По бескрайнему небу медленно проплывали пушистые облака, ярко и беззаботно светило солнце. Во дворе музыкальной школы расцвела сирень, среди сочной травы веснушками желтели одуванчики. Славная идиллия поздней весны плохо сочеталась с тревожным волнением, которое преследовало Ингу с самого утра. Заметив брата, ожидавшего ее возле спортивного комплекса, она быстро спустилась по ступенькам и, взяв его за руку, переплела с ним пальцы.

— На крыльце твои подружки, — осторожно заметил Максим. — Они смотрят прямо на нас.

— Плевать! — Ингу мало волновало, что о ней думают другие люди. — Не хочу домой. Погода чудесная, давай где-нибудь посидим.

Примостившись на скрытую в тени скамейку, она посмотрела по сторонам и, убедившись, что на них никто не обращает внимания, жадно поцеловала Максима, покусывая нижнюю губу. В отличие от спокойного и рассудительного брата, ей всегда было свойственно некоторое безрассудство, которое иногда приводило к нежелательным последствиям. Прошлой ночью она уснула в его кровати. Сон был таким крепким, что не разбудил даже будильник на телефоне, который они всегда ставили на всякий случай. Инга проснулась от того, что дверь хлопнула и тихонько закрылась, будто кто-то осторожно затворил ее за собой. Почти не было сомнений, что в комнату заглянул папа. Он всегда долго обдумывал происходящее и никогда не спешил при принятии решений. Мама не стала бы ждать, а сразу устроила страшный скандал. От одной мысли об этом стало холодно, по плечам пробежали мурашки.

Щуря глаза от ярких солнечных лучей, пробивавшихся сквозь кроны деревьев, она вытянулась на скамейке, положив голову на колени Максима. Между ними никогда не было секретов, но об этом пока лучше промолчать. Инга полагала, что сумеет решить все сама, у нее уже сформировался примерный план действий. Ей хватило бы смелости рассказать родителям правду, да только они ничего не поймут. Напротив, сделают все возможное, чтобы разлучить детей. Это у них не получится, даже думать о таком не стоит. В крайнем случае они просто сбегут. С самого детства между ними присутствовала незримая внутренняя связь, которую разорвать невозможно. Они одно целое и не могут жить друг без друга. Но все же доводить до такого не хотелось, ведь настоящая семья должна держаться вместе.

За окном разлилась чернильная темнота, даже луна спряталась за тучи. Светящиеся зеленым светом часы показывали начало первого ночи, но сон никак не шел. Максим развалился на кровати, закинув руки за голову, и рассматривал отблески на потолке, мелькающие от фар изредка проезжающих машин. Было очень тихо, только в ванной шумела вода. Он поймал себя на мысли, что опять вспоминает тот день, когда застал маму за мастурбацией. Хотелось все забыть, но эта картина навсегда врезалась в память со всеми подробностями и деталями. Ее лицо горело румянцем, волнистые волосы разметались по подлокотнику дивана, а полная грудь с темно-коричневыми сосками вздымалась в такт резких движений ладони, крепко зажатой между широко разведённых ног. У многих юношей в период пубертата проявляется эдипов комплекс, но у него ничего подобного никогда не было. Максим просто не понимал, как вообще можно думать о матери как о женщине? Оказалось, что можно, об этом лучше всего свидетельствовал возбужденно подрагивающий член.

Шум воды давно смолк, теперь в ванной гудел фен. Вскоре дверь скрипнула, и в комнату проскользнула Инга, на ходу поправляя обернутое вокруг тела полотенце. В последнее время она приходила почти каждую ночь, совсем не беспокоясь о подстерегающих их опасностях. Если они потеряют бдительность, то рано или поздно родители обо всем узнают. Сестра ничего не боится и думает только о себе. Какие бы сильные чувства он к ней не испытывал, но такой эгоизм не слишком радовал.

— Мама теперь по часу нежится в ванной! Я чуть не уснула, пока ждала. Интересно, что она там так долго делает? — не дождавшись ответа, Инга залезла на кровать. — Не спится? Может, убаюкать тебя или спеть колыбельную? Или ты хочешь, чтобы я ушла? — она всегда тонко чувствовала его настроение.

