В наследство от тети мне досталась дача. Собственно, в современном понимании, это не дача, а скорее халупа. На восьми сотках с уродливыми от частой и неумелой подрезки яблонями деревянный щитовой дом — веранда, две смежные комнаты и мансарда. Одна радость, что недалеко от города. Лето было уже на излете, когда я вступил во владение этой собственностью. Я навел в доме порядок, выкинул ненужную рухлядь и отправился осматривать окрестности. В километре — может чуть дальше — от поселка находилось лесное озеро, точнее — пруд. Но местные называли его озером. Берега были очень живописны, вода в озере тёмно-синяя, от этого глубина его казалась бездонной. Наверняка здесь полно рыбы, и я решил по утренней зорьке сходить на рыбалку. На рассвете, поеживаясь от утренней прохлады, я устроился с удочкой на коряге и внимательно следил за поплавком. От воды поднимался туман, не было ни ветерка, даже осиновый лист не шевелился, стояла пронзительная тишина.

Вдруг я услышал шаги. По тропинке трусцой пробежала девушка в тренировочном костюме, обтягивающем стройную фигуру. Рыжие волосы, собранные в хвостик мотались из стороны в сторону, симпатичное лицо ее раскраснелось. Видимо, спортсменка, делает утреннюю пробежку. Я проводил ее взглядом, а когда она скрылась, снова уставился на поплавок. Минут через десять она появилась опять и выбежала на берег недалеко от меня. Там был небольшой пятачок, поросший травкой, и пологий спуск в озеро, с обеих сторон ограниченный высоким камышом. Девушка сделала несколько махов руками и ногами, не обращая на меня внимания и совершенно не стесняясь, разделась донага, и вошла в воду. Она доплыла до середины озера — примерно метров пятьдесят — развернулась и поплыла к берегу. Выйдя из воды и снова меня не замечая, она растерлась полотенцем, оделась и убежала. Этот случай весь день не выходил у меня из головы, мешая сосредоточиться и заняться делами. Я ходил как загипнотизированный, меня не покидал стояк, а в мыслях крутился образ обнаженной красивой девушки — высокая грудь, крепкие бедра, чуть выпуклый живот, под ним ярко выраженный лобок, едва прикрытый редкими рыжими волосами, крепко сомкнутые половые губы и… совершенно отрешенный взгляд огромных синих глаз, скользящий мимо меня. Она принимает меня за пустое место! Будто бы я не человек, не мужчина. Или специально дразнит? Почему она не стеснялась меня? Почему не боялась? Ведь мне достаточно было сделать несколько шагов, чтоб овладеть ею! Вот так! И я представил, как направляюсь к ней, подхватываю её на руки, кладу на сверкающую росой утреннюю траву, укладываюсь на нее сверху, целую в губы и раздвигаю твердым членом плотно сомкнутую половую щель… Достав член, я начинаю быстро-быстро дрочить, и только выпустив обильный заряд спермы, прихожу в себя и могу заняться делами. На следующее утро я опять отправился на рыбалку, скорее не за уловом, а из интереса, с целью выяснить, не пригрезилось ли мне это вчера, а если не пригрезилось, то не повторится ли снова. Примерно в тот же час я услышал шаги, девушка пробежала мимо, потом вернулась, сделала разминку, снова догола разделась и вошла в воду. Когда она выходила на берег, я улыбнулся и помахал ей рукой, а девушка лишь мельком взглянула на меня, не выражая никаких эмоций, растерлась полотенцем, оделась и убежала. Несколько дней подряд я наблюдал эту сцену. Я втихаря рассматривал девчонку, даже незаметно доставал из кармана телефон и фотографировал ее. Придя домой, я с наслаждением предавался онанизму, рассматривая снимки и представляя, что занимаюсь с ней сексом прямо на берегу. Но всякий раз, когда я намеревался обратить на себя внимание или заговорить с ней, меня одолевала робость. Ее вольное и независимое поведение вселяло в меня нерешительность и, даже, страх. Наконец, я решился. Когда девушка разделась и поплыла, я тоже сбросил с себя всю одежду и зашел по колено в прохладную воду. В это время она развернулась и поплыла назад. Мне хотелось продемонстрировать ей свой обнаженный вид, что я тоже не чужд нудизма. Может, она найдет во мне родственную душу? Но ее лицо не выражало эмоций, глаза смотрели мимо меня, она лишь надувала щеки, отфыркиваясь от воды. Я бросился в воду и поплыл ей навстречу. Когда мы поравнялись, я сказал: — Привет! Она посмотрела на меня и даже слегка улыбнулась, но не ответила. Я развернулся