У некоторых проблема - уговорить сестру снять трусы и показать свою письку. А у меня лично такой проблемы никогда не было. Моя сестра иногда даже не дожидалась моей просьбы и сама при мне раздевалась догола. И я любил при ней гулять по дому голяком. И ещё мне очень нравилось, когда она в шутку брала в руку мою дудушку. Мне это было куда приятнее, чем делать это самому. При этом моя рука сама тянулась потрогать у сестры ТАМ и даже погрузить палец ей куда-то внутрь, между мягких и нежных складочек.

Мы любили садиться напротив друг друга с раздвинутыми коленями и ласкать друг друга между ног - на диване, или даже на коврике на полу. Когда я сейчас это вспоминаю, то мне кажется, что это было не просто приятно, но и очень красиво. Не могу сказать, как выгладел лично я, но моя сестра со своим пухленьким глубоким канальчиком между розовыми складочками мне казалась настоящим ангелочком. Меня так и тянуло всякий раз просунуть палец между этими складочками и оставить там ненадолго погреться. Сестра никогда не выказывала по этому поводу никакого неудовольствия. Наоборот, если ей казалось, что мне неловко орудовать пальцем у неё ТАМ, она принимала более удобную позу и пошире разводила ноги.

Что касается её самой, то она брала мою дудушку обеими руками, сжимала, тискала, а иногда залупляла крайнюю плоть и гладила пальчиком самое чувствительное место - головку. Мне это было очень приятно. Видимо, оттого, что это была не моя собственная рука, а рука девочки, дудушка моя возбуждалась, становилась твёрже и длиннее. Сестру это очень смешило, и она начинала "хулиганить" , как я это называл - то есть двигать туда-сюда шкурку на моей дудушке. "Перестань! - говорил я сестре, - а то я тебе тоже буду делать вот так! . ." И в свою очередь тёр пальцем у неё в щёлочке. Она сразу переставала и становилась серьёзной. А с некоторых пор я стал замечать, как сестра даже не снимая трусов стала запускать руку под них и что-то там делать.

Меня это, конечно, не устраивало. Я любил наши совместные развлечения и тосковал по тем ощущениям, которые получал, когда сестра забавлялась с моей дудушкой. Я решил, что пора проявить инициативу - разделся догола в другой комнате и подошёл к сестре, которая смотрела телевизор, сидя на диване. Увидя меня, подошедшего к ней вплотную, она взялась рукой за мою дудушку и сжала её в ладони. Потом подняла подол платья и стала стягивать с себя трусики. Но потом передумала, встала с поднятым подолом с дивана и сказала мне приказным тоном: "Сними их с меня, муж!" Мы оба прыснули, потому что никогда так друг друга не называли: муж или жена. Я, конечно, быстренько выполнил приказ, и мы сели на диване друг напротив друга, как когда-то. Не теперь-то я уже знал, что больше всего нравится моей сестре. И я стал тереть ей в её нежном и тёплом канальчике так же, как она делала себе это сама (я подсмотрел) .

Сестра не отпускала мою дудушку, как бы поощряя меня к дальнейшим действиям. Мы ласкали друг друга почти синхронно. Я обратил внимание на то, что ножки моей сестры стали постепенно расходиться всё шире, она облокотилась на диван, а потом и вовсе легла. Я придвинулся ближе, чтобы мне было удобнее тереть сестре письку. Теперь она уже почти перестала дрочить мне дудушку, но по-прежнему держала её в руке, и мне было очень приятно это прикосновение. Сестра закрыла глаза и стала глубоко и часто дышать. Мне даже показалось, что она начала чуточку постанывать и покачивать своей писькой мне навстречу. От этого моя дудушка стала прямо-таки как деревяшка, и сестра эту деревяшку крепко сдавливала своей рукой. Вдруг сестра вздрогнула, её бёдра плотно сошлись, зажав мою руку, и сама сестра свернула в клубок, спазматически сжимая колени. Пара минут прошла в этой позе (для обоих) .

Потом сестра развела ноги и стала внимательно осматривать диван. "Что ты ищешь? . . - спросил я. - Да нет, ничего…" Потом она стала ощупывать свою промежность. "Мне показалось, что я всё тут описяла…" Отдышавшись, сестра хотела надеть трусики, но я попросил её не только не делать этого, но сесть напротив меня и раздвинуть ноги. Она, улыбнувшись, села. И моя дудушка сразу же приняла боевую стойку. Сестра посмотрела на меня и сказала: "Не обижайся, я тебе сейчас всё сделаю, дай мне всё объяснить. Всё, что ты сейчас видел, у меня впервые. А научила меня Танька Ивина, а её саму - брат Витька. Они "дрочатся" и даже ебутся. Он кладёт Таньку перед собой, снимает с неё трусы и смотрит. От этого у него на Таньку встаёт хуй - как у тебя сейчас на меня, да? Иногда он просит Таньку раздвинуть пизду, так его сильней разбирает.

Одновременно он дрочит свой хуй и её пизду - примерно так, как ты мне сейчас дрочил. И она "спускает" или "кончает" , как он это называет. Ну, ты видел, что со мной было. После того, как Танька спустила, он просит её широко раздвинуть пизду и сливает туда малафью (или, по-научному, сперму) , от которой у взрослых бывают дети. Но у нас не будут, потому что мы ещё маленькие. Вот и всё. Вернее, не всё, потому что я ещё не рассказала, как они ебутся. Ты не поверишь! Танька такая маленькая, а Витька её ебёт, как взрослую.

Ты хочешь со мной ебаться? . . Я тоже. Но не сегодня, хорошо? . . Сегодня просто подрочи на меня, ладно? Тебе не понравились те слова, которыми мне Танька всё рассказывала, я заметила. Поэтому я буду нашими с тобой словами рассказывать. Ну, готов? Сейчас твоя сестра раздвинет свою письку - смотри, какая она у твоей сестрички красивая! Вот у тебя и встала твоя дудушечка! Дрочи её, дрочи! И мысленнодумай о том, как ты станешь меня ебать прямо вот в эту самую розовую, тёпленькую и ласковую письку! . . Танька мне сказала, что Витькин хуй в неё заходит почти полностью, хоть он и длинный. А когда он доходит до дна пизды, то упирается в Танькин позвоночник. Так что не удивляйся, когда у тебя что-то похожее случится. Ты ещё не кончаешь? . . Подожди немного, я сейчас полотенце подстелю, а то ты диван испачкаешь… Уже?! . Раздвигаю письку… Ой, какая малафья приятная, горячая! . ."