Раз и навсегда!

Не знаю, откуда появилось безбоязненность, совершить такой безапелляционный шаг, но после недолгого уговора сына мы оказались в кабинете Зинаиды Львовны — врача сексопатолога. Одно было точно ясно, происходящему между нами надо положить конец раз и навсегда! Не знаю, как ему, но мне было немного легче, так как врач была женщиной примерно такого возраста, как и я, и вовремя предварительно беседы она открылась, что и у неё с сыном была примерно такая же ситуация, из которой они успешно вышли. И сейчас у них отличные отношения.

Усадив нас с Сергеем на диван, Зинаида Львовна расположилась в кресле напротив и сразу же задала вопрос:

— Ирина Васильевна, расскажите, как всё началось.

Глубоко вздохнув, тихо произнесла:

— Точно сказать не могу, наверное, несколько месяцев назад. Совершенно случайно обратила внимание, что Серёжа пытается подсматривать за мной, всякий раз, когда захожу в ванную комнату или переодеваюсь. Иногда неожиданно слегка приоткрывалась дверь моей комнаты, и мне казалось, что он шпионит за мной.

— Начались постоянные ссоры с ним. Он грубил, а я не могла понять почему, стараясь относиться к нему, как можно мягче.

— И несколько раз сделала большую глупость, не попыталась скрыть обнажённое тело от его взгляда переодеваясь, надеясь на улучшения отношений. Но с каждым днём наоборот становилось всё хуже.

— Даже несколько раз называл грубыми словами … от которых слёзы наворачивались на глазах.

— Самые приличные из них — это тварь, сука, блядь …

— Ну и я … иногда не сдерживалась …, чуть не выгнала из дома …, к его папочке …

— И когда вы точно убедились, что Серёжа подсматривает за вами, Ирина Васильевна?

— Практически сразу. Повергло в ужас, что сын рассматривает меня полностью раздетой, когда переодеваюсь или принимаю ванную. Он не имел права на это. Только женщина решает, кто может смотреть на её обнажённое тело, а кто нет.

Зинаида Львовна в знак согласия многозначительно кивнула головой и переведя взгляд на сына, тихо спросила:

— Серёжа, ты не отрицаешь, что сказала мама?

Он смущённо покачал головой:

— Нет…, она правду говорит …

— Теперь возникает очевидный вопрос — почему ты подсматриваешь за мамой? — беспристрастно произнесла она и сделав небольшую паузу, добавила, — Тебя интересно подглядывать за взрослыми женщинами? Или нравится шпионить именно за мамой? А может то и другое?

— Просто… никогда раньше не видел голую женщину… вот и всё, — нерешительно ответил Сергей. — И было очень интересно посмотреть на обнажённое женское тело.

— Значит, можно с уверенностью предположить, что ты никогда не пытался сделать ничего подобного раньше? Не подсматривал за другими женщинами или девочками?

— Нет …, — уверенно Сергей мотнул головой, — … никогда раньше не было мысли подглядывать за девчонками или … взрослыми женщинами …, хотя такая возможность была.

— А что тебя подтолкнуло к этому? — пристально посмотрела Зинаида Львовна на сына.

— Просто мама однажды села напротив без трусов в коротком халатике, выйдя из ванной комнаты, и начала подстригать ногти на ногах. Она была очень неаккуратной, и я увидел волосатую промежность, а она сделала вид, что ей всё равно. Это произвело на меня такое впечатление, что не спал всю ночь, думал об этом. Ну и с этого всё началось. Стал подсматривать за мамой.

— Да, это довольно типичная ситуация для созревающих любопытных юнцов, — мне показалось, что улыбка скользнула на её губах. — Но хочу вернуться к моему предыдущему вопросу, а именно, имеет ли для тебя значение, что непосредственно маму видишь голой, а не другую взрослую женщину?

— В некотором смысле, это так. Вне всякого сомнения, да! Здорово смотреть на неё, когда она полностью раздетая, а не на какую-то другую взрослую тётеньку. Когда впервые увидел её полностью обнажённой, то сразу в корне перевернулось отношение к ней, заставило увидеть маму в ином свете…, — откровенные слова в отношении меня, слетевшие с его губ, привели в шок.

На секунду показалось, что Зинаиду Львовну как-то возбудило потрясающее откровение моего сына и она, бросив на меня взгляд, ласково произнесла:

— Продолжай, Серёжа …, не стесняйся, мы с мамой тебя полностью понимаем.

— Я ценю твою честность и откровение. Знаю, что говорить о таких вещах не легко, но это необходимо, чтобы раскрыться друг перед другом. Поэтому, пожалуйста, продолжай, Серёженька.

