Уже немного захмелевший от лошадиной дозы фамильного вина (за вечером все пили очень неохотно) Крылатов с взъерошенными волосами и расстегнутым кителем с звонко позвякивающими наградами, вышел из комнаты, где сразу начались импровизированные танцы под граммофон. Который поставила радостная окончанию войны хозяйка (не бывшая ярой фанаткой Третьего Рейха, погубившего на фронте её мужа и 19-летнего сына). И она достала из закромов вместе с редкими французскими и бельгийскими пластинками. Майор нащупал в кармане помявшуюся пачку дорогих папирос «Герцеговина Флор», с трудом выклянченные в количестве трёх пачек у завхоза в госпитале.

Выйдя на улицу он увидел Алину курившую у входа в дом. Прикурив, он решил от скуки все-таки поговорить с примерно так же скучавшей летчице.

— Почему не танцуе… те, уважаемая товарищ капитан.

— Ранения не позволяют, товарищ майор — грустно ответила женщина. — Ну а Вы?

— Да не хочется, красавица. А вот Вас хочется…

После чего он, обняв за талию рыжую летчицу и накрыл её рот поцелуем. Алина не сопротивлялась, они с Крылатовым успели друг друга хоть немного полюбить за эти минуты, когда пришло то чего оба ждали с нетерпением долгих 4 года. Оба были не против отметить Победу. Победу они решили отметить в небольшой спальне на втором этаже имения.

— Давай чтобы всё по-человечески, муж то у тебя есть?

— Убили, давай не будем об этом, мы то живы, и мы — наконец дожили до Победы.

— Ага-тяжело дыша и снимая китель и галифе начал Крылатов, Алина также спешно раздевалась, — у меня жену-еврейку немцы расстреляли, ребенок остался, не видел даже никогда. Вот такие дела, рыжая ты моя красавица…

— Могу ему обеспечить братьев и сестер, — каким-то особо улыбчивым лицом и счастливым голосом сказала Алина.

Я только за, демобилизуюсь, распишемся, слово офицера.

— Ты ж бабник, каких свет не видел, — нежно приблизившись к нему сказала Алина, её красивое тело было исполосовано шрамами и рубцами.

— Последнюю ночь гуляю, — весело ответил Крылатов. Потом всё — верный муж!

— Иди ко мне уже, — не сказала, а простонала Алина.

Её рыжие волосы расплелись по подушке, её тело накрыло длинное, щуплое тело Крылатова, все-таки под кителем скрывался ещё совсем молодой парень, так рано поседевший. Взяв её ладони в свои он с приличной скоростью входил в лоно истребительницы, энергично осыпая поцелуями её израненное тело. Она обхватила его плечи и в предоргазменных конвульсиях нащупала глубокие шрамы на левой лопатке Крылатова — явно не от ногтей. Далее она скакала на нём как наездница, что доставляло Крылатову неописуемое удовольствие, после чего он поставив её «рачком» (не каждая советская женщина под такое подпишется). Кончив, да казалось всю жидкость, какая только была в организме, вылил в лоно красотки, после чего оба грохнулись на кровать.

— Я бы сходил за вином, надо бы отметить наше решение пожениться, — весело начал натягивать галифе Крылатов.

И тут он заметил, что за креслом, стоявшим у темного окна, кто-то притаился.

Он, забыв про галифе, подошел к креслу и с силой откинул его. За креслом сидела светло-русая юная дочь хозяйки.

Алин, ты только глянь на это… Подсматривала за нами и явно балдела…

Алина, вошедшая во вкус, потрахатся с любимым (хоть и новым) мужчиной, она всегда любила, полковника с трудом, но забыла ещё в госпитале, вдруг выдала неожиданную фразу: — Давай юда

Немного удивленный Крылатов схватил девочку за руки и энергично усадил на кровать, сам уселся в кресло, поставленное им же на законное место.

— Тебе понравилось на это смотреть? — спросила по-немецки Алина.

