Встала я поздно. На удивление выспалась прекрасно, но все тело ломило, как после марафона. Особенно ощущалась попа. При любом движении отдаваясь легкой резкой болью.

«Доигрались» — подумалось мне.

На кухне меня встретило мятое лицо Кирилла, застывшее над кружкой чая и смотрящее в одну точку. Мое появление слегка вывело его из этого состояния.

— Доброе утро. — пробурчал он.

— Доброе. — ответила я.

Я прошла к столу и налила себе тоже кружку чая покрепче. Крупица сахара на столе, чаинки и капли воды. Неряха. Пришлось брать тряпку и убирать безобразие.

Закончив с уборкой, взяла кружку и присела за стол. Из-под скатерти выглядывали грязные босые ноги.

— Ты так спать ложился? — кивнула я на его ноги, а сама внимательно изучала реакцию. Мне требовалось знать, был ли он на дереве или мне привиделось.

Кирилл с ленцой бросил взгляд на свои ступни.

— А что?! — невозмутимо бросил он.

— Они грязные! — с нажимом сказала я.

— Не отмываются они. — пожал он плечами.

— Отпаривать значит нужно!

— Зачем?!

— Потому что так ходить нельзя!

— Кто сказал?!

— Я сказала! — я все ждала его реакции. Ноль.

Кирилл отмахнулся и громко отхлебнул из чашки.

— Баню надо растопить! — решила я. — Ты уже весь грязью пропитался. Поры расширятся, отмоешься. Будешь на человека похож.

— Дров нет.

— Так наколи!

— Да что ты пристала то?! — начал раздражаться он.

— Кто мужик в доме? — решила надавить я «на слабо» — Похоже самой придется. Где топор? — я привстала, показывая свои намерения.

— Ой, да сиди ты, — он скривил кислую мину, — Наколю я дров. Дай проснуться то.

Я сделала вид, что успокоилась и села обратно. Попа ответила мне притупленной болью. Я взглянула на брата — ничего. Меня это поуспокоило. Значит показалось.

Боль во всем теле мешала работать. Я вертелась у плиты, нарезая овощи для супа, а со двора раздавался мерный стук вперемешку с руганью.

— Аккуратнее! — назидательно прокричала я в окно.

Кирилл остановился, кинул взгляд на меня и, пробурчав что-то под нос, принялся колоть очередное полено.

Поводов для недовольства у него было предостаточно. Дядя Гриша уехала на несколько дней в город, поэтому на хозяйстве осталось три бабы, которым помощь бы не помешала. Завидев, что Кирилл возится с дровами, тетя Света быстро и незаметно для него самого добавила работы: наколоть дров на два двора. Кирилл поморщился, но ничего не сказал. Теперь же он вкалывал за двоих, изрядно потея на жаре.

У отъезда дяди Гриши была еще одна неприятная сторона, но уже для меня. Оказалось, что вместе с ним укатил и Миша. Об этом с утра мне не преминула сообщить моя сестра Настасья в своей доброй и сочувственной манере.

— Укатил твой Мишка, — ехидно улыбнулась она, — На заработки. На кирпичный завод, — пояснила она, увидев мое недоумение. Я не знала, шутка это или розыгрыш.

— Кирпичный завод? — повторила я.

— Да, — оживилась Настя, — А ты думала, откуда у него такие плечи?!

Я не стала отвечать на этот риторический вопрос. Не хотелось лишний раз доставлять удовольствие злорадствующей родне.

— Сочувствую, — без тени сочувствия проговорила она, — Там он наверняка приберет попку посочнее…

Не удостоив сестру ответом, я наслала на себя безразличное выражение лица и ушла в дом готовить обед.

Близился полдень, и воздух прилично раскалился, заставляя людей искать прохладу. Дом служил отличным убежищем во время жары, но не на кухне. Не помогало и открытое окно. Я вся взмокла, волосы растрепались, а пятен на футболке становилось все больше.

