После окончания школы меня устроили кладовщицей на обувной склад. В школе училась не очень хорошо, так что кроме заочного отделения торгового института мне ничего не светило. Я была крепко сбитая девушка с крупными чертами лица, темными вьющимися волосами, широкими бёдрами и весьма солидной для своего возраста грудью.

Была ли я красива, не знаю, но думаю, что все женщины прекрасны по-своему. В свои восемнадцать лет у мужской половины совершенно не пользовалась успехом. Даже мои короткие юбки и глубокие декольте не вызывало у них ничего, кроме ехидных усмешек, а только постоянную ругань с матерью. Вокруг много молоденьких, красивых мальчиков, а я, переполняемая, сексуальной энергией стояла на обочине, жизнь проходила мимо.

Все девчонки вокруг были нарасхват, только я одна никому не была нужна. Их постоянные язвительные уколы в мою сторону доводили меня до такого состояния, что я готова была на всё, лишь бы доказать свою состоятельность, как привлекательная женщина.

Часто рассматривая в зеркало своё обнаженное тело, я не могла понять, почему такие красивые формы не приводят мужиков в трепет. Почему они штабелями не валяться к моим ногам. И чем я больше об этом думала, тем сильнее мне хотелось любить и быть любимой. Отдать своё тело на алтарь любви, но только после штампа в паспорте. Нет, конечно, можно побаловаться, но до брака я должна оставаться девственницей.

И вдруг к нам на работу устроился молоденький грузчик. Он жил в пригороде, школу бросил, закончив только девять классов. Худенький, невзрачный, скромный. Это был мой шанс.

Мне даже показалось, что он как-то по-особенному посмотрел на меня при нашей первой встречи. Внешне я на него не обратила никакого внимания, хотя внутри сердечко учащенно забилось при его взгляде. И самое интересное, что я влюбилась в его с первого взгляда, а может это была не любовь, а просто чувство влюблённости, тяга и потребность в противоположном поле.

Вскоре он стал со мной обедать. Это же непререкаемая истина, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Я, вцепилась в него, мёртвой хваткой и казалось, что ничто меня не может от него оторвать.

Кулинарные способности мои и моей мамы, и шикарные формы страждущего ласки тела не дадут устоять бедному созданию. Не пройдет и месяца, как он будет просить моей руки.

Уже через пару дней моя попка ерзала по его коленкам, прижималась к нему грудью, вешалась на шею. Но в этом была не его заслуга, а моя и только моя. Он провожал меня домой после работы, гулял иногда вечерами.

Наши интимные отношения не заходили дальше того, что он ласкал грудь, пытался дрожащими руками расстегнуть лифчик, залезть под чашечки. Но из-за неопытности и спешки у него никогда толком ничего не получалось.

После возни с ним на лавочках и подъездах, я приходила домой с мокрыми трусами и тяжестью внизу живота, которая потом переходила в боль в паху. Моя мама переживала и думала, что это у меня приступы аппендицита. Но разве она могла подумать, что её дочери нужен мужчина. И это было бы лучшее лекарство от болей.

Но мой любимый был бестолковый и не принимал в отношении меня решительных мер. Его рука даже не думала опуститься мне на коленку, проникнуть между ножек, коснуться внутренней стороны бедра, подняться вверх к заветному цветку любви.

С каждым днём, видя его неопытность, вела себя всё наглее и наглее. Садилась к нему на коленки, расставив ножки и прижавшись промежностью к его паху, чувствую губками влагалища шершавую ткань его брюк.

Обнимала, тёрлась грудью, вела не совсем скромные разговоры, преподнося себя опытной, искушённой во всех вопросах женщиной. Хотя была ещё, как я сказала, девственницей, и мои практические познания в сексуальной жизни заключалось только в мастурбации в ванной комнате, засовывании в уретру всяких предметов и ласкание струёй воды влагалища.

Это занятие, скажу честно, не приносила мне большого удовольствия, оставляло внутри такую волну неудовлетворенности, которая после этого выплёскивалась злостью и раздражительностью. Я хотела реального секса, но боялась, боялась потерять девственность.

Нет не реальную девственность, а ту девственную плевру, которая прикрывала вход во влагалище. Боязнь матери и её страшилок о том, что без неё трудно и позорно выйти замуж, сдерживало меня от необдуманных поступков.

И вот однажды, в конце апреля, как обычно был субботник. На нем мы не столько работали, сколько отдыхали. Каждый из дома принес спиртное, закуску.

Уже с самого утра начался праздник. Накрыли стол, сели выпили, закусили, выпили, закусили…
Показывая своему любимому, что его подруга уже взрослая женщина, выпила пару стаканов вина, от которых мне стало хорошо и весело. Начала нести всякую чушь, задирать до неприличия подол и без того короткого платья, рассказывать всякие небылицы, выставляя себя некой героиней и всё знающей в вопросах секса.
Мой милый, его звали Валера, как-то странно опускал глаза, стесняясь, наверное, моего поведения, а
может страсть уже переполняла его, и он не хотел это показать. Он был очень скромным, неопытным мальчиком из пригорода. А я всё наглела и наглела, лезла к нему, приставала. Мужики хлопали меня по заднице, лапали за грудь и ехидно смеялись:

— «Смотри Танька, сиськами не задуши Валерку, а то потом кто тебе ящики таскать будет»
Мои сотрудники даже подняли бокалы за нашу скорую свадьбу, что ещё больше раззадорило меня и придало уверенность в силах.

Ещё чуть-чуть и я его изнасиловала бы прямо на праздничном столе. Но скоро всё было выпито и застолье наше закончилось. Все стали разбредаться, кто куда. Кто в подсобку заниматься сексом, кто за выпивкой, за продолжением банкета, а кто домой.

Мы же с Валерой пошли опечатать мой склад и сдать его под охрану. Как только мы скрылись от посторонних взоров, то я вообще обезумела. Прижала его к стенке, рука самопроизвольно опустилась вниз и коснулась паха, под тканью брюк почувствовала напряженный член, улыбнулась, несильно сжала его рукой и произнесла:

— «Ну, что, яйца, наверное, уже звенят! Смотри, чтобы не лопнули»

Валера ничего не ответил, только густо покраснел, опустил свой взгляд. А меня его поведение раззадоривало всё больше. Некая планка в голове опустилась, несло по наклонной плоскости. Хотела ли я тогда реального секса – не знаю. Знаю одно – вела себя нагло и отвратительно.

