С корпоратива мама вернулась настолько пьяной, что еле-еле могла стоять на ногах. И я даже не уверен, что дело было в высоких каблуках, что были на ней, ибо раньше она всегда довольно легко носила их.

Две подруги, что завели маму в квартиру, сразу же исчезли, оставив ее мне на поруку.

— О, это ты, сынок? – растянуто проговорила она, чуть ли не падая на меня. — А что ты тут делаешь?

— Ты уже дома, мам, - приобняв ее, я хотел подождать, пока она скинет с себя туфли, однако она даже и не думала делать этого.

«Ладно, придется так», - решил я, направляясь с ней прямиком в ее комнату.

Каблуки мамы зацокали по ламинату. Вести ее было немного тяжело, так как она слишком сильно наваливалась на меня, хотя и весила мама немного. Для ее роста, порядка ста семидесяти сантиметров, ее пятьдесят пять килограмм были, как по мне, той золотой серединой, которой женщинам в ее возрасте стоит придерживаться.

Для своих лет мама выглядела просто великолепно: думаю, те, кто видел ее в первый раз вряд ли бы дали ей ее тридцать семь лет. И все это во многом благодаря сногсшибательной фигуре, которой она обладала: грудь третьего, почти четвертого размера; округлые, но в то же время не слишком объемные бедра; ровненькие, немного худоватые, но от того еще более сексуальные ножки и узенькая талия, из-за которой изгибы ее тела смотрелись еще более соблазнительными. Когда я учился в школе, то от многих своих одноклассников слышал, насколько сексуальной они считают мою маму. Говорили они это, конечно, не в моем присутствии, но… тем не менее, до меня я был в курсе таких разговоров. Кто-то даже делал несколько ее фоток, когда она несколько раз приходила на собрание. Я понимал, для какой цели эти фотки делались, но… в какой-то степени мне было даже приятно, и я гордился тем, что моя мама выглядит во много раз красивее, нежели другие.

Как только мы достигли кровати, мама сразу же повалилась на нее вниз животом. Несколько раз она произнесла что-то невнятное, после чего замолчала, оставшись в той же позе, в которой упала.

«Наверное, стоит ей помочь снять обувь и…»

Я оглядел взглядом тот наряд, в котором она была. Офисная юбка довольно короткой длины, белая блузка, поверх которой был надет черный, в цвет юбки, офисный пиджак с коротким рукавом, темные чулочки и туфли, - именно так мама ходила на свою работу в одну из самых крупных и престижных компаний нашего города, и именно так она решила отправиться на корпоратив, который устроило ее начальство.

«Этот наряд такой сексуальный, - невольно подумал я. — Уверен, ее коллеги довольно часто глазеют на нее. В этой юбке и блузке она похожа на… на…»

Перед глазами предстали образы порноактрис, снимающихся в офисных сценах и носящих примерно такие же наряды, какой был сейчас на моей маме. Да, если бы я увидел ее такой где-нибудь на фото или видео, то непременно бы подумал, что она и есть одна из актрис, ибо весь этот наряд навевал только подобные мысли.

«Ладно, нужно снять ее туфли».

Однако, дотронувшись до правой туфли, я не смог сдержать своего желания дотронуться до ее ножки. Странно, раньше я никогда не чувствовал ничего подобного, но сейчас… как будто что-то внутри меня просило, чтобы я дотронулся до нее, чтобы я провел своими пальчиками по ее ножке, почувствовав упругость ее икорок, почувствовав, как материя чулок плотно облегает ее кожу.

— Мммм… - тихонько промычала мама, когда моя рука добралась до нижней части ее бедра.

Это заставило меня остановиться. Только в этот момент я понял, что именно я делал. Мне стало довольно стыдно за то, что я делал, и я сразу же убрал свои руки. Хотел было уйти, но какой-то голос в голове нашептывал, что мне следует остаться, что мне следует побыть здесь еще немного, что мне нужно еще раз прикоснуться к ней.

