В ловушке.

Я со слезами на глазах смотрела на двигающуюся фигурку за стеклом. Нет, не надо, не ходи, развернись и беги от сюда. Но девушка крадучись в потемках продолжала двигаться на меня — она шла на слабый источник света в конце коридора. Притаившись в темноте, с другой стороны стекла, я с ужасом наблюдала, за её медленным продвижением в ловушку. Как бы я хотела её предупредить, но мой страх был сильнее сострадания к ней. Девушка остановилась и, нащупав в стене маленький проём на уровне пояса, задумалась, но резкий металлический лязг сзади, заставив её согнуться и влезть в узкий проём. Как только с другой стороны показалась её белокурая головка, ловушка закрылась. Она лишь почувствовала болезненный удар по шее — это захлопнулся шейный фиксатор, полностью фиксирующий её голову в проёме.

Девушка задергалась как мышка в мышеловке. Включился свет, полностью осветивший помещение. Молодая блондиночка прищурилась от направленных ей в глаза лучей света. Теперь, я в удивлении замерла, рассматривая девушку, она была гораздо выше меня ростом, и младше меня года на четыре. Теперь я поняла, почему её выбрали — в 14 лет иметь полностью сформировавшееся тело, которому позавидует любая взрослая женщина. Длинные стройные ноги с тонкими лодыжками, рельефными икрами и крутыми бедрами, очень пикантно переходили в округлые, аккуратные ягодицы, развратно выглядывающие из очень коротенькой юбочки. Сегодня ведь Хэллоуин — единственный день в году, когда девушка может безнаказанно одеться как шлюха и никто ей ничего не скажет.

Девушка была согнута в стойле под углом девяноста градусов — она била нежными кулачками в стекло возле головы, которая была надежно зафиксирована. Это было очень жалкое зрелище — по ногам немного согнутым в коленях пробегала дрожь, не то от страха, не то от неудобности позы. Меня вывел из замешательства её вопль и крики на когда-то родном мне языке. И я начала делать, то к чему меня так долго готовили. Для начала я должна её зафиксировать. Я подошла к ней спереди, направленный луч света ударил ей в глаза так, что прищурившись, она могла видеть только мой силуэт. Для начала надо правильно зафиксировать голову, для этого я брала небольшие пряди её длинных волос и наматывала одну за одной на крючки в стойле вокруг её головы. Помню, как мне не повезло с ассистенткой, из-за ее неопытных действий мне чуть было не сорвали скальп в стойле. Нежно, очень аккуратно распределила пряди по кругу и равномерно как струны подтягивала их, окончательно фиксируя голову. Я старалась не причинять ей боли, но всё время вздрагивала от её криков.

Бедняжка — много времени пройдет, пока её не сломают. Когда прическа была впряжена в стойло и голова её полностью обездвижена, я обошла её и приступила фиксировать сзади. Тем временем в комнату вошел доктор. Он внимательно на неё посмотрел. И поставил рядом свой саквояж. Раздвинув стойло, он убрал опору из под её груди и быстро зафиксировал руки над головой. Доктор подошел к её милому личику и провел тыльной стороной руки по мокрой от слез щеке, потом достал шприц, вставил ей специальный загубник и начал делать инъекции жидкости в губы. Затем он сделал несколько уколов в грудь, намазал мазью соски, которые сразу соблазнительно порозовели. Девушка уже не кричала, она лишь похныкивала. Дальше он достал ротовой зажим. Она плотно сомкнула зубы, но он умело их разжал и всунул ей в рот зажим и медленно начал разводить челюсти в стороны. Открыв рот по максимуму, он опрыскал её горло жидкостью из спрея. Пока доктор проводил с ней понятные только ему процедуры, над лицом работал косметолог. Когда он закончил, ее губы еще больше распухли, а лицо потеряло оставшиеся признаки детства — теперь это было лицо юной и похотливой нимфетки, чей пухлый, полностью открытый рот обещал море удовольствий мужским чреслам. Она сильно брыкалась, но схватив её правую ногу, я вставила её в специальный сапог, потом повторила это и с другой ногой. Теперь, ноги были широко расставлены, и оставалось лишь закрепить колени. И тут в меня ударила струя теплой жидкости — она наконец, осознала насколько плохи её дела и обмочилась.