А его покладистость придавала мне большей наглости и самоуверенности. Ещё чуть-чуть и я бы начала снимать с него штаны или раздеваться перед ним, но меня остановил чей-то незнакомый крик:

— «Валера, ты где?»
Он резко встрепенулся, испуганно вздрогнул и крикнул в ответ:
— «Серега, я здесь!»
И совсем тихо прошептал мне на ухо:
— «Это мой двоюродный брат, недавно из армии пришел»

И вот из-за поворота показался весьма симпатичный, рослый парень. Он, приятно улыбаясь, подошел к нам, протянув ему руку, для приветствия сказал:

— «Так это и есть та Таня, о которой ты мне говорил? Симпатичная девочка и такая вся сексуальная. Повезло тебе Валерок. А я тут заехал на рынок скупиться, думаю, зайду, посмотрю, где братишка работает»
В ответ он смущенно заморгал глаза и пробормотал:
— «Да, это Таня. Таня познакомься, это мой брат Сережа»
Я улыбнулась и кокетливо и игриво ответила:
— «Очень приятно братик!»
И обращаясь к Валере, с той же наглостью и превосходством произнесла:
— «Симпатичный у тебя брат. Наверное, от девочек отбоя нет.

Я бы и сама с ним покувыркалась, но куда я тебя брошу, пропадешь без меня»
Валера с некоторой паузой, не обращая на мои слова, никакого внимания произнёс:

«Таня, у меня к тебе просьба. Ты не могла бы ему туфли приличные достать, а то он пришел из армии и ничего порядочного одеть нет»

«Ну, это не проблема. Вчера у нас завезли итальянские туфельки, пойдемте на склад. Если подойдут, то сразу и возьмет, а Марии Васильевны скажу, что папе взяла. Она поворчит чуть-чуть и перестанет. Не в первый раз», - произнесла с чувством своей значимости и необходимости.

И вот через пятнадцать минут мы идем по городу, Сережа в новых туфлях, а мы в обнимку с любимым, периодически целуясь. Его рука обняла меня (не без моей помощи) и бесстыдно ласкает грудь, даже скорее я придавливаю его руку к ней, теребит через легкую ткань сосочек, который понимая неоднозначность ласки, встал торчком, и отчетливо прорисовывался через ткань платья. Прохожие женщины осуждающе качают головами:

«Ну и молодежь пошла! Скоро трахаться на улице будут. А она, какая бессовестная, лапают её прилюдно. Платье задралось, аж, клитор виден, девушка же, должна честь беречь. Шлюха, одним словом шлюха, позор таким»

Мужички с вожделением смотрят на нас:

«Эх, сейчас бы её рачком. Какая у неё задница, а сиськи. Какая девка покладистая, позволяет так себя прилюдно лапать, да и платье задралось, аж трусы видно. А что она разрешает с собой делать, когда никого нет. Да ещё с двумя. Шлюха, одним словом шлюха, раком её, только раком по самые помидоры»

Я же шла, с гордо поднятой головой, довольная, что впервые пользуюсь таким вниманием у мужчин, в голове шумело от спиртного, контроль над реальностью был потерян полностью.

«Ну, что надо покупку обмыть, а то они разваляться?», - услышала я голос Сергея.

«Я не знаю, как Таня?»

«Как ты на это смотришь, Татьяна?», - спросил меня Сергей.

«Ну, давайте, гулять, так гулять!», - произнесла я, веря в свою исключительность и видя подобострастное отношение ко мне мальчиков.
Сразу же зашли в магазин, купили спиртного, закуски.

«Ну, что поедем к нам, за город?», - спросил Сергей.

Валера ничего не ответил, а я, толком не понимая происходящего, и последствий поездки, а скорее наоборот, жажда приключений, внимания мужчин кокетливо произнесла:
— «А это не далеко? Вы там ко мне не будите приставать? Я вас знаю, всё лезете к нам под юбку, не даёте прохода, у вас одно на уме, а тем более в лесу. Там все условия для этого»

«Таня, ты что, так плохо о нас думаешь! Разве мы можем себе такое позволить? Да и девочка ты Валеры, а отношения, я думаю у вас серьезные. А ехать не далеко, сразу за окружной дорогой. Там классно. Лес, речка, природа - просто сказка… Тебе очень понравится», - продолжал Сергей.

«Фу, а что тогда с вами ехать, если вы ко мне приставать не будите. Ладно, не пугайся, я шучу, поехали, куда от вас денешься», - снисходительно произнесла, многозначительно погладив Сергея рукой по щеке.

И вот мы уже втроем на заднем сидении машины, выезжаем из большого пыльного города.

«Ну, что давайте выпьем!», - предложил Сергей, откупоривая бутылку вина.

«Возьми, Татьяна, пей первая из горла. Наверное, ещё никогда так не пила вино, ты же ещё девчонка молодая», - произнес он, протягивая мне бутылку.

«Пила и ещё сколько раз, нашел девочку, в три кулака целочку», - поднося горлышко к губам, говорю, хотя, конечно, никогда этого в жизни не делала.
Я и вино то пила несколько раз в жизни, по большим праздникам.

Влага, несколько неприятная на вкус мелкими глотками вливается в мой организм, вызывая прилив весёлости и безрассудного поведения.

Когда была выпита вторая бутылка, моё развязанное поведение со стороны могло вызывать только осуждение. Я нисколько не стеснялась, когда Сергей обнял меня, начал трогать грудь, ласкать, восхищаться её формами, пытаться сквозь ткань ухватить зубками сосочек.

Я смеялась, шутливо уклоняясь от его попыток. Смех, мат, сальные шуточки разносились с заднего сидения машины. Из-за ерзания подол, и без того коротенького платья задрался, оголил бедра, показал беленькие трусики, прикрывающие низ животика, из покрова ткани которых, изредка пробивались черные кучерявые волосики.