Поправив бюстгальтер, я стянула футболку и отшвырнула на стул. Рискую получить ожог, но от духоты упасть в обморок тоже нет никакого желания.

Дверь скрипнула, вошел Кирилл, что-то колупая у себя на ладонях.

— Что там? — спросила я, уже зная ответ.

— Натер. — с обидой в голосе ответил тот.

— Я тебе говорила, перчатки надень.

— В них было жарко!

— Можно было и потерпеть. А теперь можешь радоваться мозолям.

— А у самой что за стриптиз?! — возмутился он.

Я посмотрела на себя. Шорты и розовый бюстгальтер, который надежно поддерживает и скрывает грудь всего лишь второго размера.

— Тут очень душно, — лаконично ответила я.

— Значит, ты меня понимаешь. Забей, в общем.

— Иди и промой обязательно. Еще не хватало инфекции.

— Не маленький! — парировал он.

— А мороки как с ребенком! — кинула ему в след.

Он не ответил и хлопнул дверью.

— Обед готов! — сообщила я, но ответа не получила.

Все послеполуденное время мы провели занимаясь своими делами. Я отвела время на чтение, но никак не могла сосредоточиться, то и дело ловя себя на том, что по несколько раз читаю одни и те же строчки, не разбирая смысла. В голове творился бардак. То и дело всплывали воспоминания прошлой ночи, а вместе с ней появлялся и стыд. Как такое могло случиться?! Как я на такое решилась?! Я же не такая! Все как под гипнозом. Хотя какой из Миши гипнотизер? Ему бы право и лево не путать. Сама? Сама захотела? Мысли давно роились, но я всегда их гнала прочь или запирала так глубоко внутри себя, что уже не помнила, как это началось.

Мой самоанализ ни к чему не привел. Я даже не заметила, как задремала. Проснулась через два часа, разбитая, усталая и липкая от пота. Замечательный отдых!

Еще не стемнело, но до заката оставалось не так много времени. Да и делать ничего больше не хотелось. Я довольно быстро убедила себя, что мне можно и полениться, но сначала требовалось освежиться.

Я прошла в коридор и заглянула в комнату Кирилла. Пусто. Проследовала до входной двери, обнаружив след из пыли и песка на полу. Я тихо выругалась.

Кирилл нашелся во дворе. Он сидел на табуретке в тени дома и копался в телефоне. Пыль тонким равномерным слоем прилипла к его рукам и спине. Босые ноги как обычно были чернее черного.

— Где ты успел уже так испачкаться?! — вздохнула я.

Ему стоило немалых усилий перевести свое внимание на меня.

— Иди баню затопи, — из моих уст это звучало скорее просьбой, чем приказом.

Он несколько секунд раздумывал, но все же встал и пошел собирать дрова.

Я не знала, можно ли ему доверять разжигать печь, или он как обычно учудит. Хорошо, что сама баня снаружи кирпичная, и только парилка отделана деревом. Предбанник перед парилкой вообще больше напоминает душевую комнату, где в полу проделано сливное отверстие, а на стене висит ручка для душа на длинном шланге. Тут можно и роту солдат помыть.

Спустя час температура в парилке достигла приемлемого значения. Вооружившись чистой одеждой и полотенцами, мы проследовали в баню. Загнать Кирилла помыться оказалось куда сложнее: он всячески упирался и искал отговорки. Но он прекрасно знал, что я могу быть не менее упертой.

Я отправила его сполоснуться. Пусть намокнет, а потом идет в парилку. Может хоть так с него слезет слой грязи и пыли, который он нарастил, как панцирь, за свое время пребывания в деревне.

Скрипнул кран, зашумела вода. Теперь можно и самой переодеться. Кирилл спокойно может рассекать в своих шортах, а мне требуется переодеться в купальник. Но к своему неудовольствию обнаружила, что я его представляла по-другому. Когда его мерила дома в городе, то он мне однозначно понравился. Сейчас же он еле прикрывал грудь, а низ и вовсе норовил стянуться в полоску на попе при любом движении. Нервно поправляя эти предметы гардероба, я отправилась в душ.

