К Вале приехала мама из Тулы. Соответственно, привезла пряников, сувенирный самоварчик размером меньше стакана, еще какие–то гостинцы, подарки любимой дочери. Поводом нагрянуть в наши теплые края послужил надвигающийся день рождения Нины Андреевны, в который, по ее словам, она уже не первый год сбегает из дома, чтобы родственники и друзья не напоминали лишний раз о бегущих годах. Рассказав все это мне по телефону, Валя пригласила меня на маленький семейный ужин по этому поводу. Я попытался было отказаться. Мол, раз не хочет мама праздновать, то зачем это затевать, да и не знакомы мы с ней, а еще и подарить что–то незнакомому человеку непросто… Придумывал еще какие–то отговорки, но Валя была настойчива: – Мама очень просила, чтобы ты пришел. – Чтобы я пришел? Но она ведь меня не знает! – Я ей о тебе рассказывала, и она хочет познакомиться. Знакомиться с родителями женщины, к которой периодически забираюсь под одеяло, совсем не входило в мои планы.

По моему глубокому убеждению, такое мероприятие женщины организовывают лишь для того, чтобы подтолкнуть мужчину в сторону ЗАГСа, а я никак не тороплюсь пока туда по разным причинам. Я засопротивлялся активнее: – Валь, ну пойми ты! Гости будут. Как меня ты им представишь? Мы ведь никому о наших отношениях не рассказывали. – Гостей у меня сегодня всего двое ожидается: мама и ты. Так что не бойся. – Да я не боюсь. Просто… – Что – просто? Я обещаю: знакомство с моей мамой тебе ничем не грозит, если ты это имеешь в виду. Ну приди! Пожалуйста. Не к маме – ко мне. Наконец, попрепиравшись еще немного, я сдался: – Хорошо, приду, раз вы обе этого хотите. Небось, шампанское открыть просто некому? – Шампанского у нас нет. – Я принесу. – Приноси. Только…, – Валя замялась. – В общем, не удивляйся сильно. Мама у меня… как бы это сказать… своеобразная очень. – Да? И в чем это выражается? – Ну, увидишь. Она, в общем… придерживается свободных взглядов на всякое такое. – На какое – такое? – Вот зануда! На такое! Приходи скорее, мы ждем. – Ладно. Умоюсь-побреюсь-оденусь. Минут через сорок буду. – Ага, давай. – Ага, даю. Слегка заинтригованный, я быстренько собрался, и вскорости с букетом и «Советским полусладким» уже звонил в дверь Валиной квартиры. Если бы Валя не предупредила заранее, что это ее мама, я решил бы, что дверь мне открыла Валина сестра: абсолютная копия Вали, только совсем чуток постарше. – Заходи, заходи. Вот ты какой, оказывается. Примерно таким я тебя и представляла. – Здравствуйте, Нина Андреевна! Вот. Это – вам, – я протянул букет и бутылку. – С днем рождения! – Нина, – она забрала шампанское и цветы. – Что? – не понял я. – Я говорю, меня зовут Нина. – А я как сказал? – Ты сказал Нина Андреевна. – Ага, понятно. Несмотря на Валины слова о своеобразности матушки, я был несколько сбит с толку. – Проходи в комнату. Валя выскочила ненадолго в магазин – хлеба, оказывается в доме нет. Вслед за именинницей я вошел в комнату, посередине которой стоял большой стол, ломившийся от закусок. А что? Такое своеобразие Нины, которая не желает быть Андреевной, мне начинает нравиться! Мы-то с Валей обычно либо кафе, либо кофе. А тут такое изобилие! И стекло блестит рюмочно-фужерно-бутылочное, что тоже неплохо. – Располагайся на диване. Скрипучий он какой! Вы с Валентиной, наверное, на весь подъезд скрипите на нем. Расшатали мебель напрочь! Рассмеялась и указала на действительно скрипучий предмет обстановки. Я сел, и диван пискнул. – Я же говорю – расшатали! Я смущенно улыбнулся, пожал плечами. – Ну, давай знакомиться. Как кого зовут, мы уже знаем. А сколько тебе лет? Выслушав ответ, подняла одну бровь: – Вот как? Значит, мы почти ровесники. Я-то Валюху грешным делом рано родила. А сейчас ей двадцать два. И она моложе тебя на девять лет… Вот так вот… грешным делом… грешным… На секунду Нина помрачнела, но быстро согнала с лица тень грусти: – Ладно, раз мужчина в доме, значит, есть кому откупорить бутылки. Давай по рюмочке за знакомство, что ли? – Давайте. Вам чего налить? – Тебе. Мы же договорились. Уже забыл? – Хорошо, – я сделал акцент на продолжении фразы, – тебе, Нина, чего налить? Нина ткнула пальцем: – Вот этого. А себе – что хочешь. – Запросто. Но вышла заминка: чтобы откупорить бутылку, понадобился штопор, а