Долго я сверкала трусиками, не знаю, но Сергей всё сильнее и сильнее прижимал меня к себе, ласкал, шутливо целовал в губки, шейку, шептал всякие пошлости на ушко. Вытаскивал подол платья из-под меня, стараясь добраться рукой до обнажённого тела. Его рука пролезла под чашечку бюстгальтера сверху, отстегнув одну из бретелек, и ласкала сосочек.

Чашечка сползла, практически оголив левую грудь. Сосок вызывающе торчал. Он наклонился и взял губками обнаженный сосочек, приятная истома разлилась по всему телу, вызвала, приятную, ноющую тяжесть в промежности.

«Сережа, прекрати сейчас же, что ты делаешь, мы же не дети. Ты же понимаешь, что так нельзя, что о нас подумает Валера. Что ты со мной делаешь разбойник, я уже не могу», - томно шептала ему на ушко, склонив голову, тяжело дыша и немного прикрыв от удовольствия глазки.

«Прекрати, я больше не могу, сейчас кончу», - шептала, сильнее прижимая голову к груди.
Мне было очень приятно, что взрослый, здоровый, красивый парень уделяет внимание. Более того без ума от моей внешности, моих форм, ласкает, целует, млеет от тела. Сначала совершенно не отвечала на его ласки, но не мешала гладить моё роскошное тело. Даже когда его рука, чуть раздвинув бедра начала гладить их внутреннюю поверхность, я чуть-чуть развела коленки, идя ему навстречу и давая понять, что согласна на более интимные ласки. Пальчики, поднимались всё выше и выше, ни вызывая у меня не какого возмущения, защиты девичьей чести, не противилась, а наоборот, ответила ему взаимностью на поцелуй в губки. Прижималась к нему всем телом.

Я была на седьмом небе. Первый раз меня так ласкал мужчина, ласкал, как настоящую женщину. Он засунул мне язычок в ротик и бродил там и бродил, входит, выходит, имитирует половой акт.
Я вся была во власти его ласк. И то, что рядом молча, насупившись, сидел Валера, мой вроде бы парень, меня совершенно уже не волновало.

Водитель, усмехаясь, видел в зеркало заднего вида, что девицу, легкого поведения везут на «прогулку по сексуальным местам». Это ему приходилось, видит не в первый и не последний раз. Такие молодые и такие развратные, просто ужас, а что с ней будет дальше.

Но когда рука Сергея начала бесцеремонно отодвигать ткань трусиков и пытаться проникнуть туда, где они сходятся и венчаются нетронутым цветком любви, я испугалась.
Пальчики, проникнув под нежную ткань и коснувшись волосиков, губок, поразили меня, как электрическим током. На меня словно вылился ушат холодной воды, я поняла, что реально могу потерять девственность.

«Сережа, отстань от меня. Пусти, я не хочу так…»

«Не бойся, всё будет хорошо. Ой, а ты, Танюшенька, уже мокренькая! Потекла сучочка, ну ты меня просто удивляешь, заводишься вполоборота. Расслабься, я не сделаю ничего плохого»

«Прекрати, я не хочу так. Я хочу домой. Водитель, разворачивайтесь назад в город», - приказным тоном произнесла я.

Но это не произвело, ни на кого никакого впечатления, Сергей только всё сильнее и сильнее обнимал меня и всё наглее и наглее лез в трусики.

И вот его пальцы проникают между губок, предательски выделившаяся смазка позволяет проникнуть всё дальше к той заветной пещерки, которая ведет вглубь животика.

Прекрасно понимая, что ещё чуть-чуть и его палец окажется внутри моего чрева, я задергалась и закричала так, что водитель обернулся и с ухмылкой произнёс:

«Ребята, вам далеко ещё? Вы хоть потерпите, не трахайтесь здесь, а то потом жена моя меня убьёт, если чего найдет на сидении. Ты хоть под неё пакет подстели, а то она уже течет наверно, как сучка»

«Уже рядом, вон у того леска можешь остановить», - ответил Сергей явно сгорая от нетерпения и желания овладеть мной.

Я поняла, что шутки кончились, и сейчас меня будут насиловать, и никто мне не поможет.

«Я не хочу никуда с вами, отвезите меня назад. Дяденька, помогите мне, ну пожалуйста, я не хочу с ними никуда идти», - молила, обращаясь к водителю.

«Я их совсем не знаю, помогите мне, спасите меня», - продолжаю слёзно молить его.

Но он на мои просьбы не обращал, ни какого внимания и только сказал, когда Сергей вытаскивал, упирающуюся, взявши меня под мышки, из машины:

«Ну, вы с ней и намучаетесь. Удачно отдохнуть»

«Да ничего, это она всегда так ведет себя, как перепьёт. Надо было меньше давать пить. Всё теперь мы её посадим на сухой паёк»
И обращаясь ко мне:

«Заткнись сука, что люди о тебе подумают?»

Валера не принимал никакого участия в насильственных действиях надо мной. Он, стоял с сумкой в руках, безмолвно смотря, как сотрудницу с задранным по пояс платьем и сверкающей белизной и трусиков и ляжек, дрыгающую ногами, брат тащил в лес.

Только машина скрылась из вида, я почувствовала резкий удар в солнечное сплетение. Дыхание перехватило, коленки инстинктивно подогнулись к груди, и я безвольно повисла у Сергея на руках, хватая ртом воздух.

«А ты чего стоишь, я один её, что ли тащить буду», - зло произнес Сергей.

«Сюда иди быстрее, помоги мне»

Они подхватили меня под руки и поволокли вглубь леса. Он удара я потеряла чувство реальности и пришла в себя только тогда, когда стояла на коленках, а содержимое желудка выплёскивалось на зеленую травку.

«На, вымой лицо», - произнес Валера, протягивая мне бутылку с минеральной водой и боясь посмотреть мне в глаза.

«Ну, вы мне за это ответите. Я вас всех посажу. Поплачете ещё у меня, сволочи. Думаете, на вас управы нет, найдем», - изливала я злость и обиду, умывая лицо.

«Что ты сказала сучка. Завела и в кусты. Мальчиков нашла», - угрожающе произнес Сергей, приближаясь ко мне.

«То, что слышал», - сказала я, поднимаясь с коленей и гордо смотря ему в лицо.

