Ополоснувшись горячей водой в баньке, и попив чая с травой, они легли спать и уснули разом.

— Андрей! Вставай! — Наталья тормошила его, сидя в кровати.

Андрей разлепил глаза и стал тереть.

За окном было светло, но солнце ещё не взошло.

— Мам, ой, Наташ! Ты чего?

— Забыл?

— О чём?

— Алла просила помочь… с продуктами… от автобуса…

— В такую рань?

— Да, она не сказала во сколько, но лучше, наверное, сходить сейчас

Андрей потянулся и откинул одеяло.

Член стоял!

Наталья смотрела с улыбкой и Андрея, это, нисколько не стесняло.

— Ты хочешь секса… или писать?

Андрей прислушался к своим ощущениям — «Да, ссать хотелось, моча подпирала к головке»

А Наталья, не дожидаясь ответа, обхватила и сжала член, и стала дрочить, совершая медленные фрикции и, сдвигая крайнюю плоть, оголяла розовую залупу.

— Секса! — выдохнул Андрей, и щупал, и мял Натальины титьки, заваливая её на спину.

Наталья откинулась, разводя ноги, подняла их, и положила Андрею на плечи.

— Иди ко мне!

Андрей, встав на колени между ног, приподнял Наталью за жопу, подтянул к себе, и насадил, пиздою, на хуй!

Наталья еблась с закрытыми глазами, елозясь спиной и жопой.

Андрей, опираясь на материны титьки, и сдавливая их, двигался встреч.

Он кончил через две минуты, но член стоял, и мать продолжала ебаться, опустив ноги, и притянув его к себе, выгибалась и, прижимаясь, тёрлась, распалившимся похотью, клитором. Её дыхание стало неровным и прерывистым, но прошло ещё минут семь, когда она, хрипло застонав и закусывая губу, содрогнулась, и выгнувшись, обмякла и затихла.

Андрей понял, что сейчас обоссытся, и слез с матери.

— Я ещё посплю, а ты сходи к Алле. Если предложит завтрак, не стесняйся и не отказывайся.

Она закрыла глаза и повернулась на бок, выставив из-под одеяла жопу!

Андрей смотрел на плавный абрис бедра Натальи и не мог оторваться, а Наталья улыбалась, зная, что он смотрит.

Андрей сглотнул, увидев, сочащуюся из разверстой пизды, сперму. Его передёрнуло от вожделения, и он потянулся, и дотронулся до серовато-коричневых губ вульвы.

Наталья затаила дыхание, а в животе, внизу, что-то шевельнулось и жар растекался по ляжкам…

Наталья вздохнула — Андрей. Не надо. Иди! — и накрыла жопу одеялом.

Андрей, одевшись, вышел на улицу.

Солнце взошло, но из-за деревьев его не было видно.

Он прислушался: в тайге, совсем рядом, выстукивал морзянку дятел и где-то далеко, и едва слышно, куковала кукушка.

Он прошёл к туалету и поссал в траву. Набухший член был возбуждён, но уже мялся и гнулся, и было приятно трогать его, такой полувозбуждённый, и осознавать, что стоит, вот сейчас, подумать… и он подумал… и член, подёргиваясь, рывочками стал задирать головку, и через полминуты напрягся, и затвердел, как камень.

Андрей хотел ебаться!

— «Может Алла?» — подумал он и, натянув трико на торчащий член, вприпрыжку побежал по тропинке.

Над Глубоким стлался туман, скрывая водную гладь и Андрей замер, поражённый девственной красотой, просыпающейся природы.

Редкие всплески. Даже рыбе, лень играть, в этой, туманной сонности.

Пустынная улица деревеньки, ни собак, никакой скотинки.

Будто вымерло всё.

Высматривая Клыка, долго стоял у забора, возле калитки. Но пёс не появлялся.

Полусонные куры, квохча, бродили в загородке, да петух, сидя на заборе и подёргивая головой, косил радужным глазом в сторону восходящего солнца.

Андрей вошёл.

Постоял.

Петух воззрился на него.

Псины не было.

Андрей прошёл по тропинке к крылечку.

Ещё постоял.

Дверь баньки приоткрылась, и в щель протиснулся Белый Клык.

Андрей замер, а пёс, миролюбиво вильнув хвостом, поплёлся к будке. Болтался, под поджарым брюхом, красный собачачий хуина. Пёс добрёл до будки, и завалившись на бок, стал вылизывать у себя.

