Познакомился я как то с одной женщиной. Звали её Нина, и мы решили пожить гражданкой, узнать друг друга в надежде, что вдруг у нас, что и получится. Нина жила не так далеко от меня вместе со своей матерью – так сказать якобы моей тёщей – в будущем. Свой дом я не бросил пока и разрывался то там, то там. Нагрузка конечно была большая, но я справлялся.

Как то позвонила Нине её сестра. Она живёт в городе и сильно приболела. Нужна была помощь, и Нина оставив на меня оба дома и свою мать семидесятилетнюю, тут же собралась и уехала. Сказала что на пару тройку дней. Женщина была грузная и маялась постоянно давлением – одним словом гипертоник. Но тёща ещё была могутная и сама на улицу ходила и в пределах дома вполне самостоятельно передвигалась. В общем, обслуживала сама себя. Мне нужно было только накрыть на стол и накормить её. Это была пятница, и я вернулся домой и не знал с чего начать.

Первым делом я быстро накрыл на стол и позвал тёщу ужинать. Сам же пошёл во двор и стал кормить домашнюю живность и топить печи. Была середина марта, и работы было пока не очень много. Так что я справился вполне один и довольно быстро. Одно в спешке сделал не так – случайно промочил штаны и вернувшись в дом снял их и подвесил сушить возле печки и на время остался в одной рубашке. Трусов я не носил – почему и сам не знаю.

Хожу по своей комнате и думаю – а ведь тёща сейчас за стенкой. Вдруг она возьмёт и зайдёт и увидит меня в таком виде и своей Нинке расскажет. Вот и кончится наша совместная жизнь, не успев ещё начаться. Дома то я всегда ходил, как хотел а тут приходилось задумываться. От этих мыслей у меня что то ёкнуло, и член стал подниматься.

Этого ещё не хватало – сказал я сам себе.

Я быстро нашёл другие штаны и одел их и постарался успокоиться, чтоб бугор не так выпирал. Но этот эпизод не давал мне покоя. Тёща сидела в своей небольшой комнатке и смотрела телик – свои любимые сериалы. Я сидел в своей и смотрел хоккей, но даже не помню кто с кем играл, так как думал совсем о другом.

Комната тёщи находилась справа при входе в дом, слева – почти напротив была расположена кухня и разделял их небольшой – но длинный коридор, по ходу которого дальше находилась наша с Ниной спальня и комната для гостей – попросту зал. Чтоб попасть в зал – нужно было пройти мимо кухни, а чтоб в нашу спальню, то мимо двери тёщи. Мысль, зародившаяся в голове, не давала мне покоя. Я выглянул в коридор, дверь в комнату тёщи была закрыта, и громко тарахтел телик. Желание перебороло страх, и я решился. Одно дело меня видели посторонние люди издалека когда я гулял в лесу голышом, а тут я мог это проделать находясь всего в паре метров от до недавнего времени, незнакомого мне человека. Показываться тёще я конечно не собирался, но вот так, пройтись на грани разоблачения, было не просто здорово, а возбуждало меня с каждой минутой всё больше и больше.

Я снял штаны и положил на кровать. Тихонько с торчащим членом, указывающим мне путь, вышел в коридор, одел телогрейку, и резиновые галоши. Телогрейка была не очень длинная – всего лишь наполовину прикрывала мне ягодицы и соответственно мой член вылез из под неё и торчал вперёд покачиваясь при каждом движении. Открыв осторожно дверь, я вышел на улицу.

