Когда мне было двенадцать лет мы летом всей семьей поехали в деревню к маминым родителям. Ехать надо было почти тысячу километров на поезде, а потом от станции еще шесть километров пешком через лес. Деревня располагалась в глуши, рейсовые автобусы туда не ходили, рассчитывать можно было только на случайную машину или лошадь. Нам не повезло с транспортом, и мы пошли пешком. Папа и мама нагрузились сумками, а у меня был небольшой рюкзак.
На полпути до деревни мы заметили в кустах милицейский УАЗ. Когда мы с ним поравнялись, из него вылезли два милиционера.
— Здравствуйте, граждане. Вы не местные? – спросил один из них.
— Нет, мы издалека к родственникам приехали, — ответил папа.
— Ничего подозрительного в лесу не заметили?
— Ничего не заметили, — ответил папа, — а в чем дело-то?
— Сложная оперативна обстановка. Вам придется оказать содействие оперативным органам.
— Какое содействие?
— Сейчас мы все вам объясним. Вот Вы с мальчиком посидите пока в машине, а Вы, дамочка пройдите, пожалуйста, вот сюда, к капоту.

Мы с папой залезли в машину.
— А ты снимай трусы и упирайся руками в бампер, — приказал один из милиционеров маме.
— Ребята, вы чего задумали? – возмутился папа, пытаясь выбраться из машины. – Думаете, на вас управы нет.
— Неповиновение будет расценено, как сопротивление властям со всеми вытекающими последствиями, — сказал второй милиционер, ударом в грудь затолкнув отца обратно в машину. – Сиди и не рыпайся, а то дубинкой огрею.

Милиционер, который был рядом с мамой, спустил с нее трусы. Мама переступила ногами, подняла их и уперлась руками в бампер, а милиционер задрал ей платье, расстегнул и спустил брюки и стал совать в нее свой торчащий член. Постепенно он вогнал его в нее и стал равномерно двигать им в маме. Потом он задергался, застонал и отошел от нее.
— Все, Макс, теперь ты. Иди, я этих покараулю.

Макс пошел к маме, которая, выпрямившись, стояла перед машиной.
— Нагнулись, гражданочка, — приказал он маме.
— Я ссать хочу, — ответила мама.
— Ну, так ассы, чего стоишь-то.

Мама присела, и послышалось журчание мощной струи. Она поднялась, подтерла трусами промежность и опять уперлась руками в бампер. Со вторым ментом ее разобрало, она стала стонать и двигать задом ему навстречу. Когда они кончили, милиционеры выпустили нас из машины.
— Я этого так не оставлю, — пригрозил папа. – Вы должны ограждать нас от преступников, а вы что творите?
— А что мы творим? Твоя баба получила удовольствие. Ты же видел, как она стонала. Но, впрочем, ты прямо сейчас можешь написать заявление, я, как срать пойду, сразу дам ему ход. Иди и не рыпайся, а то хуже будет.

Мы нагрузились пожитками и поплелись в деревню. Наконец, мы добрались до родного дома нашей мамы. Это была обычная бревенчатая изба, в которой жили дедушка с бабушкой, мамина старшая сестра тетя Аня, ее муж Василий, который работал шофером на грузовике, два их семнадцатилетних сына-близнеца – Денис и Димка, и четырнадцатилетняя дочка Таня. Дедушка с бабушкой жили в пристройке к избе, у них был отдельный вход. Дедушка был совсем плох, практически не вставал с постели, и бабушка все дни проводила возле него. Нас встретили только бабушка и тетя Аня. Потом постепенно подтянулись все родственники. Мама с папой рассказали о происшествии на дороге, папа стал угрожать, что не оставит это дело, но все родственники единодушно посоветовали поскорее забыть о происшедшем, потому что ничего, кроме неприятностей, жалобы не принесут.
— Это в городе, может быть, можно добиться правды, — рассуждал дядя Вася, — да и то, нужно все юридически правильно оформить. А теперь как ты докажешь, что было насилие. Анализа спермы не делали, да где его у нас сделаешь. В общем, считай, что ничего не было, так спокойнее.
— Если бы только милиция безобразничала, — заметила тетя Аня. – Тут кругом стройки идут. Дачи, коттеджи всякие строят. Наехало много строителей разных национальностей. Все мужики, им баб подавай. Стали приставать к женщинам. Причем к девушкам редко пристают, там можно попасть под статью об изнасиловании или с беременностью будут проблемы, поэтому они нападают, в основном, на женщин в возрасте. Те в милицию не идут, боятся огласки, не известно, как муж к этому отнесется, разведется еще. А глядя на все это, местный молодняк тоже стал хулиганить. Если женщина одна в лесу, обязательно выебут, простите за грубое слово. Валь, забудь ты про это дело. Сейчас пообедаем, а потом вместе в баньку сходим. Вася, баня за тобой.
— Ну, чего это только Вася, я помогу, — возразил папа.

