Глава 1

Она стояла прямо посреди заснеженного шоссе. Ветер швырял мёрзлый снег на её обнажённое тело. Девушка оглядела себя, словно со стороны. На ней были только летние чёрные туфли на шпильке, изящные, лакированные, с красной подошвой. Ноги покрывали тёмные нейлоновые чулки. И больше ничего, никакой одежды.

Холод колол нагое тело молодой брюнетки. Соски затвердели, словно маленькие льдинки. Она прикоснулась к ним. Тёплая сладкая волна прошла по всему телу. Она застонала. Сжала соски сильнее. Проснулся жар внизу животу.

Она опустила руку между бёдер, пальцами ощутила влагу меж половых губ. Несмотря на дикий холод, вихрящийся снег, оседающий на длинных чёрных волосах, она была дико возбуждена. Не так остро ощущался холод, как безумное, неконтролируемое возбуждение.

Она трогала себе между ног, тёрла пальцами свою влажную киску. Летние туфли утопали в снегу. Она стояла прямо посреди проезжей части. Мимо пролетали машины, одна за одной. Водители таращили глаза на обнажённую молодую девушку, яростно мастурбирующую прямо на дороге.

Она не замечала машин. Холод не сковал её тело. Горячая кровь и липкие выделения между бёдер гнали её вперёд. Она шла и шла, трогая себя. Снег хрустел под ногами. Ей захотелось писать, неожиданно, резко.

Поток машин не иссякал. Невзирая ни на что, она опустилась на корточки и потужилась. Горячая жёлтая струя мочи ударила в снег, окрасив его в жёлтый цвет. Пар шёл от мощной струи, вырывающейся из её щёлки. Она сладко стонала, покрывая снег желтизной. И все смотрели на неё. Машин было так много. Десятки, сотни тысячи любопытных глаз.

Она звонко засмеялась, задрав голову к небесам. Развернулась и упала на жёлтое пятно, которое нарисовала мочой на снегу. Валяясь на этом пятне, она сгребала руками снег и прикладывала его к своей дымящейся от похоти киске. Она яростно мастурбировала жёлтыми горстями снега. И всё это на глазах тысяч людей. Демоны похоти обуяли девушку, она не чувствовала холода. Только бы потушить пожар между бёдер. Но снег таял, едва касаясь её щёлки. Она никак не могла себя удовлетворить, никак не могла потушить этот пожар.

Лиана резко села в постели. Капельки пота стекали по её вискам. Девушка тяжело дышала. Она запустила пальцы в тёмные взлохмаченные волосы.

Опять эти сны… Сны, сводящие её с ума. Она откинула одеяло, опустила руку между бёдер. Поднесла пальцы на свет от прикроватной лампы. Между пальцами искрились липкие нити, свидетельство её влажных ночных видений.

Лиана мучительно застонала. Между ног горел огонь. Она взглянула на часы, стоящие на тумбочке. Четыре красные цифры указывали время 02:02. Молодая девушка спустила ноги на пол. Ночная рубашка промокла от пота. Она стянула её через голову и бросила на пол. Встала с кровати, распахнула шкаф.

Это было сильнее её. Эта необузданная похоть, желание делать грязные безумные вещи. Ведь если она не сделает этого, не удовлетворит своих демонов, она не успокоится.

Лиана натянула чёрные чулки, точно такие же были на ней во сне. Они бесшумно скользили по её гладким длинным ногам. Следом надела чёрные кружевные трусики, лифчик надевать не стала. Отправилась на кухню. Взяла со стола полуторалитровую бутылку воды и с небольшими перерывами выпила её за три минуты. Живот надулся.

Она вышла в коридор, накинула на полуобнажённое тело длинное пальто и обула чёрные туфли, в которых ходила на работу. Почти такие же, как во сне. В таком виде она покинула квартиру.

Глубокой ночью пикнула стальная подъездная дверь. Лиана вышла на улицу. Холод тут же сковал её голые ноги, чулки нисколько не спасали от него. Вокруг не было ни души. Несколько окон её пятиэтажного дома всё ещё горели. Лиана свернула направо к детскому саду, он был всего в ста метрах.

Когда-то давно её мама работала воспитателем в этом саду, да и сама Лиана ходила именно в этот садик. А сейчас она идёт туда, чтобы в очередной раз придаться своим ночным шалостям. Какая же она грязная девчонка. Во что она превратилась? Лиана ругала себя, но ничего не могла сделать с собой. Она шла к садику короткими шажками. Туфли были летними, поскользнуться труда не составит.