Я заворожено смотрела, как по ноге стекала желтоватая струйка. Меня пнул ногой оператор — он уже давно снимал. Я поняла, что мне надо делать, и подняла голову к юбке — трусиков на ней уже не было. Время идет, а сценарий не меняется — сначала ты королева танцпола, а через мгновенье убегаешь по темному коридору от толпы возбужденных мужчин без трусиков и в очень короткой юбочке. Я сняла свой топик и нежно начала вытирать им её промежность и ноги. Когда топик намок, я сорвала с неё блузку и продолжила её вытирать досуха. Но запах мочи на теле остался, а это недопустимо. Уткнувшись носиком ей в промежность, я начала вылизывать её соленую вагину и анус. Вылизывая под ягодицами я, поочередно меняя ногу, спускалась к её крепким икрам. Полностью обездвиженное тело девушки, лишь содрогалось в судорогах неприязни. На её перепуганное лицо была наведена лишь одна камера, в то время как на меня сразу три объектива. С этой девочкой режиссер решил снимать по другому — она недолжна знать про камеры и снимать должны «реалити» — без остановок на дубли. В ухо через загримированный наушник поступали команды на действия актеров. Девушка в стойле не могла видеть камер из-за линз, которые ей вставил доктор, сделав её близорукой и ограничив четкость зрения одним метром.

После того, как сцену со вылизыванием ног сняли, меня убрали в сторону и девушкой занялся доктор уже сзади. Он промыл, полностью вычистил ей кишечник. Доктор выразил удовлетворение по поводу ухоженности девочки — вся промежность уже была депилирована и ухожена. Последнее что сделал доктор — обильно смазал её прямую кишку. Я с мольбой посмотрела на доктора, но он отрицательно мотнул головой и пошел. В наушнике я услышала: «зачем твоему раздолбаному анусу смазка? Ты и так справишься». Доктор подошел к голове девушки, вытер слюни с открытого рта, достал шприц с очень длинной иглой и сделал ей около 6 уколов внутри рта в скулы с разной стороны. Через минут десять челюстные мышцы потеряют свою силу — делается специально, чтобы девушка не могла никого укусить. Через пять минут рот безвольно открылся — она уже не могла держать его закрытым. Режиссер приказал мне пройти в комнату отдыха и подготовить «первого» номера. Я его очень сильно боялась, этот темнокожий атлет обладал скверным характером и очень большим мужским достоинством, но боялась я его из-за вечной неприязни ко мне.

Я зашла в комнату, на диванах сидело трое мужчин и смотрели через экран монитора на свою новую жертву. Они были после душа в халатах.

— А вот и наша шлюшка пришла. Значит мой выход, — с ухмылкой сказал «первый», — я вам покажу новый фокус со шлюшкой. Я научил её глотать с открытым ртом.

Он подошел ко мне, взял за ухо и резко потянул вниз, поставив меня на колени перед собой. Я раздвинула полы халата и взяла его вялый член обеими руками, широко открыла рот и положила его головку на нижнюю губу. Горячая, соленая струя ударила мне в небо и я начала глотать¸ первые секунды я справлялась с напором, но постепенно жидкость начала заполнять мне рот и я не успевала сглатывать, со страха в конце я даже чуть не подавилась, но струя начала уменьшаться, и я смогла все выпить.