Наверно невозможно вообразить ничего лучшего, чем слегка прохладные струи воды, смывающие грязь и пот с уставшей от жары кожи. Даже дышать стало легче. Поправив купальник в очередной раз, я открыла дверь и зашла в парилку.

Кирилл сидел в полутьме на самой высокой скамейке. С его подбородка срывались капли, разбиваясь о деревянный настил. Меня окутало тяжелое покрывало жара. Кирилл

поднял свой взгляд и задержал на мне свой взгляд. Я поправила купальник еще раз и уселась на нижний ярус.

Мы просидели так некоторое время, вслушиваясь в приглушенный треск дров с обратной стороны печи, выходящей в соседнюю с предбанником комнату. Дышалось тяжело, кожа вся покрылась влагой.

— Не перегрейся! — предупредила я брата.

— Не перегреюсь! — уверил он.

Уже через минуту я почувствовала, что нужно выходить. Придерживая грудь, я аккуратно выбралась из парилки и вошла в прохладный, как мне показалось, предбанник. Холодный душ позволил мне почувствовать огромное облегчение, остужая мое раскаленное докрасна тело.

Следом за мной вышел и Кирилл. После водных процедур мы проследовали к комнате отдыха, которая представляла собой ничто иное, как крохотную комнатушку со столом и стульями. Она предназначалась для того, чтобы делать перерывы между походами в парилку.

Мы сидели за столом и пили лимонад, хотя до этого я прочла целую лекцию о пользе питья воды. Реальность и жажда внесли свои коррективы.

От холодного напитка я покрылась испариной и гусиной кожей, особенно выделявшейся на руках и груди. Мы завели беседу о том, когда в последний раз вообще были в нашей бане. Это казалось таким близким и далеким одновременно.

— А чем ты вообще здесь занимаешься? — поинтересовалась я.

— Да просто, ерундой всякой. Гуляю. — ответил он.

— И все?

— На речку с Серегой ходим, на великах гоням. — уточнил он. Сергей — ровесник и сосед по улице.

— А царапин откуда столько? — указала я на его руки и живот. — С велика падал?

— Нет, — отмахнулся он, — Через заборы лазили, по деревьям и кустам. Ерунда.

Тут меня что-то встревожило.

— По деревьям? — переспросила я.

Он утвердительно кивнул и отхлебнул из стакана. Я колебалась.

— А вчера нигде не лазил? — это прозвучало настороженно.

Кирилл посмотрел на меня не менее настороженно. На его шее пульсировала жилка. Он молчал. И тут на меня накатило.

— Кошмар, — выдавила я, — Кошмар…

— Ч-что?! — сглотнув слюну, выдавил Кирилл.

— Ты все видел! Ты все видел! — сердце колотилось, как безумное. — Ужас… ужас, — простонала я тихо. На глаза наворачивались слезы. Хотелось провалиться сквозь землю.

— Ничего не ужас. — наконец тихо выдавил он. — Там почти ничего не было видно…

— Врешь! — прошипела я.

— Тебе нечего стесняться! — попробовал он другую тактику.

— Отлично! Теперь мне совсем спокойно стало!

— Честно! Ты посмотри на себя. Чего тут можно стесняться?!

— Ты шутишь?! Ты понимаешь, как я себя сейчас чувствую? Нет, не понимаешь! Это не тебя застукали таким!

— Так в этом нет ничего постыдного…

— Да? Тогда почему ты сам не разденешься? А? Это же не постыдно совсем! По твоей логике все будет хорошо.

— Хочешь, разденусь? В этом нет ничего такого!

— Ну, раздевайся, — гневно бросила я, — Раздевайся! Чего застеснялся?!

— Я и могу! — сердито ответил он.

— Может он… Не можешь! Тебе не понять!