Было тепло, а с крыш всё ещё капал растаявший от тепла снег, хотя было уже темно – половина девятого вечера. Я прошёлся по двору и заглянул в окно кухни – оно как раз выходило во двор, и мне мимо него нужно было пройти, чтоб попасть в огород. Дверь у тёщи была закрыта – возможно, она даже не слышала, что я вышел на улицу. Я прошёл через двор и вышел в огород и тут толи от весенней прохлады, а может от сильного перевозбуждения, меня начало трясти как в лихорадке. Зуб на зуб не попадал, и я поспешил вернуться в дом. Как только я вошёл в коридор, быстро снял телогрейку и держа её на весу в десяти сантиметров от пола, приставил к себ е с левого бока, чтоб в случае чего, если тёща откроет дверь, она не могла сразу понять и увидеть мой торчащий член и голые ноги. К моему счастью она не вышла, и я удачно завершил свою вылазку. Как только я сел на кровать и перевёл дыхание, прикоснувшись к своему члену, чтоб проверить не замёрз ли он, то сразу почувствовал какой он горячий и начал пульсировать.

Сделать я конечно ничего не успел, как струя спермы вырвалась из него и обрызгала мне ноги и немного попала на половички. Отдышавшись и приведя себя в чувство, я всё затёр и лёг спать. Состояние было такое, как будь то бы я, занимался сексом весь день и из меня выжали все соки. Уснуть я не мог долго, и мне хотелось повторения, но не вечером в полной темноте, а днём, когда риск разоблачения увеличивается в несколько раз. Впереди был выходной, и спешить на работу мне было не нужно, и я решил, что завтра обязательно это проделаю.

Утром я проснулся рано в предвкушении новых событий и ощущений. Быстро накормив всех и протопив печь у тёщи в комнате – она постоянно мёрзла, хотя на улице уже утром было около ноля. Потом сел за стол на кухне и стал завтракать сам, а между делом смотрел в окно, и представлял себе самого себя, разгуливающего по двору в одной телогрейке, с голым задом и торчащим членом, и у меня появилась здравая мысль. В окно можно было разглядеть не весь двор, а некоторые его участки.

Было несколько укромных мест где я мог легко спрятаться и тёща в окно меня бы не смогла увидеть, а потом если пару ящиков поставить на этот верстак, то половина калитки, вернее нижняя её часть, тоже будет недосягаема взору из окна и я могу свободно наполовину голый пройтись на глазах у тёщи со двора в огород. Это меня так вдохновило, что я даже не доел суп, быстро собрался и вышел во двор.

Я быстро нашёл ящики из тарной доски и поставил их на верстаке так, чтоб они закрывали проход к калитке. Открыл калитку и подложил под неё полено, чтоб она не закрывалась. А на верёвку повесил смоченную старую половичку, для вида чтоб мол сохла а не прела. Вроде всё было готово. Вошёл в дом и посмотрел в окно.

Да, если сильно не высовываться – то можно пройти даже не замеченным – поблагодарил я сам себя за смекалку.

Я взглянул на часы. Была половина одиннадцатого. Тёща сидела у себя в комнате и смотрела телик. Я зашёл в зал и взял там лежащие на стуле свои брюки и унёс в комнату и повесил в шкаф. Потом в комнате убрал все свои штаны и остался в одних. Дождавшись обеда, а на улице уже было тепло и плюс 12, я зашёл в спальню, и перетянул себе член, предварительно возбудив его. Он так напрягся, что вздулись вены, а в месте перетяжки его толщина уменьшилась вдвое. Затянув узел как мог сильнее, но с чувством самосохранения чтоб не переборщить, а потом завязал второй – так на всякий случай чтоб случайно первый не расползся.

Оставшиеся концы белого шпагата сильно бросались в глаза и я взяв ножнички, отстригнул их. Ножницы, чтоб после обеда тёща случайно не взяла себе, положил на шкаф, так как без них теперь мне шпагат было бы не развязать. Потом накрыл на стол и заглянул в комнату к тёще. Антонина Ивановна сидела к двери в пол оборота и что то читала. Это был шанс. Я быстро зашёл в нашу с Ниной спальню и снял штаны. Член просто выпирал и торчал вперёд покачиваясь от тяжести. Быстро проскочив мимо комнаты тёщи, я накинул, даже не застёгивая на себя телогрейку и сунув ноги в галоши, сказал.

