Тобечик и лунная ночь на троих.

… Танька решительно дернула ручку задней двери.

Нас было трое.

Я стоял, чтоб не упустить тонких деталей и ухватить возбуждающую картину целиком, чуть в отдалении, наблюдая с затаенным дыханием. Радостное и ревнивое томление гуляло в груди. Возбуждение зашкаливало…

Он сидел, развернувшись к моей жене, в легких летних штанах и сандалиях. Я тоже успел скинуть надоевшую футболку. Она, медленно и артистично, чтоб я мог разглядеть каждое движение, каждый оттенок его, подошла к любовнику. Ручка нежно легла на мошонку, пальчики, ласково перебирая ткань, начали массировать мужское достоинство.

Руки молодого парня легли на Танины шею и плечи. Гладя бархатистую кожу. Она замурчала от удовольствия, легким, истинно женским движением головы скидывая волосы с плеч.

Жена крутила бедрами, чтоб замечательная попка возбуждала меня. Она готовилась к анальному сексу, чтоб доставить истинное наслаждение. Томные, неторопливые движения ягодиц, будто она пританцовывала «сальсу», восхищенный танец любви. Хотя, так и было. Разве что любовь у нас была с оттенком непринужденной извращенности.

Под ее шаловливыми умелыми ручками с красивыми ноготками член парня набирал размеры, будто его качали воздухом. Начал выпирать из штанов. Возбуждение молодого самца, не отягощенного в этой ситуации ничем, кроме тестостерона, выплескивалось через край, возбуждая и без того заведенную Таньку. Томление внизу живота пульсировало теплом, писечка намокала. Она чувствовала влагу между ног, как она впитывается в колготы.

Страстный поцелуй слил и сплавил губы. Губы и языки жадно, но неторопливо переплелись в диком танце страсти. Танька расстегнула ширинку, выпуская самца на волю. Ноготки, тщательно ухоженные на маникюре, ласкали головку.

Она выгнулась рачком, оказываясь ближе к члену лицом. Чувствуя возбуждающий запах, дающий новый виток раскручивающейся пружины страсти. Появилось желание взять в ротик. Танька даже облизнулась от мысли, что скоро ее губки попробуют вкус удовольствия. Но она не торопилась. Каждое движение в ее развратном танце и предстоящем сексе было продуманно: она знаком предлагала заняться ее бедрами. Мне.

Отошла на шаг от парня, приближаясь на этот скромный шаг ко мне. Чтоб продолжить совсем не скромные движения. Двигая бедрами, прикоснулась к груди. Гладила, будто чужую: изучала, сжимала, ласкала, играла с сосочками. Теперь она была ко мне лицом. Танец принадлежал мне. Как и все происходящее действие, и она сама.

Ткань маечки поднялась вверх, повинуясь легкому, едва заметному движению рук. И вот она уже обнажила грудь, лежит поверх сисичек. Таня продолжила игру-танец, теперь с обнаженный телом: пальцами ласкала сосочки, круговыми, плавными движениями глядя живот, иногда опуская руку низко, будто собиралась залезть пальцами под шортики, дотронуться до бутона. Выпрямив спину, призывно прогнулась перед парнем. Тяжелые, красивые и аккуратные сисечки потянулись к земле, ложась в раскрытые ладони. И она снова принялась их массировать. Зад, в обтягивающих шортах, выписывал восьмерки, в интимнейшей близости от нового любовника, приводя его в странное оцепенение, будто он примерял себя на роль кролика, а Таня оказывалась прекрасным и опасным удавом. Не зря она занималась бальными танцами. Не всякая стрипитизерша могла демонстрировать такую грацию и пластику. Выпрямилась, медленно разгибаясь, с ровной спиной, с королевской осанкой и гордым разворотом плеч. Опустила блузку, пряча зрелищное сокровище под прозрачную ткань мелкой сеточки. Рука скользнула между ног. Жена раздвинула их, чтоб в узкую щелочку проходила аккуратная ладонь.

