Вероника вышла из такси и осмотрелась. Прямо перед ней вырастала громада двадцати четырёх этажного дома, в котором она сняла комнату. Удивительно по низкой цене, процентов на 20 ниже рыночной. Всё потому, что комната была в трёхкомнатной квартире, правда, улучшенной планировки, но с соседкой. Она же и хозяйка. А сдавала она комнату по простой причине — рассталась с молодым человеком, а жить привыкла не одна, ей было не по себе в пустой квартире. Поэтому и сожительницу подобрала как можно скорее, и через знакомых. Да, у них были общие подруги — две девушки, которые жили вдвоём и про них ходили всякие слухи. Вероника думала про это, пока шла по лестнице дома на третий этаж.

Хозяйку квартиры Вероника видела пару раз, один раз на вечеринке, которую устраивали те самые подруги — Мила и Лиля, а второй раз, когда знакомилась с квартирой. И оба раза Марина — хозяйка квартиры, произвела благоприятное впечатление на неё. Симпатичная молодая особа двадцати двух лет, стройная, с длинными волосами до спины, огромными глазами серого цвета, в которых стыла грусть, Марина обладала вдобавок ещё каким-то особенным шармом, действующим практически на всех, и мужчин, и женщин. Вероника же, напротив, считала себя уродкой. Ей, дожившей до девятнадцати лет, не нравилось в себе буквально всё. Она считала себя толстой, со слишком длинными ногами и длинными пальцами на них, волосы были у неё тонкими, поэтому она стриглась очень коротко, про свою грудь она думала, что если бы был размер взрослый ½, то — это про неё. Не очень широкие бёдра при очень узкой талии ей тоже не нравились. Единственное, что нравилось — это лицо. Нежное лицо девочки с огромными голубыми глазами и пухлыми губками чёткого рисунка с небольшим прямым носиком над ними вводили в восторг каждого, кто обратит на неё внимание. Конечно, с точки зрения мужчин, которые были у неё в жизни, а их было не очень много, всего три, все эти недостатки плавно переходили в преимущества. Правда, мужчин у неё сейчас не было, и поддерживать собственное самолюбие на положительном уровне было некому. Поэтому у Вероники сейчас был очередной период небольшой депрессии, из которого она выйдет, как только найдёт того, кто будет ею восхищаться.

За всеми этими думами, Вероника не заметила, как оказалась у дверей квартиры. Дверь она открыла уже своим ключом, втащив сумяру внутрь, она крикнула:

— Марина, я пришла!

— Проходи в комнату, располагайся, сейчас тебе помогу, — раздался голос из кухни.

Вероника прошла в свою комнату. Спартанская обстановка не смущала её, Вероника была непритязательна в жизни. Кровать — полутораспалка, стул — вертушка, компьютерный стол, на который она сразу же водрузила распакованный ноутбук, шифоньер — вот и вся обстановка. Зато комната была оклеена нежно-голубыми обоями с рифлёным рисунком, в которые Вероника сразу же влюбилась. Вообще, комната ей понравилась ещё в первый раз, когда она её увидела. Распаковав огромную сумку, которую хрупкая Вероника еле дотащила до квартиры, она начала развешивать одежду по плечикам и раскладывать вещи по полкам шкафа. Когда Марина пришла, Вероника уже заканчивала.

— Ну вот, и не помогла тебе совсем, — расстроилась Марина.

— Ничего, сейчас в магазин сбегаю, посидим, отметим! — радостно проговорила Вероника.

— О, я с тобой, а то всё время дома сижу, хоть развеюсь.

И Марина, развернувшись, пошла переодеваться.

Прогулка по магазинам вышла недлинной, побродив полчаса по супермаркету, девчонки накупили всяких деликатесов, две бутылки красного и белого вина. Взяв такси, они быстренько примчались домой, накрыли на стол и приступили к трапезе. За столом девчонки узнали друг о друге истории их жизней, и, странное дело, они оказались настолько похожи, что, казалось, рассказ ведёт одна девушка, а не две. У обеих родители развелись, обе жили до встречи только с матерями, их двоих мамы родили в раннем возрасте, мамы ещё выглядели огого.

У них обеих не ладилось с парнями, им казалось, что те слишком грубы, что они не знают, как доставить девушке приятно, не причиняя боли или грубости. Две бутылки вина были выпиты как-то очень быстро, за разговором и приятной закуской девушки не заметили, как завечерело. За окном потемнело, наступили тёплые весенние сумерки. Новых подруг охватила тихая грусть. Все разговоры мягко сошли на нет, и Марина предложила:

— А не послушать ли нам музыку?

— Давай, — радостно согласилась Вероника. — Какую?

— Не знаю, — пожала плечами Марина. — Какая попадётся.

С этими словами она включила МР3-плэйер, подключённый к усилителю и семи колонкам на случайное воспроизведение. Из динамиков полилась инструментальная музыка, которая как нельзя лучше совпала с настроением подруг. Марина, поддавшись неожиданной мысли, подошла к Веронике и подала руку, приглашая танцевать. Та протянула в ответ свою и легко поднялась. Девушки закружились в медленном танце.

— Ты знаешь, — прошептала на ушко Марине Вероника, — с тобой так легко, даже нет гнетущего чувства тишины, когда обязательно нужно что-то сказать, а неизвестно — что…

— Ага, и у меня то же самое. Я не знаю ещё людей, с которыми я могла бы также танцевать и не думать ни о чём…

Девушки замолчали, прижавшись друг к другу. Одна композиция сменила другую, а они всё танцевали, положив головки на плечи. В комнате, между тем, становилось всё теплее, так как на улице было тепло, а дома отопление ещё не отключили, то температура стала доходить до двадцати восьми градусов. Первой это заметила Марина.