Пообедали, взрослые немножко выпили и стали обмениваться новостями и воспоминаниями. Под вечер родители пошли в баню, вернулись умиротворенные.
— Вы, сестренки внешне похожие и внутри я особой разницы не заметил, — высказался дядя Вася.
— Ну, Вы тоже ничем особо не отличаетесь, — заметила тетя Аня, — палки примерно одинаковые и одинаковым майонезом брызгаете. Но все равно хорошо, все какое-то разнообразие. Приятно чужачка схватить. Валь, как в сравнении с ментами?
— Анечка, не напоминай, пожалуйста. Вася родной, его я с радостью принимала, а там было страшно, не известно, чем все закончится. Давайте больше не будем об этом говорить.

В доме нам места не было, поэтому ночевать нас отправили на чердак.
— Там даже лучше, — агитировала тетя Аня, — воздуху много, мы туда сена натаскали и одеялами прикрыли. Там места много, десять человек поместятся.

Вечером за ужином папа с дядей Васей прилично поддали, поэтому папа с трудом забрался на чердак и сразу уснул. Света там не было, но мы еще засветло все разглядели. Мне отвели место у одной стенки, а родители должны были спать у другой метрах в двух от меня. Я улегся на свое место, а мама легла рядом с папой. Примерно через час кто-то стал взбираться к нам на чердак по лестнице. Потом раздался мамин шепот:
— Это кто? Денис, ты?
— Нет, это Дима. Теть Валь, дай, у меня на тебя стоит, вот потрогай.
— Ты с ума сошел? Вон муж спит, если проснется, тебе мало не покажется.
— Да не проснется он. Они с батей так поддали, что до обеда не очухаются. Дай, теть Валь, вон какие у тебя ляжки, а трусов-то нет.
— Ты куда лезешь, бессовестный. А если Сашка проснется?
— Да никто не проснется. Дай-ка руку, видишь, как тебя хочет?
— Отрастил дубинку. Ладно, только тихонечко.

Сначала слышалось только шуршание, потом какие-то хлюпающие звуки, тяжелое дыхание и приглушенные стоны. Когда они кончили, Димка полез вниз и тут же на чердак поднялся Денис.
— Теть Валь, я тоже хочу.
— Ну, иду уж, что с вами делать.

Все повторилось, потом Денис ушел.

Наутро, хоть это было воскресенье, Василий после завтрака куда-то уехал на своем грузовике. Сказал, что халтурка подвернулась. Мама пошла в сад отдохнуть в шалаше, который там построили Димка с Денисом. Она улеглась там на резиновом надувном матрасе, а Димка с Денисом по очереди лазили к ней. Папа смотрел телевизор, щелкая пультом. Тетя Аня готовила что-то к обеду, потом сказала, что хочет немножко отдохнуть, и легла на свою кровать за занавеской. Мы с Таней сидели за столом и играли в карты. Папа выключил телевизор и прошел за занавеску к тете Ане. Они о чем-то пошептались, потом раздался равномерный скрип кровати.
— Твой папаня мою мамку ебет, — прошептала Таня, прислушавшись. – Саш, а ты уже ебался?

Я отрицательно покачал головой.
— Пойдем на чердак, я тебя научу.

Мы с ней залезли на чердак. Таня сняла трусы, задрала подол и стала пальцами что-то гладить в своей щелке.
— Ты чего застыл? Снимай трусы. Вот молодец, уже стоит. Только маленький он еще у тебя. Давай, суй его вот сюда, ниже, попал, теперь двигай. Сейчас тебе станет хорошо, а потом ты вообще кайф испытаешь.

