Прежде, чем всякий случайный читатель приступит к изучению сего повествования, хотелось бы сделать помарку относительно главного героя: ниже не будет представлено ровно никакого его описания. Оставляю это на ваше воображение, дабы в ваших мыслях представлялась идеальная исключительно для вас картина. Сегодня мой 23 день рождения. 23 года я планирую отметить один. Знаете, сейчас все советуют "найти себя", "прислушаться к собственному я". Так почему бы не начать это делать в 23? Утро началось прескверно. С неба соизволил посыпаться дождь, прерывая чреду дней с прекрасной погодой. Чудесно. Видимо, единение с природой в этот июльский день переносится на неопределённый срок. Жаль. Хотелось начать новую жизнь как-то немного лучше, романтичнее.

Я сел в кресло и начал думать о сущности бытия. О себе. Кто я такой? Чего я хочу добиться в этом мире? Не то, чтобы я в свои 23 не имел каких-либо достижений. Нет. Я во многом преуспел. Но все это было навязано обществом: хорошая работа, машина, собственный дом… А чего бы хотел Я? То есть сам для себя? Хотя, пожалуй, частный дом был моей мечтой. Не люблю квартиры. Слишком шумно… Мысль утекала от меня, словно ручьи в саду. Так я никогда не пойму себя, не смогу добиться разговора о своих желаниях, не разберусь в мыслях. Нужен глоток свежего воздуха. Я вышел в беседку. Сел на край стола и уставился на дерево. С его пышной сочно-зеленой короны порыв ветра сорвал один листок. И он полетел. Куда? Зачем? Не знаю. Так и меня когда-то обстоятельства оторвали от семьи. Зачем? Я также не знаю. Возможно, для… Мои размышления прервал стук в калитку. Досадно. Мысли только-только начали выстраиваться в верном направлении. Я встал, дошёл до калитки, открыл. Передо мной стояла дочь соседа - Маша. С ее отцом мы часто беседовали на разные темы. Интересный человек, всю жизнь проработал учителем русского языка и литературы. Мария его младшая дочь. Девушка восемнадцати лет, невысокая, мне она ниже плеч, с кудрявыми рыжими волосами. Ее карие глаза всегда любопытно блестели, особенно, когда мы с ее отцом заводили разговор о русской классической литературе. Марьяша - так ласково называл ее отец - каждое утро честно пробегала 15 километров в любую погоду. Спорт подарил ей прекрасную фигуру - упругую попку, небольшую (так как в приоритете у Маши не было силовых тренировок), но все же аппетитную; и тонкую талию (здесь уже, скорее, роль генетики). Мария знала меня также хорошо, как ее отец. Мы часто виделись с ней на озере, вместе плавали, разговаривая обо всем на свете. Поддерживала разговор она так интересно и умело, как и ее папа. - Александр, привет, - улыбалась Марьяша. Она всегда называла меня по имени, уважительно, Александр. Но мы общались на "ты". - Привет, Машуль. - Я пришла поздравить тебя с днем рождения! А ты один? И как же? Даже не отмечаешь? А я принесла тебе пирожные. Испекла твои любимые, с малиной. - Да, я не планировал звать кого-то. Но ты проходи, будешь чай? Марьяша кивнула. Мы зашли в дом. Бедная девочка продрогла из-за непогоды. - И вот надо было идти ко мне по такому дождю? - с добротой бурчал я, - А если заболеешь, Марь? Ты вся мокрая. Я коснулся ее щеки. - А какая холодная! - я нажал на клавишу, включив чайник, - Я дам тебе сухую одежду. - Александр, не надо. Я и так согреюсь. - Не принимаю возражений, - улыбнулся я и щёлкнул ее по носу, - Сейчас принесу. Я поднялся на второй этаж. Мне тоже не мешало бы переодеться, я не меньше Маши промок под дождём. Стянув с себя мокрую футболку и джинсы, я переодел шорты. В доме жарко. Лето. - Смотри, я могу предложить тебе только свою рубашку… в шортах ты точно утонешь. Ее глазки блеснули. - Поможешь? - лукаво спросила Мария, - Платье прилипло к телу, мне не снять, - пояснила она. Я посмотрел на нее с любопытством. Пара широко открытых глаз бегло изучала мое лицо, пытаясь уловить мою реакцию. Наша дружба с Машей была тесной: мы часто разговаривали с ней на тему отношений, я знал много ее секретов. Например, то, что у нее был лишь один молодой человек, который, увы, не подарил ей никакого счастья. Я тепло улыбнулся: - Что поделать, помогу. Я подошёл к девушке, она подняла руки и ждала действий. Платье было без застёжки. Трикотажное, точно по фигуре, подчёркивало все прелести моей юной гостьи. Я с трудом снял с нее одежду. Передо мной открылся вид на прекрасную грудь Марьяши. Она не любила бюстгальтеры, редко их носила. Он ей был и не нужен: небольшая грудь стояла без всякой помощи. С трудом я отвернулся и взял рубашку, надел ее на