— «Неужели она с ним?»

Из баньки вышла Алла, оправляя руками халат.

— Здравствуй! — нисколько не смутилась она

— Здравствуй… те!

Алла подошла и взявшись за дверную ручку, сказала — Сук нету в деревне. У Тани тоже кобель. Приходится самой обслуживать «мужика». Заходи!

Она усадила его за стол на кухне.

На столе оладушки, варенье из малины, самовар, с двумя чашками и заварочником наверху.

— Я тебя ждала! — Алла подставила чашку и налила кипяток из самовара.

Она прихлёбывала чай, подкладывая ему оладушки и придвигая варенье

— Ешь, Андрюха — набивай брюхо!

Алла хохотнула — Ну блин, аж стихами получилось!

Андрей стеснялся.

— Ты и матери стесняешься?

— Ннет — чуть помедлив, ответил он.

— А давно ты с нею, этим, занимаешься?

То ли от горячего чая, лицо Андрея заливалось краской.

— Боже! Какой же ты невинный! Мы с тобой, как два случайных попутчика, в одном купе. Вот уедете вы в свой город и больше, никогда, в Таловку не вернётесь.

— «С чего это?» — будто прочла она на его лбу.

— Милый мальчишка! Поверь: жизнь — непредсказуема!

— Мы же, вчера ещё, договорились, вместе за продуктами к автобусу. И что нам может помешать?

— Да что угодно! Автобус не придёт! Тьфу, тьфу, тьфу! — трижды плюнула она через левое плечо — К примеру.

— А было, не приходил?

— Конечно!

— И как вы, без запасов?

— Выходили к дороге каждый день, пока не приезжал.

— А если другой шофёр?

— Cменщик, тоже привёз бы

— А если совсем другой, который не знает про вас?

— Ну вряд ли будет, совсем уж, не знающий. Да и узнает, когда в первый раз проедет мимо. Но ты заметил, что и сам подошёл, только с другой стороны?

Андрей не ответил. У него, спонтанно, встал!

Алла и это заметила, и отклонившись, заглянула. Поставила чашку и пощупала.

— Не получится сейчас! Танюха, наверное, уже вышла. Давай после?

Она встала — Я переоденусь. Давно с матерью?

— Здесь. В деревне — Андрей доедал последний оладушек

— А девок, не было?

Андрей, допивая чай, помотал головой.

— Я быстро! Хочешь, смотри!

Алла ушла в комнату.

— «Конечно, хочу» — шепнул Андрей, и пошёл следом.

Алла, голая, наклонившись к нижнему ящику комода, стояла, раздвинув ноги и выставив жопу.

Он увидел, как колыхнулись титьки, когда она выпрямилась. Натягивала на жопу трусы, цвета выгоревшего летнего неба, стоя спиной к нему. Натянув, сунула руку, и поправила, чуть присев, и разведя ноги. Наклонилась, выставив жопу, обтянутую тканью, вытащила лифчик и застегнув на груди, провернула, и просунув, по очереди, руки, натянула на плечи лямки. Оттягивая руками чашечки, наклонилась вперёд, укладывая в них титьки, выпрямилась и поправила в подмышках. Взяла с кресла сарафан и надела, одёргивая.

— Пошли!

Татьяна уже ждала их, с тележкой, у своего дома.

Тележка двухколёсная, для огородных работ.

Андрей катил, женщины шли следом.

До дороги, налегке, минут восемь ходьбы. С пустой тележкой, на пару минут больше.

Они недолго ждали.

Автобус затормозил, сворачивая к обочине.

Водитель открыл дверь

— Здравствуйте

— Здравствуй, Серёжа

— Внук?

— Внучек, внучек — закивали Алла и Таня — Андрюшка.

Ну давай Андрюха, помогай!

Вдвоём, они вытащили десять мешков: мука, рис, сахар, соль, сухое молоко.

Автобус был большой — ЛиАЗ, а пассажиров мало. Все мешки были составлены у кабины водителя.

— Помогу, Андрюха, ещё пару мешков загрузить на тележку и надо ехать.

— Сдача! — Сергей протягивал, Алле, два червонца

— Нет, Серёжа! — махнула рукой Алла — Ты, когда поедешь?