Скоро я задергался и кончил.
— Молодец, только я уже с взрослыми ребятами трусь. Сейчас пойдем на речку, там все наши ребята собираются. Ты Нинку Егорову поебешь. Ей одиннадцать лет, но она уже ебется с малолетками. Тебе в самый раз будет.

Так у меня появилась постоянная партнерша для секса. Нина приходила к нам, и мы с ней залезали на чердак, я приходил к ним и мы сношались у них в саду, а чаще мы встречались на берегу вместе с другими ребятами и периодически уходили в кусты. Я попробовал заниматься сексом и с другими девочками. Но Нина ревновала меня, и я старался ее не обижать.

На следующее утро дядя Вася уехал на работу, папа собрался на речку порыбачить, а мама сказала, что пойдет в лес по грибы да ягоды.
— Валь, я тебе говорила, опасно там стало, — предупредила тетя Аня.
— Я Сашку с собой возьму. Мы поблизости походим, — ответила мама.

Мы с ней пошли в лес. Почему-то мама ничего не искала, а целенаправленно направилась вглубь леса. Мы шли по широкой тропинке, когда навстречу нам показались трое мужчин. Когда они приблизились, стало видно, что все они не русские, а какой национальности – не поймешь. Они остановились, поравнявшись с нами.
— Мы тебе ничего плохого не сделаем, — сказал один из них маме, — если ты нам дашь по-хорошему. Пойдем вон на ту полянку.

Мы вышли на небольшую полянку. Один из мужчин снял и расстелил на земле свою рубаху.
— Ложись, пожалуйста, — сказал он маме.

Мама сняла трусы, легла на рубаху, подтянула сарафан до пояса и раздвинула но-ги. Все мужчины стали снимать с себя штаны. Один из них, подрачивая член, опус-тился у мамы между ног и уперся залупой в ее промежность. Мама сама направила его член в себя, и он задвигал задом. Вскоре мужчина застонал, ускорил темп движений и кончил. Его место занял второй. С ним маму стало разбирать, она задвигала задом ему навстречу и спустила. То же было и с третьим. Мужчины оделись и собрались уходить.
— Если тебе понравилось, приходи. Мы тебя не обидим, — сказал один из них, и они ушли.

Мама вытерла трусами промежность.
— Охальники, — сказала она, — насилуют беззащитных женщин. Сашенька, ты никому об этом не рассказывай, а то папа расстроится. А я переживу. Вот тебе только приходится наблюдать, как твою мамку насилуют.
— Мам, а тебе было приятно?
— Ты заметил? Тут, сынок, ничего не поделаешь, физиология. Во время секса у женщины наступает оргазм, чувство острого наслаждения. У мужчин тоже, ты видел, как они бились в судорогах и стонали. Вот когда ты подрастешь и начнешь заниматься сексом, ты все это сам почувствуешь.
— Я уже это чувствовал.
— Когда же это, интересно.
— Мы с Таней занимались сексом, потом с Ниной и еще с тремя девочками.
— Молодец Таня, что приобщила тебя к этому делу. Это важная сторона жизни любого человека. Ты наслаждаешься сам и приносишь радость своей партнерше.
— Мам, я видел, как ты с Димкой и Денисом делала это.
— Да пристали ребята, ну я и пожалела их. Они и мамку свою тоже натягивают. Летом они по девкам шастаают, а зимой тут скукотища, вот они и развлекаются. Она сначала давала им между своих ягодиц подвигать, ну а потом они и в ее влагалище проникли. А вообще-то один и тот же мужчина надоедает, хочется чего-то новенького, новых ощущений. Я не чувствую никакого волнения, когда снимаю трусы перед твоим папой, а перед вот этими мужиками я волновалась. Это было приятное волнение. Ради этого хочется встретиться с новым мужчиной. У меня их много было. Но папе об этом знать не нужно, ему это неприятно. Мужики сами хотят поиметь много женщин, но чтобы его женщина принадлежала только ему.
— Ты завтра опять пойдешь в лес?
— Пойду, если ничто не помешает. Только ты никому ничего не рассказывай. Договорились?
— Ладно, только ты возьми меня с собой.
— Тебе нравится смотреть, как насилуют твою маму?
— Да они тебя вовсе и не насилуют. Ты же сама им даешь. А смотреть интересно. Я порнушки смотрел, а в жизни это еще интересней.
— Вот что еще выясняется. Это где же ты порнушки увидел?
— Да дома, вы их в шкафу прячете, под бельем.
— У тети Ани тоже есть кассеты с порнофильмами. Раз уж ты их видел, да и сам ты стал мужчина, мы попросим ее показать нам несколько фильмов. Но ты прав, когда ты наяву переживаешь все эти волнения, это гораздо интересней. Завтра пойдем в другую сторону, а то попадутся те же самые мужики, а я хочу новых.