Сын задумался, сначала посмотрел на меня, потом на неё и продолжил:

— Трудно объяснить. Думаю, это связано с тем, что мама заботилась обо мне всю мою жизнь, поэтому и считал её идеальной во всех отношениях. Но когда увидел голой, изменилось всё вокруг, перевернулось с ног на голову. Она стала всем для меня, о чём думал и мечтал. Самой желанной женщиной на свете. Не хочу показаться извращенцем или кем-то ещё, но теперь люблю маму не только платонически, вот и всё. Хочу от неё намного большего …

Когда он закончил, Зинаида Львовна снова обратил своё внимание на меня.

— Ирина Васильевна, что вы думаете, услышав, как сын говорит о вас? Это меняет вашу точку зрения?

Не зная, что ответить, собираясь с мыслями, самопроизвольно кивнула головой.

— Да, — заговорила, чувствуя, как внутри затрепетало сердечко. — Понятия не имела о его чувствах ко мне. Просто думала, что мальчик и есть мальчик. Его просто интересует противоположный пол, а мама тут рядом, почему за ней не подсмотреть, если появляется такая возможность. Но не осознавала, что это намного глубже, чем можно представить.

Врач сексопатолог кивнула головой в знак согласия:

— Семейные вопросы никогда не бывают лёгкими, особенно когда речь идёт о деликатной проблеме, такой как половые отношения. Сексуальном влечении сына к матери или наоборот. Но чаще всего, оно бывает взаимным, в чём обе стороны бояться признаться даже самим себе. Теперь, Ирина Васильевна, хочу, чтобы вы рассказали сыну о своих переживаниях и некоторых снах, о которых рассказывали мне.

От этой просьбы меня бросило в пот. Лоб покрылся холодной испариной, а между лопаток пробежала дрожащая, скользкая змейка от чего чуть не лишилась рассудка. Такое говорить при сыне было выше моих сил.

— … Я… думала …, что обсуждали наедине …, остаётся строго между нами …, Зинаида Львовна, — нервно ответила ей.

— Конечно, оно навсегда останется между нами. Но то, что касается вашего сына, он должен знать об этом. Я консультирую семьи уже двадцать шесть лет с отличными результатами. Но только полная откровенность и честность приводит к хорошему результату. В противном случае не имеет никакого смысла поднимать этот вопрос.

Внутри всё дрожала, трудно было взять себя в руки и открыть перед Сергеем такое.

— Ирина Васильевна …, Ирочка …, успокойтесь, — ласково произнесла Зинаида Львовна, — в этом ничего страшного нет. Не бойтесь, Серёжа вас поймёт, как и вы понимаете его.

Не было сил такое произнести перед сыном.

— Мы ждём вашего откровения, Ирина Васильевна, — тихо произнесла врач.

Дрожь пробегала по телу, сердце бешено стучало в груди. Невыносимо было произнести при сыне это в слух. Но прошло несколько минут, справившись с волнением посмотрела сначала на него, потом на Зинаиду Львовну, и дрожащим голосом произнесла:

— Если это поможет поставить все точки над «и» в наших отношениях, и решить всё раз и навсегда, то готова рассказать …

— Ну …, это было после того, когда первый раз заметила, что Серёжа шпионит за мной, выходящей из душа, — тяжело вздохнула, от стыда опустив глаза, чувствуя, как щёки покрывает румянец. — В ту ночь мне приснился сон …, где…

— Ирина Васильевна, не бойтесь, смелее. Мы вас прекрасно понимает, — подталкивала врач открыться перед сыном.

Внутри всё дрожало, перехватило дыхание, не в состоянии поверить, что такое сейчас скажу в присутствии Сергея:

— … Во сне мы были на кухне и… я стояла перед ним на коленях … совершенно голая … с членом во рту …, делая ему минет.

— Проснулась и не могла поверить, что такое могло прийти в голову. Но сон был настолько реален …, что ощущался вкус спермы во рту …

В комнате внезапно изменилась атмосфера. Зинаида Львовна зачем-то сжала ладонями с боков свою грудь, словно поправляя чашечки бюстгальтера, а Сергей бросил на меня странный взгляд, после того, как услышал интимные мысли матери о нём.

— Но это только начало …, — пристально посмотрела на Сергея врач, — … продолжайте, Ирина Васильевна.

— Да …, это случилось снова, примерно через две или три недели, — задрожал в кабинете мой голос. — На этот раз мы были в моей спальне. Я лежала … полностью голой на спине, а он … сношал меня в рот, сидя на груди.

