Она не целовала, не лизала, не сосала мой рот — она ела его! Крепко прижимала моё тело, словно намереваясь прилепить его к себе. Терлась промежностью о мой живот, по-моему, не особо соображая где и с кем она находится — пребывая в своих воображаемых образах. Мне доставляло удовольствие и расслабляла её плотоядная страсть. Она сочилась вожделением, не в силах достичь оргазма, извиваясь и душа меня в объятиях. Она стала прикусывать меня, и я с силой направил ее туда, к низу моего живота. Я беспокоился только, что она откусит мне там. Судя по тому, как она трахалась, её эксперименты в сексе дальше классики не заходили, и у нее не было навыка брать в рот. Вполне возможно, она вообще не мыслила этого. Но сейчас так надо было, иначе я убью её при попытке рвать меня зубами.

Я опрокинул её и подмял под себя, коленями держа голову. Зажав её нос пятерней, так что чуть не свернул его на сторону, я подхватил снизу её голову и поднес губами к краю головки. Она дралась, выворачивалась, мне стоило невероятных усилий держать её. Однако, её удары распаляли во мне страсть. Она вела себя как не обиженная кобылица, и мне приятно было состязаться с ней. Я поместил большие пальцы ей между зубов, придерживая ладонями голову, и в образовавшийся проем ввел член, уткнувшись в мягкое нёбо. Стал пихать. Но от осознания того, что мне надо во что бы то ни стало кончить и унять ее похоть, затормозило процесс. Я устал, и мои нервы были измотаны, желания почти не осталось. Всё-таки меня возбуждает чувственное и сладостное женское тело, а не бесстрастный тюфяк, распластанный подо мной. Но тут я вспомнил, какими глазами смотрела на меня её дочь — полными страсти и уверенности в том, что я её собственность. Я жил работал у её родителей, и она возомнила меня своей собственностью.

Накопившиеся раздражение, злоба, агрессия охватили мое сознание, и я стал истово засовывать ее матери в глотку, чтобы отомстить за этот взгляд, я видел перед глазами только его. Я кончил. Не очень, но достаточно для удаления её жажды плоти. Она проглотила практически не давясь. Сглотнула, и как-то сразу успокоилась. Я отстранился от неё. Она долго лежала, как оглушенная. Я курил одну за одной, и не знаю сколько сигарет выкурил, пока она пошевелилась. Села. Напрочь забыв обо мне, медленно потянулась за одеждой. Оделась. Поднялась, побрела к выходу. Я уже успел приободриться за то время, пока она приходила в себя. Она вышла, и я хотел было вернуться к работе, но тут меня озарило: сейчас другие увидят в каком она состоянии, догадаются где она была и накинуться на меня. Я бегом бросился в своё жильё, покидал в рюкзак всё, что попалось на глаза и побежал лесом в направлении шоссе. Я шёл по кустам вдоль дороги оглядываясь, пока меня нагнал пригородный автобус. Я доехал до конечной оттуда — на ближайший рейс до следующей конечной. И так далее, путая следы.

Я оказался в глубинке, и жизнь там так пришлась мне по душе, что я решил задержаться. Я нашёл работу в хозяйстве одного землевладельца и поселился там в бытовке, устроенной в глубине участка. А со временем я увидел и жену хозяина. Это была эффектная и праздная женщина, абсолютно равнодушная к хозяйству. Когда она обходила владения, не столько оценивала хозяйство, сколько высматривала добычу — больше всего она не любила, когда работники отдыхают. Она набрасывалась на них и угрожала выгнать. А я, в добавок к этому, был молод, и представлял для нее ценность. Сам по себе я не был ей нужен, но ей доставляло удовольствие сознавать, что у неё в сарае есть свободный мужчина. Да я и не был против, если бы она иногда заигрывала со мной и соблазняла. Так бы жили: она в постели с мужем, а я с ней — в её и своей голове. Однако, флирта от неё я не дождался, а дождался того, что она отправила меня чистить навоз в овиннике — это то место, где овцы ночуют.

Я уже вычистил половину, когда она зашла туда.

— Почему навоз не убрал?

— Убираю, насколько могу.

— Быстрее! — сказала она и обратила внимание на смартфон на окне, по которому у меня крутилось порно для бодрости.

— Ты дрочишь здесь, вместо того чтобы работать!? — налетела она, шагнув в мою сторону. Она зло и агрессивно смотрела мне в глаза. Меня приятно возбудила её близость, при этом я был поражен её наглостью, так что не испугался. И тут мне влетела оплеуха. Тумак в бок, в другой. Снова в лицо. Она избивала меня. Я, пятясь, упёрся в стену и сполз по ней. Ещё один удар сверху вниз, и она упала мне на грудь и разрыдалась. И тут я ударил её. Вся злоба и обиды, которые я сносил от неё за всё это время, охватили мой разум, в глазах потемнело, я даже не видел, куда пришелся мой удар. Я почувствовал облегчение. Первый мыслю был какой-то восторг от того, что я может быть убил её. Я заметил её шевеление в стороне от себя. Она подняла голову. В глазах её была плотоядная страсть. Вся её злобища, как гнойные нарыв, вскрылась, и наружу выплеснулась похоть. Всепоглощающая тьма охватила меня. Дальше я не видел ни тусклого окна, ни перегородок в стойлах, ни того как она разделась и раздела меня. Всё, что происходило дальше я только чувствовал физически. Её близость. Её тело. Объятия. Губы — на моих губах.