Лиана дошла до невысокого зелёного забора. Её руки сжали холодные обледеневшие прутья с облупившейся зелёной краской. Замёрзшие призраки детских качелей, корабликов, лесенок, павильонов, неподвижно вмерзли в заснеженную землю. Детский сад был погружен в полумрак. Лишь жёлтая луна освещала его сверху. Сегодня она была не такая яркая, как обычно.

Лиана чуть подтянулась на руках и перекинула одну длинную ногу через забор. Гимнастическое прошлое позволяло ей это сделать, растяжка сохранилась. Лиана опустила свою промежность на холодный поперечный прут. Перед этим она дёрнула резинку трусов в сторону, чтобы освободить свою пылающая киску. Половые губы разъехались в стороны, словно обнимая заледеневший прут. Лиана сжала руками железку и застонала, дрожа всем телом.

Холод пронзил её щёлку. Чем дольше она сидела на заборе, тем теплее становилось. Лёд таял под её горячей промежностью. Лиана перестала дрожать. Ей захотелось писать. Выпитая вода начала опускаться в мочевой пузырь.

Девушка огляделась по сторонам. Убедившись, что никого нет, она расслабилась, чуть приподняла таз и зажурчала. Моча бурным потоком вырывалась из её трепещущей набухшей уретры. Тёплые золотистые струи стекали вниз по железным прутьям и ногам девушки. Чулки намокли, моча проникла в туфли.

Лиана блаженно стонала, поливая всё под собой. Снег у забора пожелтел, на железных прутьях искрились золотистые капельки, которые тут же замерзали. Лиана спрыгнула на территорию сада и опустилась на корточки, обхватив руками обосанные прутья.

Она так и не вернула трусы на место. Половые губы свисали вниз. На них висели маленькие жёлтые капельки. Лиана вдыхала носом запах своей мочи, смешивающейся с железом. Она высунула язык и принялась лизать прутья. Осторожно, быстрыми движениями языка, дабы не примёрзнуть. Одной рукой она держалась за прут, а второй яростно мастурбировала.

В пылу похоти она потеряла бдительность. Да, на дворе стояла глубокая ночь, но ведь в любой момент могла проехать машина или пройти какой-нибудь ночной бродяга. Лиана не думала об этом, он слизывала свою мочу с обледенелых прутьев.

Второй рукой она поднимала горсти снега и водила ими по животу, вниз к своей трепещущей щёлке. На какое-то время этого хватило, чтобы унять первый резкий порыв демонической похоти.

Лиана поднялась, огляделась. Призраки сооружений детской площадки тонули во мраке. Лиана зашла на первую площадку. Скинула пальто и повесила его на штурвал детского корабля. Ветра не было, но температура воздуха держалась на — 20 градусов по Цельсию. Только сумасшедший в такую погоду будет разгуливать голым. Но Лиана была больше, чем сумасшедшая.

Это началось давно, ещё в подростковые годы. Девочка стала замечать за собой скрытые эксгибиционистские наклонности. Она гуляла ночами голой по паркам. Сначала летом, но потом её страсть росла, ей становилось недостаточно. Нужны были более острые ощущения. Так она влюбилась в холод. Это было в стократ сильнее, острее.

Лиана бродила среди обледенелых детских сооружений. Гладила руками качели, лесенки, кораблики, машины, горки. Она чувствовала себя королевой ночи, королевой холода. Обнажённая, бродящая по снегу в летних туфлях.

Лиана опустилась на четвереньки и стала ползать по снегу, получая от этого необъяснимое мазохистское удовольствие. Холод колол её ягодицы, которые уже покрылись розовым румянцем. Как же ей хотелось сейчас, чтобы кто-то надел на неё поводок и выгулял, как собаку, по снегу.

Представив это, Лиана подняла одну ногу и пустила струйку на бортик детской песочницы, помечая его. Окрасив угол песочницы в жёлтый цвет, она поползла дальше. Залезла на горку, села на корточки и выпустила бурную широкую струю вниз с горки. Жёлтая струя звонко гремела, падая на жестяную поверхность горки. Эти грязные, глухие звуки невероятно возбуждали молодую брюнетку. Она поднялась, присыпала горку снегом и скатилась по ней. Ноги погрузились в снег по щиколотки. Лиана ощутила влагу от снега и мочи на своей спине. Ягодицы кусал холод. Самое излюбленное морозом место — это мясистые упругие ягодицы Лианы. Он так и норовил ущипнуть за них. Девушка отождествляла мороз с чем-то материальным, мужчиной, которого у неё было.