— Пыталась сопротивляться …, но ни рукой, ни ногой не могла пошевелить …

— Именно тогда понял, что со мной и с ним происходит что-то не ладное, выходящее за рамки приличия. Эта проблема возникла не только у меня в голове. Поэтому стала запирать дверь в свою комнату, пытаться исключить возможность, шпионажа Сергея за мной, а самое главное … боясь, что он может прийти ночью и воспользоваться моим состоянием, как ему заблагорассудиться…

— И я не смогу ему противостоять …

— А потом он специально оставил компьютер включённым, уйдя гулять, с открытой папкой с фотографиями …, — тяжело выдохнула, посмотрев на Зинаиду Львовну, — … на которых была я в довольно откровенном виде …

— Конечно, среди них были искусные подделки, на которых моё лицо было прилеплено к телам разных женщин, в извращённых позах или занимающихся сексом, но посторонний человек вряд ли мог определить, что это не я.

— А сколько было реальных снимков!

— Он не только подсматривал за мной …, но и фотографировал …

— Там были такие откровенные фото, от которых чуть не лишилась чувств.

— Но я ничего не сказала ему, сделала вид, что не видела …, а ночью начался настоящий кошмар …

— Такие ужасные сны невозможно пережить!

— Он врывался в комнату …, насиловал меня …, а я не могла ему противостоять …, наслаждаясь его прикосновением …

— … во все природные отверстия …, — после длительно паузы еле выдавила из себя.

— Это стало последней каплей. И вот мы здесь, разговариваем с вами …

— Ирина Васильевна, моё профессиональное мнение, что вы слишком много думаете об этом, — заявила Зинаида Львовна. — Раньше вы предполагала, что с сыном не всё в порядке, считали его ненормальным, когда он подглядывал за вами, а теперь стыдишься своих снов.

— Не понимаю на что вы намекаете, Зинаида Львовна? — удивлённо посмотрела на неё.

Она подняла брови:

— Ни на что не намекаю. Просто говорю, что вы слишком несправедливо относитесь к себе и сыну. Думаете, что инцест аморален? Давай откровенно поговорим об этом.

— Не полагаю, что нормально, подглядывать за мной, и…, — несколько удивило меня замечание Зинаиды Львовны.

— Я хочу, чтобы мы были честны друг перед другом, — перебила меня она, отрезав на полуслове. — Когда вам снились эти откровенные сны с сыном, вы ранее признались мне, что мастурбировали, когда просыпались, — так?

— Не думаю, что вам об этом нужно говорить в присутствии сына, — бросила ей с вызовом и смущением.

— Единственная причина, по которой это делаю, заключается в том, что пытаюсь разрушить барьер между вами и сыном, — смело заявил она. — Так, как я работаю, не преподаётся ни на одной лекции, ни практикуется ни одним из моих коллег, но есть причина, по которой многие из моих пациентов заметили значительный прогресс в своих отношениях и теперь счастливы. Так вам всё ещё интересно?

— Да …, — смиренно ответила ей.

— Ирина Васильевна, я не только перед нашей встречей общалась с вами, но и с Серёжей, — тихо произнесла она. — Знаете, что он мне рассказал? Очень много интересного! О чём вы умолчали. И это чрезвычайно сильно меняет ситуацию.

— Что? — удивлённо посмотрела на неё.

— Серёжа, расскажешь это при маме? — обратилась она к сыну.

— Да …, — тихо вымолвил он, смущённо опуская взгляд, — … и начал свой рассказ …

На улице моросил осенний дождик, и нас отпустили домой с последних двух уроков. Капельки дождя монотонно барабанили по подоконнику, когда, зайдя в квартиру с удивлением обнаружил туфли мамы, стоящие на обувной полочке. Обычно она так рано не приходила с работы домой.

Не успев снять верхнюю одежду, как услышал лёгкий шорох из маминой комнаты. Дверь была широко открыта, она явно не ожидала, что так рано приду домой. Шуршание неожиданно затихло, а потом послышалось вновь. Мог ли этот шум быть тем, о чём подумал? Она стонала? Мне стало любопытно, чем мама занимается в своей комнате, и были ли мои подозрения верными. Ветра и дождя на улице было более чем достаточно, чтобы скрыть звуки моих медленных, осторожных шагов.

Я заглянул в комнату и увидеть прекрасную мамочку в очень щекотливом положении, в котором когда-либо видел. Она лежала на кровати лицом вверх, широко расставив ножки. Мама была совершенно голой снизу до талии. Юбка, колготки и трусики разбросаны по полу, но кофточка была застёгнута на всех пуговки. Её волосы и макияж были в порядке, лишний раз подчёркивая, что она только что пришла.

Но не частичная нагота захватила моё безраздельное внимание, а то, что она делала с собой. Молочно-белоснежные ноги были широко разведены, и два пальца неистово то входили, то выходили из волосатого влагалища. Соки любви и сладострастия бежали из неё ручьём, блестели на коричневых половых губах и густых зарослях кучерявых волосиков в промежности и на лобке.

