В Московской школе снайперов я предъявил бумаги — выделить в 1 армейскую группу 10 снайперов. Судя по коварным переглядкам начальника и комиссара школы, мне готовят какую-то подляну. И точно — выделили мне 10 девушек. Ужас! Ну что, будем работать с тем, что есть. Я добился приказа начальника школы — провести нам этой группой 10 дней полеые испытания. Ну и естественно — сухие пайки, цинки с патронами 7, 62 на 54, комбинезоны, спальники, в качестве запасного оружия — наганы. Даже Ножи разведчика нам выдали. О! — похоже девушки сильно «достали» руководство этой школы!

Мне сильно понравилась одна из девушек, Наташа Булочкина. Так, я своей властью назначил её командиром отделения, вот тебе два треугольника сержанта, ну и девушкам по треуголнику — младшие сержанты. Сверившись по карте, то как шутят «мы посовещались и я решил» — маршрут к полигоку танкистов, затем по подмосковным лесам — обратно к школе.

Маршрут получился не трудный, но девушки сильно уставали — таких «променадов» они не делали, а в основном у них была строевая. На полигоне нам разрешили пострелять, затем банька, а вот среди ночи — подъём и мы ушли. А то стали к нам в барак рваться «женихи».

Через три часа девушки были еле живые, так что отбой отбой личному составу. Встали мы в глубине леса — можно и караульных не выставлять.

Тихо в лесу, приятно пахнет сосновыми иглами и свежей травой. Где-то в вершинах деревьев чирикает какая-то пичужка, и кажется, что нет никакой войны, и что три недели назад в шестистах километрах к востоку отсюда не сходились в ожесточенной кровавой схватке за право построения своей империи две армии — 1 армейская группа и японская 6 армия. Пятная голубизну неба черным дымом, не падали горящие самолеты, не пылали подбитые танки, противопульную броню которых легко пробивали японские пушки. Комбриг Яковлев, комадир 11 танковой бригады, конечно выполнил приказ Жукова, рванув в бой против японской дивизии без пехотного прикрытия, но потери в танках были большие.

У меня была палатка, а девушки спали в спальных мешках — привыкайте, мы вскоре на войну едем. Ночью в палатку ко мне приползла Наташа. Я постарался доставить милой девушке удовольствие, а вот кончить — в её шелковистую попку. Она сама так предложила. И вскоре в полутьме палатки я как бы видел всё происходящее со стороны…

О, этот сладкий, обжигающе сладкий кайф — кайф проникновения! Головка, обильно смазанная вазелином, разжимая мышцы сфинктера, вскальзывает вовнутрь, и Алексей, на мгновение остановившись — содрогнувшись от наслаждения, тут же скользит твёрдым, как скалка, членом дальше… кайф! Обалденный, ни с чем не сравнимый кайф! — член, скользящий впритирку, вот он входит в обжигающую глубину тела Наташи, медленно-сладко, сантиметр за сантиметром, доставляя Алексею, невольно затаившему дыхание, хотя и привычное, но от этого не менее приятное — не менее сладостное — ощущение этого физического проникновения.

Наташа сказала, что она может принимать решения самостоятельно, без оглядки на замшелые шаблоны сексуальной квазиморали, а рядом с тобой, красотка Наташа, в темноте, рождающей всякие мысли-импульсы, лежит точно такой же симпатичный молодой мужчина, которому ведь едва двадцать пять. И и вот вы оба, лежащие рядом — это так чудесно! А за полгода своей службы Наташа истосковались-соскучились по элементарному человеческому теплу — как могло то, что между ними случилось, не случиться?

