Манюня, в миру Мария Николаевна исполняла обязанности начальника опорного пункта. Женщина молодая, но с твердым характером, привыкла руководить, не терпела над собой власти со стороны мужчин. Чистая эмансипе. Ее предшественница и начальница была в декретном отпуске. Женщины иногда рожают, так уж предписано природой, и от этого никуда не деться. По крайней мере до тех пор, пока не научатся зачинать и выращивать в пробирке. Но даже если женщины и перестанут рожать, сексом заниматься люди не перестанут. Маша была иного мнения и мы часто спорили, когда я заходил в опорный по делам службы или просто так, поболтать. Мне нравилось доводить ее. Она шипела рассерженной кошкой и только что не плевалась, утверждая, что все мужчины самцы, не думающие ни о чем, кроме секса. Тем не менее что-то у нас было общего, или, напротив, мы были полной противоположностью. Как бы там не было, но мы сдружились. Несколько раз ходили в кино, я получил предложение на чай. В гостях вел себя вежливо, в хозяйские занавески не сморкался, чай на скатерку не проливал. Сидели чинно, вежливо вели беседу. При расставании получил в щечку братский или, скорее, сестринский поцелуй и ответил таким же образом.

Дальше - больше. Манюня оказалась большой любительницей пососаться, в смысле поцелуев. Каждый раз она красилась новой помадой, предлагая оценить вкус и запах. Сосалась она классно. Ее язык жил отдельной жизнью, порхая у меня во рту, исследуя малейшие закуточки. Замирал, предлагая пососать его, и вновь вырывался на свободу. Со временем Манюня, хоть и выражала неудовольствие, позволила мне залезать к ней в титеньки, ласкать их. Потом я получил возможность лапать писюню, правда через трусики. Она покупала какое-то безумное белье со всякими прибамбасами и стала демонстрировать его при удобном случае. С наступлением теплой погоды я начал возить Машутку на природу, на реку. Настала пора и в трусики залезть. Целуясь и не желая отрываться от этого приятного занятия, Маша попыталась убрать мою руку, но я был настойчив и она смирилась. А потом Машенька обнажилась, мотивируя тем, что некоторые грубияны запросто могут порвать трусики, стоящие приличных денег. Я мог лапать ее, ублажать руками сколько хотел. Она кончала. Она даже дрочила мне и позволяла спускать на ее животик, когда лежала на спине, или на попу, точнее в ягодички, когда лежала на боку, спиной ко мне. Только вот выебать ее в полном смысле этого слова мне не позволялось. Девственность Маня потеряла еще во времена комсомольской юности или чуть раньше, в чем я имел возможность убедиться, просовывая в пизду пальцы и ублажая Марусину похоть таким образом, а вот всунуть на разрешала. В целях борьбы с угонами транспорта, начальство объявило ночной рейд, разрешив использовать свои машины и даже приветствуя это. Мария Николаевна выразила горячее желание быть участницей рейда. Зам по строю предложил посадить ее в какой-нибудь экипаж, но я, геройски выпятив грудь, взял ее в свою машину. Ночь прокатались впустую. Урки взяли отгул и не мешали ментам носиться по городу, как собакам с репьем под хостом. Мелочь косопузая, устрашенная количеством мигалок, сидела по домам, изредка выглядывая из-за занавесок. Жираф большой, ему видней и мы катались, жгли бензин. Нацеловавшись с Машей в кустах на пустыре, намяв ей титьки и письку, поехал сдавать результаты работы. Отчитались и были отпущены по домам. Нам даже объявили выходной. Маня, посетовав, что никогда не была у меня в гостях, напросилась на чай. Какой чай после почти суток работы? Вот именно, спать бы лечь скорее. Сполоснулись и легли. Маня постирала трусики, повесив их сушиться в ванне и легла в кроватку, оставив на себе лишь шелковую комбинацию. Молодое поколение даже и имени такого не знает, не то, что предмет туалета, составляющий гордость женщины. Уснули обнявшись, как супруги после золотой свадьбы. Усталость давала о себе знать. Проснулся. В окошко светит солнце. Рядом сопит Машутка, упершись попой мне куда-то почти под мышку. Сорочка задралась выше некуда и обнажила голенькую попку, такую аппетитную и желанную. Я погладил ее. Ноль эмоций - это много. В минусовой степени будет точнее. Из половинок попы выглядывали губки Маниной писюни, влажные, теплые и мягкие со сна. Я погладил их, раздвинул пальчиком и влез внутрь. Было приятно. Во сне Машенька приподняла ножку, облегчая мне доступ к сокровищнице. И я воспользовался приглашением. Не знаю, как мои трусы оказались где-то на полу, но через мгновение член был уже внутри Машиной пизды и активно двигался там. Еще даже не проснувшись, Маня попыталась избавиться от нахального агрессора. Агрессор был на чеку. Ухватив желанное тело за животик, прижался к нему плотнее и рывком перевернул Маню, ткнув носом в подушку. Приподняв попу над матрасом, сильно и быстро ебал давно желанную дырку. Возня в попытке освободиться не принесла Маше желаемого результата до тех пор, пока я не кончил и сам не отпустил ее. Выскочив из-под меня, разгневанная женщина попыталась залепить мне пощечину, промазала и умчалась в сторону ванной комнаты. Выйдя из ванны, умытая, упакованная в трусишки, лифчик и комбинашку, Маня села в кресло напротив кровати и начала обличительную речь гос обвинителя