Антонина Ивановна, обед готов, я на улицу пошёл.

Услышав, что она меня поняла, заскрипел стул в её комнате и послышались шаги, я быстро выскочил в сени и мимо кухни успел скрыться в дровеннике. Выглянув из за поленницы, я увидел как тёща села за стол и стал обедать. Первый шаг был сделан. Сердце колотилось как у загнанного коня, и готово вот вот выскочить. Переведя дух, я присел и невидимый наполовину за ящиками вышел через калитку в огород.

Теперь от глаз тёщи я был в безопасности, а вот со стороны соседей я что то не подумал. Ночью было одно – темно и ничего не видно, а днём, да ещё в малознакомом доме, где и знать то ничего толком не знаю, а тем более что и когда делают соседи, я немного испугался и стал оглядываться. Кругом было тихо. Вроде бы опасаться нечего, если конечно сосед справа не будет скидывать снег с крыши, то я у него могу быть на виду как на ладони, ну и естественно, если сосед слева не залезет на забор чтоб посмотреть что у нас делается.

В общем убедив себя и успокоив, я стал присматривать на всякий случай укрытие. Вдруг что пойдёт не так и я что то упустил и недосмотрел. Немного пройдясь по дорожкам до бани и до туалета, даже заглянув в него и присев, я обнаружил ещё одну опасность. В дощатой двери были больше сантиметра щели и если Антонина Ивановна после обеда надумает заглянуть сюда, то вид на огород и на то что я по нему разгуливаю с торчащим и уже начинающим немного синеет членом, она сразу меня увидит. Я быстро выскочил из туалета и стал осматривать, где мог бы я в этой ситуации укрыться.

Пройдя по тропинке до бани, я заметил, что в некоторой части снега накидано так много, что из за него не будет видно не только мою нижнюю и обнажённую часть, но и меня всего. Ну а там если что, то можно и за баней спрятаться – туда то она уж точно не полезет, а если и полезет, то застрянет и её оттуда будет не вытащить. Я даже усмехнулся, представив себе эту картину. Походив ещё минут пять по огороду, тряся своим пер
етянутым членом, я снова зашёл в дровенник и стал смотреть в кухонное окно.

Антонина Ивановна продолжала не спеша есть своими полутора десятками зубов, тщательно пережёвывая кусочки мяса. Она всегда говорила, чтоб ей не клали большие куски, а то она их весь день будет пережёвывать. Ну нам и приходилось мясо нарезать маленькими кусочками. Я даже засекал однажды время – сколько она сидит за столом – от двадцати до получаса, смотря что на завтрак обед или ужин.

Я снова вышел в огород, взяв деревянную лопату, и покидал снег. Потом снова заглянул и снова в огород и так раза три бегал туда сюда, чтоб не стоять на месте, а как то греться в движении. Того озноба я конечно не чувствовал как вчера вечером, но волнения были. Я даже не знал сколько мне придётся тут куковать в одной телогрейке. Сколько прошло времени, я не знаю, но вот наконец то она посмотрела в кухонное окно, встала из за стола и наверное направилась к себе. Видеть я этого не мог и спустя пару минут подкрался к окну и заглянул. Тёща ходила по своей комнате и что то делала.

Я уже стал волноваться, может зря я это всё затеял – вдруг подумалось мне.

Но первый шаг был сделан. Одеть на улице мне было нечего, я всё осмотрел и убрал. Дома тоже всё спрятал в шкаф под ключ и теперь единственные доступные мне штаны лежали в нашей с Ниной комнате на верху бельевого шкафа. А чтоб достать и надеть их, мне нужно мимо открытой двери Антонины Ивановны пройти в спальню, подставить стул и достать штаны. Задача была не из лёгких. Мне уже стало казаться, что я был на грани позора, и разоблачения, и это как ни странно ещё больше возбуждало меня. И без этого перетянутый и возбуждённый член получал ещё больше приток крови и напрягался сильнее. Мне казалось, что стоит мне только дотронуться до него, как кожа не выдержит, и он в моих руках возьмёт и лопнет. А потом ещё давало знать его прикосновение к низу телогрейки, край который был немного грубоват и причинял некоторые неудобства, а может от перевозбуждения просто мой член стал очень чувствителен.