Максим почему-то вспомнил их первую близость. Тогда Инга рассердилась из-за того, что он пригласил на свидание какую-то девчонку из класса. Сидела допоздна в его комнате, не давала спать и раз за разом спрашивала, что такого особенного в той девушке. А потом совершенно неожиданно разделась и легла к нему в постель. Они лежали рядом и молчали, пока сестра не взяла его руку и не положила себе на грудь. В то время она еще не была столь раскованной и дерзкой, теперь же для нее не осталось никаких запретов…

Резко перекинув ногу, Инга забралась сверху, оседлав его бедра. Полотенце медленно сползло, обнажив плоский живот и небольшую грудь. Привстав на коленях, она тряхнула головой, отбросив назад влажные волосы, наклонилась и провела языком по мочке уха. Черные, как беззвездная ночь, пряди струились по смуглым плечам и скрывали половину лица, зеленые глаза горели ярким огнем. Изяществом и грацией Инга напоминала вышедшую на охоту пантеру. Она немного потерлась лобком о его плавки, оставляя на ткани блестящий след смазки, выгнула спину, прижавшись к его груди твердыми сосками, и принялась осыпать поцелуями, выписывая губами немыслимые узоры. Проваливаясь в сладостную бездну запретного удовольствия, Максим крепко сжал ее ягодицы и прошелся пальцами между двух половинок.

Целуя брата все ниже и ниже, Инга наконец дошла до места, которое сейчас интересовало ее больше всего. Игриво прикусив член через ткань, она огладила бедра и спустила плавки, сразу обхватив рукой возбужденную плоть. Наслаждаясь жаром и твердостью, поводила ладонью вверх-вниз, ненадолго останавливаясь в ожидании реакции. Максим на секунду замер и гортанно простонал, когда ее губы коснулись распухающей багровой вершины, на которой выделилась прозрачная, как роса, капля влаги. Она так часто ласкала его ртом, что уже знала каждую прожилку, но при этом всегда действовала очень медленно, будто впервые пробуя, привыкая, отчего и сама заводилась не на шутку. Ее умелый язычок порхал по стволу, обводя выступающие вены, подразнивая и цепляя уздечку. Не отрывая глаз от лица брата, Инга открыла рот, обхватила головку, а затем уже сомкнутыми губами вобрала в себя. Причмокивая и делая глотательные движения, она пропускала член как можно глубже, на секунду выпуская из жаркого плена и засасывая вновь, втянув щеки и помогая себе смоченной слюной рукой. В тишине раздавались только приглушенные стоны и смачные хлюпающие звуки. Максим судорожно задержал дыхание, и спустя мгновение теплая струя семени с большим напором целиком наполнила ее рот. Едва ли не впервые Инга не смогла все проглотить и закашлялась. Вязкая жидкость стекала по губам и подбородку, капала на грудь. Облизав липкие от спермы пальцы, она немного развела бедра и, даже не сменив позу, коснулась себя между ног.

В пятницу погода немного испортилась, словно напоминая, что лето еще не наступило. Вернувшись домой, Инга быстро приняла душ, обдумывая последние детали плана. Более подходящий момент и придумать трудно. Максим был на тренировке, мама на работе, а папа должен был сегодня прийти пораньше. Полчаса она провела у окна, наблюдая за парковкой у дома. Когда черный ауди въехал во двор, настало время действовать. Инга разделась, оставшись в одних длинных полосатых гольфах, распустила волосы и встала перед зеркалом. Ей нравилось разглядывать себя, подмечать даже самые незначительные изменения. За последние месяцы она определенно повзрослела, стала более женственной. Грудь налилась и сделалась крупнее, а фигура утратила некоторую угловатость. Понимая, что спешить некуда, Инга поводила рукой по плечам, обвела бледно-розовые ареолы и запустила пальцы в мягкие пушистые волосы на лобке.

Изначально в ее планы входило просто засветиться перед папой голышом, а потом поговорить. Он будет смущен, растерян, и ей без проблем удастся все объяснить. Но едва хлопнула входная дверь, как Инга решила действовать более смело. Сложила пополам подушку, уселась сверху и начала яростно об нее тереться. Зажмурив глаза, она рефлекторно двигала бедрами, млея от волнительных ощущений. Внизу живота скручивалась раскаленная пружина, будоража жаром каждую мышцу. Стало уже не до игр, хотелось просто поскорее получить желаемое. Внутри все пульсировало, по велюровой ткани подушки расползалось огромное пятно. Дверь в комнату приоткрылась. Папа что-то сказал и, кажется, улыбнулся. Через секунду его улыбка сменилась испуганной гримасой, глаза округлились, а лицо вытянулось. Тут же из-за его плеча выглянула мама…

— Инга! — голос прозвучал так резко, что она вздрогнула. — Ты совсем с ума сошла?!