Я восхищенно смотрел на Таньку. Совсем недавно она не знала его, моего товарища по бизнесу, несколько дней назад, а теперь без ложной жеманности раскрылась, не стесняясь демонстрировать нашу диковато-прихотливую развращенность. Пускала его в интимную близость без оглядки, с необозримой откровенностью, чтоб через несколько дней оттолкнуть, и остаться развратно-доступной лишь в воспоминаниях.

Он впервые приехал в Керчь, соблазнившись на приглашение отдыха. И, насколько я понимал, не пожалел. Разве что не знал, что Танька – моя жена. По легенде она была любовницей. Подругой для интимных встреч, с которой откровенно-обалденно проводить время. Что, в общем, было совершеннейшей правдой. Лучшей кандидатуры на это роль за свою жизнь я не узнал.

Танька обернулась к парню, задрав руки в небо, и снова стала выделывать замысловатые па. Подошла на шаг, впилась коротким поцелуем, опустилась ниже, прошлась языком по груди и животу.

- Я тебя нравлюсь? – спросила снова.

Посыпались комплименты. Неудержимым словесным водопадом, что она заулыбалась от удовольствия, купаясь в лучах похвалы.

- А так? – задрала маечку, оголяя грудь.

- Так еще больше, - поток словес иссяк, любовник судорожно сглотнул, доведенный до умопомрачения. Мне даже показалось в какой-то миг, что он кончит, так и не успев прикоснуться к моей жене. Но, он сдержался.

Танька понимающе улыбнулась, решая, что хватит дразнить. Развернулась ко мне лицом, облокачиваясь на его колени, так и стоя с задранной блузой. Разрешила прикоснуться. Руки парня схватили сисечки, с осторожной жадностью, будто долгожданное сокровище. Она смотрела на меня, прикусывая губу от удовольствия, с пьяным от наслаждения блеском в глазах и откровенным соблазнением для меня лично. Парень был лишь закуской для нашей встречи, своеобразным вибратором с умением разговаривать, средством предварительной затяжной ласки. И, наверное, подспудно это чувствовал.

Смотря, как четыре руки ласкают Таньку, я ощущал невероятный коктейль чувств, от самых серо-черных: зависти, ревности, ненависти, желанием все прекратить, до побеждающих их теплоты, радости за то, что являюсь обладателем ЕЕ, «хозяином» кошки, гуляющей самой по себе, и источником радости, дарящей именно сейчас, в этом месте и в это время, часы приятной, запретной и осуждаемой любви и невероятным желанием продолжать снова и снова.

Она еще танцевала, но танец сходил на нет, актриса уступала место возбужденной, страстной и желанной женщине. Соблазнять здесь было некого: оба были у ее ног. Парень обхватил ее сзади, и немного наклонился с высокого сидения, нежно целуя в губы. Танька подняла голову, отвечая на поцелуй.

Подошел к парочке, кладя руку между ног жены. Ладонь чувствовала через шорты ее ладонь, как нежные пальцы ласкают киску. Это был слоеный пирог: писечка оставалась прикрыта колготами, на них лежала рука Таньки, сверху – тонкая ткань легких шорт, а поверх – моя ладонь. Вторая рука легла на бедро, притягивая женушку в мои объятия. Отрывая от парня. Она слилась в нежном поцелуе со мной. И горячим дыханием обдала ухо.

- Ревнуешь? – отгадала.

Я отрицательно покачал головой.

- А выглядит именно так, - обмануть не удалось.

- Приревновал, - вынужденно признался, не отрываясь от губ. – Грех не ревновать такую женщину.

Звук получился приглушенно-булькающий. Но мы поняли друг друга. Как она страстно ответила! И оторвалась с легким причмокиванием.

– Теперь мальчики порвут меня в клочья? – в темноте я едва видел ее лицо, но различал хитрый прищур глаз. Она играла, дразня меня предстоящей разрешенной изменой.

- Рвать сегодня не будем, - хотел добавить «как в прошлый раз», но и так было понятно. - Хочу вылизать у тебя! – зашептал на ухо, возбужденный до нельзя, что член больно упирался в штаны. Она прильнула сильнее от желания, согласная и дополнительно разгоряченная просьбой – предложением. – Как на квартире… - все-таки добавил, на мгновения возвращаясь к событиям нескольких прошедших дней.

