В начале никакого страха не было. Как только поднялась тревога и я почувствовала запах дыма, сразу же крепко взяла сына за руку и мы убежали из этой гнилой "Зимней вишни". Я уже достаточно тёртая и битая, чтобы знать, когда пора "делать лыжи". Но вот потом, когда появились первые сообщения, когда стала очевидна вся картина трагедии, мне стало очень страшно. Особенно за сына. Он тоже непривычно притих. Я пыталась чем-то отвлечься, но всё валилось из рук. Начало темнеть. Выключили телевизор: невозможно, одни ужасы. Сына обычно не загонишь в постель, а тут сам предложил: "Мам, давай спать ложиться". Легли, но сон не шёл. Мы же живём в двух шагах от этого центра и в окна постоянно лез удушливый запах гари, а ещё с проспекта доносились звуки пожарных сирен. И мне в голову полезли невесёлые мысли.

Каким же водоворотом жизни меня, коренную москвичку, занесло в Сибирь? Пожалуй, всё началось с того, что матери в голову на старости лет ударила моча и она притащила мне отчима. Мы тогда жили почти также, как сейчас: в "хрущёбе"-пятиэтажке, вблизи большого проспекта, в спальном окраинном районе, только на первом этаже. Отчим мне сразу же очень не понравился: пожилой алкоголик и уголовник. Он всячески старался строить из себя балагура и рубаху-парня, но его выдавали глаза, маленькие, злые и ненормальные. Мать часто работала по ночам и он постоянно пользовался её отсутствием дома, с вечера напиваясь до беспамятства. Но, прежде чем свалиться, он с полчаса бродил по квартире, громко разговаривая сам с собой, злобный и опасный, как дикий зверь. Единственная запорка в квартире была на двери совмещённого санузла, где я и сидела всё это время, ни живая, ни мёртвая от страха. Когда мы оставались с матерью с глазу на глаз, я честно всё ей рассказывала, а потом на коленях умоляла выгнать его, но она только отмахивалась: "Да ладно! Да будет тебе!"

Так же было и тем памятным мне вечером в конце октября. Я отсидела на краешке ванны положенные полчаса и, когда решила, что отчим уснул, тоже отправилась спать, а дверь в комнату заставила стулом. Но среди ночи моя "баррикада" полетела на пол: отчим ворвался ко мне с ножом в руке. Я изо всех сил запустила в него подушкой, он чуть замешкался и это дало мне возможность выскочить в окно, благо мы жили на первом этаже, выскочить в чём была-в пижаме и босиком. Холод обжёг меня, а особенно-неприятно было ощутить босыми ногами скользкие и мокрые опавшие листья. Я пронзительно закричала, но во дворе никого не было, лишь ядовито-оранжево горели яркие фонари.

Тогда я побежала в сторону проспекта, а отчим, с неожиданным проворством выскочив следом, бежал за мной по пятам. По улице шли редкие прохожие, но они лишь испуганно шарахались от меня, когда я бросалась к ним с просьбой о помощи. Тогда я зачем-то кинулась в подземный переход и, едва лишь заскочила в тоннель, как столкнулась с высоким стройным парнем в коричневой кожаной куртке. Отчаявшись, я пробежала мимо, ничего ему не сказав, но он остановился и, удивлённо взглянув на меня, сам понял всё без слов, поэтому, когда отчим, гнавшийся за мной по пятам, поравнялся с ним, парень свалил его одним-единственным могучим ударом и далеко отшвырнул ногой громко звякнувший нож.

Я видела всё это краем глаза, потому что бежала вполоборота и сейчас же села прямо на пол, прижавшись спиной к холодной стенке, обхватив колени руками и уткнувшись в них носом. Я уже совсем умирала от ужаса и от холода. Парень подошёл ко мне, всё так же молча сдёрнул свою кожаную куртку, завернул меня в неё, а потом легко, как пёрышко, поднял на руки и понёс на другую сторону проспекта. Он принёс меня в квартиру в одной из ближайших пятиэтажек и сразу же прошёл в ванную. Резко вывернув оба крана, он сильной струёй пустил тёплую воду и, когда ванна наполнилась, легко снял с меня пижаму и посадил туда. Настоящий сибиряк, он хорошо знал, как бороться с холодом.