— Подожди, Вероник, я хочу переодеться, что-то жарковато стало, не находишь?

— Да, — ответила Вероника, — я тоже пойду, переоденусь.

Девушки разошлись по комнатам. Вероника скользнула в свою комнату и, раздевшись, вдруг задумалась, во что переодеться. Помедлив секунд десять, она остановилась на комплекте из полосатого топа сине-белого, и таких же шортиков на голое тело, со специальными вшитыми трусиками. Постучав, Вероника зашла в комнату Марины, она восхищённо раскрыла глаза и рассмеялась. Вслед за ней рассмеялась и Маринка. Она переоделась в такой точно комплект, только полоски были красно-белые. В порыве, Вероника закружила Марину за руки. Покружившись и хохоча, подруги упали на двуспальную кровать Маринки и внезапно посерьёзнели.

— Марин, у меня такое чувство, будто я знаю тебя сто лет!

— И у меня. Мне хочется тебя обнять и не отпускать никуда-никуда!!!

— Так обними! — Вероника улыбнулась. Улыбка получилась какая-то странная, как будто она улыбнулась не подруге, а любовнику, призывно.

Маринка медленно протянула руку и притянула подругу к себе. Просунув вторую руку под талию Вероники, она прижала к себе нежное и, вместе с тем, упруго-крепкое тело девушки. Марина поцеловала Веронику в щёку. Раз, другой, третий. Вероника отвечала тем же. И на какой-то из разов получилось так, что они поцеловались в губы. И уже не отрываясь, девушки стали целоваться, как до этого каждая целовалась с любовником. Их языки встречались, сплетались, они покусывали губки друг дружке, каждая чувствовала, что вот это — то, что нужно сейчас. Как-то сами собой их руки начали ласкать тела, руки Марины первые забрались под топик подруги и сжали сосок груди, отчего Вероника издала приглушённый стон. Зато Вероника первая оттянула резинку шортов Марины и сжала половинку попки хозяйки квартиры. За что была вознаграждена щипком соска. Марина опрокинула подругу на спину и нависла над ней. Нетерпеливо стянув топик, Маринка восхищённо втянула воздух сквозь зубы. Небольшие грудки Вероники торчали крупными вишнями сосков, Маринка недолго думая, приникла к правому соску губами и стала посасывать его, немного и покусывая. Вероника почувствовала, как свет меркнет перед глазами, но это было так надо, это было то, что нужно сейчас, приятная истома охватила всё её существо, и огненные волны, всё сильней и сильней побежали от кончиков её восхитительно-длинных ног, до восхитительно-длинных пальцев рук. А Маринка ласкала груди, руками поглаживая бока и живот Вероники. Пальцы то и дело натыкались на резинку шортиков, и, в конце концов она стянула и их. Губами она прошлась по груди, животу подруги, постепенно дойдя до пупка, очаровательного аккуратного пупка, с татуированным сердечком вокруг него. Поласкав язычком пупочек, Маринка вдохнула пряный запах возбуждённой самки и ринулась в святая святых Вероники. Ни единого волоска не было там, даже намёка. Всё было чисто в этом храме любви. Только маленькая бабочка-тату сидела на начале губок Вероники и это так умилило Маринку, что она проникла сразу глубоко языком в пещерку подруги. Лаская языком лоно, она даже не слышала громких и протяжных стонов Вероники, которая мотала головой с ёжиком волос рыжего цвета, сжав покрывало ладонями и вздымая, как молодая кобылка круп, свои бёдра навстречу жгучему языку. Тут какой-то невыразимо сладкий укус причинил невозможно приятную боль, и Вероника закричала, прыснув струйкой влаги прямо в рот Маринке. Та от неожиданности стала глотать эту влагу. Маринке очень понравилась эта жидкость, она обладала таким нежным вкусом, что хотелось ещё и ещё. Тогда Маринка куснула клитор подруги и была очарована ещё одной струйкой, попавшей ей прямо в рот. Эту порцию она тоже сглотнула, но оторваться от лона подруги не захотела. Поласкав ещё немного, Маринка получила ещё одну струйку, поменьше, которую она оставила во рту.

Потянувшись к лицу Вероники, Маринка приникла к губам подруги и впрыснула жидкость той в рот. Получив свою жидкость, Вороника посмаковала её и проглотила, также найдя её приятной. Маринка лежала рядом с отходившей от полученного оргазма подругой и изнемогала. Она текла неимоверно. Коснувшись лона, Маринка поняла, что там просто хлюпает.

— Вероник, а Вероник, а тебе было хорошо?

— Ага, сейчас, я тебе сделаю также! Ты у меня получишь! — Вероника шутливо нахмурила тоненькие бровки и нависла над подругой. — Вот тебе!

С этими словами она коснулась лона Маринки и удивлённо сказала — ОГО!

Её пальцы утонули во влаге. Буквально провалились внутрь, к двум проникнувшим внутрь пальцам Вероника присоединила и третий, потом четвертый, а потом, немного подумав, она просунула и ладонь. К её удивлению, и ладонь вошла целиком, в мокрую пещерку подруги. Неожиданно ладонь оказалась тесно сжата стенками этой влажной пещерки. Вероника попыталась двигаться там, это ей удалось между тесными стенками. Видимо, как раз это и принесло кайф Маринке. Она громко задышала и бурно спустила, в свою очередь забрызгав руку Вероники.

Потом они ещё долго играли друг с другом, не понимая, как это раньше они не знали такого. Так прошла ночь. Под утро они уснули, уткнувшись носами в лоно друг другу.