- А что достанется парню? – спросила про любовника. – Неужели он отступит?

Не дожидаясь ответа, повернулась к нему. Рука освободила член, и пальчика заиграли на возбужденном органе. Он был как раз на уровне ее груди. Она решительно задрала руки вверх, чтоб парень освободил ее от маечки. Просить не пришлось, хватило намека. Сомнительная ткань улетела в необъятные недра машины. Ветерок прикоснулся к оголенным плечам, ласково напрашиваясь в нашу оргию.

Мои руки гладили без устали Танькины бедра, талию и попку. Чувствуя то ткань шорт, то шершавость колгот, то голую, бархатистую кожу, покрытую мурашками удовольствия. Я поцеловал ее шейку. Пальцы залезли под шортики, чувствуя, что влага киски пропитала нейлон колгот.

Жена подрагивала от удовольствия. Руки привычно достали из кармана заколку. Волосы стянулись пучком: она готовилась к минету. Второй кармашек освободил презик специально для орального секса. Парень недовольно застонал, не желая отказываться от «чистого» удовольствия, но Танька подняла взор, доходчиво глазами объясняя, что он может вообще оказаться без «сладкого».

Но прежде чем приступить к парню вплотную, обернулась.

- Порви колготы… Они будут в большую дырочку и их не придется снимать…

- Я не хочу грубости, - ответил шепотом, расстегивая ширинку и начиная себя ласкать.

- Рви не грубо, - отвернулась, раскрывая презик со вкусом клубники, припадая к члену парня.

Я потянул с жены шортики, они свободно упали на лодыжки. Танька не стала освобождаться от ненужного предмета туалета.

Рука гладила писечку через мокрый нейлон. Пальцем я проникал в дырочку, что колготы впитывали сок. Она стонала на каждое проникновение, хотя ее рот уже был занят. Моя умелая и старательная девочка без помощи рук надевала презик, сжимая губки там, где раскручивается защитная пленка. И успевала зубками покусывать член. Теперь любовник получал двойное удовольствие: от нежных прикосновений пальчиков на яичках и ласкового ротика на члене.

Я же принялся за киску жены. Пальцем зацепил нейлон и потянул. Тонкий материал сопротивлялся стойко, но недолго, и возбужденный бутончик оказался на свободе. Она тоже получала двойное удовольствие: провел языком по писечке, стараясь уделить внимание каждому миллиметру тела. Она вздрогнула от прикосновения, с губ, занятых делом, сорвался сдавленный стон. И пока руки любовника копошились в ее волосах, ее рука прикоснулась к коротко стриженному ежику на моей голове. Ей было приятно от моей нежности: тонкое подрагивание и едва заметные движения, насаживающиеся на язык, выдавали Таньку. Я легонько потрахивал ее языком, стараясь войти как можно глубже в лоно. Руки ласкали ягодицы, а поцелуи, оторвавшись от киски, медленно приближались ко входу в попочку. Я помнил о собственном желании войти к женушке в задний проход. Да что тут помнил, я ощущал его, каждой клеточкой тела. И она, хоть и не была любительницей «черного» входа, предпочитая принимать в «парадный», с готовностью ответила на ласки. Не возражая от прикосновений там языком.

Она кайфовала от моих ласк. И, принявшись за член парня исключительно ротиком, руками раздвинула ягодицы, облегчая доступ. Желая раскрыться передо мной полностью.

Язык ласкал попочку, гуляя вокруг входа в самое узенькое отверстие жены, и возвращаясь к писечке. Уделяя внимание обеим дырочкам. Татьяна, желающая продолжения банкета, начала торопить любовника, который не входил в дальнейшие планы. Его планировалось использовать лишь на «разогреве», его время подходило к концу. Она снова принялась за него не только губками, но и старательно – ручками, поглаживая и мастурбируя член, быстрее доводя до конца. Он откинулся назад, кайфуя и подрагивая от удовольствия. Нежная развратница так играла на флейте, что срывала аплодисменты стонов. Приходилось немного к нему подтягиваться, и сисечками она билась о колени. Соски елозили по тонкой ткани штанов, вызывая дополнительные приятные ощущения.