Она была одинока потому, что не один мужчина не поймёт её безумных фетишей. О таком никому не расскажешь, тебя сочтут сумасшедшей. Лиана чувствовала себя очень одинокой среди белых сугробов. Она двинулась дальше и залезла на борт деревянного корабля. Подошла к штурвалу, сорвала своё пальто и кинула его в снег. Двумя пальцами обоих рук надавила себе на гладковыбритый лобок и подогнула колени. Мощная жёлтая струя вырвалась из её щёлки, обдав весь штурвал.

Глаза Лианы искрились безумством, она улыбалась, скалилась, поливая мочой штурвал детского кораблика. Пар поднимался вверх.

Какой-то глухой жестяной звук разбудил Виктора. Сторож с трудом разлепил глаза. Он уснул прямо за столом на руках. Голова раскалывалась. На столе стояла практически пустая бутылка виски и остатки торта.

Виктор потянулся к пачке сигарет, выудил одну и закурил. Сквозь дым он смотрел на цифру 30 воткнутую в самый сочный кусок торта. Вот уже, как три часа, ему исполнилось тридцать лет. Вечером они бурно отметили с коллегой, затем тот уехал домой. Молодой сторож остался допивать в одиночестве и вырубился ближе к полуночи, так и не совершив обход.

— Чёрт! — выругался он, вспомнив, что его разбудил какой-то звук со двора.

Мужчина затушил сигарету об пепельницу и выглянул в окно. Ветра не было. На десятиметровой ёлке искрился морозный снег. Виктор вёл взглядом в сторону. Всё чисто, ни души. И тут он краем глаза заметил движение.

Молодой сторож припал лицо к стеклу, судорожно потирая его тыльной стороной ладони. Там что-то двигалось на детском кораблике. Что-то стояло. Но стекло сильно заледенело, трудно было различить. Силуэт расплывался.

— Чёрт! Неужели опять эти собаки! — крякнул Виктор.

Он распахнул окно и высунул голову. Он хотел крикнуть, но лишь облачко пара вышло из его рта. Глаза полезли на лоб, рот так и оставался безмолвно распахнутым.

На кораблике стояла голая женщина. Если бы не чёрные волосы и чулки, её тело просто слилось бы со снегом. Она держалась двумя руками за штурвал и смотрела на него испуганными большими глазами.

Лиана резко дёрнулась от страха, услышав, как со скрипом распахнулось окно на первом этаже здания. В оконном проёме появилось туловище мужчины в сером вязаном свитере. Волосы взлохмаченные, на щеках щетина.

Лиана замерла на месте, руки вцепились в штурвал, словно примёрзли.ещё влажными, капельки мочи падали вниз, струясь между его пальцев. Молодой сторож улыбнулся, потряхивая трусами, как вещественным доказательством того, что он не спятил. Он обвёл взглядом детскую площадку. Тут и там красовались жёлтые пятна на снегу. Она пометила и горку, и песочницу, и корабль. И тут Виктор вспомнил слова своего сменщика. Старик рассказывал, что по ночам тут часто шастают собаки, метят территорию.

— Ты их прогоняй сразу, как увидишь. А то весь сад обгадили!

И сейчас молодой сторож, стоял и чесал затылок, судорожно соображая. Неужели это не собаки? Неужели это она всё это делает? Ночная обнажённая шалунья… Но кто она? Откуда? И зачем всё это делает? Что за безумие он сейчас наблюдал?

Виктор всё так же сжимал в руке трусы ночной гостьи. Та ручка, на которую она насаживалась, теперь разительно отличалась от других. На ней не было льда. Красная облупившаяся краска ярко блестела на фоне других заснеженных ручек штурвала. Дико было холодно. Он и пяти минут не смог простоять в своём то свитере, а как она так спокойно находилась голой на холоде?! Да ещё и насаживалась своей лункой на заледенелую ручку.

Виктор скрылся в здании. Всю оставшуюся ночь он провёл у окна, ожидая её возвращения. Но она больше не явилась.

Утром пришёл старик. Сменщик снова жаловался на собак.