Подойдя ко мне, он улыбнулся, и ударил кулаком в живот, от которого сразу согнулась пополам и повалилась на траву.
Я лежала и как рыба, выброшенная на берег жадно хватала ртом воздух.

«Серега, может не надо», - попытался, заступится за меня Валера, но получил несильный удар в челюсть.

«А ты не учи меня недоносок, будешь мяукать, так тоже рядом с ней раком станешь, и я двоих вас трахать буду»

Больше слов возражения я от Валеры не слышала. То что со мной будут сейчас делать что-то страшное, у меня не вызывало никакого сомнения. Но больше всего я боялась лишиться той плёночки, благодаря которой я с гордость могла сказать, что я девственница.

«Ну что корова разлеглась, вставай, раздевайся. Посмотрим, какая ты крутая тёлка, как говоришь», - цинично произнес Сергей.
Я с трудом поднялась, встала на ноги и со слезами на глазах запричитала:

«Сереженька, не надо прошу тебя. Мальчики, пожалуйста, не трогайте меня, я ещё девочка. Родненькие, пожалейте. Может вам, деньги нужны, так я вам дам»

«У нас денег достаточно, раздевайся, сказали тебе. Долго ты моё терпение будешь испытывать?»

«Ну, пожалуйста, прошу вас…»
Сергей вплотную подошел ко мне и коротким, резким ударом в живот опрокинул опять на землю.

«Надо ей помочь, а то девочка что-то не врубается», - произнес он, обхватывая меня сзади под мышки, приподнял с земли.

Он держал, обхватив меня сзади, а я безвольно висела у него на руках, с задранным по пояс платьем, оголившим белизну тела.

«А ну иди суда, сними с неё трусы», - скомандовал он брату.

Валерий медленно подошел к нам, взялся за резинки трусиков и потянул вниз. Но у меня ещё хватило сил согнуть правую ногу в коленке и с силой оттолкнуть его. Не ожидая, такого отпора, Валера не удержался на ногах и упал.

«Ах ты, сучка, выделываться ещё здесь будешь, целку тут из себя строить», - произнес Сергей, отвел чуть правую руку вперед и сильно ударил в печень.
У меня все помутилось в голове, я безвольно повисла на руках. И вот опять чьи-то руки тянут за резинку мои трусики, и они медленно сползают по бедрам. Не знаю, откуда взялись силы, но Валерий опять оказался на земле. И опять удары в печень, в живот…
У меня поплыли круги перед глазами…

И вот уже Валерий держит, обхватив локти моих рук сзади, а Сергей стоит передо мной, и периодически наносит не сильные, но очень болезненные удары по груди, ребрам, животику пальцами произнося нравоучения:

«Так ты, шлюшка, поняла или нет, я тебя спрашиваю? Будешь слушаться или выделываться? Я тебя тут закопаю, и никто не найдет…»

Какая я дура, что поехала с ними. Сразу же было видно, что это ничем хорошим для меня не кончиться. Мне было не страшно, что меня убьют или ещё что-нибудь в этом роде, страшно было, что лишат девственности. Порвут ту заветную пленочку…

«Сереженька, отпустите меня, я никому не скажу. Пожалуйста…»

«Ты что, не поняла…», - и удар в печень обрушился на меня.
Я закатила глаза, ртом начала хватать воздух…

Валера еле удержался на ногах вместе со мной, когда от удара у меня подкосились ноги, и я наклонилась резко вперед.

«Хватит придуряться, выпрямись, когда с тобой мужчина разговаривает», - зло произнес он

Он с этими словами взял меня за волосы и с силой потянул вверх. Наши взгляды встретились, я поняла, что пощады мне не будет и с каждым ударом он звереет всё больше и больше, ещё немного, и он меня убьёт.

«Сереженька, не бей меня…», - промолвила я со слезами на глазах.

«Мне очень больно…»

«А ты будешь послушной девочкой?»

Я промолчала, боялась сказать «нет», боялась сказать «да». Где-то в глубине души у меня оставалась какая-то надежда, что сейчас произойдет чудо и этот кошмар закончиться. Но кошмару не было конца.

Сергей раскрыл сумку, достал целлофановый пакет со своими старыми туфлями, вытряхнул их на землю и подошел ко мне. Не говоря ни слова, он надел пакет, мне на голову и обмотал вокруг шеи.
Я сразу не поняла, что произошло, но уже через минуту в пакете закончился кислород, и началось удушье. Моё тело судорожно задергалось, мне нечем было дышать, из моей груди раздался рев. Но меня не отпускали, крепко держали, не даваясь вырваться. Я почувствовала, что начинаю терять сознание…

Видя, что перестаю сопротивляться, теряю сознание, петля вокруг шеи ослабла, и свежий воздух поступил в пакет. И вскоре опять всё повторилось…

«Я буду, я буду…», - орала, не узнавая своего голоса, не в состоянии терпеть больше мучения.

И вот пакет снят, я дышу, глубоко вдыхая воздух. Радуюсь, что мои мучения закончились.

«Ну, что сучка, будешь слушаться?», - с чувством победителя произносит Сергей.
Я, молча, кивнула головой. Моё сопротивление было сломлено, воля подавлена, я готова была на всё, лишь бы они меня не мучили. Терпеть дальше эти мучения было выше моих сил.

«Не слышу!»

«Да, я буду слушаться…», - тихо произнесла, не узнавая своего голоса.

«Отпусти её», - приказал он Валере.

Я стояла, несколько сгорбившись, избиение давало о себе знать. Мне было трудно разогнуться, в животе ныло. То ли от спиртного, или от побоев тошнота подступала к горлу.

«Ну, что красавица, снимай платье. Люблю, когда всё по доброй воле и бабы сами раздеваются. Течешь, наверное, сама уже, хочешь, а выделываешься»

Что мне оставалось делать, как взяться за подол платья и через голову снять его. Это были хорошие добрые времена, когда мы ещё носили комбинации, и моё тело осталось скрытым ей от их взоров.

«Да, фигурка у тебя ничего. Теперь трусы…»

И покорно взявшись за резинку трусиков, стала спускать их вниз. Трудно передать то чувство, которое охватило мной. Я оголяла свое тело перед мужчинами, выставляла всё на показ, как последняя развратная, доступная женщина.
Вот поднята одна ножка, затем другая и эта принадлежность женского туалета не стесняет меня, обнажив только буйную растительность внизу животика. Этих волосков ещё ни разу не касались, ни ножницы, ни бритва.