Вид снизу меня будоражил. Руки беспрестанно гуляли по стройным ногам и поджарой попочке. Захотелось до чертиков дотронуться до Танькиных губ. Я поднялся, отрываясь от раскрытого бутона, разгоряченного, готового принять в лоно орудие главного калибра. Оторвал женушку от минета. Ее головка повернулась ко мне, придерживаемая рукой за гриву светлых волос. Я нежно поцеловал ее губы. В похожей ситуации, несколько дней назад хотелось сделать тоже самое, но тогда ее губки, лицо и грудь были в чужой сперме. Теперь я почувствовал на губах привкус клубничного презерватива, а она на моих губах собственный сок.

- В море искупаться не желаешь? – спросила, с трудом отрываясь от меня.

- Пока нет, - удивленно воззрился на нее. – Хотя, как предложишь.

- Ну, я то однозначно – в воду… Наш друг кончил… Но, если хочешь приняться за мою попку, смазку, думаю, смывать не стоит… Не отпускай меня.

Я наклонился к ее ушку.

- Если кончил, давай отправим его. Или, хочешь продолжения? … искупаемся вдвоем, а потом займусь тобой в одиночку.

Татьянин любовник, понимая, что стал лишним, незаметно удалился, а через мгновение мы услышали шумный плеск воды. И заговорили громче, не прерывая легкие, расслабляющие ласки.

- Пусть купается, - равнодушно махнула рукой в его сторону Танька. – Ему уже суперовски. А ты возьми покрепче меня в руки и трахни, как следует… Вонзи между ножек, а как кончу, войдешь в попку… Я буду после всего этого, - она неопределенно обвела горизонт рукой, - чертовски расслаблена… Вонзишь крепыша по самое не могу, - она игриво улыбнулась.

Женушка отвернулась, собираясь стать рачком, но я придержал ее, разворачивая, что она на мгновение повисла на моей руке, откинув голову глубоко назад, как в танцевальном па.

- Я думал тебя долизать… А потом искупаться… Переоденешься, и рванем на набережную или Митридат. Там еще гуляют парочки. Растворимся в толпе, сольемся с городом, погуляем, а потом затащу тебя на заднее сидение, спрячу за тонированные стекла и буду в опасной близости людей не трахать, а нежно любить.

Предложение, завернутое в сомнительно-романтическую форму, понравилось. Но, моя прекрасная актриса задумалась. Оглядывая необъятный горизонт, раскрашенный гирляндами огней пролива и светом далеких звезд. Прислушиваясь к крадущимся звукам ночи и шуму редкой проезжающей машины.

- Что мешает закончить начатое? Ты давно не изливался в мою попку, я на редкость готова и согласна. Потом покупаемся и едем дальше. С новыми силами продолжим в другом месте. Правда, колгот у меня уже, можно сказать, нет, только влажные шорты.

- Ты же девочка запасливая, прихватила смену белья.

- Я знала, с кем и зачем еду… И догадывалась, куда.

Мы сплелись руками и губами, прижимаясь телами. Целуясь до одури. Время потеряло счет, и соседство третьего нисколечко не смущало. Казалось, его не было вовсе. Только я, она и море. Я не заметил, как Таня оказалась стоящей рачком, облокотившись на сидение машины, я – целующим ее ягодицы и языком массирующий дырочку. Для нее это были новые редкие ощущения. Ей было щекотно и приятно.

- Вставь в меня пальчик, - попросила она.

Моя рука непрестанно ласкала клитор. Кончиком пальца я касался маленького бугорка, и каждое движение заставляло Таньку вздрагивать, приближаясь к оргазму. От нежных ласк трех дырочек она растеклась: под рукой хлюпало, влага намочила бедра. Обильно смазанный палец осторожно и неглубоко проник в анус, раздрачивая попку. Жена была расслаблена, я чувствовал, что проникаю без сопротивления с ее стороны. Взял еще смазки, чтоб ввести второй. Со вздохом наслаждения она подалась на меня, заставляя пальцы погрузиться в задний проход полностью. Третий палец массировал вход. Вторая рука, пройдя спереди, неустанно теребила клитор.