Кирилл подскочил с места, чуть не уронив стакан с газировкой, и, не сказав ни слова, стянул с себя шорты. Я не сразу поняла, что произошло. Сидела и пялилась на него несколько секунд. Мы оба застыли в этой нелепой сцене.

Я быстро пришла в себя и, отведя взгляд, спросила, что он делает. Мой голос звучал изумленно. Злость и стыд куда-то пропали. Я была ошарашена.

— Прикройся!

— Не буду. — твердо сказал он.

— Почему? — я смотрела на свой стакан.

— Чтобы ты мне не говорила, что мне не понять.

— Я не то имела в виду.

— Конечно не то. Ты же не смотришь, откуда мне понять.

— Зачем мне смотреть?!

— Чтобы быть в расчете, — лаконично сказал он.

В этом не было логики. Совершенно. Но я сначала подняла взгляд, а потом уже сообразила, что делаю. Хотела снова отвести, но почему-то не стала.

Набухающий и увеличивающийся, член был не маленького размера. Он медленно набирал силы, поднимаясь с половины шестого до одиннадцати.

— Почему он встает?! — удивилась я.

— Ты себя то видела со стороны?! — помедлил с ответом Кирилл.

— А что я?

— Грудь почти выпрыгивает, — сглотнув, кивнул он.

Я прикрыла рукой верх купальника.

— Я не виновата, — оправдывалась я.

— Я тоже не виноват.

Повисла пауза.

— Так и будешь стоять?!

— Нет, — он мотнул головой.

Еще секундная пауза, и Кирилл, разворачиваясь всем корпусом, пошел в предбанник, оставляя свои шорты на полу, а меня в смятении. Можно сделать вид, что ничего не произошло. Может действительно у каждого из нас будет компромат друг на друга. В этом нет ничего плохого. Но я точно знала, что на этом мои банные процедуры окончены.

Следующие несколько дней утонули в рутине. Я замечала, как блестят глаза Кирилла, но намеренно его игнорировала. Когда это наваждение спадает, то начинаешь оценивать свои действия по-другому.

За это время мы успели побыть в гостях три раза, навестив всех родственников. Это была старая добрая традиция. Но на этот раз без родителей. Если Кирилл был общительным и открытым, то я чувствовала себя не в своей тарелке.

Помимо посещений родни планов у нас не было. Я отдыхала от учебы, а Кирилл просто был собой. Хотя его затяжные гулянки и не прекратились, но стали значительно короче. Он стал приходить пораньше, что уже было непривычно.

Новый день встретил меня прохладным ветром и плотными тучами цвета вороного крыла, медленно плывшими из-за горизонта. Это предвещало грозу. Я была немного обеспокоена тем, что непогода может застать брата далеко от дома, куда бы он там не забирался.

В воздухе запахло едва уловимым знакомым до мурашек ароматом. Ароматом того короткого момента перед дождем. Еще минута, и хлынуло как из ведра.

Дождь настойчиво и плотно барабанил по крыше, собираясь потоками и устремляясь к земле. В дали звучали раскаты, становясь от раза к разу все ближе и сильнее.

Я обожала эти моменты: уюта, безопасности и тепла, когда снаружи бушует непогода. Из окон веет запахом дождя и сырой травы, а я, покрываясь гусиной кожей, сжимаю в ладонях кружку горячего чая. Мысли бороздят просторы, взгляду стремлен в одну точку.

Скрипнула калитка. Я как будто очнулась, стряхивая с себя этот гипнотический дурман. Через несколько секунд в дверь открылась, и на пороге появился Кирилл.

Промокший до нитки, он сжимал в одной руке невесть откуда взявшуюся удочку, а в другой сетку с парой некрупных рыбин. Под его ногами быстро разрасталась лужа.

— Кошмар! — констатировала я.

— Вот, держи! — он сунул мне сетку рыбой. Одна из них слабо трепыхнулась.

Я не без брезгливости взяла добычу, густо пахнущей рыбой, и положила в раковину. Кирилл же, шмыгая носом, стоял мокрый, но довольный.