Как же так? Мама должна была вернуться только через несколько часов! Щеки запылали, в душе проснулось давно забытое, а потому еще более острое чувство стыда. Инга неловко прикрыла руками грудь, задев острые соски. Стягивающая пружина наконец распрямилась резким целенаправленным толчком, бедра задрожали, обжигающие спазмы прошли по телу и еще несколько раз повторились угасающими колебаниями. Впившись ногтями в подушку, она облегченно выдохнула и без сил повалилась на кровать.

Игорь сам не помнил, как дошел до кухни. Сердце колотилось, виски стучали, ноги стали ватными, а пот градом стекал по шее в ворот рубашки. Лишь после двух стаканов воды, выпитых залпом, ему удалось немного прийти в себя.

— Что у нее в голове творится?! — Аня налила ему еще один стакан. — Ты весь бледный! Давай-ка я заварю тебе ромашковый чай.

— Бедняжка, ей сейчас еще более неловко, чем нам! — Игорь вытер мокрый лоб и сел за стол. — Я в порядке, в порядке! Не нужно ничего заваривать.

Старый болван! Неужели так трудно запомнить, что нельзя без стука заходить в комнату дочери! Вместо того чтобы сразу закрыть дверь, он замер как вкопанный на месте, не в силах отвести глаза от соблазнительных изгибов юного тела. У него уже целый год проблемы с потенцией, как не пытается, ничего не выходит, но стоит только взглянуть на Ингу, как возбуждение буквально начинает сводить с ума. Игорь люто ненавидел себя за это. Как можно испытывать влечение к родной дочери?!

Инга пришла на кухню минут через десять. Из-за смущения он никак не мог найти подходящие слова, просто не представляя, что надо говорить в такой ситуации. А жена, как назло, даже не думала ему помогать.

— Мы с тобой еще поговорим! У тебя экзамены на носу, а ты… Марш к себе в комнату! А я очень устала, пойду приму душ, — вот и все, что она сказала.

Инга молчала, смотря в пол, а потом всхлипнула и села к нему на колени, обхватив шею руками. Мускусный, едва уловимый аромат женского возбуждения проник в ноздри и вскружил голову. Член не просто ожил, но и встал с такой скоростью, что брюки затрещали по швам. Проклиная себя последними словами, он с отчаянием сжал зубы.

— Мне так стыдно, пап. Я просто легла почитать, а потом вдруг… — голос звучал тихо, жалостливо. — Мама, наверное, очень разозлилась…

— Я с ней поговорю, не переживай из-за пустяков, — он погладил дочку по волосам, заметив, что ладонь подрагивает.

Когда в ванной зашумела вода, Инга поудобней устроилась на коленях и как бы невзначай опустила ладонь на его восставшую эрекцию. Папа вздрогнул и издал непонятный звук, похожий на бульканье закипающей в чайнике воды. Победа была близка, но ограничиваться полумерами было не в ее характере. Либо все, либо ничего. Продолжая всхлипывать, она незаметно дернула халатик.

— Она все время теперь злится, — шепнула Инга, — будто я в чем-то виновата. Вчера накричала без всякой причины. Я так расстроилась, что полночи плакала!

— Это я виноват… Мама нервничает из-за наших с ней… сложностей в семейной жизни, — он замялся, решив не пояснять свои слова. — Но нет ничего, что мы не могли бы решить, все наладится! Ни о чем не волнуйся и отдыхай, а я пока приготовлю ужин.

Игорь старательно отводил взгляд от ворота халата, который распахнулся так сильно, что почти открыл грудь с маленькими твердыми сосками. Рот наполнился слюной, захотелось накрыть эти вишенки губами, пососать и прикусить зубами. Инга будто и не замечала ничего, как специально ерзала все сильнее, отчего ягодицы прижимались к ногам, а налившийся кровью член упирался ей прямо в бедро. От волнения Игорь постоянно задерживал дыхание и обливался потом. Наконец дочка встала и ушла в свою комнату. Более неловкого момента в его жизни еще не случалось! Оставалось надеяться, что Инга ничего не заметила. Мышцы живота напрягались все чаще, организм требовал срочной разрядки. Он даже подумывал постучаться в ванную к жене, не сомневаясь, что сейчас у него все получится. Аню это обрадует, вот только она сразу догадается, что послужило спусковым крючком для такой пылкой страсти. Не удержавшись, Игорь схватил со стола салфетки и расстегнул брюки. Хватило нескольких фрикций, чтобы семя мощными толчками вырвалось наружу, даря необыкновенное удовольствие, облегчение и жгучий стыд.