Я в этот момент испытала настоящее блаженство, я как будто бы воскресла. По-прежнему молча, он вынул меня из воды и завернул в огромную душистую махровую простыню, а, когда я чуть обсохла, отнёс в комнату и уложил в постель, укрыв двумя одеялами. Затем вышел, но через несколько минут вернулся с подносом, на котором дымились две чашки чая и стояла баночка с мёдом. Осторожно придерживая голову, он напоил меня горячим чаем, а я, улучив момент, поймала его руку и крепко её поцеловала. Тогда парень улыбнулся и назвал своё имя. Я назвала своё, а потом честно рассказала ему свою историю и добавила: "Я люблю тебя больше всех на свете, ты единственный человек в мире, кто поступил со мной по-людски!"Он улыбнулся ещё шире и ответил: "Ты тоже очень милая, а сейчас спи спокойно, мне пора на работу, завтра поговорим", выключил свет и вышел из квартиры. Вот так я познакомилась со своим мужем. Утром, вскоре после того, как я проснулась счастливой и здоровой-у меня не было даже простуды-он вернулся в квартиру и зашёл ко мне.

Ну как ты? -спросил он, ласкового потрепав меня по щеке.

Очень хорошо! -честно ответила я и попросила его рассказать о себе.

И он рассказал, что родом из Кузбасса, потомственный шахтёр, в Москве учился на горного мастера, подрабатывал охранником в магазине 24 часа, в июне получил диплом, а теперь, закончив все дела, собирается домой. Это квартира его друга, который отъехал по делам. Я с восторгом слушала его и думала-вот это настоящий человек, человек с большой буквы, человек дела! Пожалуй, всех, кого я знала до сих пор, вряд ли можно было назвать людьми. Жалкие пьянчужки-соседи и пустобрёшки-учителя едва ли тянули на столь высокое звание. А вот это парень-немногословный, спокойный,

надёжный! Я сразу же полюбила его, я поняла, что мы с ним сейчас подошли друг к другу так, как ключ подходит к замку. И по его взгляду я видела, что он испытывал то же самое. То, что произошло ночью, сразу же сделало нас удивительно-близкими и родными друг другу людьми.

Когда ты уезжаешь? -спросила я.

Завтра-коротко ответил он.

Я поеду с тобой! -решительно заявила я. -Домой я вернуться уже не смогу!

Из-за отчима?

Нет, из-за матери. Отчим мне никто, я и не ждала от него ничего хорошего. А вот мать меня предала и больше я её видеть не хочу!

Но ведь ты же ещё совсем ребёнок-задумчиво сказал он.

Уже нет-горько вздохнула я-за эту ночь я сильно повзрослела.

Ну что же-так же задумчиво продолжил он-пожалуй, ты права. Наверное, это судьба. Ладно, вот твоя пижама, пока надень её, а я сейчас схожу, прикуплю тебе какой-нибудь одежды.

И в самом деле-вот так, без ничего, даже без документов-я покинула Москву. Как такое было возможно? Да очень просто-проводником в поезде дальнего следования была двоюродная сестра мужа, красавица Люба. Документы я оформила себе немного позже, в паспортном столе, которым заведовал мужнин дядя. Он смотрел на меня по-отечески ласково и даже немного напомнил мне моего родного отца. Именно он посоветовал прибавить мне несколько лет возраста, чтобы не подводить своего спасителя. Вообще здесь, в Сибири, вдалеке от чопорной столицы, всё делалось как-то по-другому, проще и душевнее, как-то по-домашнему. Теперь мы с моим благоверным смогли расписаться официально и, не прошло и года, как у нас родился сын. Мы жили в шахтёрском посёлке, в двухэтажном бревенчатом бараке, потемневшем от дождей и с "удобствами" во дворе, но были очень счастливы.