— Да. — каким-то явно напряженным голосом ответила Эрика.

Алина засунув руку под платьице девочке обнаружила что там абсолютно мокро энергично разорвала её тонкое платьице, под которым больше ничего не оказалось. Девочка сопротивлялась бы мужчине, но этой огненно-рыжей обнаженной красавице она почему-то доверяла.

— Сколько тебе лет? — спросила Алина целуя девочку в шею и поглаживая пальчиками её девственную щёлку.

— Восемнадцать — тихо простонала Эрика.

— Нет ничего лучше когда в тебя входит взрослый мужчина, когда ты сгораешь от желания, только бы он не выходил и пульсировал в тебе-сказала Алина по-немецки и даже сама удивилась что выдала такую фразу.

Крылатов, не знавший немецкого, смотрел как женщина которую он уже увидел своей женой совращала молоденькую девушку, и от увиденного его член вновь окреп после скачки с Алиной.

— Ну чего расселся, девчушка горит вся-сказала недовольным тоном Алина.

— С ума сошла, ребенка ебать, да ещё и твоему без пяти минут мужу. — возмутился Крылатов свыкшийся с мыслью что женится на этой женщине.

— У меня сестренку в Харькове так же немецкие солдаты, только врядли она сама этого хотела, ответь этим немцам за мою Катюшку, 10 ей всего было, убили гниды немецкие. — Алина сказала это уже ненавидящим тоном, сильно массируя пальцами клитор Эрики, заставив её потсанывать.

— Ладно, сказал что последнюю ночь гуляю, гулять так гулять. — заключил Крылатов.

Алина села на кровать, уперевшись в деревянную спинку подложила подушку под поясницу, положила на себя спиной Эрику, так что голова голова находилась на уровне её упругих грудей. Крылатов неаккуратно вошел в Эрику и бесцеремонно порвал ей плеву, заставив её вскрикнуть, но ей закрыла рот Алина, прижав её затылком к левой груди.

— Еби эту мелкую шлюшку как ебал бы всех немецких баб в сорок первом, — неожиданно злобным голосом сказала Алина.

— Давай еб твою, истребитель, незря тебя оттуда поперли, какой ты к чертям истребитель, если ты немочку ебешь нежненько, как пушинку, войны что-ли не видел, жещё её, жещё.

— Входи и выходи на всю длину, и резко её, резко.

— Пожалуйста, милый, дорогой, любимый-уже умоляюще-плачущим тоном заговорила Алина. — я ведь сразу тебя вспомнила, в газете тебя печатали в сорок первом, что герой, ас, что все летчики Люфтваффе охоту объявили, газету всю войну хранила, хотела как товарищ Крылатов быть!

Алина говорила правду, и этот тон, неподдельной откровенности раззадорил Крылатова, и он стал трахать Эрику с невиданной силой и злобой, он был больше не майором Красной Армии, он был озверелым дикарём, который хотел только сделать приятно своей женщине, сделав больно другой. Алине нравилась эта месть за расстрелянную семью, но этого было мало.

Она почувствовала что Крылатов сейчас кончит в Эрику и сказала:

— Нет! В меня кончи, сейчас увидишь!

Крылатов спорить не стал и спустив после такой узкой промежности в ставшую раком Алину он ждал что будет дальше.

Эрика только лежала и продолжала постанывать, поглаживая значительно расширившуюся промежность, из которой сочилась кровь и её выделения.

Алина, села на лицо возбужденной девочке и приказала по-немецки:

— Выпей всю жидкость оттуда.

Эрика послушно обхватила бедра Алины и стала так же послушно вылизывать и глотать вытекавшее из Алины семя Крылатова и её собственные выделения.

Крылатов лежал с довольным лицом и наблюдал за этой картиной. «Хорошая баба мне досталась, страстная как никто другой, недаром говорят что рыжие самые страстные бабы». Когда Алина встала с лица Эрики и присела на кровать, до развлекающейся троицы донеслись громкие стоны с первого этажа.