Когда мы вернулись домой, тетя Аня во дворе развешивала на веревке выстиранное белье. Мама пошла в дом, а я остался во дворе. Было жарко, халат у тети Ани был расстегнут, и, когда она поднимала руки, вешая белье, ее заросший волосами лобок полностью открывался. Я подошел к ней и встал напротив. Когда она подняла руки и полы халата разошлись, я протянул руку и засунул пальца в ее щель. Она сначала вздрогнула, потом расставила пошире ноги и продолжала вешать белье.
— Как приятно. Сашенька, ты пальчики поглубже суй, нащупай там дырочку и засовывай туда пальчики, туда и вся рука войдет. Сейчас я белье повешу, и мы с тобой одну штуку проделаем, мне давно хотелось попробовать.

Она повесила белье, и мы с ней пошли в баню. Там она легла на лавку и стала перебирать и тереть пальцами у себя в промежности.
— Саша, я видела в фильме, как мужчины лижут женщинам пизду. Мне очень захотелось попробовать, но не с кем. Если я попрошу мужа полизать мне там, он мне голову оторвет. А ты продвинутый мальчик. Потом ты уедешь и все забудешь. А сейчас полижи мне. Вот смотри, вот этот бугорок называется клитор. Если его долго лизать, у женщины может наступить оргазм. Ты засунь язык во влагалище поглубже, а потом веди им до клитора и полижи его. Потом опять. Я скажу, когда хватит.

Она согнула ноги в коленях и широко развела их в стороны. Пальцами она широко раздвинула половые губы. Я засунул язык во влагалище, подвигал там, стал продвигать его к клитору и полизал его. Тетя Аня застонала. Я продолжил свое занятие. Мне нравился терпкий запах, исходивший от ее промежности.
— Саша, во влагалище больше не надо, клитор лижи, — попросила она.

Я стал энергично лизать ее набухший клитор. Вскоре она застонала и ее влагалище увлажнилось.
— Сашенька, ты умничка. Еще знаешь что, в фильме еще анусы лизали, ну дырки, из которых какашки выходят. Там чисто, я помыла. Полижи мне.

Она встала на колени, уперлась лбом в лавку, а руками раздвинула свои ягодицы. Я увидел ее анус, похожий на куриную гузку. Я стал его лизать. Тетя Аня тихонько постанывала.
— Все, хватит, попробовали. Ты никому не рассказывай, что мы с тобой вытворяли. Завтра еще повторим. Жалко, что у тебя еще писька маленькая, а то я бы тебе с удо-вольствием дала. Я знаю, что ты Танюшку пользуешь.
— И еще других девочек.
— Молодец, для того и нужны девочки, чтобы их ебать. В лесу мамку кто-нибудь ебал? Молчишь, значит ебали. А иначе, зачем она в лес поперлась. Пусть развлекается. Тебе интересно было смотреть, как ее ебут?
— Интересно, — ответил я, только потом осознав, что проговорился и выдал тайну.
— Не переживай, я никому не скажу. Я сама иногда в лес хожу левака схватить. У нас все бабы потихоньку этих строителей обслуживают. Ну, пошли, завтра еще мне полижешь.

Отец пришел с рыбалки и стал жаловаться, что кто-то заполз к нему в штаны и укусил его. Теперь у него там жутко зудит. Он снял штаны, мама с тетей Аней внимательно осмотрели волдырь на его бедре рядом с яйцами.
— Ничего страшного, какая-то козявка укусила, пройдет, — сказала мама.
— А если это клещ? – высказал предположение папа.
— Так уж сразу и клещ, — возразила мама. – Если хочешь, давай сходим к фельдшеру, пусть посмотрит, смажет чем-нибудь. Ань, где у вас медпункт?