Мы действительно идеально подходили друг другу. Муж был необыкновенно-умным и опытным человеком, мне казалось, что он знает и умеет всё на свете. Он охотно делился со мной своими знаниями, а я жадно у него училась-разумеется, в школу я уже не пошла. Муж заверил меня, что здесь мы долго не задержимся. Он заработает достаточно денег, чтобы купить в Москве небольшую квартирку хоть в той же хрущёбе, а то мыкаться с ребёнком по съёмным квартирам очень тяжело. Потом он найдёт себе хорошую работу, в Москве всё время что-то строят под землёй: метро, стоянки, переходы. С опытом работы на шахте туда возьмут бегом. И заживём, всё у нас будет тип-топ!

Он и правда прилично зарабатывал на шахте, но только эти деньги были платой за риск. Ведь 8 лет назад эта же самая шахта уже погубила его родителей: отец погиб при взрыве, а у матери не выдержало сердце. Муж ничего не скрывал от меня и несколько раз возмущённо рассказывал о том, что на шахте совершенно пренебрегают техникой безопасности. Эти угольные пласты-самые загазованные на планете, но метановая сигнализация отключена, ведь иначе она будет срабатывать каждые полчаса, а после этого добычу угля необходимо прекращать и проводить дегазацию. Шахтёрам же платят за готовую продукцию и они совсем не заинтересованы в таких перерывах. Муж попробовал с этим бороться, но ему сейчас же дали понять, что его никто тут не держит. А нам пока было некуда деваться.

Этот уголь-самый дорогой в мире-с горечью сказал мне муж. -Каждая тонна оплачена по меньшей мере одной человеческой жизнью!

А вдруг и ты попадёшь под взрыв? -замирая от ужаса, спросила я.

Ну что же, значит, такая моя судьба! -спокойно ответил он.

И действительно не ушёл от своей судьбы: после очередного взрыва я осталась вдовой с годовалым ребёнком на руках. Только он, мой малыш, и дал мне силы пережить всё это. Чтобы заткнуть нам рты, семьям пострадавших выплатили компенсацию. Вот почему муж так настаивал, чтобы мы с ним расписались-я-то по молодости и глупости тогда этого не понимала. Мы, вдовы горняков, решили держаться вместе и одна из женщин посоветовала нам купить квартиры в Кемерово. Так мы и сделали. Я купила квартиру в центре города, в пятиэтажке, возможно, потому, что она напомнила мне мою родную квартиру в Москве, только под окном вместо старой липы росла лиственница.

Денег хватило как раз впритык. По крайней мере, здесь уже не было этой вездесущей угольной пыли. Конечно, муж сделал кое-какие сбережения и это было очень кстати, чтобы мне сразу не идти на работу. Помня о горьком опыте своей матери, я твёрдо решила не приводить сыну посторонних мужиков, а посвятить всю свою жизнь только ему, единственному теперь родному мне человечку. Моей главной целью стало дать ему хорошее образование и, по возможности, перебраться в Москву, чтобы он никогда в жизни не видел этих жутких шахт, сгубивших его отца. Перебиваясь с хлеба на квас, я сама растила и воспитывала его до школы, не доверяя никому.

Потом подруга помогла мне получить документ об образовании и я устроилась на довольно приличную, по местным меркам, работу. Прошло одиннадцать лет как мы переехали в Кемерово и, кажется, мне удалось добиться того, что я хотела. Мой сын очень умный, милый, скромный мальчик, ласковый и довольно послушный и совершенно не похожий на своих сверстников-хулиганов. Он никогда бесцельно не болтается по улице, как они, а проводит большую часть времени за книгой и за компьютером. Вот из-за компьютера-то мы сегодня чуть и не попали в переплёт. Я должна была вскоре получить премию и обещала сыну купить новый ноутбук. У него сразу же ярко загорелись глаза. Сегодня, после обеда, я предложила пойти погулять на берег Искитимки, но он попросился в торговый центр: приценится к ноутбуку. Немного подумав, я сдалась-и ветер сильный да и снег пошёл. Да, вот и сходили…

Я чувствовала, что сын тоже не спит, ворочаясь с боку на бок. Мы спим на разных кроватях, но в одной комнате и я частенько позволяю ему забираться в свою постель, ведь мы же с ним очень дружим. Снова противно завыла сирена и малыш поднял голову: "Мам, ты не спишь?"

Нет, не сплю.

А можно к тебе?

