Я немного удивился тому, что мама прижалась ко мне в жадном поцелуе и просто поддался ее рукам — хотя по — началу сквозь поцелуй пытался мычать что — то о том, что это неправильно, но вскоре перестал. Уж лучше я, чем эти придурки, как тот, с которым я ее видел в последний раз.

Она толкнула меня на кровать, подобно голодной львице неистово содрала с меня одежды (сама — то она была голой, ведь я незадолго до этого застал ее с Наташей, если кто забыл), оторвалась набрать воздуха и прикусила губки. Затем упала мне на грудь и требовательно вильнула бедрами — видимо поскорее хотела ощутить это электризующее соединение наших «проводов». И вот оно, долгожданное вторжение. Легкий стон, эротичный смешок — и началась основная часть, страстная и бурная — были мы как голодные звери, нуждавшиеся друг в друге, акт длился несколько часов — пока мы оба не обмякли на кровати, усталые и довольные...

Лиля оказалась нетривиальной — не стала спрашивать «Тебе понравилось?» или что — то в этом роде, как обычно делают женщины. Просто сказала хриплым голосом:

— Ну, милый, сегодня ночью — приходи. Жду. — она провела коготком по моей груди. Я несмело предложил:

— Слушай, а если... ты будешь только со мной, а я с тобой? Без этого дерьма, которое я видел вчера. Ведь я же тебя люблю, понимаешь?

— Ну, если ты сможешь обеспечить меня всем необходимым в плане... — она погладила себя по клитору. — Хорошо, милый. Только ты и я. Во всяком случае, попробуем.

Нужно ли говорить, что я был на седьмом небе от счастья?

А теперь — назад, к школьным тайнам. В те дни все шло как обычно — разве что домой я прибегал быстрее, а с Татьяной уже расстался. Ей наши встречи уже начали нравиться и в последний раз она даже позволила мне заняться ее упругой попкой. Наташа, мелкая шлюшка, краснела и убегала, стоило мне появиться на горизонте — но я и не искал с ней встречи.

Я перестал бегать с пацанами к женской раздевалке и подглядывать туда — лицезреть гораздо более прекрасное женское тело я мог видеть несколько раз в день. И пользоваться им, любить владелицу этого тела.

Однажды, после уроков я толкался во дворе с ребятами и болтали — о девчонках. Вдруг Витя, не то чтобы друг, а так — из одной компании да и говорит мне:

— Но мамка — то у тебя какая! Чисто с подиума сошла, я отвечаю. Братюнь, без обид, но я бы ее так... — похотлио сверкая глазами проговорил Виталий, прежде чем моя рука опередила мысль — и не сделала превосходный хук. Тогда Артём, связующее звено в цепи компашки помогает ему подняться и говорит:

— Витя, не лезь. Поменьше языком чесал бы. Все же, мать парня. А Антон непросто приблудный, наш, как сейчас модно говорить, бро. Андрей, отойдем.

И отошли.

— Ну и что ты так взбесился — то? Потолкался бы, поругался. Ты ж ему искры из глаз выбил.

Когада у человека есть какая — то тайна — он непременно хочет о ней кому — то рассказать. Какая бы тайна не была. Особенно другу. Особенно, когда это такой резонер.

И тогда я все ему рассказал. И про то, как Татьяну пёр до этого, и даже про маму. Слова сами лились из моего горла.

Артём стоял с открытым ртом, покачал головой.

— Эротики начитался на что ли? Или все правда? — я кивнул.

— Тогда с каких ты треплешься об этом?

— Мы же друзья. И мне нужен твой совет. Как мне с этим быть?

— То есть — как быть? Не размышлять и трахаться. Вести отношения, скрытные, разумеется. Кстати, вон твоя мама подъехала.

— Спасибо за совет, Тём.

— Обращайся.

— — ------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Рассказывает Лиля.

Подъехала к школе и вышла из машины. Короткое красное платьице, длинные каблуки — мальчику должно понравиться. Хотя больше ему понравиться все это с меня содрать. Ммм...

Забавно, видя школу я всегда вспоминаю тот старый случай. Раздевалка много чего помнит. Хоть дело было и не в школе, а в секции по плаванию, куда ходила половина девочек класса.