Инга тихо стояла в коридоре, прислушиваясь и хитро улыбаясь. Возможно, она слегка перестаралась, но зато теперь не было сомнений, что папа сохранит все ее секреты. Ей было не дано знать, что это представление было разыграно совершенно напрасно. Ведь вчера утром никто не заглядывал в их комнату, а дверь хлопнула из-за обычного сквозняка…

Несмотря на резкие слова и грозные взгляды, Аня даже не думала сердиться на Ингу, а бушевала только для вида. Она и сама в ее возрасте постоянно мастурбировала, правда, ограничиваясь более традиционными способами, в число которых не входила скачка на подушке на глазах ошалевшего отца. Если Игорь до крайности смутился и едва не обомлел, то она, напротив, испытала что-то вроде восхищения. Умница! Не стоит отказывать себе в маленьких радостях и заботиться о приличиях. Закрыв дверь ванной на задвижку, Аня неторопливо раздевалась, глядя на отражение в зеркале. Легкая щекотка внизу и розовые пятна, предательски расползающиеся по плечам и шее, красноречиво говорили о возбуждении. Причина была ясна: ей сразу вспомнился тот день, когда она сама оказалась на месте Инги. Максим тогда сделал вид, что ничего не видел, но они оба знали, что это неправда…

Она всегда относилась к сексу довольно спокойно. Даже когда стало ясно, что муж уже не может радовать ее регулярно, ей вполне хватало походов в ванную перед сном. Душ со специальной лейкой — хороший партнер, но даже он уже начал надоедать. Приходилось подключать воображение. Аня упорно убеждала себя, что в ее грезах присутствует просто пылкий юноша, вот только его образ уж слишком походил на Максима. Такой же темноволосый, высокий, худощавый, с тонким станом и широкими плечами. В своих фантазиях, противоестественных и притягательных одновременно, она могла заниматься жаркой любовью с кем угодно, даже с мальчишкой точь-в-точь похожим на сына. Что тут такого? Это ведь не значит, что ей хотелось бы перенести свои тайные желания в реальную жизнь. Или хотелось? Не из-за этого ли она стала ходить по дому в сильно обтягивающих лосинах, трикотажных майках и блузках с глубоким вырезом, кокетливо открывающим заманчивую ложбинку? Максим лишь украдкой бросал на нее взгляды, зато Инга как-то за ужином сделала комплимент, от которого почему-то стало очень приятно. "У тебя сиськи лучше, чем у Кэти Перри, — заметила дочка, разглядывая ее без всякого стеснения. — А ты еще на меня обижаешься, что я не хочу ходить с тобой на пляж!"

Аня встала под душ, подставив голову льющемуся теплому потоку. Горячая вода убаюкивала, обволакивала и ласкала кожу. С недавних пор ей стало казаться, что Максим тоже начал что-то к ней испытывать. Влечение юноши к опытной женщине — естественное явление, древнее как мир. Ни с одной сверстницей он не сможет получить столь полезный сексуальный и эмоциональный опыт, всему научиться и все познать. Возможно ли, что после того дня, когда сын застал ее за мастурбацией, его тоже преследуют такие фантазии? Может, стоит намекнуть, что она вовсе не против? Запретный плод всегда сладок, а разве может быть что-то более запретное для женщины, чем заняться любовью со своим сыном? Пустить его туда, откуда он вышел на этот свет? Она сердито покачала головой, пытаясь сделать вид, что не думает об этом всерьез, но обмануть собственное тело оказалось не так-то просто. Грудь сразу потяжелела, соски заныли, а половые губы раскрылись, потемнели и стали очень чувствительными. Прислонившись спиной к холодному кафелю, Аня гладила себя, перебирала складки, словно струны на гитаре, пощипывала нежную кожицу и глубоко проникала внутрь, скользя согнутыми пальцами по верхней стенке влагалища. Мышцы спонтанно сокращались, посылая электрические импульсы по всему телу, заставляя задыхаться от переизбытка эмоций и нехватки воздуха. Не желая растягивать удовольствие, она резко надавила на клитор, растерла по кругу и усилила нажим, сразу ощутив приближение очень сильного оргазма.

Окончательно поняв, что уснуть не получится, Аня поднялась с кровати и тихонько прошла на кухню. Ночь давно опустилась на город, за окном накрапывал унылый дождь. Откупорив бутылку красного вина, она налила полный бокал и сразу выпила. Потом еще один. На душе просветлело, появилась приятная легкость.

— Мам, все нормально? — Максим стоял в дверях кухни, на его лице проступило беспокойство.