— Послезавтра

— Купи шоколадных конфет. Разных. А то у бабок, для внука, и сладостей то нет

Автобус уехал.

— Вы везите, а я посторожу — Алла села на оставшиеся мешки

— А от кого? — удивился Андрей

— Да никто, конечно, не придёт воровать. Ну чё мы, табором, будем туда-сюда шлындать? Или вдвоём не справитесь?

— Справимся! — Андрей покатил тележку, Таня шла рядом.

Остановились у Таниного дома. Он был ближний к дороге.

По двору слонялся ещё один Белый Клык.

— Рекс!

Пёс подбежал к забору, и встав на задние лапы, передними опёрся на верхнюю планку.

— Рекс! Это друг! Ты подвинься, чтобы он унюхал твой запах.

Андрей приблизился.

Голова Рекса, была вровень с его головой. Пёс шумно втянул воздух, вильнул хвостом, опустился на передние лапы и потрусил к будке.

— Теперь и ночью придёшь, он из будки не вылезет

Таня отворила створку ворот, и они докатили тележку до двери дома.

— Я помогу!

Они не видели, как подошла Наталья.

— Не хватай, не хватай! — остановила его Таня, тяжеловаты для тебя

Они перенесли мешки в сени.

Сделав ещё четыре рейса и занеся все мешки в сени, посидели, отдохнули на лавке.

— Мы вам сразу дадим продуктов, а то уже обед скоро. Может у меня пообедаете? — предложила Алла

— Мы и так уж вам надоели. Пойдём сами готовить

— Подождите тогда немного. Тань, есть во что положить?

— Да я сделаю кулёчки, да в сумку.

Домой они принесли по килограмму (примерно) сахару, муки, соли риса и сухого молока.

— Надумаете варить варенье, приходите за сахаром — прошлась с ними Алла до своего дома

Пообедав и вымыв посуду, пошли загорать на озеро Данилово.

Лежали голышом на песочке.

— Наташ, а ты, когда говорила про натуру, продукты имела ввиду?

Наталья легла на спину и раздвинула ноги.

Андрей сел и смотрел на пилотку.

— Когда говорят — расчёт натурой — всегда подразумевают то, что грубо называется еблей!

— Но они же дали нам продукты

— И тебе этого мало? — Наталья лежала с закрытыми глазами

Андрей замолчал.

Наталья открыла глаза — Ты хочешь с них ещё и это поиметь?! — Она свела в кольцо, указательный и большой, пальцы левой руки, и потыкала в него указательным пальцем правой.

— Алла сказала, когда мы завтракали — Давай, после! — Андрей всё смотрел на Натальину волосатую пизду.

— Сходи! Я малину пособираю, да баньку натоплю.

Андрей накрыл правой ладонью пизду, а левой мял Натальины титьки — У нас мало дров для баньки. Я схожу нарублю

— Так ты не пойдёшь за натурой, к Алле? — грудь Натальи покрылась красными пятнами

— Есть натура получше! — продолжал щупать мать, Андрей

В бане Наташка расслабилась и улёгшись на полок попросила — Помой меня

Андрей натирал мочалку мылом, потом тёр мать. Потом ополаскивал её. Она переворачивалась на живот, и он тёр ей спину и ополаскивал.

— Поддай парку и веничком похлещи меня

Он плескал на камни воду и охаживал мать веником

— Всё! Хватит! Больше не могу. Помоги мне

Он поддержал мать, и они вышли на улицу и Наталья села на лавочку

— Ты иди, сам мойся и парься. Я посижу

Намывшись и напарившись, Андрей вышел из бани.

Натальи не было

Он прошёл в дом.

Наталья лежала на кровати, голая и ждала его

— Я отдохнула. Иди ко мне

Она раздвинула ноги

— Наташ, я хочу сзади!

Наталья встала раком

— Нет! Ты ляг!

Наталья легла на живот

Андрей сел на неё и раздвинул ягодицы. Припав, целовал ягодицы и лизал ложбинку, и когда член заторчал, звеня от напряжения, он, раздвигая пальцами губы, направил головку и запихал во влагалище.

— Андрей, ты сам! Я не буду помогать

Наталья лежала расслабленная и податливая, и он всё ёб и ёб её, и когда ноги задрожали от напряжения… излился, дёрнувшись и замычав от наслаждения.