Словно загипнотизированный смотрел на казавшуюся раньше мне самую скромную и порядочную на свете женщину, интенсивно мастурбирующую, терзающую истекающей соками похоти волосатую манду.

Секунда и кровь хлынула к моим гениталиям, мгновенно увеличивая их в размерах. Мать лежала с закрытыми глазами, и на лице лёгкие морщинки, рот открыт, из которого периодически вырывались тихие стоны, а грудь двигается резко вверх-вниз от быстрой частоты сердцебиения.

Женские стройные ножки, широко разведённые в стороны в полной мере, раскрывали красоту волосатой промежности, истязаемую тонкими пальчиками с ярко накрашенными ноготками. Они то проникали глубоко в истекающее чрево, то неистово теребили разбухшую вишенку клитора. Да, мамина манда была великолепна! Истекала соками и распухла, как у порно звезды на картинке. Эх, что она думает в этот момент, кого представляет, мастурбируя? Как хотел, чтобы она думала обо мне! Что сейчас я ласкаю её сексуальное тело! Тереблю её волосатую киску!

Ступни и пальцы ног стали быстро двигаться, частота сердечных сокращений поднялась ещё выше. Она вздрогнула, по телу побежали судороги оргазма и из груди вырвался тихий, протяжный вой, а из манды вырвалась струя сока. Глаза мгновенно открылись, и мать, приподняв голову, посмотрела на меня безумными глазами, увидев, что сыночек с любопытством наблюдает за ней, потирая выпуклость в паху.

— Боже мой!! — заорала она, как резанная, с выпученными глазами, накрываясь простынкой, пытаясь избавить себя от дальнейшего унижения.

Меня словно ветром сдуло из коридора в свою комнату. Но на этом всё не закончилось, как бы ужасно я и она ни чувствовали себя в этот момент. Мать небрежно надела юбку, и босиком последовала за мной в мою комнату.

— Почему ты не в школе? — гневно бросила она, думая и стараясь найти правильные слова в разговоре со мной. — Ты…, ты не должен был видеть этого!

— Учительница заболела и нас отпустили, — еле слышно выдохнул, пытаясь успокоить ситуацию. — Извини меня …, случайно зашёл в твою комнату …

— Услышал шум и … зашёл …

Она скрестила руки и гневно посмотрела на меня:

— Случай зашёл? И это даёт тебе право шпионить за мамой?

— Я не шпионил за тобой…, шёл в свою комнату…, а тут шум …

— А почему ты сразу не ушёл, стал наблюдать за мной? — яростно прошипела она.

— Боже, не могу поверить, что это произошло. Не знаю, что на меня нашло. Я… никогда этого не делала…, — всхлипнула мама и слёзы полились по щекам. — А тут ещё он!

Мрачное, гнетущее настроение грозными тучами повисло в комнате, так как она была на грани истерики. Положение в обществе и воспитание заставили сгорать её от стыда. Даже в своём возрасте мама всё ещё предпочитала в вопросах секса придерживаться старой морали.

Старался изо всех сил успокоить её, произнёс:

— Все в порядке, мама. Ничего страшного не произошло. Это нормально. Не переживай так.

— Всё нормально говоришь? Ничего страшного? Нет, в этом хорошего ничего нет. Ты не должен был видеть меня в таком состоянии. Просто это твоя удача, верно? Даже не думал, что придёшь домой и увидишь такое?

— Не переживай, мама. Ничего в этом страшного нет, — повторил, больше ничего не в состоянии предложить.

Она глубоко вздохнула:

— Пожалуйста, давай забудем об этом. Я не хочу больше говорить на эту тему. Хочу, чтобы ты забыл от этом. Этого не было! Понятно?

— Понятно.

Наши различия между поколениями были прекрасно подчёркнуты. Для такой женщины, как мама, мастурбация была тяжким грехом. А секс был чем-то ужасным, да и то только вовремя законного брака. Но сейчас она получила несравнимое ни с чем удовольствие, испытав сильный, разрушающий оргазм от своих нежных ручек. Интересно, о чём она думала, так яростно мастурбируя?

От его рассказа, я чуть не провалилась под землю, сгорая от стыда. Именно это и послужило последней каплей, после чего обратилась по совету сестры к врачу сексопатологу.

— Ирина Васильевна скажите нам честно о ком вы тогда думали, кого представляли в эротической фантазии, — добродушно посмотрела на меня Зинаида Львовна. — Скажите и всем станет легче, всё станет на свои места.

Я задумалась, опустила голову, не зная, что сказать. Ой, как стыдно было признаться!
Это произошло на следующий день, как увидела фотографии на компьютере. Они произвели на меня сумасшедшее, возбуждающее впечатление. Даже моя киска была заснята крупным планом, видимо, когда спала. А на двух снимках его пальцы разводили волосатые половые губы …, рассматривая, что там у меня внутри.