Они прижались один к одному — прижались так тесно, как только это было возможно, и поначалу, движимые молодым, вмиг вспыхнувшим желанием, они долго и страстно, запойно целовались взасос, с ликующе радостным удивлением открывая — осознавая — какой это упоительный кайф… прижимаясь друг к другу — с наслаждением вжимаясь один в одного. И они жадно и горячо целовались взасос, и это жадное — взаимное — сосание в губы какое-то время казалось им верхом возможного; между тем, руки их, неустанно скользящие друг по другу, сами собой оказались внизу: продолжая сосать друг друга в губы, они, ничего друг другу не говоря — ни о чем друг у друга не спрашивая, расстегнула девушка форменные штаны, и на свободу тут же вновь вырвался напряженно торчащий, сам собой залупившийся член, влажно-клейкий от небывало сильного возбуждения.

Ну и, обжигая её шею горячим дыханием, Алексей с удвоенной силой продолжает судорожно двигать задом, содрогаясь от нестерпимо сверлящей между ног обжигающей сладости; круглые, размыто белеющие в лунном свете ягодицы Наталочки конвульсивно сжимаются, стискиваются, на мгновение каменеют, образуя по бокам характерные ямочки, и тут же вновь разжимаются, подаваясь вверх, отчего ложбинка между ягодицами мгновенно ширится, и снова сжимаются, сладострастно стискиваются с удвоенной силой, чтобы мгновение спустя приподняться расширяющейся ложбинкой вновь: слышно, как Алексей, уткнувшись лицом красотке в шею, прерывисто — взахлёб — сопит, — до оргазма остаются считанные мгновения…

Но какие коварные девушки в этой группе. За время нашего рейда днём мы отрабатывали работу снайперов и стреляли по сидящим птицам, подстрелили кабана и пяток зайцев — оружие снайпера должно быть пристреляно! Но вот каждую ночь ко мне заползали по очереди две девушки. Одни были замужем, другие просто жили в гражданском браке, а у фигуристов красотки Оксаны моих лет остался трёхлетний сын. Так что все девушки были благодарны Наташе — они сняли напряжение. Оксана после своего бурного оргазма и моего балдежа умело могла своим горячим ротиком поднять моего «бойца» на вторую смену — рядом с ними лежит горячая полуголая Алина Шепелева и вся дрожит. Зато утром все снайперши были довольны. Теперь все шли весело, коварно виляя своими весьма аппетитными попками. Я научил их как нужно выкопать ямку под невидимый костёр, мы утром обязательно делали чай — восполнять водный баланс и, чтобы пить кипячённую воду. Всё же я вырос в Сибири и вместе с отцом постоянно с 12 лет ходил на охоту. Часто мы и ночевали в тайге, устроив «нодью» и прекрасно высыпались.

Я не мог понять, как можно умереть с голоду в лесу! Девушки у озера подстрелили восемь уток и я показал им, как можно их приготовить. Три-четыре движения бритвенно острым ножом, затем утка без внутренностей и головы обмазывается глиной и в ямку. Сверху костёр. И через полтора часа мы после небольшого «похода» и стрельбы вернулись к нашим дежурным. И вот мы вместе открываем наш «тендер» и разбиваем ножом пополам этот «кувшин». Восторг и радосные возгласы! Умопомрачительный запах! Вскоре даже косточек от уток не осталось. Я пошутил, мол волки в лесу на вас злые, милые снайперши — ни одной косточки им не оставили! Хохотали мы на весь лес…

Чтобы «отправить естественные потребности», мы по очереди отходили с сапёрными лопатками в сторону. И тут получилась крутая ситуация. Отойдя отлить, я осмотрелся и тихо — лес шума не любит, аккуратно возвращался. И тут слышу гнусные уркаганские выражения, да с такими бандитскими оборотами. Выглядываю из-за дерева — дела! Три явных урки, обязательно в тельняшках и сапожках «Джимми», блестя фиксами, схватили три «СВТ» и угрожают девушкам. Оказывается, где-то там, в лесу пируют их «старшие», так девушкам придётся идти туда и ублажать бандитов. Мол, у них радость и праздник. И они будут к девушкам «женихаться».

А вот я вам, вонючие «женихи», сейчас устрою «ублажение» и праздник. Вскоре в гостях у Вельзувела будете праздновать. В самом большом котле!