Спустившись как есть-стеснятся уже понятно было нечего, они узрели весьма впечатляющую картину, от которой захватило бы дух даже у величайших художников стиля ню. Двое мужчин и три женщины. Уложив на стол черноволосую летчицу, закинувшую ноги ему на плечи-мощно работал тазом шофёр Василий-просто деревенский мужик лет 30-ти не удосужившийся даже снять мятую пропотевшую гимнастерку с орденом Славы и пестрой медалью «За оборону Кавказа», рядом, на том же столе лежала явно только после очередной скачки — пышногрудая Эльза. «Ну Васька, не зря к нам с передовой перевелся» — ухмыльнулся Крылатов. На старинном диване нежно постанывала белокурая девченка с аппетитным задом, и совсем легонько двигалась сидя на члене такого же белобрысого летчика-Кайдановского. А вот он перевернул вкусную девушку и вошёл в её аппетитный зад. Она заохала, но не возражала, ей явно такое «вхождение с тыла» понравилось.

— Внимание! Смена караула! — задорным тоном крикнула Алина и взяла папиросы Кайдановского, лежавшие на столе возле постанывающей летчицы.

— Блядуем, в последний раз, Лёшенька, в честь окончания войны, — игриво пояснила окончательно вошедшая во вкус героиня-истребительница.

— Товарищ младший лейтенант, уступите место старшему по званию! — задорно крикнула Алина на светловолосую девчушку, быстро поднявшуюся и тут же попавшую в опытные руки Крылатова, положившего её «рачком» на стол рядом с почти кончившей однополчанкой.

Через полчаса рядом с ним прямо на крыльцо села Алина, с лица которой не сходила радостная улыбка.

— Не возьмешь видно теперь меня в жены, — как-то весело спросила Алина.

— Возьму, сказал ведь. Моё слово твёрдое!

— А я ночью спала с тремя мужиками сразу. Наеблась на год вперёд. Победа!

— Так ведь и я не в одну дырку вчера заглянул, Победа все ж таки.

— Тоже верно.

Крылатов заботливо одел китель на совершенно голую Алину, она счастливо облокотилась на него…

Дорога, до которой при свете было всего 200 метров через кустарник-неплохо просматривалась. На дороге сбавя обороты, затормозил немецкий грузовик с тентом, из которого начали выгружатся разномастные люди в форме мышиного цвета.

— Алина, немцы! — крикнул Крылатов почти на ухо жене. Алина встрепенулась.

— Иди скажи нашим, быстро! Всё оружие к бою!

Сам Крылатов зашел за ней, запер дверь и нашел в комнате висевшую портупею с кобурой. Всё великое воинство поняло что подвиги на ебальном фронте закончены, и снова надо брать в руки оружие.

— Победа же! — крикнула Лена.

— Они сюда явно не сдавать оружие идут! — крикнул вчерашней любовнице Крылатов.

— Немкам скажите затаится, занять круговую оборону, по комнате второго этажа на человека, патроны беречь, наши услышать что бой-подойдут, не одни же мы во всей округе!

Сам он с спешно одевшейся Алиной занял оборону в гостиной, окна которой выходили прямо к дороге, немцы бежали прямо через кустарник, и уже видно заметили советскую полуторку под высокими окнами дома.

На всю компанию было: три ТТ, два нагана у летчиц, и ППШ водителя с двумя дисками.

— Огонь по команде! — заорал на весь дом понимавший толк в огневом контакте ближнего боя Крылатов.

Когда немцы подошли к дому на 25 метров, Алексей заорал «Огонь!», после чего дружно зазвенели стекла окон и послышались одиночные выстрелы и короткие автоматные очереди. Немцев было человек 20, и вооружены они были явно не пистолетами в отличии от летчиков. После пяти минут боя, когда горячо расстреливаемые патроны оборонцев импровизированного борделя стали иссякать-немцы подошли практически вплотную к дому, закинув гранаты в окна второго этажа.

