NEW Аудио версия порно рассказа:


Лучшие проститутки Одессы xxxodessa.net


Медленно крутятся бобины «Яузы», глуховатый голос моего ещё весьма бодрого деда повествует об интересных случаях во время войны. О боях он никогда не рассказывает, а об интересных историях, случившихся с ним, его иногда прорывает, в основном после встреч с однополчанами, ну и когда в нём плещется не менее поллитра прозрачного напитка крепостью 40 градусов. Дед получил офицерское звание сразу после окончания института, да как раз перед войной и ему пришлось конкретно «понюхать пороху». Но эта история — почти мирного периода. Почти…


— … Весной 1943 года нашу дивизию отвели в тыл около Москвы на переформирование и пополнение, после «удачных» штурмов упрямым до безумия генералом армии Жуковым так называемого «Ржевскго выступа». Недаром у него была кличка «Мясник», он готов был воевать, как говорится — до последнего солдата. Так что от моей роты остался один взвод. Получил я наконец звание лейтенанта и, как сказал мой многоопытный старшина, теперь пойдёт у меня как по маслу. Ну так и получилось с его лёгкой руки, хотя вообще-то рука у него крепкая, многим новобранцам он «вдумчиво» смог объяснить, что им делать и как. И, как ни смешно, именно здесь, в тылу я смог заработать свои первые награды и первую свою боевую премию, заработанную в почти боевых условиях.


В один прекрасный весенний день мы с моим старшиной и с остатками бойцов моей роты разбирали трофейное оружие, чистили его и смазывали, как ни смешно — для сдачи его на склады. Тогда было много глупых и идиотских приказов по армии, но этот был зам. наркома обороны придурковатым армейским комиссаром первого ранга Мехлисом, немного за гранью глупости. Согласно этому приказу нужно было всё трофейное оружие сдать на склады и ни в коем случае не использовать и не хвалить его — сдача шла под контролем особых отделов, чтобы не было «восхваления оружия противника». Этот идиотизм упоминается в романе «Живые и мёртвые» — погрузили всё трофейное оружие на машины и отправили в тыл, а сами поехали на переформирование безоружными — собственное оружие захватили фашисты, а к наличному не было патронов. Цуцванг полный!


Да тут одна из танковых дивизий Гудериана прорвалась и немцы очень обрадовались — наши храбрые воины оказались просто беспомощными, ведь кисетами с табаком не очень-то повоюешь! Вот как получилось. А попадёшь в плен благодаря головотяпству генералов, так сам и виноват! Но этот идиотский приказ нужно выполнять! Но учитывая потерю многих складов с нашим оружием в результате бурного и даже панического отступления в 41 году нашей славной РККА — приказ вдвойне идиотский! Какая разница, каким ты оружием будешь громить своего врага — английским Бреном, нашим ППД или точным выстрелом из немецкого карабина К98? Но спорить в те времена с политруками, переведёнными в стан особистов, да ещё в те времена — просто смертельно опасно!


Так вот, после скромного завтрака по тыловой норме, после которого есть хочется ещё больше, стоим мы со старшиной Иванченко возле импровизированного оружейного стола и, поясняя нашим ветеранам и новобранцам систему разборка-сборка, закончили сборку отличного немецкого пулемёта MG-34. Бойцы моей роты уже неплохо разбирались в оружии и тоже очень тихо удивлялись, почему нельзя стрелять в фашистов из этого удачного создания сумрачного немецкого гения — высокая скорострельность, быстрая замена ствола, удобство при стрельбе. Старшина даже вставил ленту из коробки, мне очень не терпелось пострелять, тем более, что это был очень удачный единый пулемёт Вермахта — можно было стрелять из него и с рук, и с сошками и со станка. Да и немецких цинков с лентами полно!


Правда, нас со старшиной при этом, да ребят нашей роты, очень сильно отвлекала наша медсестра роты, яркая блондиночка и красотка Лидочка. Она пошла в армию после третьего курса мединститута, причина весьма прозаическая — голодновато в тылу было, да и замуж пора, а в тылу одни женщины и инвалиды. Лидочка весьма отлично стреляла своими красивыми глазками по мне и старшине, недаром на её груди почти горизонтально лежал значок «Ворошиловский стрелок». Многие нежные мужские сердца были «прострелены» огнём её глаз, но она никому не отдавала предпочтения. А как многим хотелось погладить этот значок!