он, естественно, в ящике стола на кухне. Пока я ходил за штопором, пока открывал вино, пока наполнял рюмки, пока чокались, появилась Валя. – А вы уже пьянствуете, меня не дождавшись? – Если бы ты вовремя хлеб купила, то бы и ты была с нами. А теперь – жди следующего тоста, этот тебя не касается. Ну, за знакомство! Еще раз чокнувшись, мы с Ниной выпили. Нарезав хлеб, к нам присоединилась Валя, и застолье потекло обычным для таких мероприятий ходом: я подливал в бокалы, по очереди произносили тосты – за именинницу, за здоровье, за родителей, за любовь… – За любовь во всех ее проявлениях! – дополнила Валин тост Нина. – Ну да, ну да, – поддержали мы ее с Валей, переглянувшись и улыбнувшись друг другу. Выпив очередную рюмку, Нина хитровато прищурилась о обратилась ко мне с неожиданным вопросом: – А ты какие проявления любви предпочитаешь? – То есть? – оторопел я. – То есть, что ты любишь и умеешь в постели? А то Валя мне не рассказывала ничего. – Мама! – Что – мама? – Должна же мама знать, хороший у дочки любовник, или так себе? – Ну, мам… Ты прямо… Не знаю даже… Хороший, хороший! – Включи-ка нам музыку, Валюша. Пока ты на столе немного порядок наведешь, мы с твоим кавалером потанцуем, и он мне всё расскажет. Валя безропотно подошла к музыкальному центру, понажимала кнопки, и зазвучала медленная музыка. Нина подала мне руку. Мы вышли из-за стола, она положила руки мне на плечи и, прижавшись всем телом, качнула тазом вперед. – Валюха, ты на нас не смотри, займись столом. И потом мне, чуть потише: – Проверим, проверим, что ты за любовник. – Нин, а ты не лишнего выпила, а? – В самый раз. Дай-ка я тебя потрогаю. Нина сняла руку с плеча и довольно сильно ухватила меня за причинное место. Я отшатнулся было, но она не отпустила: – Так, хорошо. Оживает прибор! – Нина Андреевна! – Я тебе дам Андреевна! В смысле – я тебе дам. Хорошо сказала, а? Каламбурчик получился. Всё это – чуть понизив голос, но все-таки вполне вслух, так что Валя всё слышала. Так вот, оказывается, о каком своеобразии она предупреждала! – Ну, так какие у вас проявления любви? Миньет Валюха тебе делает? Валя тряхнула головой. Коротко стриженные темные волосы на миг взлетели и тут же улеглись на место. Убежала на кухню, сердито загремела посудой. – Да делает, делает! – Делаю! – из кухни раздался Валин голос. – А я лучше умею. Потом покажу. Попозже. Несмотря на «попозже», Нина попыталась расстегнуть мне молнию на брюках прямо сейчас. Наклонив голову с такой же, как у дочери, прической, она искала и не могла найти язычок застежки. Ха! Редкий случай: мои брюки застегиваются на пуговицы. Однако ее возня с ширинкой не прошла бесследно, и ширинка заметно оттопырилась. Мне стало неудобно перед Валей: зайдет, увидит, обидится, и я опять попробовал отодвинуться. А Нина все же разрешила задачку, и пуговицы одна за другой оказались расстегнутыми. – Так, таааак… Вылезай, дружочек! И дружочек – вот нахал – таки вылез! Весь из себя стройный, но какой-то напряженный по непонятной причине. Впрочем, чего я переживаю – у него своя голова. – Ничего приборчик! – Нина подвигала шкурку, чуть отстранилась, чтобы рассмотреть. – Мама!!! – Что опять мама? Любуюсь твоим кавалером. – Ну мама! Мы же договорились! Это всё потом! Вот как? Они, оказывается, договорились? О чем? Хотя, кажется, тут объясняться особо и не требуется – и так всё ясно. Но я все же спросил: – О чем это вы договорились, барышни? Повисла небольшая пауза, только музыка шелестела из колонок. – Ну говори, доча. Я уставился на Валю. Она поставила на стол стопку чистых тарелок, положила вилки. Немного помявшись, пробормотала, уставившись в пол: – Понимаешь… Только не сердись, ладно? – Пока не понимаю. Я, кажется, сердился, но быстро сообразил, что с торчащим из расстегнутых брюк членом это может выглядеть несколько нелепо, попытался затолкать его обратно. Не особо, впрочем, успешно. Увидев это, обе дамы хмыкнули. – Ну понимаешь… Если ты не против, конечно… В общем, если ты не против, то мама… в общем… – И чего замолчала, доча? Ладно, в общем, так. Она хотела сказать, что если ты не против, я сегодня проверю, какой у моей Вали мужчина. Мы с тобой вдвоем, или все втроем, как пожелаешь. Ты как на это смотришь? Я обалдело посмотрел почему-то на стол. – Ну, правильною