Тетя Аня объяснила, как найти медпункт.
— Фельдшера Иркой зовут, видная такая баба. Если ее нет на месте, то ее дом по этой же стороне третий от медпункта.

Мы пошли втроем. Когда подошли к медпункту, возле него на лавочке сидела симпатичная молодая женщина с непропорционально большим задом и лузгала семечки.
— Здравствуйте, Ирина, — поздоровалась мама, — вот больного привели. Его на рыбалке какая-то тварь укусила за интересное место, и теперь у него там зудит. Помогите нам. Он боится, что это может быть клещ.
— Посмотрим. Вы посидите здесь, а Вы, больной, пройдите в кабинет.

Мы с мамой сели на лавочку. Прошло минут пятнадцать.
— Что-то он там залечился совсем. Ну-ка, сынок, посмотри, что там с ним делают, — попросила мама.

Я вошел в помещение. Там была небольшая комната для ожидания с вешалкой и лавками вдоль стен и дальше фанерная дверь в кабинет. Из-за двери слышались приглушенные стоны. Не открывая дверь, я в щель увидел, что Ирина лежит на кушетке, а на нее взгромоздился папа и энергично двигает голым задом. Я вышел на улицу.
— Ну что там? – спросила мама.
— Там папа ебет врачиху.
— Фельдшера, — поправила меня мама. – Видимо, это необходимо для его скорейшего выздоровления. Пусть лечится, кобель.

Вскоре на крыльцо вышли папа с Ириной.
— В общем, ничего страшного, — сказала Ирина. — Я смазала ихтиоловой мазью, она отсосет все ненужное. Но нужно несколько дней понаблюдаться.
— Спасибо Вам, — ответила мама. – Муж завтра обязательно к Вам придет. Он будет ходить, пока Вам не надоест. До свидания.

Ирина с удивлением посмотрела на маму и не нашла, что ответить.

Наутро мы с мамой опять пошли в лес. На этот раз нас остановили местные пацаны. Двое были лет по восемнадцати, а еще двоим было лет по тринадцать-четырнадцать.
— Тетенька, мы Вас поебем и отпустим, — проинформировал маму старший из них. — Если Вы не будете сопротивляться, то обойдемся без насилия. Трусы снимай и вставай на четвереньки.

Они, видимо, насмотрелись порнофильмов, поэтому и выбрали такую позу. Пока один двигал членом внутри мамы сзади, другой спереди совал ей член в рот, чтобы мама сосала его. Потом они менялись. Этот визит в лес маме не понравился.
— Козлы вонючие, — ворчала она, когда мы шли домой, — они, наверное, и не слышали, что член пред совокуплением надо мыть. Воняют так, что противно. Это и тебе наука. Перед свиданием с девочкой обязательно вымой член, особенно под крайней плотью.
— Это где? – не понял я.
— Под кожицей у основания головки. Там остаются продукты жизнедеятельности твоего органа. Если их не удалить, они загнивают, будут плохо пахнуть и даже могут вызвать заболевания у тебя и твоей партнерши. Саша, я вчера видела, как ты тетю Аню гладил между ног, когда она белье вешала. Ты меня приятно удивил. Так обращаться с женщиной может не каждый взрослый мужчина. А зачем вы с ней потом в баню ходили?
— Мам, я обещал никому не рассказывать.
— Ну, мне-то можно. Ты-то все мои секреты знаешь. Я никому не скажу.
— Я лизал ей пизду и жопу.
— Ты это сам захотел?
— Нет. Тетя Аня сказала, что видела это в порнушке, и захотела попробовать.
— Ну, Анька, вот стерва. Заставлять ребенка удовлетворять свою похоть. Ну и как, тебе понравилось лизать клитор и анус взрослой женщины?
— Понравилось. И пахнет у нее приятно.
— Интересно, такого ответа я не ожидала. Ну что ж, пусть Анька научит тебя лизать эти места, а приедем домой, ты мне полижешь. Мне тоже очень хочется попробовать.