А может пойти в открытую, ну не терять же из за всего этого член. Он того и гляди скоро вообще чувствительность потеряет – подумал я и в очередной раз подойдя к кухонному окну, заглянул, чтоб увидеть что там делает тёща.

Она сидела в пол оборота и куда то непонятно смотрела.

Наверное что то на улице заметила, вот и выглядывает – решил я.

Это был шанс и я быстро направился в дом с высунутым из под телогрейки членом. Спрятать его было невозможно. Только я открыл дверь, как сразу же услышал шаги и голос тёщи. Я быстро выскочил обратно, сделав вид что что то брал и в самый последний момент когда закрывал за собой дверь, увидел лицо тёщи и она что то пыталась мне сказать. Я со страха не дал ей этого сделать и быстро убежал в огород. Переждав минуты две, я снова приоткрыл дверь и не заходя в дом спросил.

Антонина Ивановна, вы что то сказать хотели? – спросил я.

Нина звонила – выглянув, сказала она и взглянула на приоткрытую дверь. Поняла что она или нет, я так в тот миг и не понял, но нашёл смелости и ответил.

Я сейчас грязь оботру и уберу снег и перезвоню ей и закрыл дверь за собой.

Походив ещё минут пять или десять, я дважды заглянул в окно. Тёща как сидела на кровати, так и продолжала сидеть. У меня уже не было сил терпеть и член сильно ломило. Нужно было убирать жгут и как можно скорее. Я снял на улице телогрейку и взяв её в правую руку, прикрыл её себя и свои голые ноги с боку, и вошёл в дом. Быстро прошмыгнув мимо комнаты тёщи, я подставил стул и достал штаны. Я натянул их на себя, прямо не слезая со стула, а потом облегчённо вздохнув, взял со шкафа ножницы и расстриг узел. Шпагат ослаб и давление на член уменьшилось. Освободив похолодевший и посиневший член, я стал растирать и массировать его, чтоб восстановить кровообращение. Вскоре он стал теплеть и я убрал руки и натянув штаны.

Зайдя в комнату, я набрал телефон Нины, и мы болтали минуты три. Она поинтересовалась нашими делами, и я уверил её, что у нас всё хорошо. Потом я пошёл на кухню и сел обедать. Вроде всё было здорово и даже слишком экстремально – анализировал я свой поступок и решил, что с перетяжками так больше рисковать не буду.

Вечером во время ужина, а так же в воскресенье во время обеда я повторил всё точно так же и снова испытал большой выброс адреналина и наслаждения от проделанного. Антонина Ивановна так ничего не заподозрила. Ближе к вечеру тёща стала одеваться и я понял – что она пошла в туалет. Я зашёл в спальню и быстро снял с себя штаны, оставшись в одной только рубашке и выглянул в коридор. Как только она вышла в сени, я быстро накинул на себя телогрейку и шапку на голову. Сунул ноги в маленькие валенки, чтоб не хрустеть снегом и не так шумно идти и вышел буквально следом. Она закрывает за собой сенечные двери, а я уже за ними с другой стороны. Она подходит к калитке, а я уже выхожу и полу присядку следую за ней.

Дождавшись когда она отойдёт от калитки в огород метров на пять до угла сарая, я выхожу следом почти за её спиной и повернув направо бегу до бани. Семь шагов и я прячусь за кучей снега и смотрю в её сторону. Нет, она даже не слышала мои шаги и не смотрела в мою сторону. Класс – радуюсь я и слежу из за кучи за ней. Ей ещё два три шага и у меня есть шанс вернуться пока она не смотрит в мою сторону, но я чего то жду. Вот она вошла в туалет, и я упускаю свой шанс и сижу не высовываюсь, так как она сквозь щели в дверке туалета прекрасно видит весь огород. Со зрением у неё полный порядок. В свои годы она читает без очков. А вот если бы у неё убрать лишний вес, так килограмм сорок, то дома её не застать было бы.

