Поздняя любовь чем-то похожа на бабье лето. Уже нет той жаркой изнуряющей страсти и бурлящих эмоций. Зато есть постоянное и ровное тепло нежных и сладких отношений, когда возникает чувство, что ты снова маленькая беспомощная девочка, а тебя опекает добрый и сильный любимый папочка. Я расслабилась с ним. Полюбила. Привыкла. И уже не представляла своей жизни без этого мудрого и все знающего человека. Дмитрий Сергеевич окружил меня лаской и заботой, изысканным вниманием и бесконечной добротой. Когда я нечаянно разбила любимую чашку его умершей жены, он собрал осколки и сказал мне, чтобы я не расстраивалась и не переживала из-за этого. "Вещи приходят и уходят, а люди остаются с нами в сердце навсегда!" сказал он и поцеловал меня. "Я уверен, она бы порадовалась за меня сейчас, что я нашел такую девочку как ты, Настя. А чай мы будем пить с тобой из нового сервиза, который ты сама и выберешь сегодня!" Я чуть не расплакалась от его слов. Почти сразу я перебралась жить к нему.

И два выходных дня чистила и приводила в порядок его квартиру. Потом выстирала и выгладила все его вещи, навела порядок в оставшемся гардеробе его ушедшей из жизни после тяжелой болезни жены. И у него снова все засверкало чистотой и порядком, как и при ней. Иногда я надевала кое-что из ее белья и одежды и ходила так по дому. И он сладко млел и таял от этого, и еще больше восхищался мной. Каждый вечер Дмитрий Сергеевич встречал меня после работы у аптеки. Мои коллеги тайком перешептывались у меня за спиной, а заведующая ядовито шипела, что я могла бы найти кого-то и помоложе, но мне было как-то все равно, что они там думают обо мне и о наших отношениях. В один из таких тихих вечеров он предложил мне руку и сердце, чтобы официально узаконить нашу связь. Но я отказалась. Зачем?

Меня вполне устраивал наш гражданский брак, и я нисколько не претендовала на его деньги и квартиру с дачей в живописном пригороде Екатеринбурга. И чем счастливее были глаза моего взрослого избранника, чем легче становилась его походка, тем завистливее поглядывали на нас некоторые наши соседки. Где-то через месяц к нам примчалась Анна Дмитриевна, разгневанная дочь моего доброго и нежного гражданского мужа. Уже с порога она оскорбила меня, заявив, чтобы я собирала свои вещички и уматывала в свою жалкую конуру. "Разве ты не видишь, папа, что это просто наглая охотница за твоими деньгами и недвижимостью? Да она тебе во внучки годится, эта стерва! Да еще и мамин халат посмела надеть при тебе! Сучка!" обрушилась она на меня. "Ну, зачем ты так, Аня? Что ты такое говоришь про Настю? Она ни в чем не виновата! Это я попросил ее прийти и жить со мной. Извинись, пожалуйста! Ты очень сильно ошибаешься!" заступился за меня Дмитрий Сергеевич. Но она уже разошлась и слушать ничего не хотела. Я смотрела на нее и думала, как разительно отличалась она от своего отца. Впрочем, в этой ее истеричности явно угадывались возраст за сорок лет, не очень удачный брак, первые легкие морщинки под глазами и страх потерять любимого папу. "Никуда я не уйду, Аня! Ваш отец счастлив со мной.

И он взрослый мужчина, который имеет право жить так, как ему нравится, самому выбирать себе друзей и любимых женщин! И не кричите на меня больше! Я не школьница, а Вы не моя мать, и я не собираюсь терпеть тут Ваши нелепые выходки!" отрезвила я ее своим холодным тоном и уверенностью в голосе. Она осеклась, и под грозным взглядом рассерженного отца замолчала и сменила тактику. Я пошла на кухню готовить ужин. В тот день у меня был отгул за переработку рабочих часов, и мы кушали дома. А они остались в гостиной и начали разговаривать. Я готовила и прислушивалась к их общению, обдумывая, как мне наказать эту взбесившуюся гордячку. Оставшись с отцом наедине, она запела всем давно известную песню под названием "А помнишь, папа?.." Теперь весь упор делался на ее счастливом детстве, на походах в кино и зоопарк, на отдыхе на даче с любимыми родителями, так много и радостно баловавшими ее тогда.