Давай, запрыгивай! -я приоткрыла одеяло и он босиком сейчас же перебежал ко мне по ковру, лежащему между нашими кроватями. Он обнял меня, сильно прижался и тут я заметила, что сына бьёт лихорадочный озноб

Что с тобой? -тревожно спросила я. -Ты не заболел?

Мама, мне страшно, я очень боюсь!

Чего, милый? Ведь всё же кончилось благополучно!

А если бы мы сегодня погибли?! А ведь я ещё не сказал тебе самого главного-что я тебя очень-очень люблю! -и он судорожно приник к моим губам неумелым поцелуем. Тут меня словно током дёрнуло и я сразу всё-всё поняла. Да, он действительно любит меня, но совсем не так, как мать. Ведь он сейчас как раз в таком возрасте, когда парню уже нужна девушка, когда мальчики начинают влюбляться. Но только у него нет ни малейшего шанса завести роман с одноклассницей, ведь маленькие оторвочки-его ровесницы-предпочитают хамоватых и наглых гопников, а мой-то сын совсем не такой, я же сама его так воспитала! А я-то всё время кручусь у него перед носом, вот он и запал на меня! Сегодня же мы реально могли погибнуть, а как же это страшно-умереть, ни разу не испытав любви! В жизни иногда случаются такие озарения.

Я ясно поняла, что, оттолкнув сейчас сына, совершу преступление, которому не будет прощения. Поэтому я молча жадно ответила ему и мы несколько минут яростно целовались. И ему удалось добиться своего: во мне проснулось жгучее желание. Джин, запечатанный на 11 лет в бутылку, вырвался на волю. Ведь это по паспорту мне 31 год, а на самом-то деле всего только 26! Ну какой же смысл обманывать себя! Я всегда ужасно хотела сына и теперь, когда поняла, что это взаимно, сдерживаться уже невозможно.

Главное сейчас-сделать всё как можно осторожнее. Сын очень волнуется и, чтобы успокоить его, мне стоит перехватить инициативу. Поэтому, когда малыш остановился передохнуть, я тихо сказала ему: "Слушай, можно я тебя сейчас потрогаю, а? Ну, пожалуйста!"Я сразу же ощутила его радостное удивление, когда он столь же тихо ответил мне: "Да, можно. "И я немедленно сунула руку под резинку его пижамных брюк. Малыш лёг спать во фланелевой пижамке, но я знала, что он никогда не надевает под штанишки трусики, не любит, если там жмёт. Ну конечно, так и есть-стоит как кол! Писюнчик твёрденький и горячий, как огонь, а ещё на удивление большой-не помещается в моём кулачке!

Мам-смущённо шепчет малыш-у меня там это… ну… волосиков ещё нет!

Не беда, милый, ещё вырастут!

И это для меня не новость. Грош цена той матери, что не следит за своим ребёнком. Конечно, я в курсе его проблем. Когда бужу его по утрам в школу, обязательно отверну одеяло и загляну под пижамку. Он очень крепко спит и не замечает. А муж объяснил мне, что очень важно следить за эрекцией. Если по утрам у парня стояк, значит, всё в порядке со здоровьем. Даже если живот болит или горло-уже эрекции не будет. Вот уже два года у сына по утрам "приподнятое настроение". И головку я ему сама открыла, когда купала. Сыну тогда было ХХ лет. Месяц открывала, по миллиметру в день, и он в это время у меня не плакал, а хихикал. Покатала головку пальцами.

Ой, мама-застонал сын-как приятно! Ещё, ещё пожалуйста!

Ну уж нет, дудки. Ты сейчас кончишь и капут. На всю жизнь будет проблема-в первый раз кончить с петтинга! Нет, милый, ты у меня будешь кончать, когда надо и куда надо! Сразу же убрала руку.

А ты хочешь потрогать? -спрашиваю его.

Очень хочу, а можно?

Ну конечно. Давай ручку!

Трусиков на мне нет, вздёрнула ночнушку повыше.

Ух ты, обалдеть! -воскликнул сын.

Боже, как же приятны его робкие, нежные прикосновения!

Не бойся, трогай сильнее, мне не больно!

Мам, а ты когда писаешь… ну, это… течёт по всей щёлке?