Пока я об этом думал, дверка открылась и она вышла. Постояв немного, и осмотрев огород, она медленно пошла обратно.

Только бы не пошла в сторону бани, а то точно бы мне пришлось прятаться за баней по пояс в снегу – подумал я.

Пронесло, Антонина Ивановна прошла через калитку, и я по дорожке побежал следом. Хорошо, что я не успел высунуть голову, а взглянул только краем глаза. Она стояла возле крылечка и осматривала двор и свисший с крыши снег, потом окинула взглядом дровенник и стала подниматься по ступенькам. Я подошёл к кухонному окну , как только закрылась за ней дверь и стал ждать. Вот она разделась, вошла в свою комнату.

Вот она что то сказала – наверное меня звала – подумал я.

Походив по двору ещё минут десять я снова заглянул. Тёща сидела на кровати и смотрела в окно, иногда поворачиваясь и поглядывая на кухню.

До ужина было ещё пару часов. Неуд то уже проголодалась – подумал я. Если так, то пока она не поест, не успокоится, а того гляди сама придёт на кухню и займётся поиском еды. Тогда мне точно придётся на улице сидеть с голым задом и свободно болтающимися на морозце яйцами и членом. Хотя он у меня и так уже похолодел, хотя и не был перетянут. Вечерело и дневное тепло постепенно угасало. Близились ночные и вечерние заморозки. Это обычное дело весной.

Подождав ещё немного, я снова решился и не дожидаясь самого опасного момента, пока тёща сидела в своей комнате, я мог проскочить в нашу с Ниной спальню. Сняв обувь и телогрейку, я прикрыл её голые ноги и всё что было видно и вошёл в дом. Быстро не дав понять что это я, прошёл, нет, просто прошмыгнул мимо двери комнаты тёщи и схватив лежащие на кровати штаны быстро их натянул.

Серёжа, а ты что тюфайку(телогрейку) в спальню занёс – спросила она.

Вешалка порвалась, пришить надо – ответил я.

Какой мужик моей Нинке достался и готовит и шьёт и по хозяйству мастер, не то что тот прощелыга. – сыпала она комплименты в мой адрес.

Одев штаны я вышел на кухню и стал готовить ужин. Вечер прошёл как обычно, я сходил в свой дом и там управился со всеми делами и снова вернулся назад. Завтра понедельник и мне на работу.

В понедельник весь день на работе думал о тёще и о том как я у неё за спиной разгуливал полуголым. Мне хотелось, как можно поскорее закончить работу и бежать на поиск приключений и новых ощущений. Я думал, как и что сделать, в какой момент раздеться и когда выйти из за укрытия. Вариантов было немного. Войдя в дом я переоделся и остался в спортивных штанах, чтоб при удобном случае их можно было за пару секунд стянуть. Накрыв на стол, я позвал тёщу ужинать, а так как дверь у неё была открыта, то немного подождав, когда она зайдёт на кухню, быстро в коридоре стянул штаны и с уже торчащим и перетянутым членом в одной телогрейке вертел головой, куда бы закинуть их.

Оставить в коридоре, значит оставить себе шанс что могу в любой момент зайти и взять их. Долго рассуждать я не мог, пока тёща не подошла к столу и не села. Я скомкал их и бросил через коридор в зал. Они упали удачно прямо на кресло. Я быстро выскочил в сени и на двор. Присев на корточки и прижавшись к стене дома, я проб
рался мимо кухонного окна в направлении дровенника и выждав момент, когда тёща отвернётся, пересёк двор. Я стал за столб и наблюдал, как она медленно ест и с одной стороны ругал её за это, а с другой думал что не могла бы она есть как можно дольше. Ведь пока она на кухне, мне не пройти мимо её незамеченным и поэтому я буду торчать на улице под заходящим уже солнцем и медленно понижающейся температуре.