Мужчины на диване зааплодировали, а я начала вылизывать головку, вымывая член от мочи. «Первый» лег на диван, широко задрав ноги, я поняла, что это значит и начала лизать его анус смещаясь к огромным яичкам — член начал потихоньку набухать, и я взяла его в рот. Это был его предыдущий фокус — он запихивает свой вялый член мне целиком в рот, я его возбуждаю, и он расправляется мне прямо в горло. Сей час происходило тоже — ствол уже начал набухать, а вялая головка уперлась в горло, но еще не было настолько упруга, чтоб пройти его. Член начал приподнимать мою голову и крепкая мужская рука с силой прижал меня за затылок к чреслам. Я набрала полные легкие воздуха и глотнула головку, а его член продолжал расти. Сильно прижатая к его паху, я только пыталась просунуть язык из переполненного рта, чтоб лизнуть его яички, но вскоре ствол полностью набух и заполнил мой рот и горло. В комнате стояла тишина, никто не двигался — все смотрели на мое красное лицо с выпученными глазами и вздувшимися венами на висках. Чувство удушения все больше усиливалось, стук крови в голове становился все громче.

«Первый» с улыбкой наблюдал за моим полным слез помутневшим взглядом и начал медленно высовывать член из моего рта. Освободившись я хватала воздух как рыба выкинутая на берег. «Первый» встал, выпил таблетки, скинул с себя халат и одел маску. Я еще раз посмотрела на его взгроможденный член — природа наградила его по истине громадным наследством — на тостом 29 сантиметровом стволе, находилась массивная, с детский кулачек головка.

От глаз девушки в стойле убрали яркое освещение и она открыла глаза. Две камеры запечатлели её лицо приходящее в ужас. В метре от нее стоял чернокожий мужчина в маске с огромной, вздыбленной плотью между ног. Глаза молодой нимфетки первые секунды выражали только удивление, которое быстро перешло в ужас — она осознала, что этот огромный черный фаллос предназначен для нее. Рот девушки был и так открыт, а с широко открытых глаз покатились слезы. «Первый» управляемый наушником в ухе — выжидал, пока камеры полностью запечатлеют эмоции на лице девушки.

Я знала, что благодаря таблеткам, которые он выпил, ему уже не понадобится моя помощь в поднятии члена и еще пару часов он не сможет кончить. «Первый» наконец подошел к девушке и начал медленно водить членом по лицу. Черный, массивный, пульсирующий член, сильно контрастировал с бледным испуганным лицом юной блондинки. Он нежно обвел контуры лица головкой, провел ею по обеим щекам, а потом резко сделал пощечину членом, сначала по одной щеке, потом по другой. Мужчина сделал еще несколько ударов членом, пока щеки девушки не запылали. Получив команду с наушника, я подошла к стойлу взяла член в руку и начала водить головку по распухшим губам девушки. Наконец расположив член прямо напротив кольца её губ, я прошептала ей на ухо, что если она постарается удовлетворить этот член ртом, то спасет свою попку, от этих слов глаза у девушки испуганно заморгали, а в следующий момент вздыбленная плоть начала атаковать обессиленный рот молодой красавицы. Мужчина не спеша начал качать её рот своим поршнем постепенно углубляясь ближе к горлу. «Первый» был королем асфиксии — он знал ту грань, когда мозг девушки, находясь в кислородном голодании, начинал приносить странное, животное удовольствие.

Его член мастерски орудовал во рту, давая легким лишь ограниченный доступ кислорода. Увидев, что глаза девушки заволокла сладкая пелена, после того как «первый» немного ослабил хватку, я снова возбудилась. В наушнике голос приказал подготовить «второго» и «третьего». Я вошла в комнату одыха, где они сидели на диване, стала между ними на колени и начала по очереди отсасывать, готовя их к выходу. Я знала, что это были два брата. Члены их были поменьше — сантиметров по 17, но были они нереально толстыми в диаметре. Я не знала, было ли это от природы, или это доктор постарался, но в рот мне помещалась только головка. Полностью возбудив «второго» и «третьего» я вывела их показать жертве стойла. Девушку вывели пощечинами из полубеспамятства и показали ей двух братьев.