Отпросившись с работы, пришла домой с одной целью их уничтожить, но не смогла найти на компьютере. Безумная волна возбуждения набросилась, заставив так неосторожно заняться мастурбацией, во время которой и была поймана сыном.

— Ирина Васильевна, так о ком вы думали? О Серёже? — вновь повторила она вопрос, намекая на ответ.

— Да …, — еле слышно выдавила из себя, — … думала о нём …

— Теперь, давайте продолжим с того места, на котором остановились, — улыбнулась она. — Вы когда-нибудь думали о том, чтобы поцеловать сына?

Заколебавшись на мгновение, тяжело выдохнула:

— Иногда появлялось такое желание. Но последнее время …

— Это у вас появилось, как навязчивая идея, да, Ирина Васильевна? — не дала она мне договорить.

В знак согласия кивнула головой, опуская взгляд.

Затем сексопатолог обратился к сыну:

— Какое Серёжа у тебя вызывает ощущение желание мамы поцеловать тебя? Зная, что мама мастурбируя фантазирует о тебе. Это волнует тебя, возбуждает вожделение к ней?

— Да …, очень. Даже не могу поверить в это, — практически мгновенно ответил он. — После того, как увидел маму мастурбирующей, думал, что она рассердилась на меня и очень переживал из-за этого. А сейчас услышав её слова …, стало приятно … на сердце …

— Ирина Васильевна, хочу, чтобы вы нежно поцеловали сына в губы, — спокойно произнесла Зинаида Львовна. — Поцеловали его, чтобы ни у кого из вас не возникало сомнения, на что это похоже. Поцелуй будет совершенно невинным, и большая часть напряжённости между вами исчезнет.

Моя челюсть чуть не отвисла от такой запретной просьбы. Захотела возразить, но сдержалась, так как она была одним из самых известных семейных консультантов в городе, её лично рекомендовала моя сестра, у подруги которой недавно была похожая проблема с сыном. И бросив взгляд на Сергея, увидела рвение в его глазах, поняв, что он более чем заинтересован в этом.

Не раздумывая, наклонилась и его губы пошли мне навстречу. Мгновение и наши уста слились в невинном поцелуе, как сказала врач. Губы плотно прижались друг к другу, и его язычок неожиданно скользнул мне в рот, словно член во влагалище. Я отпрянула, удивлённо смотря ему в глаза, это был далеко не целомудренный поцелуй, он хотел большего от меня.

— Надеюсь, сыну и вам это понравилось, Ирина Васильевна? — спросил она.

Я промолчала, не зная, что ответить, вытерев слюну с губ, пытаясь прийти в себя от приятного ощущения скольжения его язычка во рту.

— Это было занятно, — глупо улыбнулась. — Не ожидала, что это произойдёт, но не жалею об этом.

— Хорошо. Теперь необходимо сделать следующий шаг, который ещё больше сблизит вас. Хочу, чтобы вы, Ирина Васильевна, разделись прямо сейчас, перед вашим сыном. Показали ему великолепие вашего тела. Оно создано для восхищения и нечего им стыдится! — улыбнулась она. — Поверьте, вы прекрасная, сексуальная женщина, на которую любому мужчине приятно смотреть.

— … Я…, я не могу …, — перехватило дыхание. — Если кто-нибудь узнает об этом …, нет …, не могу.

— Ирина Васильевна …, доверяйте мне, — как удав на кролика она посмотрела на меня. — Конфиденциальность, которую разделяю со своими пациентами, и работа, которую делаю для них, — это то, чем чрезвычайно горжусь. Поэтому, если вы или ваш сын не расскажет кому-нибудь об этом, то о том, что здесь произошло, никогда и никто не узнает.

Спорить с таким уважаемым сексопатологом бессмысленно, да и деньги были заплачены не малые. Но самое главное, что узнала о сыне намного больше, чем могла представить. Теперь ведала, как он ко мне относиться, кого во мне видит.

В нерешительности встала с дивана, бросив на Сергея безвольный взгляд и тихо произнесла:

— Зинаида Львовна …, может в следующий раз …, когда к вам придём …

— Дорогая Ирина Васильевна, не надо спорить со мной. Вы хотите решить ваши семейные проблемы, так делайте, что говорю! — категорично заявила она.

Расстегнув пуговки блузки, аккуратно сняла её и положила на журнальный столик. Затем последовала за ней юбка, колготки, бюстгальтер и трусики.

Моя застенчивость и скромность в конечном счёте уступили место внутреннему эксгибиционисту. Разве не была на приёме у мужчины гинеколога? Была! И что в этом страшного?