Тёща действительно никуда не спешила, поглядывая во двор и рассматривая все углы в кухне, как будь то, видела её впервые, ела приготовленную для неё еду с мелко нарезанными кусочками мяса.

Я ходил то в дровеннике, то по всем дорожкам в огороде и снова во дворе, пока не увидел, что Антонины Ивановны нет в окне.

Ну всё, пора и мне домой, а то что то прохладно уже, ведь шёл уже седьмой час. – подумал я и направился в сени, как вдруг скрипнула дверь.

Серёжа, ты скоро – услышал я голос из сеней.

Я быстро шмыгнул в сторону калитки и уже потом отозвался.

Ещё немного осталось, а что случилось Антонина Ивановна – спросил я.

Прохладно, надо бы печь затопить – сказала она.

Сейчас приду и протоплю – ответил я и услышал как закрылась дверь. Про печь то я и забыл. Вот тупая башка. Ругал я себя. Вот как я теперь по коридору пойду, ведь она ждёт и глазами зрит где я и когда приду.

Но делать было нечего и я снова улучшив момент, когда она отвернётся и что то там будет делать, прошмыгнул мимо её двери прикрывшись телогрейкой и через несколько секунд уже стоял снова с той же телогрейкой но уже в штанах.

Снова пронесло и снова удачно, а сердце так и колотилось. Я думал что не выдержит и выскочит наружу.

Как печь протопилась, тёща закрыла дверь, включила телик и легла на свою кровать. Я же совсем потерял страх и сняв штаны, снова перетянул член и стал перебежками ходить их одной комнаты в другую. А потом вообще из одной комнаты убрал всю одежду, чтоб не во что было одеться и периодически сидел то в спальне, где все лежали вещи мои, то в зале, где и одеть то было нечего. Но всё закончилось, и я услышал, как похрапывает тёща и сам лёг спать, предварительно закончив все свои дела по хозяйству и накормив всю живность. Спал я голышом, так как привык так спать дома, да и чего бояться, если почти голый средь бела дня бегал по дому и по двору и она не заметила, а под одеяло то уж точно она заглядывать не будет.

Перед тем как заснуть, я обдумывал как бы усложнить себе задачу на завтра и впереди было ещё два дня в моём распоряжении – хотя рассчитывать на последний день было рискованно. Нина могла приехать неожиданно и я не мог перед ней предстать полуголым по середине двора или огорода.

Так я и заснул, а утром на работу побрёл думая о предстоящем вечере, который сулил мне огромные проблемы, если то, что я задумал, пойдёт не так.

Вот и вечер, я иду с работы и думаю как всё сделать а см уже изнемогаю от возбуждения. Член стоит колом. Хорошо что март и я в курточке и никто этого не замечает. На улице сильный ветер и что то бегать полуголым мне не очень то хочется. Остаётся одно – проделать то что я придумал в пределах дома.

Дома как обычно, сразу переодеваюсь и в одной рубашке и спортивных штанах с резинкой, чтоб стягивать было легко и быстро и одевать тоже. Собираю и запираю в шкафу всю одежду, ключ несу на кухню и незаметно кладу на самом видном месте – на окно. Подойти незамеченным к окну, просто невозможно. В зале собираю все покрывала, которыми застелены диван и два кресла и выношу их на улицу, чтоб проветрить и похлопать и развешиваю на верёвках. Теперь и в зале нет ничего кроме коврового покрытия на полу. Готовлю ужин и зову к столу тёщу. На ходу ей говорю.

Я устал и хочу немного вздремнуть.

Ладно, я потом всё уберу со стола – ответила она и села ужинать.

Я ещё не успел выйти с кухни, как Антонина Ивановна спросила меня.

А накидашки что так и будут всю ночь висеть?

Нет, я пойду на улицу и занесу их – ответил я.