— Говорил же тебе! Следи за собаками! Вон опять вторая площадка вся обосанная.

Виктор криво улыбнулся, сжимая в кармане уже высохшие трусы. Он ничего не стал говорить старику. Отправился домой спать. Все его мысли были заняты ею. Сумасшедшей голой брюнеткой, писающей на снег. Прекрасной, загадочной извращенкой.

В следующую свою смену Виктор первым делом спросил старика были ли собаки? Тот ответил нет, всё чисто. Молодой сторож немного приуныл. Он принял смену, поставил кофеварку и уселся у окна.

Он ждал её два часа. Трижды обходил территорию. Наручные часы показывали 01: 42. Мужчину уже клонило в сон. Четвёртая кружка кофе дымилась в руках. Он смотрел в окно, в ту сторону, куда она убежала в прошлый раз. Так и уснул, уткнувшись лбом в холодное стекло.

Лиана вышла, как обычно. В половину третьего ночи. Она не шла, а бежала по снегу в летних сабо на высокой платформе, с открытой пяткой и носком. В этот раз она даже чулки не надела. И никакого пальто. Короткая джинсовая юбка и тонкая белая блузка, сквозь которую торчали затвердевшие острые соски. Они всегда первыми ощущали холод.

Лиана остановилась у забора. Сегодня её демоны бушевали больше, чем обычно. Девушка вцепилась в прутья, ноги дрожали. Она задрала юбку и стала тереться голой киской об обледенелый прут.

Ох, если бы кто-то сейчас прошёл мимо. Этого человека удар бы хватил. Молодая брюнетка в летней одежде безжалостно тёрлась своей щёлкой об холодные прутья забора. Лиана никак не могла унять жар между ног. Она заскочила на забор, посидела немного на нём. Лёд сквозь её вагину проникал по всему телу. Она ёрзала на месте, скользя пиздой по поперечному пруту. Стонала, кусая губами и скребя ногтями по ляжкам.

Спрыгнула на территорию детского сада и пошла вперёд, нагребая снег полуголыми ногами. Пальчики и пятки кололо, но девушка больше была озабочена пожаром между ног. Она задрала юбку и уселась на лошадку-качалку. Заледеневшая пружина недовольно скрипнула и сдвинулась. Лиана раскачивала лошадку вперёд-назад. Холодное сидение упиралось ей прямо в обнажённую промежность.

Именно скрип пружины разбудил сторожа. Виктор отлип от окна и протёр глаза. Она качалась на детской лошадке. Но в этот раз была не обнажена. Тонкая белая блузка и джинсовая юбка. А вот ноги были голыми. Нагота её длинных стройных ног взволновала молодого сторожа.

Виктор протёр окно рукавом рубашки, чтобы лучше видеть. Девушка приподнялась на лошадке, раздвинула пальцами половые губы и начала ссать на сидение. Пар от тёплой струи мочи поднимался вверх.

«Что же ты делаешь… « — поражался сторож. Но он не спешил выходить. Судя по тому, что она ещё была одета, ночное шоу только началось.

Девчонка спрыгнула с лошадки. По её бёдрам стекали струйки мочи. Она жадно теребила свою щёлку, гуляя по снегу и оглядывая территорию садика. Она села на край песочницы, закинула ногу на ногу. Бёдра у неё были шикарными. Покачивая ступнёй в летней туфельке на толстой платформе, она стала расстёгивать блузку.

Лиана жадно сжали свои замёрзшие груди. Её пальцы впились в упругие молочные железы, дабы разогнать по ним кровь. Девушка стиснула пальцами соски и застонала. Нырнула рукой между бёдер и стала яростно мастурбировать.

Она знала, что он смотрит. Видела его силуэт в окне. Вчера была смена старика, который давно здесь работает, поэтому Лиана не приходила. Но сегодня она всё рассчитала правильно. Ей нужен был наблюдатель, просто необходим. Так она возбуждалась намного сильнее, чем в одиночестве.

Чем шустрее Лиана мастурбировала, тем сильнее хотела писать. Живот уже набухал и жидкость давила на мочевой пузырь. Она шире распахнула бёдра, чтобы её тайный наблюдатель всё хорошо видел. Мощная струя, как из брандспойта, вырвалась из её щёлки, окрасив снег в жёлтый цвет. Но Лиане было недостаточно пометить снег. Она поднесла под струю свои голые ноги, одну и вторую. Обоссала их, как следует. Сладкое тепло прошлось по ногам. Лиана задрала кверху одну ногу, нагнулась и стала лизать её. Скинула тяжёлую туфлю. Её язык порхал по гладкой мокрой ножке. Она лакала свою мочу сначала с одной ноги, затем с другой. Попа уютно чувствовала себя на заледенелом бортике песочницы.