Он упал рядом с матерью, и они заснули

Чай пили уже в сумерках и снова легли.

И опять, Наталья, лежала, расслабленная и податливая, а он, лёжа на ней, мял груди, целовал соски и долго-долго ёб мать, пока не кончил.

Часть десятая. А девочку назвали…

Они уехали через неделю, договорившись с Аллой и Таней, что будут приходить и протапливать печку.

Дров, они, заготовили, за неделю, на всю зиму. Каждый день ходили в тайгу, и таскали валежины. Пилили, кололи и складывали в поленницу.

Наварили варенья из малины. С собой взяли немного, а остальное оставили, решив приехать на зимние каникулы.

Алла и Таня проводили их, и даже платочки к глазам прикладывали.

И когда автобус тронулся, всё махали и махали ему вслед.

В городе им показалось душно, скучно и тоскливо.

Целую неделю вспоминали деревню, и садясь пить чай, с малиновым вареньем, подолгу вдыхали аромат тайги.

Спал Андрей в своей комнате, но с Наташкой, жил, как с женщиной.

Наташка, во второй половине августа, вышла на работу.

Начался учебный год и Андрей, слушая одноклассников, их рассказы о пионерском лагере, о подглядывании за пионервожатыми, улыбался и молчал.

Друзья спрашивали — А ты где был?

— В урмане! — отвечал Андрей

— А это где? — удивлялись мальчишки

— В глухой тайге. На пятьдесят вёрст вокруг, ни одного поселения.

— Ты один ездил? — удивлялись друзья — А что ты там делал?

— Дрова на зиму заготавливал, малину собирал, провиантом запасался. Нет, не один. Мы с мамой ездили.

— А для кого дрова то? Там кто-то у вас живёт?

— В урмане, да. Не в нашем доме. Дрова для Аллы и Тани. Чтобы протапливали печку изредка. Мы собираемся снова туда на зимних каникулах.

Перед ноябрьскими праздниками, в учительской, собрали стол и сели отметить.

Кто-то из учителей заметил, что Наталья выбирает и ест, в основном, солёное и пошутил

— На солёное потянуло, Наталья Сергеевна!

Наталья покраснела и бабы переглянулись.

Когда, в августе, не пришли месячные, Наталья не придала этому значения. Задержки бывали и раньше. Но через две недели, поняла, что случилось.

Сходила в поликлинику, к гинекологу и та, осмотрев и прощупав её, констатировала — Срок три, четыре недели! Будете вынашивать? — она смотрела в карточку — Вы не замужем?

— В разводе

— Так будем вынашивать… или на аборт?

— Я буду рожать — твёрдо ответила Наталья

— Хорошо! Жду вас через две недели.

В середине декабря, живот уже было заметно.

Но Андрей, ничего не замечал.

А когда, за неделю до Нового Года, пришёл, вечером, к Наталье, в спальню, она, поглаживая живот и глядя на сына, сказала — Я беременная!

Андрей замер, поражённый.

— Маам! А от кого?

— Дурачок! — грустно усмехнулась Наталья

Андрей вспыхнул, запылали щёки и горели уши. Ему стало стыдно — Мам! Ой! Наташ, так это от меня?

Наталья улыбалась и качала головой

— Мам! Ой! Наташ, так, а это… ну, это…

— Всё, сынок! Теперь, только, после родов

— А когда они… роды?

— Если срок определён правильно, то в апреле

— Маам! А мы поедем в деревню?

— Нет, Андрей. Не поедем.

— Мам! Так мож я… один?

— И что ты там будешь делать, один?

— Нуу, я же не совсем один. Там же Алла и Таня

Наталья скривилась, как от зубной боли, но потом пересилила себя и улыбнулась — Даа! Все вы мужики одинаковые. У всех одно на уме

— Маам! Ну я же, не мужик!

— А кто же ты? — «Там же Алла и Таня!» — передразнила она его — Кобель, да и только! Всё! Заделал ребёночка, значит мужик! Иди спать! — и она выключила лампу.

…

В середине февраля, Наталья ушла в декретный отпуск, а в середине апреля, Андрей вызвал скорую.

Родила Наталья легко, и акушерка, держа в ладонях новорожденную, позвала — Смотри, Марин, какая хорошенькая!

Но медсестра убежала покурить, а девочку, так и назвали — Марина!