После ужина. Мы ведь еще не всё съели и выпили. Так как? Согласен? Не дожидаясь ответа, обратилась к дочери: – Видишь – он не против, а ты боялась. За стол! А всё остальное – потом. – Да подождите вы! Я же еще не сказал «да»! – Зато член твой сказал. Кстати, Валя. Пока предварительно оцениваю твоего кавалера на четыре с плюсом: член есть, размерчик подходящий, на ногах стоит уверенно. Я опять стал заталкивать член в на место под трусы и в брюки, но Нина остановила меня: – Да пускай воздухом подышит. Потом спрячешь, когда упадет. Садись пока к столу, на свое место. Подмигнула, и тоже направилась к столу, но села не на стул, как до того, а примостилась рядом со мной на диване: – Привыкать мне к скрипу надо. Разумеется, продолжение ужина оказалось несколько скомканным. Мы почти не прикасались к еде, но довольно резво опустошали бутылки. Я даже стал опасаться, как бы не опьянеть чрезмерно. А уж разговор пошел такой – хоть стой, хоть вались: – Валюша, доченька, Ну-ка скажи: любишь пососать у него? – Мама! – Да ладно тебе! Дело-то житейское. Помню, когда я тебя учила, ты не очень-то охотно сперму проглатывала. У этого… Васи… или Пети… помнишь? Специально приглашали. У него не яйца, а целый спермозавод был. Я сидел, слушал, и постоянно приглаживал волосы на макушке. Казалось, они все время становились у меня дыбом. А Нина как ни в чем не бывало продолжала: – Мужчинам же обычно нравится, когда миньет до самого конца: отсосешь, проглотишь, и еще и сделаешь вид, что вкусно. Ну, ты это знаешь сама. Нина повернулась ко мне: – Глотает? Или выплевывает? – Да мы как-то и не… В общем, не это… – Как – не это? Ты же сказал – Валюха тебе исправно миньеты делает? – Мам! Ну, делаю. Только ему не нравится, чтобы… ну… до конца. – Так это не ему, а тебе не нравится, когда мужик в рот спускает! А он видит это – и жалеет тебя. Так ведь? – повернулась ко мне. – Ну… примерно так. – Вот! Сейчас посмотришь, как мамка твоя стариной тряхнёт. И опять ко мне: – Отсосу по полной программе. А между ног засунуть всегда успеешь. Тут уж и мне шлея под хвост попала: – Значит, Валь, тебя мама научила делать миньет какому-то Петьке-Ваське? А со мной стесняешься? – Нет! Я всему тому, что мы с тобой в постели делаем, на заочных бесплатных курсах научилась, – огрызнулась Валентина. И в рот брать, и шкурку таскать, и в разных позах трахаться. А тебя кто учил кунилингус делать и прочее всякое-разное? Тоже в журнале «Здоровье» прочитал? От выпитого, от таких разговоров стало жарко, и я расстегнул верхние пуговицы на рубашке. – Сними её совсем. И мы с дочей тоже чуть-чуть разденемся. Да, Валюша? В считанные секунды Нина осталась топлесс. Высвобожденные из чашек бюстгальтера, ее груди оказались чуть пышнее Валиных, но такие же округлые, с четко выраженными ореолами и сосками-горошинками, и на вид молодые и упругие. Помедлив, освободилась от верхней част одежды и Валя. Судя по всему, пора отодвигать от дивана стол и раскладывать диван: комната в квартире одна, и всё, что должно произойти, может произойти только здесь. Диван разложен, чистая простыня его покрывает, девушки – в душ! М-да. В душ они пошли вдвоем, и довольно долго шумела вода. Вышли обе с блуждающими глазами. Наверное, сказалось количество выпитого: почти две бутылки крепкого вина. – Тебе помочь? Одинаковые халатики сделали женщин еще более похожими друг на друга. – Спасибо, сам справлюсь. – Ну ладно. А то можем помочь. Яйца намылить, например. Кто это сказал? Уже никакой разницы. – Сам намылю. – Не перестарайся только. И побыстрее, а то мы уже скучаем. Да, мама? Ого! Валя уже на язык впереди мамы? Подошла к маме сзади, запустила к той руки за пазуху: – Мамуля! Я по твоим сисечкам соскучилась! – Это у тебя сисечки, а у меня классная грудь. Вот! Смотри! – Ладно, девочки. Я быстренько. Разминайтесь пока. – А как же! Приходи. Я нырнул в ванную, быстро, но тщательно помылся, и, поскольку халат для меня приготовлен не был, явился к дамам в полотенце. Нина всё же чуть-чуть крупнее дочери: и груди побольше, и зад пошире, да и талия тоже. Впрочем, различия совсем невелики, и проще всего отличать их друг от друга можно было лишь по волосам на лобке: у матери – в первозданной красе, у дочери – свеженький бикини-дизайн. А дамы были