Снова ужас и безнадежность отобразились на её лице. Остался последний этап фильма — они будут снимать ужасную анальную сцену в ходе которой, все трое мужчин будут по очереди сношать её в зад, постепенно растягивая и фистингуя её детский анус, а я в это время буду рассказывать ей про её будущее. Спереди осталась лишь одна камера, которая будет без звука снимать её выражение лица, когда она будет меня слушать. Она уже была в состоянии закрыть рот сама, но после удушья еще была вялая, поэтому доктор ей сделал новый укол, чтоб привести в чувство. Чтобы она не кричала, я всунула ей в рот кляп, стала на колени и начала нашептывать ей на ухо. Рассказывала про то, как после съемок вывезут ее из страны, как жирный боров за 20 000 евро лишит её девственности (сей час её буду сношать только в зад и девственность созранят). Затем на месяц превратят в анальную шлюху — ей пробьют около десяти дыр в языке и вставят в них короткие шипы, чтоб она не могла сосать. Оденут корсет с большим отверстием напротив ануса и с узкой прорезью напротив влагалища (только для мочеиспускания) исключающий половой акт. Единственный вид секса, которым она сможет заниматся — это анальный.

После этого ее завезут в одну азиатскую страну и бросят в мужской тюрьме общего режима с камерам по 30 человек, где они буду её унижать и морально превратят в подстилку. На протяжении всего месяца, на три часа в день её буду заводить в новую камеру к заключенным. После этого, будет пауза — месяц на пластику — еще больше увеличат её губы, из языка выймут минишипы, кончик разрежут, как у змеи (для лучшей оральной стимуляции), стоматолог удалит 12 передних зубов вместе с клыками, ей оденут, другой корсет, который исключает уже и аналаьный и вагинальный секс, и у неё начнется месяц орального блядства. Её переведут в другой блок тюрьмы — к заключенным строго режима. Сосать будет в ночное время суток, через решетку, перемещаясь от одной камеры к другой. Если охрана утром найдет на тебе или твоей одежде следы спермы, то тебя оштрафуют на дополнительный день пребывания в тюрьме. Я оралила двойной срок, из-за того, что тюремные авторитеты заставляли местных петухов сдрачивать на меня и охранники мне засчитывали дополнительные дни — ведь следы спермы очень тяжело скрыть. После этого ты будешь полностью сломлена, и тебя оправят работать в бордель, где по прихоти клиента ты будешь готова на все.

Во время этого рассказа, мне приходилось прерываться несколько раз, когда крупными планами снимали её девственность, потом когда «третий» раскупорил её зад — она очень дико кричала. И еще несколько раз, когда мужчины менялись. Пару раз она теряла сознание, но доктор с этим справлялся. К концу рассказа она совсем сломалась и глупо мычала.

После двух часов анального сношения, мужчины наконец-то показательно спустили ей на лицо и в рот.

Съемочный день закончился, обессиленную, морально убитую девушку отвязали и уложили спать.

Эпилог.

Режиссер потрепал меня по щеке и грустно сказал:

— Наташа, ты свободна, — смотря на меня с тоской, продолжил, — я не знаю, что ты ей наговорила, но она приняла все мои условия, согласилась переехать в другую страну, повзрослеть по новым документах и сниматься в моих фильмах. Благодаря тебе я имею новое детское «восемнадцатилетнее» личико и свежий контракт на 5 лет. А ты можешь досрочно уйти на пенсию. Как я и обещал — тех денег, которые я перевел на твой счет, хватит тебе на долгую безбедную жизнь, а в твоей стране будут думать, что ты находилась 4 года в европейском секс рабстве. Водитель отвезет тебя в аэропорт, где отдаст тебе твои настоящие документы.

Я летела в самолете, а по моим щекам текли слезы. Но не слёзы счастья — я путем обмана другой девочки, выбралась из секс-рабства, навешав такой лапши, которая даже в самом страшном кошмаре не увидишь. И все это, ради того, чтобы быть подальше от того, что мне так дорого. Меня сломали, испортили, сделали шлюхой, шлюхой я и умру. Хоть режиссер и сказал, что я уже старая, но думаю в мои 18 все самое интересное начинается. Интересно, а дома снимают порно?..