на судебном процессе. Я, лежа на боку и подперев голову рукой, слушал ее монолог и любовался этой женщиной. Лицо раскраснелось, глаза блестели, руки жестикулировали. Если бы не громоотвод, что вновь встал торчком, защищая хозяина, молнии из глаз Марии испепелили бы меня на месте. Она говорила о том, что так делать нельзя, что я воспользовался ее доверием и практически изнасиловал ее, что наши отношения должны прекратиться, что она никогда не сможет считать меня своим другом. Я встал и подошел к креслу. Хуй торчал, уставясь прямо в Манины губки. Она замолчала и только смотрела на меня глазами испуганной девочки, ожидая чего угодно и боясь этого. Взяв ее рукой за затылок, второй рукой направил своего приятеля ей в рот. Она попыталась замотать головой, но я не отпускал волосы и вот хуй уперся в губы, которые постепенно приоткрываясь, впустили его в рот. Она начала сосать. Неумело, но сосала. Я направлял ее движения, надавливая на затылок или отпуская его. В глазах ее так и стоял испуг. Решив раз и навсегда показать Марии кто есть кто, я продолжал эти действия. Освободив свой член из ее рта, я, взяв Машеньку за руку, поставил ее на ноги, присосался к ее губам, заглушая возможные речи. Поверну ее спиной к кровати, так и не отрывая губ, я довел ее до ложа и положил на него. Задрав комбинашку, рывком сдернул и отбросил трусы и ртом впился в милую пизденку. Работая ртом и руками, довел любимую женщину до оргазма. Потом, не прекращая, еще до одного. Маня мычала, стонала, двигала телом, а я все наяривал, работая языком, облизывая им клитор, малые губки. Палец мой давно находился внутри Машеньки и двигался там, стараясь найти новые точки удовольствия. Оторвавшись на мгновение для глотка воздуха, увидел, что пизда ее полна любовных соков и они вытекают, следуя движениям моей руки, стекают по расщелинке попы и увлажняют постель. Под задом расплылось приличных размеров пятно. Дырочка ануса была мокрой, слегка приоткрытой и я ввел туда палец, одновременно присосавшись к писюне. Почуяв новые ощущения, девочка моя попыталась избавиться от предмета в попе, но я этого не хотел и продолжил имитировать пальцем движение члена. Попросту говоря, я ебал ее пальцем в жопу. Дождавшись очередного оргазма, о чем мне поведала ее попа, сжимаясь и разжимаясь, плотно охватывая мой палец, вынул палец. Посадив Маню на кровать, освободил ее от комбинации и бюзика и вновь толкнул на спину. Забравшись верхом на нее и оседлав грудь, положил член промеж грудей и, взяв ее руки, показал, что надо сжать титечки, пропустив хуй меж ними. Несколько раз покачав им промеж грудей, передвинулся ближе к лицу и, опершись на руки, практически втолкнул стоящее сокровище ей в рот. Я не собирался ждать от Марии сосания и ласки моего члена языком и губами. Я просто грубо ебал ее в рот, наплевав на ее удовольствие или неудовльствие. Она, получив несколько оргазмов, не сопротивлялась, принимая все как должное. Спустил ей в рот. Маша лежала, закрыв глаза, плакала. В уголке рта была капелька спермы. Я осушил ее слезы поцелуями. Я целовал ее в губы, ощущая вкус своей же спермы. Женщина успокоилась и уснула. Проснулась она примерно минут через двадцать. Сон успокоил ее. Я сам помыл ее в ванне. Люблю мыть женщину, которой только что обладал. Промывать ей промежность, старательно вымывать влагалище, омывать попу. Машутка поворачивалась, подставляя мне те или иные части тела. Я приговаривал словно маленькой, что вот сейчас помоем попу, писю, тити. Потрем спинку и животик. На руках отнес мокренькую девочку на кроватку, подал ей покушать. Маня оттаяла. Я не начинал серьезного разговора, предоставив ей эту возможность. Терпение женщины не безгранично и она этот разговор завела. Суть его сводилась к следующему. Она считала, что женщина должна решать когда и кому давать. Что мужчина, выебав женщину, перестает ее уважать и обязательно расскажет всем знакомым об этом. Что получив желаемое, обязательно свинтит в сторону. Ну и прочие бредни в том же духе. Выслушав не прерывая, я задал один вопрос: понравилось ли Мане, моей любимой женщине, то что произошло. Откинув в сторону мою грубость и оставив только само действие. Я давно сидел на краю кровати рядом с Машей и потому ей не составило труда обнять меня, повалив на кровать, впиться мне в губы. Ее рука сама нащупала член и держала его. Оторвавшись от моих губ, она скользнула к низу живота, поцеловала головку и сказав: "Какой же он хороший! Я так люблю его!" - взяла в рот. Немного пососав, подставила губы для поцелуя. Я поцеловал, глубоко всунув ей в рот язык. Оторвавшись, Маня сказала, что мужики не целуют хуесосок и она хотела проверить, не из таких ли я. Я рассмеялся, раскинул ее ноги и в засос поцеловал пизду, а потом поцеловал Машкины губы, сказав, что мы квиты и наши органы умнее нас, раз им нравится то, что с ними делают. День и ночь были впереди и мы ласкали друг друга. Наши тела уже не могли реагировать на возбуждение и давать нам возможность кончать. Мы просто ласкались. Впадая в дрему и просыпаясь обнаруживали, что Маня крепко сжимает мой хуй, а ее пизденка зажата в моей ладони. Встречались почти год, пока меня не перевели на новое место службы. А там новые встречи, новые романы.