Любуюсь я красивыми глазками Лидочки, с трудом уворачиваясь от стрел Амура, а тут вижу, что чудесные глазки Лидочки вдруг стали очень большими, почти как блюдца в столовой. И её ротик с возбудительно-пухлыми губками вдруг стал в виде буквы «О». Резко оборачиваюсь назад — большой пламенный привет из Рейха и лично от Вермахта! Немецкий десант на планерах — вот почему мы их не услышали. Как я потом узнал, это было начало операции немецкого главного штаба, так называемого OKW, в преддверии наступления на Курской дуге — «Удар по штабам».


Все остолбенели и я именно сейчас точно понял — нужен громкий чёткий приказ, иначе паника! Как потом Лидочка мне рассказала, она была в шоке и сильно удивилась, что я совершенно не испугался, а вёл себя спокойно, но громко взревел, да так, что все буквально вздрогнули и резко отошли от шока:


— Огонь по фашистским бандитам! Огонь на поражение! Кто промахнётся — под трибунал! Смерть немецким оккупантам!


А Лидочке я чуть более тихо, сквозь зубы, прорычал: «За спину! Быстро»! Вообще-то я так прорычал, потому что она загородила своей пышной грудью мне сектор обстрела и сильно мне мешала своим мельтешением, но она подумала, что я, как настоящий герой-витязь, закрыл её своей грудью. Она заскочила мне за спину и, крепко обняв, прижалась к спине.


Вот негодяйка — так возбуждает меня своей упругой грудью, а тут планер прямо на нас летит, сев метрах в двадцати перед нами, Лидочка даже сдавленно заойкала. Нас спасло то, что я сразу открыл огонь, а немецкие десантники не успели выскочить из планера. Вояки они сильные и опытные, но… шансов мы им не оставили, ни одного! Время как будто остановилось и я, сам удивляясь, что так спокоен, видимо просто не успел испугаться, навёл ствол МГ по салону планера. Ну что, гансы, получите привет от РККА!


Я отжал вниз клавишу предохранителя и нажал удобный спуск. Послушный механизм отработано провернулся, затвор наглухо запер первый патрон калибра 7, 92 боевыми упорами и острое сильное жало бойка пробило тонкое медное донце капсюля, разбив таблеточку гремучей ртути внутри. Ртуть вспыхнула злым огоньком, который влетел в брюшко гильзы, где дремал, ожидая своего часа, сильный молотый порох. Порошинки резво вспыхнули и сразу превратились в раскалённый газ, зажатый сейчас в гильзе, словно джинн в сказочном кувшине. Мгновенно выплюнутая невероятной силой раскалённого газа пуля немецкого калибра с силой врезалась в нарезы ствола и, раскрутившись, понеслась вперёд быстрее скорости звука, ища искомую цель в мундирах мышиного цвета, буквально разрывая их могучие тела силой горячего свинца и моей неукротимой ярости — ведь мы только что договорились с Лидочкой прогуляться к речке, да тут такое! Очередь почти в упор разметала тренированные могучие тела десантников в мундирах фельдграу по всему салону изломанными куклами.


Рядом безостановочно грохотали карабины моей неполной роты и немецкие пули горячими разъярёнными осами неслись навстречу второму планеру. Старшина быстро воткнул вторую ленту в приёмник пулемёта и железная метла раскалённого металла буквально смела эту нечисть внутри салона, а пилота планера буквально разорвала.


Внезапная тишина буквально ударила по ушам, только тихо потрескивал, остывая, ствол спасшего нас МГ, все замерли, отходя от сильно стресса. И в этой тишине мы увидели две фигуры с поднятыми руками — «Нихт шиссен!», Ну вот и «языки» для разведотдела и я громкол приказал двоим солдатам привести пленных. Я стоял гордый и непреклонный, как Илья Муромец, разгромивший врагов, но тут старшина дипломатично на ухо посоветовал быстренько собрать трофеи, пока не налетели штабные «герои» и всё не отобрали. И тут ещё Лидочка немного меня сконфузила, крепко обняв и, сильно прижимаясь своей впечатляющей грудью, громко прошептала:


— Спас меня! Закрыл своим телом! Ты мой герой! Обожаю тебя!