«Ты глянь, какая она лохматая…»

Мне хотелось от стыда провалиться под землю, скрыться, убежать, но куда я могла деться. Я стояла в просвечивающейся, ажурной комбинации с трусиками и платьем в руках под сладострастными взорами похотливых самцов.

«Давай сюда, они тебе в ближайшее время не пригодятся», - сказал Сергей, взяв у меня из рук вещи.

«Так давай дальше…», - последовала следующая команда.

Меня всю трясло, толи от холода, то ли от страха и это прекрасно было видно моим мучителям, вернее мучителю, так как Валерий в этом не принимал активного участия, стоял в сторонке, опустив голову.

Мне даже показалось, что ему очень жалко меня, всего того, что происходит со мной. Чувствовал в случившемся свою вину, но ничего не мог сделать против воли брата.

«Сереженька, не надо, я прошу…Мне стыдно…Миленькие, не надо….», - пыталась умолить их, понимая, что сейчас моё тело окажется беззащитным под взорами истязателей, но он сделал шаг в мою сторону и я, сразу взялась за подол комбинации, которая медленно, как бы, нехотя, оголила тело.
И вот я стою голая, босыми ножками на зелененькой травке, в одном бюстгальтере телесного цвета, левая грудь вывалилась из чашечки, прикрывая ручками покрытый буйной растительностью холмик Венеры.

«Дальше, дальше. Покажи свои дойки, а то одна уже вывалилась…»

Я безвольно расстегнула бюстгальтер, обнажаю полностью девственную грудь. Она, поражая размерами и красотой, под своей тяжестью несколько опустилась вниз.
Белоснежные холмы, венчались крупными сосками в темно-коричневом ореоле. И вот я стою полностью обнаженная, беззащитная перед двумя мужиками, держа в руках лифчик и комбинацию, прикрывая низ животика. Конечно, я никогда не представляла в таком виде свой первый сексуальный опыт.

«А ну, ручки убери, покажи свою красавицу», - сказал Сергей, недовольный, тем, что мои руки прикрывали самую интимную часть тела.

И вот ручки расходятся в стороны, открывая их взорам самое заветное, что есть у женщины.

«Вот так бы и сразу. Хорошая девочка, послушная. Ну, что как ты хочешь трахаться, красавица?»
И тут слезы потекли у меня ручьем:

«Сереженька, не надо, только не туда, я же ещё девочка. Родненькие, пожалейте меня… Валерочка, попроси его…»

«Ну, ладно, успокойся, мы не садисты. Куда будешь – в рот или жопу? В рот брала?»

Я судорожно замотала отрицательно головой:

«Нет,…не брала…»

«А как пела в машине, я уже думал, что ты девка опытная. Но ничего, учиться никогда не поздно. Вафлисткой, станешь отменной. Губки у тебя просто класс, созданы, чтобы сосать»

«Давай свои причиндалы, что стоишь, как на вокзале. Чтобы одеть их ой, сколько тебе работать придется», - произносит это он, забирая у меня комбинацию и бюстгальтер и кладя их к остальным моим вещам в сумку.

«А ну, давай на коленки… Ротик раскрыла…»

И вот я стою на коленях перед мужчиной, дрожа от страха, раскрыв рот, как ворона клюв, а он водит мне головкой члена по губкам.

«А ну, поласкай его язычком…»

Никогда я не видела «живого» члена, только на фотографиях и то не лучшего качества, а тут перед моим взором предстал он во всей своей красе.
Толстый бугристый покрытый венами стержень, венчался бархатной темно-бордовой головкой, из расщелины которой, свисала крупная капля бесцветной жидкости. И вот язычок касается его головки, начинает, облизываю её.

«Молодец, будет из тебя толк», - хвалит Сергей меня, беря руками за оба уха, как за ручки сосуда.
Этими ручками он водит мою голову, направляет мои усилия по доставлению ему наслаждения. Член гудит, как высоковольтный столб. От соков любви и моей слюны он стал весь мокрый и липкий.

«Ну, всё раскрывай ротик, убирай зубки, пора делом заниматься…»

Головка беспрепятственно проникает мне в рот. Всё, я вафлистка, проносится у меня в голове. Его член, пытается, проникнут в моё чрево, как можно глубже, вызывая неприятные ощущения, рвотные позывы и слезы на глазах. Видя это, он периодически вытаскивает его, давая мне прийти в себя, и произносит:

«Глубже дыши носиком, красавица…»

И вдруг он задергался, поток спермы порциями стал, заполнят меня, струйки её стали стекать по уголкам рта. Я хотела оттолкнуться от него, но он крепко держал мою голову за уши, не давая выпасть члену из-за рта.

«Молодец, хорошая ученица, глотай её, не вздумай выплёвывать, а то с земли будешь вылизывать»

Давясь, судорожными глотками я стала проталкивать в себя эту густую, терпкую слизь.

«Ну, вот и умница, теперь ты моя молочная дочка», - хохотнул он, вытащив из меня член, и пальцем собирая с уголков рта сперму и направляя её в мой рот.

«А ты что стоишь, штаны ещё не снял. Девочка уже в нетерпении, ждет тебя», - сказал он Валерию.

«Да я не хочу, что-то нет настроения»

«А ну, давай быстро, а то сейчас быстро в рог получишь, умник. Боишься девственности лишиться»

«Радуйся Танька, будешь мальчика девственности лишать. У него ещё не было девочек, да, Валерка?»

«Так он, наверное, не знает, куда совать надо! Сейчас мы дадим ему инструкцию. Татьяна, у тебя губная помада есть?»
Я утвердительно кивнула головой. А он взял мою сумочку порылся в ней, достал губную помаду и сказал:

«Ух, ты, красавица, так у тебя тут целый магазин, даже и йод, и вата, и презервативы есть, молодец, они нам как раз пригодятся. Подготовилась на все случаи жизни»
Да, я носила с собой презервативы, но не для того, чтобы использовать, а показать подружкам, что я такая крутая и секс для меня может быть в любой, даже в самый неожиданный момент.
Он подошел, открыл помаду и стал ей рисовать на моем лице. Он обвел рот широким ярко-красным кругом, со стороны щек, подбородка нарисовал стрелки направленные на него.
Потом открыл пузырек с йодом, обмакнул в него спичку, с намотанной на ней ваткой, и на лбу написал крупными буквами «РАБА». И обернувшись к Валерке, спросил:

«Ну, как, нравится тебе?»