— Да, конечно! — она поняла, что довольно сильно опьянела, но попыталась это скрыть. — Просто не могу уснуть, да еще твой папа храпит так, что стены ходят ходуном.

— Вы поругались? Или ты переживаешь из-за того, что у вас с папой… — он вдруг покраснел и не договорил.

Теперь пришел ее черед краснеть. "Значит, дети в курсе того, что у родителей нет секса, — мелькнула горькая мысль. — Интересно, как они это узнали?" Она задумчиво смотрела на Максима, не в силах отвести взгляд от его фигуры. Крепкий и жилистый, с широкими плечами и сильными руками, не зря он столько лет занимался плаванием. Как же быстро пролетело время! Ее ребенок уже превратился из подростка в молодого мужчину, по которому наверняка сходят с ума все девчонки. Почувствовав, что глаза начали щипать, Аня встала и подошла к окну. Две машины во дворе никак не могли разъехаться, оба водителя громко переругивались между собой, но дорогу никто не уступал. Максим шагнул к ней, приобнял сзади, неловко сомкнув ладони на талии и положив подбородок на плечо. В отличие от сестры, он всегда был более отзывчивым и нежным, правда, из скромности проявлял это крайне редко.

— Не расстраивайся, я знаю, что папа тебя очень любит. Это ведь самое главное! У вас скоро отпуск, отдохнете и все будет как раньше, — его горячее дыхание обожгло кожу на шее.

Она только сейчас вспомнила, что на ней лишь тонкая сорочка, сквозь которую просвечивает нижнее белье, но почему-то ни капли не смутилась. В крепких мужских объятиях стало легко и спокойно. Действительно, зачем изводить себя из-за всякой ерунды? Аня извернулась и хотела поцеловать сына в щеку в знак благодарности, а он в этот момент повернул к ней голову… Оба вздрогнули, когда их губы на секунду соединились. Внутри кипела настоящая буря эмоций, но ей удалось взять себя в руки и даже непринужденно рассмеяться. Максим тоже улыбнулся, в его глазах был испуг, но и еще что-то… Она была слишком опытной женщиной, чтобы этого не понять. Возможно, поцелуй был вовсе не случайным! Это открытие взволновало настолько сильно, что все мысли напрочь выдуло из головы. Анна задышала так часто и глубоко, что ажурная ткань лифчика давила на грудь при каждом вздохе. Соски превратились в тугие бутоны, а внизу живота вспыхнуло маленькое солнце. Что ей сейчас делать? Поцеловать в ответ? Сказать, что она тоже этого очень хочет, а инцест — это не так ужасно, как кажется на первый взгляд? И все-таки благоразумие взяло вверх над безрассудностью.

— Пора спать, — тихо проговорила Аня, опустив глаза, — завтра нам всем рано вставать. Спасибо за эти слова. Ты даже не представляешь, как много для меня значит твоя поддержка!

В комнате было темно, лишь бледный лунный свет пробивался через полуоткрытые жалюзи. Мерно тикали стрелки часов, ветер стучал по подоконнику редкими каплями дождя. Они лежали в обнимку, тесно прижавшись друг к другу. Инга чувствовала, как между ног все еще приятно показывает, а все тело окутало невесомое теплое одеяло. В последнее время Максим вел себя очень странно, часто бывал рассеян, отвечал невпопад, улыбался не пойми чему. Не хотелось о таком думать, но так себя ведут влюбленные мальчишки. "У него есть я, — напомнила себе Инга. — Сестра, лучшая подруга и любовница. Зачем ему кто-то еще?" И все же… Обычно инициативу всегда проявляла она, это было частью их игры, в которой каждому нравилась своя роль. Сегодня все было иначе. Максим сам к ней пришел и ласкал так яростно, что ей удалось кончить уже три раза. Возможно, это еще не предел. Если так будет продолжаться и дальше, то можно лишиться девственности гораздо раньше, чем планировалось. Хотелось еще немного подождать, ведь через месяц родители собирались в отпуск…

— Что на тебя нашло? — она потянулась к нему за поцелуем, ощутив свой собственный вкус на его губах. — Не думай, я не жалуюсь, но кажется, у меня бедра слиплись, а простынь уже можно выжимать.

Максим отстраненно кивнул, в очередной раз провел пальцами вдоль щелки, осторожно проникая в узкое лоно. Она широко развела ноги, открывая полный доступ к своим потаенным прелестям, и закусила от удовольствия губу. Инга решила ничего больше не спрашивать и не забивать голову глупостями. Они вместе, они рядом, а все остальное не имеет значения.