Она уже стонала, не сдерживаясь. По ногам волнами прохода дрожь – до ярчайшего мгновения оставались секунды.

- Как только кончу, входи, - судорожно срываясь на стоны, бросила, и снова заохала от удовольствия.

- А-а-а, - протяжно закричала, когда оргазм накрыл с головой. Ноги подкосились, она их свела, сдавливая руку, желая прекратить ласки, откинулась, потным от сладкой истомы, телом прижимаясь к моему голому торсу. Я, не давая Тане прийти в себя, загнул рачком, и член, уверенно, но с предупредительной осторожностью, пролез в попочку. Она вздрогнула, но не от боли.

Я медленно ее трахал, чувствуя, как член упруго ходит в узенькой дырочке. Она напряглась, проверяя ощущения, а потом тело расслабилось, спина выпрямилась, сисечки легли на пассажирское кресло. Женушка вытянула руки, пальцами впиваясь в обивку сидений. Скоро я уже чувствовал, что она подыгрывает попкой, ответно насаживаясь на член на поступательные движения. Постанывая, прикусывая губу. Замер на мгновения, нагибаясь вплотную, чтоб губами пробежаться по плечам, шее и спине. И тут же почувствовал ответ: подрагивания от нежных прикосновений.

- Не хочу торопиться, - прошептал на ухо.

- Не торопись, я вся твоя, - ответила Танька, старательно насаживаясь глубже.

Только теперь заметил, что нашему интимному действу есть зритель. Третий, который был не лишним, но им стал. Он, давно закончив водные процедуры, с вожделением наблюдал за нами, доводя свое мужское достоинство до боевой готовности.

- Мы снова втроем, - прошептал я Татьяне, и она на мгновение напряглась.

- Ему тоже хочется войти ко мне в попку? – без энтузиазма спросила жена.

- Хочешь ли ты ему дать. Вот в чем вопрос, - резонно заметил я, стараясь совмещать приятное – анальный секс с женой, с полезным – обсуждением ситуации.

- Нет, конечно! Я не растренирована, двоих там не выдержу. Но, если не против ты, во влагалище впустить могу, - нашла выход она. Приемлемый и приятный. – Одновременно попробуем?

- Давай, моя милая ненасытная развратница, - ответил, чувствуя одновременно с новым потоком возбуждения болезненный укол ревности. Что кто-то снова будет любить мою соблазнительную красавицу. – У тебя остались презервативы?

Она без сил кивнула.

- Пойдем на песок.

- Да.

Любовник понял все без слов. Едва я покинул гостеприимную попку жены, он лег. Танька, отыскав на песке у машины шорты, протянула ему запечатанный презерватив.

- Сам управишься, милый? – спросила, отвечая на немой вопрос, что оральных ласк больше не предвидится.

Я расширил дыру в колготах для двойного проникновения. Танька остановила меня, уперев в грудь руку.

- Я так не хочу! Сначала растрахай мне попку. А потом отнеси на песок.

И снова облокотилась на машину.

Мой член опять оказался в райском саду удовольствия. Я проникал в Таню с нежной настойчивостью, боясь сделать больно, но, и стараясь пробудить в ней тягу к анальному оргазму. Она постанывала, двигаясь в такт мне – я понял, если она не в восторге от проникновения, то, по крайней мере, не чувствует дискомфорта. Когда я готов был разлиться ярким оргазмом, пуская струю в попку жены, замер. Она, чувствуя, что может нежданно произойти, проворно соскочила с «крючка».

- Отдохни, милый, посмотри на нас!

Не дожидаясь ответа, взгромоздилась на член любовника, и начала на нем вытанцовывать мелодию секса, подымаясь – опускаясь. Вверх-вниз, вверх-вниз. Я глядел на ее спину, и красивые руки, упертые в песок. Черные ноги от нейлона колгот, с драной дырой на писечке и попке. Руки парня шарили по Татьяне, лаская груди, сжимая и теребя соски.