Когда тёща сидит за столом на кухне, в коридоре есть невидимая зона и можно просто незамеченным пройти из нашей спальни в зал и обратно. Я снял рубашку и штаны и свернув их в комок, зашвырнул в дальний угол на антресоль. Эта антресоль была в коридоре выше дверей и до самого потолка. Там летом лежали зимние вещи, а зимой летние. Чтоб достать их оттуда, нужно взять табурет из кухни и встать на него напротив входной двери как в кухню так и в комнату тёщи. После того как я закинул туда свои последние шмотки, я полностью лишил себя какой либо одежды и шансов на разоблачение и мой позор стало во много раз больше.

Пока тёща ела и брякала ложкой по чашке, я успел несколько раз перейти голым из зала в спальню и обратно. Перетянутый член от перевозбуждения просто разрывался и его сильно ломило. В такой момент он выглядел очень огромным, и если бы тёща его увидела – то это был бы для неё шок. Я не хотел, чтоб её шарахнул инфаркт и поэтому передвигался на носочках и очень тихо, чтоб ничего не стукнуло и не скрипнуло и мне это удавалось.

Вот зазвенела ложка в стакане и я понял, ещё минута и тёща вылезет из за стола. Быстро перебежав в спальню, я лёг в постель и отвернулся от двери. Даже если она из любопытства заглянет, то увидит, что я сплю. Тёща прошлёпала в свою комнату, а через некоторое время вернулась обратно на кухню. Забрякала пустая посуда и я понял что она убирает за собой со стола. Как только всё стихло и она снова ушла к себе, я тихонько встал и засунув под одеяло две небольших подушки, как будь то я там лежу, выглянул в коридор и заглянул в её комнату. Она сидела за столом и читала газету. Любое движение в коридоре она могла бы заметить, и я снова вернулся. Спустя минут тридцать я снова выглянул, и в этот раз дверь была наполовину прикрыта, а тёща лежала на кровати и смотрела телик, передачу «Пусть говорят».

Воспользовавшись этим, я тихо пересёк коридор и зашёл в зал. Это стоило мне немалых усилий, но я сделал это и вот я стоял посреди зала, голый с торчащим членом и мне нечем было даже прикрытьс я. Как только зазвучала реклама, я быстро вернулся в спальню и так несколько раз, пока не закончилась эта передача. Пока я бегал туда сюда, меня осенила новая авантюрная идея и ещё больше рискованная, чем то что я проделал только что. Я взял пульт и сев в кресло голышом, включил телевизор. Сидел я немного спиной, а немного правым боком к двери и мог видеть если там появится Антонина Ивановна. Началась программа время и мне хотелось послушать последние новости. Конечно же тёща услышала как заработал телик и встав с кровати вышла в коридор.

Что не спится? – спросила она.

Хочу новости послушать ответил я заикаясь. А сам тем временем прикрыл руками свой торчащий член и яйца и сверху ещё заслонил согнутой в колене и поставленной на кресло правой ногой. Левая же нога продолжала стоять на полу и её трясло как в лихорадке, что мне пришлось приложить усилие и прижать её к полу. Тёща сделала шаг в сторону зала и увидев моё голое колено и ещё неизвестно что, встала как вкопанная. Минута молчания и она говорит.

Не холодно?

Так я вот же печь протопил, нагрелось уже. Сейчас новости послушаю и снова лягу – ответил я.

А про накидашки не забыл – спросила она.

Помню я Антонина Ивановна.

Развернувшись, она ушла к себе, а минут через двадцать, программа время ещё не закончилась, она закрыла дверь в своей комнате.