Машу, ловко застегнул пуговицы. - Спасибо за помощь, - прошептала она, - Кажется, чайник вскипел? Я заварил нам чай, и мы быстро отвлеклись на пирожные и забылись в разговоре. Когда с десертом было покончено, я решил дальше веселить своего единственного друга на этом празднике. Я подошёл к патефону - подарок отца Маши - и поставил пластинку. Приятная музыка разлилась по телу, обволакивая нас двоих, словно глазурь струилась на лучший десерт кондитера. - Юная леди, не будете ли вы так любезны, подарить мне в этот вечер прекрасный танец? - Разумеется, - улыбнулась Мария. Я крепко прижал Марьяшу к себе, носом уткнулся в ее волосы, вдыхая ее запах. Машины прикосновения ко мне были осторожными и нежными, отчего по моему телу пробегали мурашки. Мы кружились в танце, забыв обо всем. Когда мелодия сменилась другой, чуть более живой, но все такой же спокойной, Мария подняла голову и посмотрела на меня: - Сегодня я готова подарить тебе всю себя, - прошептала она. Я был опьянен ее красотой, ее запахом, сладким голосом. Я коснулся губами ее губ так, словно она цветок, лепестки которого могут опасть от одного неверного движения. Маша ответила на мой поцелуй. Обвивая ее язычок, я нежно постанывал, расплываясь в тепле наших объятий. Я сладко прикусывал ее губки, из-за чего ей не хватало воздуха. Она глубоко и часто дышала, давая мне понять, что я все делаю правильно. Я аккуратно запустил руку под рубашку и начал бережно гладить Марьяшу, стараясь доставить тепло моих рук каждому миллиметру ее прекрасного тела. Тем временем мои поцелуи плавно перешли на шею. А рука продолжала странствовать под одеждой Маши. Вот и мои любимые холмики - я нежно сжал в ладошке грудь, прокрутив двумя пальцами стоящий сосочек. Машенька глубоко вдохнула и прерывисто застонала. Тогда я отправил под рубашку девушки свою вторую руку, и проделал то же самое с другой грудью. Поцелуи Маши становились все горячее, я решил, что нам будет удобнее продолжить на кровати. Бережно подняв Марьяшу, я отнес ее на второй этаж в свою спальню. Уложив девушку на кровать, я медленно расстегнул пуговицы на рубашке, тем самым освободил свое небольшое препятствие. Я подарил Маше тысячи самых нежных и тёплых поцелуев по всему телу. Она дрожала от желания, которое ее разрывало изнутри. - Ты действительно этого хочешь? - уточнил я. Но я уже знал ее ответ. Он читался в каждом стоне, в каждом содрогании этого чистого тела. - Да-а, - нежно протянула она. Я стянул белые кружевные трусики с ее бёдер. Они бесшумно упали на пол. Маша лежала передо мной - абсолютно обнажённая, желающая потерять свою невинность прямо сейчас. Я аккуратно провёл рукой по ее ножкам, а потом двумя пальцами проник между половых губ Марьяши. Она была совсем мокрая. Она была готова. Я хотел проверить, насколько узкая моя девочка, насколько аккуратно мне нужно действовать. Я вставил пальчик в ее лоно, это не доставило ей боли. Второй я засунуть уже не смог. Я наклонился и поцеловал ее нежный бутон. Мой язык пощекотал Машину горошинку, отчего она вцепилась руками в мою голову и громко застонала. Я не хотел ее больше мучить. Стянув шорты вместе с нижним бельём, я подошёл к Машеньке. Одним движением, я придвинул ее ближе к себе, нагнулся и подставил горячий член к ее изнывающей киске. Я провёл им несколько раз по ее щелочке, а потом начал медленно входить. Бедная Марьяша изнывала от боли. Она просила быть медленнее и осторожнее. Я прислушивался к каждому слову, каждому ее движению, стону и старался делать все как можно аккуратнее. Ее ногти впивались мне в спину, а я шептал ей на ушко, что она молодец и скоро боль отступит. Наконец я смог войти в нее полностью. Стенки ее влагалища нежно обнимали мой член, я чувствовал пульсацию ее кисоньки. Я дал ей привыкнуть к новым ощущениям. - Как ты, мое солнце? - гладил ее пышные волосы я. - Хор… ошо, - Маша все еще не могла перевести дыхание, - Давай тихонько… дальше? Я аккуратно начал двигаться. Я видел, как больно было моей Машеньке, поэтому начал гладить клитор, чтобы ей стало легче. Это помогло, стоны девушки вскоре стали сладкими и нежными. Я не ускорялся - не хотел навредить в первый раз Марьяше. Я продолжал медленно двигаться в ней, стимулировать клитор, прерывисто гладить грудь. Вскоре моя девочка стала извиваться - я почувствовал, что стенки ее влагалища сжимаются. Машенька издала протяжный стон и без сил опустила руки, которыми до этого гладила мои бедра. Я вынул член из ее дырочки и нежно поцеловал ее в макушку. - Ты молодец, золото. Ты просто умничка.