Старшина ехидно прохмыкал и доложил, что трофеи собраны. Самое ценное оказалось, что в контейнерах, сброшенных с пузатых транспортных «Юнкерсов», так называемых «Тётушка Ю», вслед за планерами, были не только боеприпасы для десантников, но и продукты. Продукты в это полуголодное время! — консервы, сало, упакованное в целлофан в стограммовых порциях, галеты, сосиски, тоже в целлофане, кофе в банках, шнапс в металлических фляжках. Пакетики странные, вроде как с леденцами, а эти леденцы удивили всех. Пленные показали, что эти «леденцы» нужно бросать в стакан или кружку с водой, пошипит-побурлит и получается лимонад! Хитрый и опытный старшина предложил быстро половину сала и консервов отнести в наш ротный склад, а остальное — всё отправить в штаб дивизии, начальство это любит. А мы так сумели отлично подкормиться все два месяца перед отправкой.


А тут ещё напасть! Как и всегда — после боя, после аварии или после пожара, но всегда, причём строго — после, явились штабные герои в виде нашего начальствующего состава.


Естественно, стали выдавать приказы и ценные указания, причём в основном все довольно глупые — бой уже закончился. Да как они храбро сейчас держались, ещё бы, бой ведь уже закончился и им ничего не угрожает. Ну и конечно — жаль, что их не было, а то бы они показали этим десантникам, где раки зимуют. А некоторые и показали — наш политрук и особист сейчас выползли из окопа, брюки у них в грязи и мокрые. А так как они повторили семь раз, что облились, то сразу стало ясно — обоссались от страха! Ещё бы — такие страшные в своей мощи планеры, грохот пулемёта и винтовок! Пули свистят вовсю! Зато сейчас они попытались сопроводить телеги с трофеями в штаб, но старшина их остановил, мол не все трофеи собраны. А мне на ухо — езжай сам и сам вручи генералу, а то ототрут и всё на себя запишут, какие они орлы и герои, некоторые вон даже чуть не обоссались от усердия! А эти даже и обоссались — воняет от них!


Правда, пришлось мне немного задержаться — на меня просто «героически» накинулся старший политрук дивизионного политотдела. Оказывается, я негодяй — взял в руки поганое оружие подлых врагов нашей страны, не сдав его на склад и даже стрелял из него. Да тут и наш комполка явился, как всегда — тоже после боя, он «заседал» с нашей второй медсестрой в своей землянке, «беседуя» с ней в своей любимой позе «рачком», вон ширинку так и не застегнул, пуговицы все наружу.


Но как закончились вопли старшего политрука, во мне проснулся постоянный член наших институтских «капустников» и я, встав по стойке «Смирно», громко выпалил, преданно глядя на руководство штаба дивизии:


— А мы тут решили, товарищ старший поитрук, что ударим фашистской пулей по фашистской морде. Нечего наши пули на этих негодяев тратить. Вон они и наелись своего свинца досыта, никто подняться не может! Вот так!


Помолчали они, штабные герои тыла, видимо переваривая мои слова, а тут начальник штаба дивизии громко захохотал, повторяя — «Фашистской пулей — по фашистской морде!» И к политруку — сделать такой лозунг. И, сказав моему комполка, чтобы срочно представил меня к награде, пошёл проверять работу нашего штаба. А политрук ринулся сопроводить трофеи, да я уже сижу в кабине «Студебеккера» — не надо нас дурить, я и сам смогу доложить в дивизии, как всё было. А политрук уже в блокноте строчит, видимо пишет донесение в штаб армии, как он нас воодушевлял в бою и даже сам угрохал кучу фрицев. Это они умеют, недаром в штабе дивизии все в орденах и медалях! В тылу всегда полно героев!