Смешно, но понравилось, как приковала глаза не только сына, но и Зинаиды Львовны к каждому движению тела, когда раздевалась перед ними. Не знаю почему, но меня совершенно перестало волновать, что Серёжа видит меня голой — я на приёме у врача, а там приходится часто раздеваться. И что в этом страшного? Мне показалось, что не только Сергей, но и врач чувствуют себя более нервозно, чем я. Странно, но почудилось, что не только взгляд сына жаждал моего тела, но и Зинаиды Львовны.

— Так ты ещё, наверное, и лесбиянка? — с улыбкой промелькнуло в голове.

Мне показалось, что время остановилось, раздеваясь перед ними. И вот, наконец, аккуратно положила трусики на край столика, осталась полностью обнажённой.

Моё тело было довольно стройным, хотя в бёдрах слегка полноватым, с плавными, гармоничными изгибами. Хорошо сохранившая форму грудь третьего размера, с довольно большими тёмно-коричневыми сосцами, окружёнными ореолами сморщенной кожицы, немного провисла. Под небольшим животиком, виднелась лужайка, аккуратно подбритых по краям, чёрных лобковых кучерявых волосиков.

Не став дожидаться особого приглашения, я села, как и прежде на диван, только на этот раз по-королевски с выпрямленной спиной, развернув плечи. Мне нечего было стесняться, я гордилась своим телом.

— Вы замечательная женщина, Ирина Васильевна. Прекрасно понимаю, почему Серёжа шпионил за вами. Такого красивого женского тела, не видела давно! И, судя по изменениям в вашем поведении, вы совершенно не стесняетесь показывать ему его великолепие.

— Я чувствую себя освобождённой от некоторых догм в некотором смысле, — уверенно ответила, бесстрашно смотря Зинаиде Львовне в глаза. — Если это то, чего он действительно хочет, то думаю ничего страшного нет видеть ему меня голой.

— Это то, что мне нравится слышать от вас, Ирина Васильевна. Теперь, Серёжа, что ты думаешь о том, когда увидел маму полностью обнажённой и она не стесняется этого? Сидит рядом с тобой совершенно голая, это вызывает у тебя какие-то чувства и желания? Или теперь ты успокоился, достигнув своего и больше не будешь подглядывать за мамой?

— Зинаида Львовна, — хохотнул Сергей, опуская глаза, — вы шутите?

— Я видел её в основном издалека, только пару раз подходил, смотрел на киску, когда она спит. То, что мама сидит рядом со мной без одежды, просто сюрреалистично. Голова кружиться, пульс зашкаливает и не могу поверить в это!

— Скажи, есть ли у тебя сокровенное желание, какое мама позволила бы тебе прямо сейчас, не беспокоясь о последствиях. Что бы ты хотел, Серёжа?

Сын сначала бросил взгляд на меня, потом на неё и опять на меня. Остановился, рассматривая моё тело.

— Да, тцы меня правильно понял, я говорю о сексуальных желаниях. Что бы сделал с мамой, если она позволит это?

Сергей глубоко вздохнул, смотря на меня, как заворожённый, не отрывая глаз и тихо, еле слышно вымолвил:

— Не знаю …, я хотел бы …

Он замолчал, тупо смотря на меня.

— Серёжа …, смелее, продолжай. Не бойся, я и мама тебя поймём, — подталкивала она его.

— Засунуть член в рот …, что бы она поласкала его …, — мне показалось, что у него остановилось сердце и он перестал дышать. — Я никогда не чувствовал этого раньше.

Зинаида Львовна усмехнулась, вновь как-то случайно сжала с боков грудь, словно поправляя чашечки бюстгальтера:

— Хорошо, я тебя поняла Серёженька. А теперь встань и покажи маме, с какой любовью и страстью ты к ней относишься. Я уверена, что она с радостью пойдёт тебе навстречу.

Странно, но я сразу поняла о чём говорит сексопатолог и это не привело в ужас, с улыбкой смотря на Сергея. А он заколебался, не зная, как поступить. Решиться на задуманное, произнесённое несколько мгновений назад, набраться смелость, встать и снять с себя штаны или отступить назад?

— Серёжа, почему до сих пор сидишь в штанах, мы с мамой уже тебя заждались, — спокойно произнесла врач, помогая сыну принять решение. — Тебе стыдно показать нам своего петушка?

Набравшись смелости, он наконец-то встал и начал расстёгивать брюки. Через мгновение они вместе с трусами поползли вниз, падая на щиколотки, обнажая дрожащий от напряжения член.