«Она ведь все равно не узнает об этом, - успокаивал я себя, решая, продолжать ли то, что я начал, или же выйти из комнаты и оставить маму в покое. — Она даже не поймет, что ее трогают. Она столько выпила, что даже если я захочу потрогать ее там, то она все равно не очнется из-за этого. Максимум, ей присниться что-то приятное из-за тех ощущений, что она будет чувствовать».

Когда я подумал о прикосновениях к ее промежности, то невольно начал возбуждаться. Когда моя рука вновь легла на ее ножки, мой член уже находился почти в полной боеготовности.

«Черт, это так возбуждает… Все это очень неправильно, и я не должен делать ничего такого, но… мама ведь не узнает об этом… А я… я, кажется, уже не могу заставить себя остановиться… Ощущения слишком приятные, чтобы отказываться от них. Мне нужно лишь немного, я лишь хочу почувствовать, какая на ощупь ее кожа. Как только я доберусь до верха ее чулок, то сразу же прекращу трогать ее…»

Однако продвигался я очень медленно, наслаждаясь каждым сантиметром прекрасных сексуальных ножек. Гладя их, я время от времени несильно сжимал и массировал ее мышцы, от чего чувствовал себя еще более возбужденным. Когда же мама тихонько мычала и стонала в ответ, то мой член чуть ли не разрывался от напряжения. Эти ее стоны были такими… такими сладостными.

Дойдя до середины ее бедер, я понял, что юбка двигаться дальше мне мешает ее обтягивающая юбочка. И хоть раньше я действовал довольно осторожно, стараясь не разбудить ее и не сделать ничего слишком резкого, то на этот раз я довольно грубо ухватился за подол и разом задрал темную материю до талии мамы, оголив не только лишь верх чулок, но и белые трусики, что были на ней.

В ответ мама, как и прежде, промычала, перевернувшись с живота на спину.

Это был первый раз, когда я видел свою маму в нижнем белье, не считая своего детства, когда я был совсем ребенком. В легком полумраке комнаты мне все же представлялось возможным полюбоваться тем зрелищем, что предстало предо мной.

«Вау! Она такая…»

Мыслей о том, что всего, чего мне хотелось – это потрогать ее кожу, в голове не осталось. Теперь я захотел гораздо-гораздо большего: потрогать ее там, потрогать ее промежность через трусики, а потом, если повезет…

«Неужели я действительно смогу сделать это? Снять трусики со своей мамы и посмотреть на ее киску… Уверен, она просто превосходна, но… я ведь ее сын, и я не должен делать того, чего мне так хочется. Я должен уважать свою маму, а не…»

Но мои мысли шли в разрез с моими действиями. Думая о том, что я не должен делать ничего такого, я потянулся рукой к ее промежности и аккуратно прикоснулся указательным пальцем к тому месту ее трусиков, за которым находилась ее дырочка.

— Ммммм… Ааах! – на этот раз в стоне мамы отчетливо слышалось наслаждение, которое она испытала от моего прикосновения.

«Ей тоже нравится то, что я делаю. Если она не откроет глаза и не поймет, что это я, что это ее сын, тогда… Я лишь доставлю ей удовольствие и наслаждение, которое она заслуживает. Я сделаю ей приятное своими прикосновениями и тем, что мне самому хочется сделать».

Я начал несильно водиться пальчиком по области на ее трусиках, стараясь хотя бы немного чувствовать половые губки, которые находились за неплотной белой материей.

Почти на каждое мое круговое движение мама отвечала негромким стоном. Кроме стонов она время от времени дергала тазом и слегка сжимала свои ножки. Все эти движения и звуки были для меня очень приятными, так как я считал, что своими действиями доставляю маме удовольствие.

«Интересно, сниться ли ей сейчас что-то? Сниться ли ей, как кто-то трогает ее между ножек, или, быть может, как кто-то занимается с ней любовью. Как бы я хотел, чтобы ей снился я, чтобы она видела, как я делаю это с ней во сне».

— Аааах! – громче прежнего застонала мама, и мне на мгновение показалось, что она открыла свои глаза.

«Нет, это ведь не может быть?!»

— Ваня, это ты? – раздался негромкий голос, который заставил меня замереть от страха.