Брат ничего не ответил, только пожал плечами. А Сергей стал продолжать свое художество. На одной щеке йодом он написал «СОСКА», на другой «СУКА». Затем чуть отойдя от меня, посмотрев на своё художество, чуть выше груди помадой - «Я ШЛЮХА».

«Нет, чего-то тут не хватает», - задумчиво произнес он.
И из своей сумка, достал маток недавно купленной на базаре веревки и подошел ко мне:

«Ничего, маманя пока и без этой веревки обойдётся. Сейчас мы из тебя будем делать секс бомбу»

Я покорно стояла на коленях, безучастно смотря на всё происходящее. Мне казалось, что всё страшное позади. Осквернили мой ротик, сделали из меня соску, что ещё может быть страшнее.

Сергей взял меня за правую грудь, приподнял, начал туго обматывать у основания и сразу вся её масса стала перемещаться к соскам, налилась, подалась вперед.
Грудь была девственна, но от природы она уже в юном возрасте имела очень даже приличные размеры. Под своей тяжестью она немного свисала вниз, что нисколько не уменьшало её достоинств.

Эти манипуляции с грудью вызвали у меня неприятные ощущения, и я слезно промолвила:

«Сереженька, мне так больно…Не надо…»

«А ты, как хотела, быть секс бомбой и не страдать, страдай, красавица…»
И вот обе мои груди туго перетянуты у основания, стоят торчком, налились, приобрели лилово-бордовый цвет, а оставшийся неиспользованный конец веревки у него в руках.

«Вот теперь я тебя буду водить, как сучку на поводке», - заржал он, восхищаясь своим юмором.

«Братан, дама ждет», - крикнул он Валере.

А я стояла на коленках, пытаясь вытереть следы спермы с уголков губ. Сквозь пелену слез видела, как Валерка снимает штаны, трусы и оголенный снизу по пояс подходит ко мне с вздыбленным членом. Мои губки покорно приняли его орудие любви.

Или от всего виденного, что его брат делал со мной или от больной страсти ко мне, не пришлось его долго ублажать. Разредившись мощной струёй спермы, он прижал к себе мою голову так, что я чуть не задохнулась и не подавилась ею.

Испугавшись, он отпустил меня, и сперма вперемешку со слюной вылилась из меня на мои руки, грудь, подбородок. Я продолжала кашлять со слезами на глазах, закрыв ладонями рот, когда краем глаза увидела, что к нам подходит Сергей:

«Так, сперму назад, глотай, подруга. Ты что не хочешь, чтобы ты у Валерки была молочной дочкой? Давай, давай, а то будешь с земли подбирать»

«Вот и умница, подкрепилась, теперь и нам можно закусить и выпить, отпраздновать начало твоего сексуального опыта», - сказав это, Сергей взял сумку, и достал из неё бутылку вина.

И посреди леса, на небольшой полянке со следами кострища, сидят на поваленном дереве двое голых по пояс снизу мужиков, пьют из горлышка вино. А их полностью голая рабыня, с неестественно торчащей темно-бардовой грудью, перемотанной у основания веревкой, со следами спермы на лице и размазанной косметикой, с надписями на теле, поясняющем, кто она, сидит на коленках и тупо уставилась в землю. Они пили вино и обсуждали мои достоинства, совершенно не стесняясь в выражениях.

«Можно я оденусь, мне холодно?», - немножко придя в себя, раболепно произнесла я.
Но они неумолимы. После долгих упрашиваний Сергей разрешил мне, одет комбинацию:

«Ну ладно, надень вот её. Ты так даже сексуальней будешь выглядеть»

«Ну, что понравилось тебе сосать?»
И я как дурочка произнесла, одевая на себя её:

«Да ничего так, нормально»

«А ты боялась»

Мне казалось, что все мои мучения на этом закончились, скоро всё происшедшее со мной будет вспоминаться, как дурной сон. Но после второй бутылки вина, Сергей начал говорить, что настоящий секс без садизма – это не секс, а так игрушки. И получить полное удовольствие нельзя. От его разговоров у меня похолодело внутри.

«А ну, Танька, подойди сюда. Хочешь выпить?»

«Нет, спасибо, не хочу»

«Ну, как хочешь! Будешь спасибо говорить, когда мы тебя в жопу трахнем!», - заржал он.

«Хочешь в жопу? Ближе подойти, не бойся не съем»
Я промолчала и безропотно подчинилась, подошла. Он просунул конец веревки идущей от моих грудей под бревно и произнес:

«Легла животиком на брёвнышко. Головку наклонила»

Я стала на колени и прижалась животом к бревну. Не сообразив ещё, что он собирается делать, как веревка туго обмотала меня под коленками и за шею, прочно зафиксировав на бревне с оставленным задом. Я лежала животиком на шершавой поверхности бревна, обхватив его телом, а моя промежность и зад оказался полностью в их распоряжении.
Сергей наклонился и развел мои ягодицы. И только тут я поняла, что мне хана.

«Видишь, какая красота», - сказал он, обращаясь к Валерке.

«Трахать баб в очко, это одно удовольствие. И предохраняться не надо. Правильно Танька», - ехидно произнес он, надавливая пальцем на анальное отверстие.

Я судорожно задергалась, поняла, что сейчас со мной будут делать. Но что-то предпринять и уклониться от этого я не могла. Мой зад был предоставлен полностью в их распоряжении. Все мои попытки, что-то предпринять доставляли сильную боль и не только в груди, но и во всем теле, от стягивающих веревок и от контакта с бревном.

«Не надо, я не хочу так… Мальчики прошу вас, умоляю, отпустите…Мамочка…»

«Что-то она слишком низко лежит, надо её повыше поднять. Давай зад повыше поднимем», - сказал Сергей, и они начали прокручивать меня вокруг бревна, поднимая мой зад вверх, не обращая совершенно на мои вопли внимания.