— С чего ты на рыбалку решил сходить?

— Да просто, — он пожал плечами, — Серега позвал.

— Вы тучи не видели что ли?

— Неа. Увлеклись.

— Увлеклись… — проворчала я, — Промокнете до нитки, а потом воспаление легких подхватите. Все лето в больнице пролежишь.

— Не подхвачу, — самоуверенно парировал он и тряхнул головой, орошая брызгая все близлежащие предметы.

— Простудиться легче легкого, — не принимая его ответ, проговорила я. — Иди и возьми сухое полотенце. Мокрое в стирку кинь! Я тебе чаю налью.

Обещанный чай дожидался его на столе вместе с бутербродами, когда он появился в проходе, закутанный по пояс в полотенце. Я сразу поняла, что под ним намеренно ничего нет. Хитрость или просто лень?

— Садись, — кивнула на стул и пододвинула бутерброды.

— Спасибо.

Он принялся за трапезу с аппетитом, запивая все горячим чаем.

— Чего сухое не надел?

Кирилл пожал плечами.

— Зачем? — лаконично спросил он и посмотрел на меня.

— Чтобы с голой задницей не ходить, — сухо аргументировала я, — Чтобы не шмыгать соплями потом с температурой.

Он снова состроил безразличный вид.

— Не заболею я, уже сколько раз под дождь попадал и ничего. А голой задницей тут уже никого не смутишь, — добавил он тише.

Я взглянула на него пристально. Он стушевался.

— Ну, в смысле, вроде стесняться то нечего уже. Разве я не прав.

— Дело не в этом, — вздохнула я, — А что если кто-нибудь зайдет и увидит?

— Никто не зайдет, — покачал он головой, — Дождь проливной, калитка заперта. Ходи как хочешь и сколько хочешь.

— Но это не значит, что нужно ходить голым!

— А что тут такого? Тебе не нравится?

— Вовсе нет. Я не к тому. Просто… — я не знала, как подобрать весомый аргумент, — Просто так не принято.

— Кем?

— Людьми.

— То есть ты обязательно должна делать, что хотят другие люди, а не ты?

— Нет, — запнулась я, — нет…

— Каждый в праве ходить так, как он пожелает.

— Верно, но…

— Я хочу ходить так. Я же никому не мешаю. Я тебе мешаю?

— Нет.

— Так ты против?

— Нет, наверно.

— Ну, вот, — подытожил он.

«Ладно, не буду его переубеждать» — сказала я сама себе, — «Он уже не маленький»

— Спасибо, — допивая чая, проговорил Кирилл, — Было очень вкусно.

— Сполосни чашку, — попросила я, прихлебывая из своей остывающий напиток.

Кирилл, взяв посуду, встал изо стола и направился к раковине. На стуле осталось давешнее полотенце. Я не могла не отметить красоту его члена, как бы не старалась этого не замечать.

«Он этим покорит еще не одно женское сердце. И не только сердце, надо полагать. Но на его провокации реагировать не буду»

Он с нарочитой невозмутимостью вымыл чашку и проследовал мимо меня вглубь дома, сверкая на контрасте с загаром бледной задницей.

Громыхало все сильнее и раскатистее.

Я переместилась в свою комнату и, включив свет, читала книгу. Сквозь приоткрытое окно веяло дождем и свежестью. Кутаясь в одеяло, полностью погрузилась в роман.

Но недолго продлилось блаженство — внезапно вырубило свет. Я взглянула на лампочку и щелкнула выключателем еще раз. Ничего. Пришлось вставать.

В коридоре меня встретил своей наготой Кирилл.

— Свет вырубило, — озвучил он очевидные вещи.

— Из-за грозы, наверно, — предположила я.

Он утвердительно кивнул и добавил:

— Это надолго. Уже так вырубало.

— И что делать?

— Ничего. Ждать.

— Надеюсь, холодильник не разморозится…

— Не должен, — пожал он плечами.