Не спросив ни у кого разрешения, я обхватила пальчикам правой руки торчащее мужское достоинство, а кулачком левой зажала волосатый мешочек с яичками и нежно начала ласкать их. Мной овладело удивление, когда игралась с членом сына — как не заметила, что он вырос, стал взрослым. Относилась к нему, как к маленькому ребёнку. А теперь он настоящий мужчина! Великолепный самец, способный удовлетворить любую похотливую самку!

Я крутилась языком вокруг выпуклой головы, облизывая вал, скользя по нему вверх- вниз, заставляя сына стонать от удовольствия, которого он никогда прежде не испытывал. И это стало призывом ко мне — быть первой женщиной, которая познакомит сына с радостями секса, быть первой женщиной, которая заставит его почувствовать себя мужчиной, когда обхватила губками головку, жадностью заглатывая в рот, и начала яростно и искусно отсасывать.

На секунду показалось, что у Сергея подкосились коленки и он чудом устоял на ногах, когда закачала головой вверх и вниз по жёсткому стержню. Это было невероятное чувство для него. И он не мог поверить своим глазам, смотря сверху вниз на меня, свою порядочную, примерную мамочку, плотно обхватившую губами дрожащую от желания плоть, с вогнутыми щеками из-за мощного всасывания. Да, такое он не испытывал никогда!

Не трудно было представить, что чувствовал сейчас Сергей. Губы, язычок и нёбо умело делали своё дело. Забыла уже ощущение мужского члена во рту и когда он задрожал, выстрелил первый сгусток спермы, я была в шоке. Такого наслаждения не испытывала давно, тем более сосала у своего сына.

Как из водопроводного крана сперма лилась в рот, и я едва успевала глотать её. Остатки вытекали из уголков губ, стекали по подбородку, капали на грудь. А он всё кончал и кончал в меня.

Вдруг неожиданно затих и упал на диван, сладострастно выдыхая:

— Ой, мам, как здорово! Как я люблю тебя! Ой, как здорово делаешь минет!

Зинаида Львовна со сладострастной улыбкой смотрела на сына и через платье отчётливо виднелись напряжённые, торчащие сосцы.

— Это было то, что вы ожидали, Ирина Васильевна? — спросил она, наклонившись вперёд, чтобы предложить коробку салфеток. — Возьмите …

Взяв салфетку, вытерла губы, подбородок, грудь, с удивление обнаружив, что сосцы торчат, как рожки у козочки.

— Это было намного лучше, чем ожидала. Но до сих пор не могу поверить, что сделала минет сыну.

Затем она обратилась к Сергею, развалившемуся на диване:

— А как насчёт тебя, Серёженька? Очевидно чрезвычайно понравилось первое знакомство с оральным сексом, тем более партнёршей была твоя мама. Ты даже, наверное, и не думал, что такое может случиться?

— Боже… это невозможно с чем-то сравнить …, это было так удивительно …, — тихо произнёс он, всё ещё тяжело дыша. — Никогда не испытывал ничего подобного в жизни. Понятия не имел, что такое минет и его может сделать так великолепно мама.

— И, похоже, ты готов к новым подвигам? Хочешь ещё чего-то? — произнесла она дрожащим от возбуждения голоском, смотря на вновь набравший силу член Сергея, потирая пальчиками правый сосок, выпирающий из-под ткани платья. — Это совершенно понятно, сейчас твои гормоны бушуют после того, что ты насладился мамой. Но для тебя этого мало! Ты желаешь большего? Не так ли, я права?

На секунду показалась, что она не против оказаться на моём месте, развалиться на диване или стать раком, сбросив с себя всю одежду, подставляя обе дыры в полное распоряжение сына.

— Зинаида Львовна, трудно возразить вам. Возбуждение не прошло, а возможно даже усилилось …, конечно, хочу большего …, но это решаю не я…, — заискивающе он посмотрел на меня. — Если мама не возражает…, разрешит …

Запнулся он, не зная, как сказать дальше.

— Серёжа, ну что ты не можешь нам прямо сказать …, — произнесла Зинаида Львовна с усмешкой, — … хочу потерять свою девственность с мамой. Хочу, чтобы мама была моей первой женщиной!

— Уверена на все сто процентов, что это будет здорово для вас обоих, если мама согласиться лишить тебя девственности, будет первой женщиной и ты станешь с ней мужчиной в полном смысле этого слова, — категорична заявила сексопатолог, поглаживая ладонями внутренние поверхности бёдер, высоко приподняв подол юбки, обнажая ажурный край чулочка.

Серёжа посмотрел на меня, увидев любящую улыбку и небольшой одобрительный кивок.

— Как ты хочешь? — не поверила, что такое могло слететь с моих губ, обращаясь к сыну, тем более в присутствии посторонней женщины.

— Так? — легла на спину, широко разводя бёдра в стороны.