Это процедура из-за трения нежным телом о кору бревна животиком и грудью, доставляла мне ужасные страдания.

«Мальчики, мне больно…Не надо так, я не хочу…Я всё для вас буду делать, только отпустите… Я сама, я добровольно… Я сама дам…Мамочка…Только отпустите…»
Но они были неумолимы, страсть полакомиться запретным, девственным плодом переполняла их. Такая красивая и доступная попка полностью в их распоряжении и они с ней могут делать, что угодно.

«Ты заткнешься, а то сейчас трусы твои у тебя во рту окажутся. Валерка, а ну достань из сумки трусы её»

И вот я, упираясь руками в прошлогоднюю листву с оголенной, задранной вверх попкой лежу, молча на бревне, а слезы бессилия и страха сочатся из моих глазок, а они как ценители женской красоты стоят и что-то рисуют на моих ягодицах помадой и йодом.

«Вот, теперь настоящая красота и не ошибёшься, куда надо совать»

Все мое тело навалилось на животик, на мочевой пузырь. Я и без того хотела писать, но когда они задрали мою попу вверх, давление на мочевой пузырь усилилось и терпеть стало совершенно невозможно.

«Отвяжите меня, я в туалет хочу»

«Потерпишь»

«Я не могу, я сейчас,…уписаюсь,…пожалуйста, отпустите…Мальчики…миленькие…Мне стыдно»

Но Сергей, явно издеваясь надо мной, надавил рукой на мою попу и соответственно на мочевой пузырь:

«Пи-пи, девочка, пи-пи…Как писают девочки, покажи нам…»

Что есть силы, я напрягла мышцы промежности, пытаясь удержать мочу, но она предательски медленно ползла на выход, медленно потекла по уретре, и тут её уже было не удержать.
Я громко пукнула и мощная струя, цепляясь за пышную растительность на влагалище, кору дерева и разлеталась в разные стороны веером, вырвалась из меня. Мои мучители только и успели отскочить в стороны, как все вокруг оросилось мочой.

«Но ты и сышь, как корова, а пердишь, как бык. Что ты ешь, дышать стало невозможно», - заржал Сергей.

А я лежала полностью морально раздавленная. Такого позора мне трудно было перенести. Я готова была провалиться сквозь землю, но земля не расступалась подо мной.

«Валерка, возьми там, в сумке её платье, вытри тут, а то подступится к ней невозможно, всё обсосала твоя ненаглядная сыкуха»
Промокнув мои ноги, промежность платьем, Валерка спросил:

«Серега, так»

«Так, так. Молодец. Я тебе уступаю почетную роль откупорить твою девочку. Я её первый в ротик, а ты в попку. Надо же по-братски делиться. Правильно я говорю, Танюшка. Ты не против, что Валерок тебе в попке целочку сломает?»

Но я молчала, мне стыдно было произнести даже слово. Такого позора я не испытывала никогда. Так быть униженной, но не только ими, но и собой.

«Молчание - знак согласия. Завидую я тебе, Валерок, такое очко откупоришь! Первый будешь. Первый – это здорово, а потом проходной двор», - наигранной завистью промолвил Сергей, плюя на палец и смачивая слюной сфинктер.
Его палец касается анального отверстия, начинает массировать, пытается проникнуть внутрь.

Ещё с детства, когда мне иногда делали клизмы, эта процедура мне очень не нравилась. Засовывание постороннего предмета в попку у меня вызывало очень неприятные ощущения.
Я всегда плакала и только после долгих упрашиваний, а потом практически насильно производилась эта процедура. А тут толстый мужской палец пытался проникнуть внутрь.

«Мальчики, не надо, мне больно, я не хочу так. Отпустите меня, пожалуйста,…родненькие…мама…», - взмолилась я, и крупные мурашки побежали по ногам.

«Ты посмотри, как баба балдеет, аж мурашки побежали от удовольствия»

«Давай, вперед, ты посмотри, как тут узенько и тепло. Уступаю тебе место. Но без смазки тут тебе делать нечего, дай там у неё в сумочке крем есть, самый раз для смазки будет», - произнес Сергей, сильно надавив на сфинктер и его палец с трудом, но все равно пополз медленно внутрь, вызывая у меня резкую боль в заднем проходе.

«Больно, больно…мамочка… не надо, я не хочу так,…мальчики отпустите меня, я никому ничего не скажу, буде делать всё, что вы скажите…больно, больно…»

«Терпи коза, а то мамой будешь. Сначала, будет больно, а потом приятно. Ещё просить нас будешь, что бы мы тебя трахали», - сказав это, он с резко выдернул палец из заднего прохода, вызвав резкую боль, чуть не вывернув слизистую оболочку прямой кишки наизнанку.

«Возьми крем Серега»

И вот умелые пальцы обильно мажут задний проход кремом, массируют его, пытаются, засунут его внутрь. И уже природная узость пропускает палец все глубже и глубже, уступает наглым движениям, подготавливается для нежеланного гостя.

А мне и остается только тихо стонать и просить о пощаде, но мои мучители неумолимы. Палец Сергея уже не один, а два у меня в попке пляшут, резвятся, расширяя отверстие.

«Ну, не надо, прошу вас, мне больно…мальчики, ну, пожалуйста,…отпустите меня…больно…»

«Смирись, расслабься и получи удовольствие», - поучительно напутствовал меня Сергей.

«Давай, братан, очко готово, только презерватив одень, а то калом можешь испачкаться»
И я уже чувствую, как чья-то головка ласкает анальное отверстие, пытается проникнуть внутрь моего чрева. Нажим и головка, как шляпка грибочка проскакивает через сфинктер внутрь, принося нестерпимую боль.
— «Ой, больно, больно…», - вскрикиваю я.

Стенки крепко обхватывают член, сжимают его, пытаются вытолкнуть, как каловую массу. Но он двигается возвратно поступательно, проникая всё глубже и глубже, нанизывая, как на шампур. Возникают ужасные позывы сходить в туалет, как будто в меня влита десятилитровая клизма.