Виктор вцепился в свои волосы.

— Твою ж мать!

Он всё это видел. Девчонка вытворяла тотальное безумие. Обоссала свои ноги, а затем начала их лизать. Не успел он отойти от этой выходки, как она откинулась назад и упала в сугроб в песочнице. Её голые ноги торчали кверху. Она задрала их ещё выше, упёрла руки в поясницу, поддерживая своё тело в вертикальном положении, и начала ссать прямо на себя.

— Матерь Божья… Да ты совсем поехавшая…

Виктор схватил фонарь и побежал на улицу. Сегодняшней ночью было особенно темно. Луна освещала другую сторону сада. Виктор добежал до песочницы, но девчонки там не обнаружил. Вереница следов её босых ног уходила вправо, огибая здание садика.

Сторож уже хотел дёрнуть за ней, но тут увидел на снегу, в жёлтом пятне, белую блузку. Он схватил её и тут же отбросил. Она была вся мокрая, и отнюдь не от снега. Она обоссала себя и оставила блузку специально для него, словно издеваясь.

— Чёрт! Вот же шлюха!

Виктор осветил следы на снегу и пошёл по ним. Обогнул здание. Следы вели к дальнему павильону. Свет фонаря задрожал и потух.

— Чёрт!

Виктор постучал по нему рукой, но тот лишь мерцал и тут же тух. Сунув фонарь за ремень сзади, молодой сторож направился к павильону.

Следы заканчивались на деревянном настиле. Но дальний угол павильона тонул во мраке. Тридцатилетний мужчина застыл на месте. Дрожь прошла по его телу. «Господи, неужели я боюсь? Какого чёрта?!»

В углу слышалось шуршание.

— Эй… Ты здесь?

Его голос дрогнул. Шуршание продолжалось. Может ёжь? — пронеслась в голове глупая мысль. Виктор судорожно сглотнул и дрожащей рукой вытянул фонарь. Начал стучать им по ладони, не сводя глаз с тёмного угла павильона.

— Ну давай же! Давай!

Резкий широкий луч света таки вырвался из лампочки, осветив центральную стену павильона. Виктор медленно вёл фонарём вдоль стены. Его сердце бешено колотилось в груди. А вдруг это не человек? Какой-то снежный призрак голой красотки?

И вот широкий луч света падает на тёмный угол.

— Блядь!

Виктор выругался и отскочил. Она сидела в самом углу, опустив голову и яростно натирая свою щёлку комками снега. Чёрные волосы свисали вниз, скрывая лицо.

— Эй… — осторожно промолвил сторож.

Фонарь дрожал в его руке.

— Эй…

Девушка резко подняла голову. Её голубые глаза мучительно исказились. Лицо было всё перекошено в гримасе то ли экстаза, то ли боли.

«Чёрт, а она просто красотка!» — про себя заметил Виктор. Девчонка молодая, на вид лет двадцати с небольшим. Прекрасна сложена. Личико привлекательное. Тонкие дуги бровей, раскосый разрез глаз, тонкий носик и пухлые, синие от холода, губы.

И эта невинная девчонка и есть та сумасшедшая, метящая территорию, извращенка? Трудно было поверить. Губы девушки раскрылись, и она тихо мучительно промолвила:

— Я не могу унять жар…

— Что? — Виктор тряхнул головой.

Голосок у неё был нежным, слегка хрипловатым, но очень мелодичным.

— Эй, красотка. Вставай давай…

Он протянул руку, но она оттолкнула её резким взмахом ноги.

— Нет! Жар…

— Какой жар? — не понимал ошалевший сторож.

— Здесь!

Девушка ткнула пальцем себе между ног.

— Ты не поймешь.

Всё это время, говоря с ним, она не переставала натирать свою щёлку. Виктор заметил, что она сидит в луже своей мочи. На этом месте подтаял лёд и запах стоял соответствующий. Возможно в это место кто-то уже до неё ссал, а девчонка уселась на него голой жопой.

— Ты что сумасшедшая? — осторожно спросил сторож, считая девушку душевнобольной.