Я тогда была хрупкой и неопытной девочкой, которая мечтала о большой любви. Мои одноклассницы — одногруппницы предпочитали большие пенисы. А кто — то — дырки. Особенно матерая в этом плане Аня — крепкая, коротковолосая и грудастая брюнетка (фамилию не помню) и ее сестренка Маша — хрупкий такой ангелочек с вьющимися волосами.

Однажды, стоя под струями душа, засунув в киску несколько пальцев, со вставшими сосками и сочащейся киской я мечтала о каком — то очередном парне. И тут — сестрички. Подхватили меня за руки.

— Ах ты, похотливая мерзавка. — заметила Аня. — Ну все, попалась. Теперь не уйдешь отсюда, пока не поможешь...

Маша захихикала. Сильная Аня поставила меня на колени — и заставила лизать. Я начала — и даже начало нравиться, настолько, что под конец я уже почти трахала их своим язычком. Вскоре Аня отошла и вернулась со страпоном. Уж не знаю, что конкретно она от меня хотела — но через минуту я уже принялась и за фаллоимитатор, уже не чувствуя разницы. Аня стонала — видимо, ей понравилось. Вода и шампунь смешивались с соками из наших кисок...

Через неделю мы с Аней вдвоем отымели Машку. Через две сестры уже ходили у меня по струнке. А еще через месяц мы закатили такую шикарную групповушку, что до сих пор начинаю течь, как вспомню. Боже, кажется опять началось...

Снова рассказывает Андрей.

Какая же она красивая. Безумно хотелось обнять ее и поцеловать прямо здесь. Пришлось ограничиться простым поцелуйчиком. И только в машине — погладить ее ножки, поцеловать с языком.

— Терпеть, милый! — засмеялась она смехом, идущим из глубины ее груди. Эротичным смехом, другими словами.

— Как справим твой день рождения? Обещаю не играть с ребятами в покер на свое очко или затевать групповушку, стриптиз танцевать... — пересказала она сюжеты нескольких популярных эротических расссказов. Взглянула на меня:

— Да, я видела твои закладки на компе. Не беспокойся, мальчишки еще и не так отжигают... — снова очаровательная улыбка. Ну уж она — то точно знала.

— Ну, раз так, уж позволь мне самому решить. — ведь я уже все выбрал. Тёма уже присмотрел ночной стриптиз — клуб, где его брат был вышибалой — поэтому нас пропустили бы без особых проблем. Пацанам радость в трусы бабам деньги посовать, а я сойду за «правильного пацана», которому не жаль потратиться на друзей.

Мы пришли домой, перед входом в квартиру Лиля уже строго проговорила:

— Тут у нас новые соседи и там у них симпатичная девчонка. Так что смотри, милый. Твоя плоть... — тут она сжала через штаны достоинство, отчего оно резко поднялось, — Принадлежит мне. А теперь — подожди ту... — и ушла вглубь квартиры. Я лишь снял куртку, ботинки — и расстегнул штаны на всякий пожарный.

— В кухне, милый! — донесся до меня ее крик. Я вошел туда и передо мной открылось восхитительное зрелище — она лежала на кухонном столе, вымазанная сливками, в киску введен банан, пара ягод раздавлены на грудях.

— Фруктовый десерт. — проворковала мама. Ну и что вы думаете? Срывая одежду я набросился на нее как зверь! Лиля обхватила сына ногами, прижала к себе. Лаская ртом ее груди подумалось, что большего блаженства и быть не может. Затем я вырвал банан — и отшвырнул в сторону. Занял мое место, грязный фрукт. Вход — продолжение поглощения десертного блюда, поцелуи, громкие мамины стоны. Я уже долблю стенки матки, покряхтывая... и вот нас обоих накрыли с головой волны невероятного кайфа — финиш. Прямо внутрь...

— Пойду приму душ... — отдышавшись проговорила мама. — Нет и не просись со мной. Ты меня разорвешь, дорогой. Мне с тобой скоро сиалис придется пить... — и опять этот мелодичный смех, сводивший с ума!

Для меня она уже была не мама. А женщиная, любимая женщина.