Повисла пауза, наполняемая звуками дождя и раскатов.

— Что делать будешь? — поинтересовалась я, понимая, что чтение откладывается.

— Спать не хочется, — ответил он, — А никуда не пойти сейчас. Есть ноутбук, можно лечь кино посмотреть.

— Так электричества же нет.

— Там аккумуляторы.

Я задумалась.

— Можно, в принципе. Только ты оденься.

— Да зачем?!

— Ну, просто…

— Не буду я одеваться.

— Тогда я не буду кино смотреть.

— Мне от этого не хуже, — логично парировал он. — Как хочешь…

Он вернулся себе в комнату, а я направилась на кухню.

Меня хватило всего на несколько минут. Было скучно просто сидеть, поэтому я стала подумывать о просмотре кино — неизвестно, сколько это продлится.

«Да и что тут такого, в самом то деле?!»

Я осторожно заглянула к нему в комнату. Воздух в комнате был свеж, но прохладен. Кирилл лежал под одеялом, расположив ноутбук у себя на животе, и что-то смотрел. Заметив меня, он остановил просмотр и вынул наушник.

— Передумала?

— Скучно, — пояснила я.

— Могу заново включить…

— Хорошо.

Я обошла кровать с другой стороны.

— Не хочешь раздеться? — спросил он меня.

— Зачем?

— Так удобнее. Сама можешь убедиться.

— Холодно будет.

— Не будет. Ты же под одеяло ляжешь.

— Ладно. Отвернись тогда.

— Чего тут стесняться?

— Ну, как хочешь, — обидчиво выговорила я и стала раздеваться. К явному разочарованию Кирилла, я сняла только футболку и шорты, оставшись в нижнем белье.

— Забирайся, — кивнул он.

Подгоняемая сырым и прохладным потоком воздуха, я быстро забралась под прохладное одеяло. Кирилл устроил ноутбук поудобнее, и мы начали просмотр.

Фильм был затянут и скучен, но даже это было интереснее, чем безделье. Видимо, не я одна считала кинокартину утомительной, потому что брат стал постоянно отвлекаться и ерзать.

— Нудятина, — прокомментировал он. Я кивнула в ответ.

Но уже через минуту поняла, что он нашел себе занятие поинтереснее — на мое бедро опустилась рука. Повернула голову в сторону брата и вопросительно на него поглядела. Он повернулся в ответ, поглядел на меня с каким-то задором и вернулся к просмотру кино.

«И что это?» — подумала я — «Это робкие намеки или что? Он уберет руку или ждет от меня какой-то реакции или действий? Подыгрывать ему не буду»

Я твердо решила, что буду делать вид, что ничего не происходит и меня это не волнует.

Не дождавшись никакого отклика, его рука робко опустилась чуть ниже к колену, а потом снова вернулась на бедро.

Отсутствие реакции его, возможно, смутило, но это было сложно понять. Рука стала медленно подниматься к животу, где так же не добилась ни единого результата. Так она задержала на пару минут, а затем робко и крайне неуверенно начала подниматься выше.

Вскоре рука Кирилла достигла пункта назначения и остановилась на моей правой груди, застыв в нерешительности. Это продолжалось целую вечность. Я поймала себя на мысли, что давно потеряла нить происходящего на экране, а все внимание переключила на брата.

«И что дальше?»

А дальше рука посчитала, что непротиводействие — это молчаливое согласие. Она опустилась на верхнюю часть лифчика и нырнула под него. В ее распоряжении немедленно оказалась упругое содержимое.

Я встрепенулась и поглядела на брата. Его лицо уже не выражало никакой усмешки, только полное сосредоточение.

— Что это ты делаешь?! — возмутилась я.

Его уши горели красным. Он колебался.

Я вскочила с кровати и грозно уставилась на брата.

— Я думал, что ты не против…

— Против, — сердито зашипела я.

— Извини…

Я быстро схватила с пола одежду и покинула его комнату, оставляя его в недоумении и, надеюсь, стыде.