уже неглиже и правда разминались! Обнимались, целовались, тискали друг друга за груди, что-то шептали друг дружке и хихикали. Увидев меня, откатились в стороны и одновременно похлопали ладошками на освободившееся пространство между ними: мол, давай сюда! Я принял приглашение, отбросил ненужное уже полотенце и забрался между двух голых женских тел. Никогда раньше не доводилось мне оказаться в постели одновременно с двумя женщинами, и я опасался, что на двух у меня может не хватить… нет, не здоровья, а просто внимания. Опасения оказались напрасны. Когда я ласкал мать, груди или вагина дочери оказывалась в её власти, а дочь при этом ласкала меня. Потом я ласкал дочь, а она уделяла внимание матери, которая в это время активно шалила с моим членом и яичками. Порой они оставляли в покое друг дружку, и все их нежности доставались мне. От более продвинутых в этом вопросе товарищей я слышал, что с двумя женщинами мужчине в постели ничего не достанется, потому что они будут заняты исключительно друг дружкой, но нет, не в этом случае. Конечно, нужен был руководитель, чтобы процесс стал более или менее равномерно приятен всем. Руководство, как наиболее опытная, приняла Нина. Она и составила в конце концов финальную конструкцию их трех тел: легла на спину, раздвинув колени и отправив к своей обрамленной густыми кудряшками расщелине моё лицо. Валя была поставлена на четвереньки так, чтобы ее художественно выбритая раковинка оказалась точно над лицом Нины. И завершающий процесс пошел! Я вылизывал текущую чуть ли не ручьем вагину Нины, помогая себе пальцами, а та, как я мог догадываться, работала губами и языком между ног у Вали. И только прерывистое дыхание всех троих, да иногда чмокающие и хлюпающие звуки раздавались в тишине. Верно говорят, что женщину лучше чувствует женщина, чем мужчина: первой под воздействием как раз женского языка добралась до оргазма Валя: знакомо заскулила. Из занимаемой мною позы можно было видеть зад Вали, которая опустилась на Нинино лицо, прижавшись к нему вагиной, завздрагивала, и, наверное, замотала головой, как обычно. Есть! Валя сползла в сторону и затихла. Я интенсивнее заработал языком. То ли от этого, то ли Валин оргазм на нее так подействовал, но почти сразу же стала кончать Нина. Эта не скулила, а выгибалась дугой и громко кричала непристойности! Потом схватила меня за что придется (это оказались уши) и потянула на себя. Я вошел. Влетел. Вонзился. Сразу на полную длину. Нина кричала и подмахивала. И я тоже закричал, почти сразу же. Мы орали и прыгали: я на Нине, она подо мной. Под нами что-то текло и чавкало, хлюпало и брызгалось, а яйца толчками выбрасывали сперму в самую глубину горячего мокрого скользкого влагалища. Мышцы его судорожно сжимались, отчего я никак не мог остановиться и успокоиться: при каждом сжатии вскрикивал, дергался, и старался всунуть еще глубже! Наконец, и это закончилось. Я скатился с Нины. Помолчали, тяжело дыша. – И как тебе я? Лучше Валюхи или хуже? – Супер. Вы обе супер. Только обещанный миньет где? – Ну ты нахал! Прямо сразу тебе и миньет? А ты сможешь? – Сразу – нет. – То-то же… А миньет был. В тот же вечер, но попозже. Поочередно Нина с Валей обрабатывали мой член почти исключительно губами и языком. Я лежал с закрытыми глазами, и старался не смотреть, у кого во рту в данный момент мой пенис. И только когда в мошонке появился знакомый зуд, предвещающий неминуемый скорый финиш, глаза я открыл. И встретился глазами с Валей. В её-то ротик я и кончил, остро, сладко, хотя и не так мощно, как в Нинино влагалище. А Валя всё до капли проглотила. И даже сказала, что ей понравилось. Всю неделю, что Нина гостила, мы каждый вечер устраивали секс-вечеринки на троих. А принесенное мною в первый день шампанское мы выпили накануне отъезда Нины в родную ей Тулу, накувыркавшись напоследок до полного изнеможения. После этого какое-то время мы с Валей еще встречались и занимались сексом, но посещавшие меня периодически мысли о ЗАГСЕ после приключений с Ниной напрочь выветрились из головы. А потом у Вали появился то ли Петя, то ли Вася, и мне даже не нужно было придумывать уважительную причину для расставания. И все же то приключение, да и самих этих женщин я до сих пор вспоминаю только в положительном ключе.