Он стоял между моих ног со спущенными штанами и торчащим членом, смотря безумными, полными животной похоти и страсти глаза на волосатую промежность. И я пожалела, что не подбрила там волосы.

Руки опустились вниз, пальчики ухватились за краешки половых губ, разводя их в стороны, раскрывая перед ним вход в глубину животика, в пещерку, которая ведёт к алтарю любви. И он сразу наклонился, прижимаясь истекающей соками головкой к отверстию влагалища, и я, помогла ему рукой, беспрепятственно ввела внутрь. Разгорячённое чрево мгновенно окутало инородную плоть теплом и влажностью, и мы с ним слились в единое целое. Никогда в последнее время Серёжа не был близок ко мне так, как сейчас.

Неважно, что он был неопытен, моего опыта хватало на обоих. Он лежал на мне смотря в глаза, а я умело управляла его и своим телом, стараясь доставить Сергею, как можно большее наслаждение от первого секса с женщиной, до конца не веря, что сношаемся с сыном придя на консультацию к врачу.

Его первые движения были смешны и не уверены, но уже через несколько минут стал сношать меня, как заправский ловелас. Его бёдра двигались всё быстрее, загоняя в меня всё глубже далеко не маленький член, удовлетворяя свои самые сокровенные желания, которые мучили его последние несколько месяцев.

И с каждым глубоким проникновением, из моего горла вырывалось громкое ворчанием или стон, подтверждая собственное удовольствие от этого сексуального контакта.

Зинаида Львовна с бешеной похотью и страстью в глазах наблюдала за нашей запретной, нечестивой связью, которая происходила перед ней в её кабинете. Левая ладонь сжимала грудь, теребила сосок, а правая что-то искала в промежности под подолом. Женщина испытывала не только огромную гордость и удовольствие, видя, что удалось сблизить мать и сына таким интимным образом, но и испытывала сексуальное бесстыдно наслаждение открыто лаская себя при нас.

И вскоре Сергей достиг второго кульминационного момента, выбрасывая в чрево горячую густую слизь. И это была словно команда, по которой я затряслась, дёрнулась и судороги побежали по телу, а из пизды начала сочиться сперм, перемешенная с моими соками.

Мы приняли душ, оделись и сели на диван напротив сексопатолога. Она что-то писала в блокноте, а потом вырвала листок и протянула мне.

— Что это? — удивлённо бросила взгляд на клочок бумаги.

— Это мои личные рекомендации относительно того, что вы и Серёжей должны делать следующие несколько недель, — серьёзно произнесла она.

Невозможно было не покраснеть, читая её рекомендации. Первое желание было возразить, но что-то внутри не позволило это сделать. И улыбнувшись, произнесла:

— Ну… я с нетерпением жду возможности последовать вашим рекомендациям.

— А я уже не дождусь нашей следующей встречи. Желаю, чтобы у вас было всё хорошо.

Мы с сыном поблагодарили Зинаиду Львовну за всё, что он для нас сделала, и вышли из кабинета. Молоденькая, красивая, довольно откровенно сексуально одетая секретарша улыбнулась нам, провожая на выход, прекрасно понимая, что её начальница сделала для нас.

Неожиданно я замешкалась, остановилась, поправляя лямку на босоножке и до нас донёсся голос Зинаиды Львовны по громкой связи:

— Оленька, проводила их? Закрывай дверь и быстрее иди сюда. Я уже не могу, сгораю от нетерпения.

— Мама, а зачем она позвала её? — как только вышли на улицу, спросил Сергей.

— Сыночек, — улыбнулась, смотря ему в глаза, — они скорее всего любовницы. Лесбиянки.

— Мужика не могут что ли найти? — удивился он.

— Серёжка, но не у всех есть такие красавцы, как ты! — обняла его, прижимаясь упругой грудью и сразу почувствовала, как кольнули сосцы и заныло внизу животика.

— Сыночек, ты на меня не обижаешься? — сразу стало стыдно из-за реакции на его прикосновения. — Я не хотела, не могла даже представить, что такое может случиться.

— Это кошмар какой-то!

— Мама, не говори глупости! — поцеловав меня в щёку, и нежно ладонью провёл по пухлой ягодице. — У тебя такая попка красивая!

— Серёжка, не надо меня так трогать на улице! — уклонилась от его руки. — Что люди подумают?

— А дома можно?

— Придём домой, посмотрим, — игриво улыбнулась в ответ.

— А что она написала мы должны делать? — обнял меня за талию.

— Домой придём и тебе всё расскажу! — поцеловала его в губы, и мы пошли на трамвайную остановку.

— А лекарства какие надо купить? — бросил на меня пытливый взгляд.

— Презервативы! — засмеялась, прижимаясь к нему.