После обеда мама отдыхала в шалаше, где ее навещали Димка с Денисом, а я в бане лизал все, что находится между ног у тети Ани. Потом пришла Нина, и мы с ней по-лезли на чердак. Я дважды поебал ее, и она пошла домой. Папа стал дважды в день ходить на процедуры в медпункт. Мы с мамой каждый день ходили в лес, но теперь мама хорошо ориентировалась в нем не с точки зрения грибов и ягод, а с точки зрения встречи с приличными мужчинами. Она расспросила Василия о местных стройках, и мы теперь ходили в районы строительства. Там контингент не вызывал у мамы отрицательных эмоций. По моим подсчетам, в маме побывали уже около сорока новых мужчин. Она как-то помолодела, стала более энергичной.

Как-то после обеда я пытался из куска липовой доски изготовить деревянную ложку и сильно поранил руку. Мама потащила меня в медпункт. Когда мы туда вошли, папа с голым задом лежал на Ирине. Мы с мамой вышли в прихожую и сели на лавку. Папа добросовестно завершил акт и вышел к нам, застегивая ширинку.
— Уйди с глаз долой, — прошипела мама.

Папа направился домой. Мы вошли в кабинет. Ирина сидела за столом.
— Скандалить будете? – спросила она маму.
— Почему Вы так думаете?
— Да было недавно. Обратился один приезжий за медпомощью, а у нас дело до секса дошло. Кто-то доложил его жене. Та прибежала, подняла хай, раззвонила на всю деревню. Муж меня избил. Он знает, что у меня много мужиков было. В медучилище нравы свободные были. Но он считает так: если ему ничего не известно, то, значит, ничего и не было. Ну а уж если попалась, то получай по полной. Какие развлечения здесь в деревне? Иногда левака схватишь – вот и все радости. Так и с Вашим мужем. Думаю, человек приезжий, уедет и концы в воду. А теперь Вы моему мужу глаза откроете.
— Ирина, никому я не собираюсь открывать глаза. Я очень рада, что мой муж в отпуск смог расслабиться с такой очаровательной женщиной. Пусть ходит к Вам, пока он Вам не надоест. Мы к Вам по другому поводу. Сын руку сильно поранил, помогите.
— Ой, да что же Вы молчали-то. Мальчик страдает, а мы про всякую ерунду говорим. Иди сюда, давай руку. Да, рана глубокая, но ничего страшного. Сейчас продезинфицируем, перевяжем и дня через три только небольшой шрам останется, а потом и вообще ничего.

Она сделала все, о чем говорила, и вскоре я уже сидел со свежей повязкой на руке. Мы с мамой собрались уходить.
— Так Вы, правда, на меня не обижаетесь? – спросила Ирина маму.
— Не только не обижаюсь, но, напротив, благодарна Вам. Муж, чувствуя свою вину, будет стараться ее загладить, станет ласковым, внимательным. Потом, открою Вам секрет, я тоже люблю со свежим мужичком покувыркаться. А тут у вас такие возможности.
— Какие возможности? Тут новый человек раз в сто лет появляется.
— Ирина, у вас же здесь вокруг стройки идут, строителей море самых разных нацио-нальностей. Я несколько раз сходила в лес и меня каждый раз по три-четыре человека насиловали. Никакого насилия, конечно, не было, потому что я не сопротивлялась. А когда они чувствовали, что мне это нравится, мы расставались друзьями. Я тут за три недели несколько десятков мужиков перепробовала.
— Как Вас зовут?
— Валентина Петровна, можно просто Валя.
— Валечка, Вы мне просто глаза открываете. Я сейчас же часика на два в лес схожу. А в какую сторону лучше идти, чтобы наверняка?

Мама указала направления и ориентиры, и они расстались лучшими подругами. На следующий день отец не хотел идти в медпункт, но мама убедила его, что нужно продолжить лечение.
— Если врач считает, что для твоего излечения нужен секс, то ему видней, — говорила мама.

Отец недоверчиво слушал ее. Потом сказал, что пойдет туда только потому, что на этом настаивает мама.

Ко мне пришла Нина, и мы с ней полезли на чердак. Потом я лизал у тети Ани. В последний перед отъездом день мы дважды сходили с мамой в лес. В первый заход мы видели, как четверо мужиков неизвестной национальности толкались около стоящей раком Ирины. Эта поездка во многом определила мою жизненную позицию.