Нет, милый, конечно, нет, течёт вот отсюда, посерёдке. Но струйка очень широкая и я совсем не могу ей управлять. Льёт куда попало. Вот я всегда и сажусь пониже, чтобы ничего не описать, понимаешь?

Ага! Мам, мне всегда так хотелось тебя потрогать, особенно когда мы спали вместе!

Ну и потрогал бы, что за беда?

Я боялся, что ты обидишься и рассердишься!

А разве я часто сержусь?

Нет, мама, конечно, нет, ты самая лучшая!

Ты, милый, ты самый лучший! Но разве тебя интересует, только как я писаю?

Нет, не только. А где… ну, это…

Заветная дырочка? -лукаво подсказала я. -Вот здесь! Дай-ка пальчик! Вот, чувствуешь?

Да это же попка!

Нет, нет, попка вот здесь, ниже!

А как же отличить? Ну, не промазать?

А я сейчас помогу. Погоди-ка, лягу пониже, вот так.

Я действительно устроилась удобнее, задрала ночнушку на грудь, а потом согнула ноги в коленях и развела пошире.

Так, теперь спускай штанишки и забирайся на меня… вот так. И убери оттуда ручки, ты только мешаешь, лучше обними меня покрепче… хорошо. А я сейчас сама… снова нащупала его писюнчик.

А теперь нажимай, сильнее, ещё сильнее!

Ой! -вскрикнул сын. -Ой, как там хорошо, как приятно!

Ну конечно хорошо, милый. А теперь надо вот так-и я сделала давным-давно забытое движение, слегка подмахнув ему. Он понял и тоже задвигал попкой

Не торопись, не торопись!

Ой, до чего же хорошо! Как здорово! Я, кажется, уже сейчас… И всё, произошло!!! На какое-то время я совсем отключилась и очнулась от того, что малыш опять ищет мои губы своими. Он уже вышел, мокрый писюнчик трётся мне о живот.

Мама, милая, спасибо! -лепечет он. -Я слышал, что это приятно, но чтобы так-я даже представить себе не мог!

Слышал?! А у тебя такого ещё не было? Ну, таких ощущений?

Нет, никогда!

И ты что же, ещё ни разу? …

Не дрочил? -подхватил он. -Нет, ни разу! Я знаю, как это надо делать, но ещё ни разу не делал!

А почему же?

А я хотел, чтобы в первый раз это было с тобой!

Вот это новость!!! Он же сейчас отдал мне самое дорогое-свою невинность! Ради этого действительно стоит жить!

Милый, любимый, спасибо! -горячо приникла к нему поцелуем.

Мам, а тебе… это, ну… тоже было приятно?

Да ещё как приятно-то! Лучше всего в жизни!

Правда?! Но ведь я же ещё ничего не умею!

А вот это-то, любимый, и есть самое приятное! А когда целуешься, не сжимай губы, а чуть приоткрой, вот так-и засунула ему в ротик свой язык.

Когда мы отдышались, он проникновенно сказал: "Мама, как же я тебя люблю!"

И я тебя, милый, больше всех на свете! Писюнчик не болит?

Нет, что ты, всё очень хорошо!

Вот здесь, внизу, не болит?

Нет-нет!

Ну и замечательно!

Мам, а ты мне свою писю покажешь?

Конечно покажу! Но только завтра. А сейчас давай спать, хорошо?

Хорошо.

Давай, натягивай свои штанишки, вот так, я тоже рубашку одёрну и спать. Спокойной ночи!

Он уснул почти сразу же, а я ещё успела подумать-ну ничего себе! Свой самый-самый первый раз он подарил мне! И у него даже ещё спермы нет, он кончил на сухую!

Как убитые мы спали до рассвета, а когда за окном загалдели птицы, я проснулась от нежных прикосновений. Малыш снова исследовал мою писю. Я сладко потянулась.

С добрым утром, милый!

Мам, ты обещала показать! -сразу же напомнил он.

Раз обещала-покажу! -откинула одеяло, задрала рубашку. -Вот, смотри пожалуйста!

Ух ты! -он сразу же залез в островок кудрявых тёмных волосков. -Мам, а они только над писей, внизу их нет!