И правильно я сделал — кинулся было политрук к генералу, а тот меня вызвал и приказал доложить, поняв, что политрука и близко там не было. А получилось со мной немного юморно — командир полка представил меня к награде и дал три дня отпуска при части, а я написал также представление на старшину — заслужил он! А командир дивизии тоже представил к ордену, заодно сразу доложив командующему армией, что мол, был разгром немецкого десанта, естественно под его мудрым руководством. Заодно и к медали «За боевые заслуги», не очень-то и хотелось эту медаль получать, у нас все «ППЖ» были к ней представлены, даже шутка была — медаль «За половые услуги». Но вот начштаба представил к медали «За отвагу», красивая медаль! И заслуженная! И к очередному званию представили! И даже дал приказ в финчасть — начислить деньги за сбитые планеры. Правда, сразу и не поймёшь, за что на меня сразу такой град награждений и поощрений, за подвиг или за чудесные консервированные сосиски и сухой лимонад. Меня в штабе дивизии все девушки расцеловали, попробовал эту вкуснятину, тоже за награду сошло! И сообщили, что за планеры, как за сбитые мне начислили, по приказу Верховного Главнокомандующего, аж 18 тысяч! Тогда платили за сбитые самолёты, подбитые танки, уничтоженные батареи.


Но похоже, что главную награду я получил этой же ночью, вернувшись в свой полк. Красавица Лидочка, будучи убеждена, что я закрыл её своим телом и спас от проклятых фашистов, явно решила меня наградить также своим телом, в виде ордена и своими ласками, как медалями. Вот это была награда — всем наградам награда! Так что ночь у меня получилась совершенно бессонная! Но зато невероятная сладкая, с лёгкой «голодухи» я получил море удовольствия, тем более, что Лидочка, к моему удовлетворению уже была не девушкой. Похоже её в том институте научили многому и вовремя. И ещё было хорошо, что у наших медсестёр была небольшая, но благоустроенная землянка, нам никто не мешал, так что эта чудесная ночь мне запомнилась надолго!


А вторая медсестра, посверкивая своими возбуждённо-любопытными глаза в полутьме, сидела полуголая на своей лежанке и, не отрываясь, наблюдала за нами, тихонько охала и вторила Лидочке, когда та сладко стонала, бурно кончая, да ещё Лида разрешала кончать прямо в неё. Вообще-то, как я понял, со стороны зрелище было довольно возбудительное! Нахальная луна тоже подсматривала за нашими телодвижениями, подсвечивая своими холодными лучами, незагорелая попка Лидочки отсвечивала в полутьме не хуже фонарика. Благодарная за своё спасение Лидочка так послушно реагировала на все мои пожелания, так что этой ночью я практически полностью «оторвался» в своих эротических мечтах, постаравшись воплотишь всё, о чём только мечтал. Лидочка лежала и на спине, и на животе, и на боку, и даже «поскакала» на мне, как лихой будёновец на лихом коне. Ах, как она скакала — волосы метаются вверх-вниз, её шикарная грудь тоже волнующе играет вверх-вниз, так что пришлось мне держать её грудь своими жадными руками. Или зажимать Лидочке ротик, потому что кончая, своими криками она могла поднять внеочередную тревогу в полку, не хуже чем сирена у дежурного.


Потом вторая медсестра помогла мне, когда я, поставив Лидочку «рачком», в запале ошибся и резко всунул свой член в её упругую круглую попку — Лида так громко заохала и застонала, так что ловкие пальчики подруги успели быстро зажать ротик. Лидочка немного повозмущалась, сказав, что я не в ту «дверь» заскочил. А вторая медсестра горячечно зашептала:


— Спасителя нужно благодарить по-полной! Ради этого можно и потерпеть — мужчина тебе попался горячий! Я бы потерпела, да и не раз! И всю ночь бы терпела — наш лейтенант спас нас всех! Ну не вынимать же ему сейчас!


А тут у нас ещё и комедия получилась, только в интимно-эротическом смысле. Ближе к утру мы с Лидой выпили по кружке чудесного Цинандали», она легла и уснула. А я вышел из землянки — отлить и перекурить, причём тихо и осторожно, ночью движение запрещено, так что нельзя попадаться патрулям, тем более герою полка и тем более герою постельных боёв! Закурив, я вспомнил, какими завистливыми взглядами провожали все офицеры в столовой меня, когда после ужина Лидочка позвала: «Старший лейтенант Вольцев — на медицинские процедуры!» Эти самые «процедуры» все бы приняли бы с удовольствием, но… В основном их принимал наш любвеобильный комполка, причём по очереди у обеих медсестёр, естественно в своём небольшом личном домике. Ладно, перекурил я, повспоминал и возращаюсь обратно в тёплую землянку девушек и тут меня страстно обхватили такие сильные, горячие и дрожащие от нетерпения руки второй медсестры.


Похоже наши с Лидочкой кувыркания и приглушённые возгласы страсти возбудили девушку основательно, Да и девушка она явно возбудительная, вон как вся дрожит и тихо стонет, крепко прижимаясь ко мне. Хоть и устал я сильно, но отказать именно в такой момент возбуждённой донельзя девушке … нет слов! Узнав об этом, точно бы весь полк, и мужчины и женщины, с глубоким презрением и возмущением плевали бы мне вслед! Более того, именно сейчас мне предстоит отстоять честь всего мужского коллектива нашего дружного полка! И тем более — это же другая девушка, другие губы, горячие сильные руки, которые так настойчиво раздевают меня, а сама она уже в одной комбинации на голое тело. Так что через минуту я уже лежал между её широко раздвинутых ножек и горячее упругое тело буквально обжигало меня, мы двигались навстречу друг другу — какая она страстная! Как ни смешно, но бурно начав и бурно кончив прямо в её пылающее лоно, я буквально «отрубился» и просто уснул, лёжа на сильном упругом теле красотки.


Утром полуголая Лидочка, сладко потягиваясь и зевая, немного поругала меня за «измену», совсем не расстроившись, да и были обе девушки с весьма довольными личиками.


Одеваясь прямо при мне, они рассказали, что по требованию командира полка часто ходили к нему на «приём», в своей женской прагматичности надеясь получить льготы, также получить удовольствие и даже забеременеть. Но ни беременности и ни удовольствия они не получали, не кончали ещё ни разу, как ни смешно. А тут, в эту ночь, море удовольствия от молодого новоиспечённого старлея, да и залил я их лона полностью, особенно Лидочке. Ей я хоть и случайно, да ещё и в попку заехал, хоть это по тогдашним понятиям полный разврат, но зато, как пошутила Лидочка — «удовольствия полные штаны!» А почему они разрешали мне в них тогда кончать, так тут ларчик открывается просто! По приказу наркома обороны товарища Сталина, которого недаром за глаза называли «Хозяин», чтобы не нарушать демографию страны, наши женщины, забеременев в действующей боевой части, отправлялись в тыл, получая неплохие льготы в виде ордеров на жильё, заодно и выдачи продуктовых карточек по усиленной норме. Ох непрост был товарищ Сталин, всё предусмотрел. Так что девушки-медсёстры нашего полка оказались прагматичными и хитрыми особами — всю неделю мы проводили ночи в их землянке и очень бурно. Как шутила Лидочка — она практически моя законная жена, а вот подруга — моя любовница! И очень классно им так!


Одна медсестра после отбоя шла гордым шагом к командиру полка, а вторая в это время проводила эту ночь со мной, изнывая от страсти и бурно кончая. Я был в полном восторге — как мне невероятно повезло! Ну героям и должно везти! Но вот на вторую ночь девушки менялись — в удовольствии был и я и командир полка. Да вот по прибытии проверочной комиссии по готовности полка — округлившиеся животики подруг были списаны на большую любвеобильность и похотливость нашего комполка. А тот с перепугу, боясь гнева политотдела, расстарался вовсю — девушки были быстро оформлены в строевом отделе, получили полную зарплату, денежные и продовольственные аттестаты, обмундирование, хороший паёк в дорогу, заодно в приказе командира дивизии попросил Лидочку оформить своей женой, дабы избежать наказания за разврат в своей части, ну и подруги отбыли в тыл. А проводить их, поскольку вещей у них было полно, отправили нашего старшину, который, вернувшись, на все вопросы только молча и плотоядно подкручивал свои усы.


Самое смешное, что сдавая свои дела вновь прибывшим в полк новым медсёстрам, обе подруги явно что-то «такое» им рассказали, уж очень выразительно обе новенькие на меня посматривали и подмигивали, нахалки! А имя подруги Лидочки я так и не удосужился узнать!


Да через месяц меня назначили командиром батальона и наша дивизия отбыла в район Курской дуги — в начале июля ожидалось немецкое наступление. Но этот полусмешной случай с девушками-медсёстрами я запомнил навсегда.


Рассказ опубликован: 10 октября 2020 г. 23:09

Последние комментарии
Комментарии к рассказу "Мой боевой дед"