Дело происходило, когда мне было 16 лет, а моей двоюродной сестре Наташке 26. Я тогда оставался на летние каникулы у бабушки, и Наташа со своей мамой приехали на две недели.

Сестра моя была красивой высокой немного худой девушкой, любила красить волосы в темно-красный цвет. Она имела сильный характер, а потому в те времена была для меня чем-то возвышенным. Серьезно, мне казалось, что даже обращаясь к ней по имени, я волновался, словно трогал ее за грудь. О последнем и мечтать не мог.

До этого времени мы редко общались. В те немногие встречи, когда они с мамой гостили у нас, мы не часто с ней напрямую разговаривали. Чувствуя некое желание быть с ней, я нарочно вел себя отстранено от Наташи, т.к. таким образом хотел исключить подозрение в том, что хочу ее. Еще бы, она моя сестра, если догадается, то наверняка разозлится и опозорит меня. Так я думал.

Итак, впереди меня ждали 2 радостные недели, когда я могу быть вместе с Наташей. Слышу звук машины, выбегаю на улицу. Моя сестра в джинсах и футболке улыбнулась мне, я принял от нее сумки и радостный пошел заносить их в дом.

Вечером я, Наташа и ее мама пошли вместе с собакой гулять. После дождя трава была сырой, так что домой мы пришли в мокрых штанах. Я переодел их и внезапно на пару секунд оцепенел: Наташа зашла в комнату в одних белых трусиках и футболке. Я мог достаточно хорошо видеть ее треугольник, голые ножки, но сестра не подала виду, очевидно, никак не стесняясь меня. Я же от смущения вышел из комнаты.

С тех пор, как мы ложились спать, она почему-то стала одевать ночнушку по-другому: если до этого это была маечка и шортики, то после она стала одевать лишь маечку. Более того, я, укладываясь на кухне на раскладушку, мог ежедневно на ночь наблюдать, как она красуется перед зеркалом в трусиках, иногда выходит из комнаты в туалет, проходя прямо передо мной в таком виде так близко, что я мог заметить пару волосков, выглядывающих из-под ее нижнего белья. Меня это бросало в волнительную дрожь, и я, когда все ложились спать, передергивал под одеялом, смакуя эти сцены.

Один раз я так увлекся, что Наташа вышла из комнаты, возмущаясь тем, что я скриплю. Я опять увидел ее полуголой. На следующий день она игриво спросила меня, что я там делал, на что я лишь смущенно ответил, что пытался лечь поудобнее. После этого она опять сняла свои штаны, показывая свои трусики, и надела шортики. И если спереди они еще выглядели прилично, то сзади можно было видеть нижнюю часть ягодиц, которые эротично вылезали из-под чересчур короткой одежды. А уж когда я днем увидел, как в этих шортах она наклонилась и полола грядки так, что ее зад был ничем не прикрыт, я долго вспоминал потом эту возбуждающую мое мужское существо сцену.

Во второй половине дня начался дождь, так что мы все были дома. Пока мама Наташи и бабушка были на кухне, я и Наташа сидели в комнате. Я лежал на диване и смотрел телевизор, а она сидела на нем же и делала нарезку. Мы начали с ней болтать и хихикать, я начал поглаживать ей спину, и с весельем я чувствовал от этого и некое волнение. Наконец, я обнял ее сзади и повалил на себя так, что она лежала на мне поперек, причем такому она никак не сопротивлялась и даже засмеялась. В этот момент я взял ее в шутку за нежную шею, что вызвало взволновало меня еще больше. Мой член упирался ей в спину, и она наверняка чувствовала это, но ей было весело и приятно. Я как бы по-приколу подушил ее и отпустил, и она вернулась к нарезке. А я чувствовал, что меня захлестывают невероятно нежные эмоции.

Прошло пару дней, и мы устроили банный день. Готовились мыться, натаскивали воды, топили баню. Первым хотел пойти я, т.к. обожал, когда внутри еще горячо и много пара, я был весьма стойким к духоте. Внезапно Наташа сказала, что я плохо моюсь, так что она пойдет намывать меня. Я слегка шокировался этому, но в то же время эта идея меня радовала. По плану, я должен был помыться первым, в чем мне поможет Наташа, потом она сама помоется. Так что уходили и приходили мы вместе.

И вот, мы с корзинами зашли в предбанник. Я начал раздеваться, оставшись лишь в трусах. Наташа же, к моему удивлению, тоже начала раздеваться. На вопрос, будет ли она сейчас мыться, она ответила, что да, сейчас заодно и сама сполоснется. Сестра планомерно сняла с себя штаны, показывая мне свои красные трусики. Я знал, что она редко носит лифчики, а потому снимать было нечего. И тут она поднимает и избавляется от футболки, обнажая свою грудь, а потом стягивает трусики. И все это с таким видом, будто это нормальное явление. А потом еще и, улыбаясь, стаскивает с меня трусы, так что теперь ей виден мой вставший член. Я был переполнен эмоциями и возбуждением, я наблюдал ее тело, ее задницу, когда входили в парилку, титьки. Она наклонялась, и я видел ее дырочки. Мы друг друга обхлестали вениками, потерли друг другу спины, при этом я в этот момент другую руку положил то на ее талию, то на шею, но ей это нравилось.

А дальше все само случилось. Мы так перевозбудились ситуацией, что машинально перешли к сексу. Она наклонилась передо мной так близко, что мой торчащий член коснулся ее половых губ. Я взял ее за талию, она же сама взяла мой пенис и всадила его себе в дырку. Я был сам не свой, я чувствовал себя преступником, но это чувство было чем-то сладостным. Сердце прыгало из груди. Потом мы вышли в предбанник, где я трахнул сестренку сначала раком, потом она легла на спину, и я лег на нее. Пока я двигал тазом, она обнимала меня, а я держал и поглаживал ее шейку. Она сказала веселым голосом «Боже, я трахаюсь с братом», после чего дразнящей улыбкой возбудила меня так, что я едва успел вытащить член, чтоб не кончить в нее.
С тех пор мы стали очень близкими. Не знаю, подозревали ли об этом другие, но мы гуляли с Наташей по деревне, часто лежали вместе, частенько старались уединиться. По крайней мере она старалась, уходя куда-то, брать меня с собой, в том числе когда шла купаться. Мы обнимались, веселились. Это было невероятное счастье.

Когда Наташка с мамой уехали, я чувствовал сильную тоску, весь мир стал серым. Деревенька была полумертвой, не было в ней сверстников, одни бабушки да дедушки, и тех 2,5 человека. На душе было тяжело, я порой заливался слезами, ходил по дороге, вспоминая эти счастливые дни. И этот замечательный миг, когда Наташка, старшая сестра, которую я чуть ли не обожествлял, отдалась мне, как настоящая женщина.