И нигде больше нет, только подмышками ещё чуть-чуть-и всё! У девушки так и должно быть. А то знаешь какие девки бывают-все в шерсти до ушей, просто как обезьяны!

Фу! -сдурнился сын. -Но ты, мама, ты такая красивая! -и снова жадно уставился на складки губ. Я чувствовала, что они ещё не совсем опали после вчерашнего и, наверное, выглядели весьма аппетитно.

Мам, а что под ними?

Ты сейчас всё равно не увидишь, свет тусклый! Пошли-ка лучше в ванную. Только я сейчас пописаю и приду.

Ой, мама, а можно посмотреть? -сразу же заканючил сын. -Я так хочу посмотреть!

Ну, ладно, можно, пойдём!

Пришли в туалет, я задрала рубашку, села а начать почему-то не могу. А малыш присел спереди и смотрит, просто глаза горят!

Мам, ну давай!

Не могу, милый! Хочу очень, но что-то не идёт, не получается!

Но ведь не зря же я столько сил вложила в сына! Он очень умный парнишка, сразу сообразил, как мне помочь. И зашептал: "Пись-пись-пись!"И тут как брызнет! И полилось! Он даже застонал от восторга. А я и рада стараться, с минуту лила! Я даже представить себе не могла, до чего же это здорово-вот так мочиться перед сыном! Если бы кто сказал-ни за что бы не поверила! Когда закончила, сын объявил: "Так, всё, ванная отменяется! Пошли опять в комнату!"-и сунул мне прямо в нос свой, напряжённый как струна, писюнчик. Поймала его губами-горячий, как сосиска и такой вкусный, солёненький. Вот чудо какое! Нехотя отпустила его.

Сейчас, милый, пойдём, вот только я вытрусь! -оторвала бумажку, а он даже покачнулся, чуть не упал-вот как его завели все эти маленькие девичьи таинства. Схватил меня за руку и просто потащил на кровать.

Давай скорее!!

Ну даю, даю, не торопись!

Едва легла, как вскочил следом и уже сам засунул куда надо. Быстро учиться, молодец!

Не торопись, не спеши, не на пожар же!

Кстати, а если бы не пожар, то ведь ничего бы и не было! Не было бы счастья, да несчастье помогло.

Отдышались и я говорю: "Всё, милый, пора собираться! Тебе в школу, мне на работу. Ты парень умный, сам понимаешь, что об этом-никому ни слова, ведь так?"

_Да конечно, мама!

Ну и ладушки! А вечером продолжим. Всё тебе там покажу. А ты-мне, уговор? Ну, пошли.

Вышли на улицу-на севере всё ещё дымиться. Жуть. Ему-то идти всего два шага, школа во дворе, а мне подальше. Есть время подумать. Хотя о чём тут думать-я в жизни ещё не была так счастлива, ещё никогда! Но, вообще-то, место здесь гиблое. И муж погиб, и его родители и все родственники. Нет уже в живых ни красавицы Любы, ни того славного дядечки, что оформил мне документы. Не хватало ещё, чтобы с сыном что-то случилось! Нет, надо отсюда выбираться. С работы я позвонила в Москву, своей школьной подруге.

Она жила в соседнем подъезде и так никуда с тех пор и не переехала. В первый раз я позвонила ей после взрыва на шахте, в полном отчаянии. До этого я в Москву ни разу не звонила и даже моя мать не имела ни малейшего представления о том, что со мной случилось, так я обиделась. Подруга искренне мне обрадовалась, ну ещё бы, ведь в школе мы с ней были как сёстры. И она рассказала, что отчим как жил с моей матерью, так и живёт. Его даже не посадили, на что я втайне очень надеялась. Не моргнув глазом, заявил матери, что всю ночь мирно спал и понятия не имеет, куда я делась! Ну а мать погоревала-погоревала да и успокоилась. Так они и живут. Я, конечно, поняла, что в Москву мне хода нет и взяла с подруги клятву молчать. Но с тех пор звонила ей каждые полгода. И вот очень хорошая новость-на Новый год отчим, наконец-то, подох, обожрался палёной водки! А мать стала совсем старая, больная и очень нуждается в помощи. Всё, я могу возвращаться домой! Да, правду говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло!