Они шли по ночной улице домой. То есть шёл он, а она, бесформенной массой, висела на его плече, шаркая безвольными ногами по асфальту. Младшая сестра, будь она неладна, думал он. Взрослая какая стала. Своё восемнадцатилетие отпраздновала, закатив вечеринку в самом лучшем кафе города. Подруг наприглашала — просто тьма тьмущая, ну и друзей, всё, как и положено. А он, её старший брат, вместо того, чтобы весело проводить время, познакомиться с кем-нибудь, всю дорогу приглядывал за этой вот... гулёной. Понравилась ему там одна девушка, этакая козочка, гибкая вся, точёная, волосы длинные, чёрные, густые. Весёлая, задорная такая вся, интересная. Разговорились вроде бы, познакомились...

На асфальт, перед бредущей парочкой, упал с раскидистых ветвей перезрелый каштан, хлюпнув и раскрывшись тёмно-бурой спелой кашицей. Задевает, загребает сестрёнка ногами за асфальт, напилась, набралась, дубина. А южная ночь тепла, сотни пряных запахов беспокоят грудь молодого парня.

... ну и уединились они в тёмном уголке кафешки, подальше ото всех. Обнял он ту девушку за талию, вдохнул чистый, волнующий запах её чёрных волос, к себе прижал, чмокнул осторожно в щёчку. И девушка не против, чуть бедром о него потёрлась, прижалась теснее, руки у него за спиной сомкнула. Сладкая, волнующая истома напрягла брюки в паху. Может, будет теперь у него своя, настоящая девушка... Да куда там.

Звук бьющейся посуды и восторженные возгласы долетели до парня из зала. Отпустив девушку, кинулся он туда, а там, Ксанка, сестрица его непутёвая, на стол лезет, руки в стороны развела, равновесие удерживает. А публика весёлая, знай себе, подсуживает, давай, мол, Оксанка, покажи нам что-нибудь особенное, что-нибудь такое-этакое. Схватил он сестрёнку за руку, снял со стола и повёл домой, от греха подальше. Даже не успел спросить, как ту девушку зовут, и телефона не узнал.

Подошли к подъезду, благо, первый этаж, нести не далеко. Сгрузил он Ксанку в комнате на диван, перевёл дух. Лежит она на узеньком диванчике боком к нему, правая рука до пола свисает, лицо задрано кверху, в общем, в отключке полной. Чертыхнувшись, прошёл парень на кухню, к стеклу лбом прижался. Позор какой, хорошо хоть родители в отъезде.

Вернулся в комнату, посмотрел на Ксанку, соображая что делать. В первый раз оказался он в такой ситуации, с пьяными никогда дела не имел в прошлом. Решил обдумать ситуацию, наедине с сигаретой на балконе, только отвернулся, намереваясь выйти из комнаты — вдруг, услышал позади себя тихий стук, словно упало что-то. Обернулся, смотрит — правая нога Ксанки на пол упала, а девушка всё спит, ну просто словно мёртвая, лишь грудь равномерно вздымается и опадает. Поправлять ногу не стал, развернулся, вышел из комнаты.

Накурившись, вернулся. Глядь, а ведь ужас как похожа его сестрёнка на ту самую девушку из кафе! Такая же гибкая, худая, даже спортивная местами, волосы чёрные, лишь немного другая причёска, грудь также крепенько оттопыривает футболку. Лицо конечно другое, так это и нормально, не близняшки ведь.

Ну, что делать то будем? Решил он снять с неё верхнюю одежду и оставить сестрёнку здесь до утра, накрыв одеялом. Ботиночки снял, носочки стянул. Принялся за джинсы. Кое-как стащив их с неё, поймал себя на мысли, что делает он что-то не то, что вовсе и не обязательно делать в данной ситуации. Так не обратно же их надевать. Занялся футболкой. Приподнял бесчувственное тельце, через голову снял чёрную футболочку, с эмблемкой какой-то зарубежной музыкальной группёшки. Ну, всё что-ли?

Не удержался, бросил взгляд на тело. И взгляд отвести не смог. Лежит вся такая белая, прямая, в белом лифчике и таких же трусиках. Не сопит, не бормочет во сне, просто крепко-крепко спит, ступни тонкие вытянула, пальчики так и торчат.

Залюбовался, глядя на неё, брат. Кончиком пальца резиночку трусиков чуть оттянул — чёрную аккуратненькую полосочку обнажил. Покраснел, вернул как было. Щёки чуть запылали, покурить что-ли?

Быстренько в комнату вернулся. Смотрит, спит сестрица, ровно в том же положении, в каком и оставил он её. Не удержался — вновь потянул руки к трусикам Ксанки. Двумя пальцами уцепился — почти совсем стянул. Глядит, чёрная густая полосочка, а по сторонам — красные, чуть заметные точечки и маленькие, новые волосинки пробиваются. Удивился, умилился брат. Так вот чем ты, козявка, занимаешься в ванной почти каждый день по много минут, руки не пускаешь помыть, подумал он. Совсем чуть-чуть развёл ей ножки, встал на коленки, пригляделся...

Половые губки как створки раковины, ровно прилегающие, красивые. Хоть картину рисуй. Огляделся парень по сторонам, будто бы его мог кто-то видеть, и пальцем аккуратно дотронулся между ними, совсем чуть-чуть коснулся. Отдёрнул руку, поднёс к носу...

Пальцы пахли сигаретами, ну да ладно, ничего страшного. Тут только он и понял, как жжёт и тянет в паху. Ещё раз оглядел красоту. Мысли всякие странные полезли ему в голову, дескать, вот живу рядом с такой вот красотой и ничего не знаю... И в том-же духе...

Встал с колен, распоясал штаны — член, как по команде, выскочил наружу. Сам не заметил, как стал потихоньку поглаживать его. Смахнул со лба испарину, нагнулся и быстро, как когда-то в детстве зимой металл, баловства ради, лизнул щёлочку Ксанки. Посмаковал, пытаясь ощутить что-то новое, прислушался, пригляделся — спит как и спала. Лизнул ещё раз посмелее. А в третий раз язык свой задержал, по губкам поводил, аккуратно, вглубь забираться не решился, чтоб не разбудить...

Поздно он почувствовал, как, словно бы волна горячая, идёт по его члену наружу. И не удержать никак. Только и успел что распрямиться, да от дивана отвернуться, оросил весь пол под собой спермой горячей, и руку свою.

Стыдясь и мало что понимая, кинулся он следы своих проделок исправлять. Член быстренько вымыл в раковине в ванной, заправился. Руки вытер, в комнату вернулся, трусёнки сестрицы осторожно натянул на место, под попкой, по возможности, расправил. Одеялом укрыл, салфетки с кухни принёс. Стал с пола салфетками сперму свою убирать, вроде как убрал, а вот следы на зелёном ковре остались. Вот незадача! Тёр, тёр, а всё больше заметно.

Ну да делать нечего. Выключил свет и пошёл в свою комнату спать.

Нападение — лучшая защита. Ну и устроил он ей утром! Отчитывал, ругал, кричал и вновь отчитывал, не давая слова сказать. Но вопрос, которого он так боялся, всё же прозвучал, дескать, откуда на ковре возле дивана эти странные пятна?

Может быть, сигарета на балконе подскажет ответ?