— В какой-то степени, — ответила она и тихо рассмеялась.

Ошалевший сторож не знал, что сказать. Он водил фонарём по телу девушки, подмечая красоту и изящность её изгибов. Голые длинные ноги покрылись мурашками. Пальцы, торчащие из открытых носков летних сабо, были уже синими, на ногтях красовался ярко красный лак.

— Так! Вставай!

Виктор сделал уверенный шаг вперёд и схватил её за руку. Но тут произошло нечто совершенно непредвиденное. Она вцепилась в ремень его брюк и за секунду расстегнула бляшку и ширинку.

— Эй! Какого чёрта?

Не успел Виктор опомниться, как его штаны с трусами поползли вниз. Холодное лицо девушки коснулось его волосатого паха. Горячий рот окутал сморщенный от холода член.

— Ты что творишь! Ох! Чёрт…

Виктор пытался отпихнуть её темноволосую голову. Уронил фонарь и попятился. Упёрся спиной в боковую стену, девчонка прилипла к нему, как моллюск. Её влажный горячий рот поглощал его член. Руки мужчины лежали на голове девчонки, хватка и сопротивления ослабевали.

— Чёрт… Оох…

Он закинул голову назад и застонал. Член затвердел, девчонка жадно лизала его, как леденец. Её холодная рука ласкала тяжёлые волосатые яйца сторожа. Виктор кряхтел от смешанных чувств. Но тут на первый план вырвалось резкое желание отлить. Ему казалось, что вот-вот, и он нассыт девчонке прямо в рот.

— Стой! Я щас… Отстань! Чёрт… Мне надо отлить!

Брюнетка подняла на него глаза. Они искрились безумием.

— Да… — промолвила она. — Отлить. На меня… Сделай это на меня! На моё тело, на моё лицо, мне в рот!

— Что? Да ты совсем ополоумела?

— Давай! — рявкнула она. — Сделай это!

Она впилась ногтям в его бёдра. Когти больно врезались в кожу.

— Ай! Чёрт! Ладно! Ладно! Отпусти…

Виктор сам не понимал, что делает. Она села на колени, подложив ноги под попку. Руки покорно опустила на бёдра, задрав лицо кверху. Открыла рот. Её глаза были какими-то ненормальными. Безумно красивыми, но ненормальными…

Виктор держал член в руке, направляя его на девушку. Он чувствовал, как моча подходит. Тепло разливается по мочевому каналу. И вот струя брызнула наружу, попав прямо в лицо сумасшедшей красотке. Она даже глаза не закрыла. Виктор не мог сдержаться. Он поливал её безумное лицо жёлтой мочой. Девчонка ловила ртом струи. Моча пузырилась у неё во рту, она судорожно глотала и снова открывала рот.

Виктор поражался сколько же в нём накопилось. Девчонка уже раз пять глотала его мочу, давилась, кашляла, но глотала с охотой. Пар поднимался вверх к потолку павильона. Моча стекала по её голому телу. Джинсовая юбка на бёдрах намокла и потемнела.

Наконец струя начала слабеть. Источник иссякал. Последние капли девушка ловила ртом, и закончила тем, что обхватила губами толстую головку члена. Она почмокала языком, облизав головку и отпрянула назад.

От её тела буквально шёл пар. На обнажённой коже сверкали капельки мочи, нет целые струйки мочи. Он обоссал её всю, даже волосы намокли. Брюнетка подняла голову и широко улыбнулась.

— Спасибо…

— Что? Ты благодаришь меня?

— Да, хозяин…

— Хозяин? Чего?

Она метнулась к его ногам, как собака. Язык запорхал по обосанным туфлям. Виктор в шоке смотрел вниз, как молодая извращенка лижет носки его туфель.

— Ну нет… Это уже слишком!

Он схватил её за руку и поднял на ноги.

— Стой смирно! Не вздумай бежать!

— Да, хозяин.

— Какой хозя… Аа к чёрту!

Виктор быстро натянул штаны с трусами, застегнул ремень, поднял фонарь и сунул его в карман. Молодая брюнетка покорно стояла на месте, скрестив кисти в области лобка. Виктор взял её за руку и потащил за собой. Она даже не спрашивала куда он ведёт её. Просто топала следом в своих высоких сабо. Платформа была такой большой, что девчонка возвышалась над Виктором. Он затащил её в здание детского сада и закрыл дверь на ключ.