— Кажись хана ребятам! Слышь как шарахнуло, чуть потолок не обвалился-проорал Крылатов заряжая вторую обойму в пистолет.

— Нам сейчас тоже будет! — крикнула в ответ Алина, ТТ которой яростно плюнул огнём по не вовремя выскочившим немцам, скосив одного из них.

— А ты правда всю войну газету со мной хранила? — Крылатов вынужден был орать, его голос заглушали автоматные очереди немцев.

— Правда! В училище ещё захотела быть такой же боевой! — повеселевшим голосом ответила Алина.

— А чего не сказала в машине?!

— Я думала это не ты, тебя ж сбили, и помоложе смотрелся, шрам ещё этот! Фамилию ты назвал только за ужином!

Лицо Крылатова осыпало осколками стекла и щепками разбитой рамы, вон едва успел уклонится от пулеметной очереди шерстившей окна.

— И все таки женюсь, слово офицера Красной Армии-не семечки! — совсем веселым голосом крикнул Крылатов, тем не менее понимая что у него всего три патрона.

Ответа не последовало. Он посмотрел на место где только что стояла Алина и обомлел-красивые черты лица, потухшие открытые глаза, и тонким ручейком стекавшая на пол кровь из простреленной огненно-рыжей головы. Рядом лежал пустой ТТ истребительницы. Выстрелы утихли, немцам с тыла зашли бойцы из города поднятые звуками внезапного боя (смогли с похмелья отличить немецкий пулемет от советского, полночи стрелявшего в городе отмечавшем Победу). Вечерело. Последнего живого человека в доме обнаружил зашедший туда боец комендантского взвода.

— Товарищ лейтенант, здесь живой кажись остался!

Немцы хотели занять дом, разграбить все имеющиеся припасы и двигать на Запад — сдаваться американцам или англичанам, имение на отшибе было отличной целью.

Раненый Кайдановский продолжавший стрелять из автомата убитого водителя перед смертью захотел увидеть полюбившихся ему летчиц. Зайдя в соседнюю комнату он увидел как одна подруга сжимая Наган в руках белокурая летчица гладила сидя на полу голову убитой подруги, в глазах её блестели слёзы. В Наганах патронов больше не было. Кайдановский подойдя к окну в полный рост выпустил остаток патронов длинной очередью и упал изрешеченный пулями. Лену накрыло вместе с укрывшейся в комнате где вчера Крылатов имел свою супругу-Эльзой и Эрикой, куда она в беспамятстве зашла, не желая оставаться в одной комнате со ставшими дорогими людьми. Накрыло их действительно оглушительно-немцы забросили в разбитое окно Гебальте Ладунг (связка гранат, с единой ручкой), уничтожившую всё остатки жизни на втором этаже.

Крылатов вышел из дома усеянного дырками от пуль и осколков, в руке остался пистолет. Под домом сидели остатки немецкого взвода-11 человек, рядом лежали уложенные штабелями 17 убитых немцев…

Бойцы аккуратно выносили тела из дома, но Крылатов на них не смотрел. Он подошел к бойцу охранявшему немного не дошедших до спасительных английских зон оккупации немцев, и наставил тому дуло в лицо:

— Автомат отдал, назад отошел.

Боец молча и даже понимающе отдал автомат майору. Крылатов поставив автомат на боевой взвод и засунув за пояс пистолет, стал короткими очередями быстро поливать ничего не понимающих немцев. Выпустив последние четыре патрона в попытавшегося сбежать немца-Крылатов бросил автомат со всей силы на землю, к нему подбежали бойцы комендантского взвода, один из которых скинув с плеча собранное немецкое оружие подошел вплотную к Крылатову но ничего не сделал. Крылатов вытащив из-за пояса пистолет выстрелил последние три патрона по вылявшимся в пыли автоматам и винтовкам. Патроны кончились.

Война закончилась..