Всё, мне конец. Завтра сплетня пойдёт по деревне, а Нинка узнает, выгонит – думал я, и мне уже ничего не хотелось, но задуманное я решил довести до конца. Достать конечно сейчас свою одежду я не мог ни с антресоли, ни из шкафа и я решил сидеть сколько смогу. Потом взял и заглянул в комнату тёщи. Она лежали и смотрела телевизор. После девяти начался какой то сериал и в сторону двери даже искоса не посматривала. Прижавшись к простенку я быстро перебежал в спальню и лёг. Немного перевёл дух и выглянул снова. Она так сосредоточенно смотрела что ей вряд ли было до меня, да и что уж теперь – застукала так. Я прошёл мимо двери, накинул телогрейку и шапку на голову и вышел во двор. Быстро снял накидашки и заглянул в окно. Всё было без изменений. Я закрылся и вошёл в дом.

Прикрывшись этими же накидашками я прошёл мимо её комнаты и стал расстилать их на диван и на кресла. Они были такими холодными, что сидеть на них не хотелось. Антонина Ивановна вся была в фильме, как будь то это показывали её в главной роли. Я прошёл мимо и сняв телогрейку, вернулся в спальню, уже шагая по коридору даже не боясь что она меня увидит. Что делать, раз попался и скрывать нечего. Я лёг спать а рано утром достал ключ на кухне и одевшись ушёл на работу, предварительно достав свои вещи с антресоли. Тёща спала и видеть это не могла. Я думал что вечером предстоит серьёзный разговор и ждал и боялся его. До приезда Нины оставались ещё сутки.

Два последующих дня особой изобретательностью не отличались. Если тёща шла на улицу, то я спустя несколько секунд в одной телогрейке шёл за ней прячась за дверью, поленницей дров, за столбом или любым другим выступом и она проходя мимо не видела меня. Если конечно можно назвать это новшеством, то расскажу. Когда тёща шла на улицу и я не следовал за ней, я раздевался и пряча всю одежду, заходил голый на кухню и прятался там за печью.

Когда тёща заходила в дом и стоя в коридоре снимала с себя курточку, я весь трясся как осиновый лист что только бы не вошла на кухню. Антонина Ивановна вешала курточку и шла к себе в комнату, чтоб снять так кофту и шаль. Она была грузная и болели ноги поэтому шла медленно и вразвалочку. Я в это время на носочках успевал проскользнуть за её спиной всего в метре от неё в нашу спальню и там достать свою одежду и выйти уже одетым. Что то новое я придумать не мог, а на улице было ещё прохладно чтоб там находиться больше часа в одной телогрейке.

После ужина тёща заходила к себе и смотрела телевизор. Я как бы случайно прикрывал чуток у неё одну створку двери чтоб мне можно было проскальзывать голым через коридор из одной комнаты в другую и на кухню и даже видя что тёща смотрит в сторону окна – выходил на улицу и выжидая минут десять возвращался назад. Так в течении всего вечера пока она не ложилась спать или не закрывала плотно дверь.

В пятницу приехала Нина. Она много чего рассказала и мы с Антониной Ивановной слушали. Потом я пошёл на кухню, вскипел чайник, и Нина попросила налить. Пока я это делал, тёща тихим голосом рассказала Нине, что я смотрел телевизор почти голым в одних трусах. Нина что то ей ответила и разговор прекратился. А уже вечером когда мы легли спать, Нина спросила меня.

Ты чего в трусах дома разгуливал, маму пугал? – и сама усмехнулась.

Да так получилось – лёг отдыхать а уснуть не мог и решил новости посмотреть – ответил я.

На этом моё разоблачение и закончилось. Значит мне тогда просто показалось что по виду тёщи я понял что она меня уличила в том что я голым сижу, а она просто не успела разглядеть что я прикрывал руками и согнутым коленом. Если бы она это тогда увидела – то я наверное снова бы бродил у себя дома один из угла в угол голышом и ничего не стеснялся.

Наступит тепло и начнётся много дел на улице и если Нина снова вдруг уедет в город, то я постараюсь воспользоваться случаем и проделать такой трюк но уже во дворе на свежем воздухе и уверен что придумаю ещё более экстремальное для себя развлечение – где буду на шаг от разоблачения тёщей.

Если это будет интересно – то я обязательно своей новостью поделюсь…