Нет, она была не из глупых женщин, и умела переключаться. Бедный Дима, подумала я. Как же ему трудно будет с нами двумя! Только бы у него не подскочило давление и не прихватило сердечко из-за переживаний. Конечно, у любимой дочери всегда есть особое преимущество в глазах любого отца, но оно не было решающим в нашей предстоящей схватке. В это время на кухне появилась Анна Дмитриевна. По блеску в ее глазах я предположила, что она уже считала себя полной победительницей и даже не скрывала этого. "Змея подколодная!" тихо, чтобы не слышал ее папа, прошипела она мне. "Нет. Намного хуже. Ведьма!" не поддаваясь эмоциям, спокойно парировала я. "Вот именно!" уколола она меня. "Смотри. Не обожгись со мной!" предупредила я ее. "Соплячка! Ты еще будешь угрожать мне?" с нескрываемым пренебрежением ответила Анна Дмитриевна, беря стакан и наливая в него минеральную воду из бутылки. Я заметила, что у нее дрожат пальцы, и что она заметно нервничает со мной. Понятно, подумала я. Значит, папа еще не совсем сдался, и мы тут немного нервничаем еще. "Я не угрожаю. Я Вас лишь предупреждаю. Не лезьте в наши отношения. Приехали повидаться с отцом, пожалуйста.

Но не диктуйте ему и мне, как нам общаться и как нам жить!" Я повернулась к плите и стала готовить успокаивающий отвар для Дмитрия Сергеевича. "Пустышка! Потаскуха! Грязная шлюха!" шепотом обозвала меня Анна Дмитриевна и гордо удалилась с кухни. План мести созрел мгновенно. Я взяла полупустую бутылку минеральной воды и добавила в него хорошую порцию любимого Лизой любовного средства. Посмотрим еще, кто тут потаскуха и грязная шлюха, решила я. Через десять минут я пригласила их за стол.

Дмитрий Сергеевич чуть виновато посмотрел на меня, словно извиняясь за поведение своей дочери, и я чуть заметно улыбнулась ему в ответ, показывая, что все в порядке и что я все прекрасно понимаю. "Я ничего есть в этом доме не буду!" заявила Анна Дмитриевна, подчеркнуто брезгливо косясь на тарелку с поджаренным филе курицы и картофельным гарниром с овощами. "Ты что, дочка! Настя прекрасно готовит! Попробуй!" воскликнул Дмитрий Сергеевич, пытаясь помирить нас. "Нет!

Я сыта по горло тут! Вот только если минералочки попью!" ответила Анна Дмитриевна. Я пожала плечами, присела за стол и спокойно покушала вместе с Дмитрием Сергеевичем. Потом дала ему приготовленный отвар, зная, что он будет хорошо и крепко спать в эту ночь. Тем временем минералка начала действовать на мою несносную гостью. "Я Вам постелила в соседней комнате, а мы пойдем в спальню сейчас. Папе нужно отдохнуть после всех этих волнений!" сказала я, забирая Дмитрия Сергеевича с собой и уводя его спать. Он нежно и благодарно посмотрел на меня, зевнул и охотно лег в постель. "Ты уж прости ее, Настя! Она просто беспокоится за меня. И муж ей достался бестолковый! И дочка бузит часто! Ей 15 лет. Переходный возраст. Сама понимаешь!" сонно говорил он, быстро засыпая у меня на глазах. Я заботливо укрыла его одеялом, выключила свет и ушла на кухню убирать со стола и мыть посуду. Анна Дмитриевна принимала душ, и я улыбнулась, понимая ее состояние. Будет знать, как связываться с ведьмой! Она долго мылась там. Выключала воду. Потом снова включала. Я сварила себе кофе, понимая, что эта ночь будет жаркой и очень беспокойной. Вот так, с чашкой кофе в руках, я и встретила ее после душа, завернутую в большое махровое полотенце. Она еще не понимала, что творится с ней, но у нее уже был голодный и умоляющий взгляд обильно текущей самки.

"Кофе?" спокойно предложила я ей. Она чуть помедлила с ответом. "Что ты подлила мне?" тихо спросила она. "От этого не умирают!" мило улыбнулась я и поманила ее к себе пальчиком. Она гордо вскинула голову. "Как ты обращаешься со мной!" попробовала она запеть прежнюю песню. Я встала, подошла к ней, коснулась ее грудей с налитыми желанием тугими темными сосками. "Твой папа крепко спит и не проснется до самого утра! Не бойся, я ему ничего не скажу!" Она покраснела и молча уступила мне. Я нежно поцеловала ее в губы и освободила от влажного банного полотенца. "Извинись сейчас, пожалуйста!" потребовала я, ведя пальчики по ее дрожащему, пылко отзывавшемуся на мои ласки телу. Она застонала, но ослушалась меня. Я дала ей звонкую пощечину. Анна изумленно вскрикнула и хотела что-то сказать, но я властно закрыла ей рот обжигающим поцелуем и вошла в нее опытными пальчиками. "Извинись!

А то не буду любить!" все так же настойчиво потребовала я. "Прости меня, пожалуйста! Я не хотела обидеть тебя!" дрожащим голосом послушной куколки ответила мне Анна. "Вот, уже лучше! А теперь иди к столу и встань как надо. И ножки пошире!" велела я ей. Она хотела возразить, но тут же одумалась и встала у стола, за которым мы вместе ужинали, и нагнулась, расставляя красивые стройные ноги. Я шлепнула ее ладошкой по аппетитной попке и сразу же поцеловала покрасневшее место. Это заметно возбудило ее, и она оглянулась на меня уже другими глазками. Я смело улыбнулась ей и продолжила. Она чуть вскрикнула, когда я снова вошла в нее пальцами. Сначала двумя. Потом всеми.