«Ой, ой, ой…не надо, я не хочу так…ой, ой…больно…не надо…», - только и раздаётся тихий стон и слезы текут по щекам.

И вот Валерий задергался и по судорожным сокращениям члена, я поняла, что он кончил.

«Да, ты прав, лучше, чем в рот, просто здорово»

«Давай, уступай место, я тоже хочу попробовать Танечку в попочку»
Мне ужасно хочется в туалет, я чувствую, что сейчас сфинктер не сдержит каловые массы, и они вырвутся наружу.

«Мальчики, отпустите меня, я хочу в туалет, сейчас укакаюсь…ой, ой, ой…», - совершенно не стесняясь их, кричу, судорожно сжав ягодицы.

По бегущим мурашкам на ногах, сжатым ягодицам, они поняли, что я не шучу, ещё чуть-чуть и может повториться предыдущая история, только с худшими последствиями.

«Развяжи её, пусть посрёт, а то тут наваляет, не продохнут потом. Да подальше пусть отойдет, а то она слишком вонючая. На длину веревки, ты же не хочешь посмотреть, как она гадит. Ничего в этом интересного нет. Только давай быстрей, а то я уже на взводе. Жопу не забудь помыть потом. Валерка, дашь ей бутылку минеральной воды»

И вот я развязанная, с бутылкой минеральной воды в руках, в одной комбинации с задранным подолом, на согнутых коленках, медленно, с остановками двигаюсь в сторону кустов, с трудом справляясь с мощными позывами в животе.

«Давай, давай, не вздумай здесь нагадить»

Валера привязывает веревку к дереву на окраине опушки, что бы я могла, как можно дальше отойти от них. И вот они скрываются из моего вида, за зарослями, веревка ещё позволяет двигаться вперед, но я не могу сделать и шага. Останавливаюсь, не могу идти дальше. Чуть наклонилась и мой кишечник мгновенно опорожнился. С таким звуком, что на поляне раздался гогот:

«Вот серуха даёт, а если бы здесь, нам бы мало не показалось»

Этот гогот, как будто вывел меня из оцепенения. Схватив веревку, я начала её грызть, грызть с такой яростью и усердием, не боясь поломать зубы. Она была очень прочная, поддавалась с трудом. Но когда до моего слуха донесся окрик «Ты скоро там?», то я с удвоенной энергией начала рвать её зубами.

И вот моя цепь порвана. Я бросилась в гущу леса, не разбирая дороги подальше от своих мучителей. Ветки хлестали моё тела, лицо, ноги, но я нечего этого не замечала. Бежала, бежала и бежала. И когда, без сил, упала на землю, то только тут заметила, что уже начинает темнеть.

Я лежала на спине и смотрела в небо, мне не верилось, что со мной что-то произошло. Только порванная комбинация, перетянутая грудь и боль в прямой кишке мне напоминали об изнасиловании.
Задрав её, я с большим трудом смогла освободить налитую, темно-синюю грудь от пут, разодрав до крови ногти. Кровь прилила к ней, вызвав сильную боль. Я прижала их руками, но они совершенно не чувствовались, хотя ужасно болели.

Прислушавшись, я услышала шум автомобилей. Вот и окружная дорога. В таком виде я не могла остановить машину, попросить меня подвезти домой. Я шла почти всю ночь, прячась от случайных прохожих. Подойдя к дому, увидела в окне горящий свет. Мои родители меня ждали, думали, что я где-то загуляла с подружками.

Дверь открыла мать с ремешком в руках, но увидев меня, она заплакала и прислонилась к стене.

«Догулялась, шлюха», - только и смогла она произнести.

На следующий день я не пошла на работу, родители позвонили и сказали, что заболела. Больше на складе не появлялась, написала заявление, и меня уволили. О происшедшем мы никому не сказали, не хотели шума, мне надо было выходить замуж. Надо было сберечь честь.

Из всего случившегося я поняла, что можно общаться с мужчинами и не бояться потерять девственность. Ровесники и чуть старше, меня интересовали только, как потенциальные мужья. Для них я была скромница и недотрога.

Стала выбирать взрослых, намного старше меня мужчин, в открытую предлагать себя. Теперь мой ротик и попка была в полном их распоряжении. Многие из них и не подозревали, что имели меня в задний проход, так как всегда инициативу брала в свои руки. Искусство делать минет, упругие мышцы анального отверстия, манера поведения делали чудеса.

Каждый из них думал, что меня лишает девственности, так как я в него ужасно влюблена и иду на этот отчаянный шаг ради любви, и соответственно он первый мужчина в моей жизни. И я такая невинная, целомудренная девочка, не устояла от чар старого ловеласа.

Что ему делать – бросать семью, нет – мучиться и дарить подарки. Практически некоторые содержали меня очень долго, даже когда я была замужем. Боли внизу живота прошли, появилось красивое нижнее белье, которое вызывало раздражение у матери:

«Быстрее бы тебя замуж кто взял, шалава!»

Через несколько месяцев нашли зависящего от отца жениха, обещав ему хорошее распределение, но он убежал практически из-под венца, оставив у меня в шифоньере свой свадебный костюм.

Но мир не без лохов, через год я выходила замуж. Муж был ровесником и безумно доволен, что ему досталась девственница. Но как-то по глупости рассказала ему, что, несмотря на то, что была очень скромная и порядочная, был один случай покушения на мою честь, но я героически отстояла её. Берегла для него и только для него.

Конечно, я не рассказала, что было на самом деле, как практически сама спровоцировала своё изнасилование. Не могла же я обвинить себя, когда он меня неоднократно ловил на измене, что, по сути, я самая настоящая жидкая на расправу блядь.

«Это ты виноват во всём, я тебе досталась девственницей, скромницей, совершенно неиспорченной девочкой, а ты, что со мной сделал, до чего довел. Не можешь удовлетворить бедную женщину, а теперь ругаешь, что другой выполнил за тебя твой супружеский долг. Прежде чем обвинять, трахаться сначала научись. Ты мне всю жизнь испортил»

Он, наверное, до сих пор так думает, мучается, грызет его совесть. Даже не догадывается, что я отлично делаю, минет и довожу до безумия мужиков анальным сексом.

Но он живет в другом городе и жена у него, наверное, бесчувственная худая стерва…