Едва переведя дыхания, я снова приготовился в бой, но еще некоторое время разглядывал возбуждающую картину, успокаиваясь, чтоб не кончить раньше времени, в разгар действа. Лишь когда Танюша, увлеченная сексом, но не забывшая про меня, поднялась на члене, почти соскочив, оттопырила попку, приглашая к проникновению, подошел в любящейся парочке.

Попочка была влажной от предыдущего проникновения. Танюша легко балансировала на кончике члена, чтоб пространство внутри ее было свободным, облегчая мне вход. Замерла, подставляя попку. Я, подбирая момент, осторожно проник в нее головкой. Она задрожала, пальцами судорожно впиваясь в песок.

Губы мои прикоснулись к горячему, не смотря на прохладу вечера и морского дыхания, плечу жены. Я держал Таню за бедра.

Она налегла на партнера, раздвигая ножки шире… Парень, чувствуя свою обязанность, раздвинул Танины ягодицы.

- О-о-о, - застонала жена, чувствуя, что мы оба оказались в ней.

Я вошел полностью, начиная двигаться, она полностью насадилась на кол парню. Мы имели ее одновременно. Движения стали медленными. Никто не хотел кончать быстро, оттягивая момент яркого пика. Танечка, наклоняя щеку к моей руке, лежащей на ее плече, попробовала дотянуться языком до пальцев. Прося дать их в ротик. Нежно обсосала их, вызывая знакомые ассоциации, которые неожиданно приблизили меня к и так стоящему не за горами оргазму. Я был влюблен в ее ротик, практически каждое утро пробуждающий меня нежными прикосновениями губ к члену.

Она поняла, и выпустила, принявшись целоваться с любовником. Клубок наших тел извивался на морском песке, подобно многорукому и многоногому существу, колыхался в оргазмо-мистическом экстазе слияния. Звезды удивленно помаргивали далеким сиянием, подобно заспанным ресницам. Ветер заглядывал с разных сторон, вникая в подробности. Море удивленно перешептывалось с берегом.

Губы мои целовали податливую, вздрагивающую от прикосновений, спину жены. Она, двигаясь на члене парня, искала любимые точки прикосновения. Ей было хорошо. Она застывала на мгновения, как мраморная статуя, и, почувствовав микро – оргазм, вздрагивая от удовольствия, продолжала медленно, будто лениво, двигаться навстречу нашим бурам, без остановки долбающих ее недра. Четыре руки ласкали ее: бедра, талия, руки, грудь, живот, волосы. Она не знала, где чьи пальцы, лишь смутно догадываясь по прикосновениям, где могут быть мои, знающие ее любимые, эрогенные места. Но, в этот вечер она вся превратилась в эрогенную зону. Пьянея от удовольствия, теряя счет времени и чувство реальности. Я наполнялся новыми и редкими ощущениями, обладая ее самой узенькой дырочкой, близкое соседство, прямо через тонкую стенку, мне нравилось. Я обожаю трахать Танечку в практически девственную попку. И мне было до чертиков интересно, получает ли она наслаждение от двойного проникновения, или больше купается в удовольствии от ласк четырех рук и объятий двух мужских тел. Кончит ли многократно, или, стараясь усладить меня, останется неудовлетворенной, лишь раздразненной и обласканной от редкого и специфического секса? Оставляя за собой приятные воспоминания и ментальную радость от развратного времяпрепровождения.

И тут же услышал ее жаркое дыхание.

- Я почти кончила… Помоги мне…

- Как?

- Я хочу, чтоб ОН кончил быстрее тебя, и не захотел проникнуть в мою попку.

- Думаешь, захочет?

- Еще как! У него больше сил, он ведь второй раз пристроился!

Мы шептались, застыв в нелепом равновесии, я был почти уверен, что Танин любовник если не слышит всего, то понимает, о чем разговор.

- Как я могу помочь?

- Не отдавай ему мою попку.

- Не отдам. Это сокровище моего сокровища.

- Ты сильный, долго можешь не кончать, мы можем как-то поменять позу?

- Да. Я лягу, ты опустишься попкой на член, раздвинешь ножки и пустишь его в лоно. Только я тоже не каменный. И чувствительность в попке выше. Старайся своей писечкой. Ты умеешь приносить ею незабываемое удовольствие.