Потом узкой лодочкой, но не глубоко. Просто проверила ее реакцию на все это. Она с явным сожалением оглянулась на меня, и я поняла, что Анна Дмитриевна ужасно завелась и жаждала продолжения. "Пойдем к твоему папе. Я покажу тебе, как я люблю его в постели!" тихо предложила я ей. Она замотала головой. "Нет! Нет! Мне стыдно!" Я взяла ее за руку и притянула к себе. "И ты никогда не думала о его члене в детстве?" с игривым вызовом спросила я Анну. "Только не ври!" Она залилась очаровательной стыдливой краской. "Думала! Да!" призналась она, дрожа всем телом от возбуждения. "Вот сейчас и потрогаешь его вместе со мной. И не думай, он не проснется! Уж поверь своей ведьмочке!" тихо рассмеялась я, целуя ее в губы.

Вдвоем мы тихонечко проскользнули в темную спальню, и я быстро разделась догола и увлекла за собой взволнованную и донельзя возбужденную Анну. "Я с этой стороны от него, а ты с той!" шепнула я ей. Дмитрий Сергеевич мирно и крепко спал, но все же почувствовал меня, сразу потянулся всем телом, а его член начал быстро вставать. "Да, любимый! Я пришла! Спи, я немножко поласкаю тебя сейчас!" воркующим голосом тихо и сладко сказала я спящему мужчине, беря руку Анны и ведя ее к вставшему во сне папиному члену.

Боже! Как же она горела и дрожала в эти мгновения! "Это же сон! Всего лишь сладкий сон, милый! Спи, мой дорогой! Спи! Хихи!" Я нежно поцеловала Дмитрия Сергеевича в губы и осторожно соскользнула с постели, жестом приглашая Анну заменить меня на супружеском ложе. Какое-то время она еще колебалась, но уже была слишком взволнована и возбуждена, чтобы отказаться от этого. Взяв горячий мужской член в руку, Анна осторожно и с любовью поцеловала папу у меня на глазах и тихо заплакала от стыда, волнения и долгожданного исполнения далекой детской мечты.

Я легла позади нее, прижимаясь к ней и подталкивая ближе к папиному телу. Мы без слов понимали друг друга. Она отчаянно кричала мне горящим взглядом свое нет, а я упорно приближала ее к нему. Он кончил во сне на ее тело, запачкав руку и нежные пальцы свежим любовным соком. Этого было достаточно, чтобы она испытала бурный оргазм и пылко прижалась ко мне в любовном порыве. Я осторожно развернула ее, взяла испачканную руку и облизала мокрые от папиной спермы пальчики. Потом горячо и пылко впилась в ее чувственные губы долгим и жадным поцелуем. Господи! Она тихо плакала и взасос благодарно и счастливо целовалась со мной как дикая кошка. Как пантера! Слизывая с моих губ остатки его спермы. Все. Пора было уводить ее подальше от папы и брать со всей страстью эту изголодавшуюся по любви взрослую замужнюю, и такую несчастную женщину. Я властно увлекла ее за собой в другую комнату, плотно закрыла дверь спальни и повернулась к ней.

Молча, без всяких слов и разговоров, мы бросились в объятья друг дружке, и она сама потянула мою руку к своей обильно текущей и горячей от похоти промежности. Когда Дмитрий Сергеевич появился утром на кухне, он застал милую и мирную картину двух хорошеньких хозяюшек в опрятных фартучках, дружно и весело лепивших ему на завтрак свежих пельменей. "Доброе утро, папочка! Как тебе спалось сегодня? Не волнуйся, пожалуйста. Мы уже помирились и подружились с Настенькой! Она у тебя классная девочка!" воскликнула Анна, бросая на меня смеющийся взгляд. "Я извинилась перед ней за все вчерашнее!

И ты тоже прости меня! Хорошо?" Я подтвердила ее слова ослепительной улыбкой и легким кивком головы. Дмитрий Сергеевич просиял от этих слов и наших очаровательных улыбок. Ах! Это утро было замечательным, подумала я. Но предстоящая ночь обещала быть еще прекраснее и слаще. Счастливый от нашего мира и согласия, Дмитрий Сергеевич ушел умываться. Я повернула голову и посмотрела на Анну. Она кокетливо улыбнулась и кивнула головой. "И сколько хочешь и как хочешь со мной, моя сладкая! Я уже теку от тебя!" прошептала она, расцветая в ослепительной улыбке. "И я погощу у вас еще несколько дней. Можно?" И она еще спрашивала меня об этом! "Конечно!" выдохнула я свой восторженный ответ.