Танька быстро созрела на такую позицию, понимая, что у ее любовника теперь окажется лидирующее положение, в котором он будет стараться изо всех сил. Так и получилось: он терзал писечку жены, будто занимался сексом в последний раз. Хотя, так оно, по-своему и было – вряд ли мы с Танькой пригласим его еще для совместного времяпрепровождения. Разве что она, когда я буду в долгом отъезде, но… я в этом сильно сомневался.

- Давай, Танечка, кончи, - шептал я на ухо неверной и ласковой женушке, стимулируя ее к получению нового оргазма.

Член, зажатый ее узенькой попочкой, готов был излиться в любой момент, я усилием воли сдерживал порыв. Чувствуя через тонкую стеночку, как в ее лоне двигается другой самец. Она почувствовала, что я поджимаю колени, знала, что я так сдерживаю оргазм. И стала извиваться, не только вперед-назад, но и покачиваясь из стороны в сторону, чтоб довести любовника раньше меня. Струя с силой взорвалась во влагалище Таньки, и непременно бы залила его, если б не тонкая резинка. Но, женушка громко застонала, перекрикивая рык любовника. Их голоса, звеня в унисон, взлетели в поднебесье, оглашая ночь криком оргазма.

Наш третий отвалился в сторону, бессильно, тяжело дыша, я же, проворно меняя позу, поставил Танечку раком, не освобождая ее попочку от крепких толчков. Ускорился и замедлился, растягивая собственное и ее удовольствие, понимая, что теперь ее анальный секс не только радует моим удовлетворением, но и сам по себе приносит удовольствие.

Парень, от нашей близости снова ожил, перевод дыхание. Поднялся, и, сняв презик, попытался засунуть Тане член в постанывающий ротик. Чтоб она слизала остатки спермы. Она, на секунду отвлекаясь от соития, непокорно встряхнула головой, не желая. И рассержено глянула на парня. Второй раз объяснять не пришлось.

- Хочешь, чтоб я излился в анус? – спросил Таньку, прижимаясь к ее спине. Обладая ее попкой, был счастлив до безумия. Она приносила неимоверное удовольствие.

- Кончай! Входи глубоко! – застонала, терзая голос между стоном и криком. – Кончай, милый!

Завалившись лицом на песок, руками раздвинула ягодицы, чтоб член вошел максимально. Обильная и сильная струя изверглась в попку. Я вздрогнул, впиваясь пальцами в бедра. Стараясь войти глубже, но глубже было некуда. Медленно вышел, и следом устремился поток. Танечка перевернулась на спину, и, лежа на песке, приподнялась на ногах. Что ее дырочки оказались выше головы. Тонкая струйка потекла, находя проход между ягодиц. Женушка, с нетерпеливой жадностью подставила ладонь, чтоб вязкие капли не пропадали даром. И стала неторопливо размазывать по писечке, лобку, животу и груди. А потом без сил рухнула на песок, перепачканная спермой, собственной смазкой, смешавшимся потом нескольких тел, и, наконец, покрыта будто хрустящей корочкой, тонким слоем песка, везде, где он только прикоснулся к влажной коже.

- Мы, наконец, идем купаться? – тяжело вздыхая, спросила обессилено.

- Конечно, - я протянул руку, помогая подняться.

Танюша легко поднялась и размеренным, красивым движением, изогнулась, стягивая драные, ненужные колготы. С театральной брезгливостью швырнула в сторону машины, чтоб потом забрать.

- Побежали, - схватила за руку, и первая устремилась к теплым волнам Черного моря.

Туча брызг вспорхнула перепуганной стаей водных птиц. Жена нырнула, поплыла под водой прочь от берега. На узкую полоску мели. Вскочила. Вода едва достигала колен и в лунном свете она напоминала русалку из сказки Андерсена, выпившую волшебного зелья и превратившуюся в земную женщину неземной красоты. Но занялась Танюша исключительно земным, вполне обыденным после разврата занятием: тщательно стала мыть дырочки, привод их и себя в божеский вид.