и вышел на берег вслед за ней. Стоя сзади, я наблюдал, как она растиралась. Это меня возбуждало. Я решил повторить попытку знакомства: — А ничего водичка, бодрит. Правда? Она промолчала. А я стоял позади нее, голый, с поднятым членом. А что если схватить ее, прижать к себе, нагнуть и трахнуть сзади? Решайся, а? Но нет. Решительности не хватило. — Может, останетесь позагорать? — предложил я. Но девушка, не оборачиваясь, оделась и убежала. Два дня ее не было. Уж не обиделась ли она на мое приставание? А я по-прежнему каждое утро ходил на озеро, беря с собой удочки лишь для проформы. Я привык каждый день видеть незнакомку, а ее все не было. Но почему? Я ходил сам не свой. Ладно, пусть она не хочет со мной общаться, но только пусть не пропадает. А вдруг уже уехала в город? На третий день я, наконец, услышал шаги. Сердце мое затрепетало в предвкушении, что я снова увижу ее. Девушка пробежала по тропинке и скрылась. На обратном пути она завернула на берег, сделала разминку, но в воду заходить не стала. — Почему не купаетесь? — весело спросил я. И снова нет ответа и даже взгляда в мою сторону. Она меня игнорирует, и я уже воспринимал это как оскорбление. Всё, не буду больше сюда ходить. Тем более, и осень скоро. Пару дней я не приходил на озеро. А потом не выдержал и пришел. Я сидел с удочкой, закинув снасть в воду, и ждал. Утро было прохладное, а ночь, так и вообще выдалась холодной. Вода, конечно же, выстудилась, наверное, сегодня купание не состоится. Однако девушка пробежала как всегда по тропинке, вернулась и, сделав разминку, разделась и поплыла. Я наблюдал за ней. Когда она плыла к берегу, вдруг я заметил, что она остановилась. Голова исчезла под водой, потом снова показалась на поверхности. Руками она барахталась, а ртом судорожно хватала воздух, в глазах был испуг, но она не кричала и вообще не издавала ни звука. Боже, так ведь она тонет! Возможно, судорога. Но почему она не зовет на помощь? Не раздеваясь, я бросился в воду. Сначала не чувствовал ничего, но когда одежда намокла, холодная вода обожгла всю кожу. Я подплыл к ней в тот момент, когда она уже прекратила борьбу за жизнь и погружалась на дно. Одной рукой я подхватил ее за подмышки, повернулся на спину и, прижимая ее тело к груди и загребая свободной рукой, поплыл к берегу. Вытащив утопленницу на берег, я положил ее животом на свое колено, чтобы избавить легкие от воды. Потом перевернул на спину, зажал пальцами нос и припал к ее губам, вдувая в нее воздух. Через минуту она откашлялась и задышала. Впервые ее глаза смотрели на меня не отрешенно, а с лучезарным блеском. Над озером поднималось солнце, оно светилось в ее глазах, глубоких и синих как августовское небо, как это озеро. Она улыбалась, но дрожала всем телом, ее бил озноб. А я не чувствовал холода, хоть одежда на мне была насквозь мокрая. Я взял ее полотенце и стал растирать ей плечи, грудь, живот, ноги… Девушка перестала дрожать. Она поднялась, забрала у меня полотенце и прикрылась им, повязав вокруг себя выше груди. Подняв с травы свои вещи, она оделась. — Вы уходите? — спросил я. Девушка посмотрела мне в глаза. В ее взгляде чувствовалась благодарность, но при этом смущение, даже стыд, грусть и испуг. Пока я растирал ее красивое тело, не чувствовал при этом никакого возбуждения, зато теперь… Я был полон желания, мне хотелось во что бы то ни стало задержать ее. Я протянул руку, но она помотала головой, повернулась и ушла. Лишь тогда я почувствовал, что сильно замерз. Не простудиться бы. Я побежал к дому. Первым делом выпил полстакана водки, только потом снял мокрую одежду и облачился в халат. Заварив чаю с листом малины, я устроился с чашкой в кресле у телевизора. За окном погода испортилась, налетели тучи, стал накрапывать дождь. Настроение тоже было отвратительное. Вновь и вновь в голове прокручивались воспоминания о событиях сегодняшнего утра. Было тоскливо, даже не хотелось дрочить… Хоть бы спасибо сказала. В калитку постучали. Я крикнул в форточку: — Открыто! Заходите! Но никто не вошел, а стук повторился. Я выругался про себя — уж очень не хотелось выходить из дому — но все же, направился к калитке. За калиткой стояла моя купальщица. — Вы? — удивился я. Не говоря ни слова, она направилась к дому. Я шел за ней. — Чаю хотите? — спросил я, когда мы вошли в комнату. Она не ответила. Только посмотрела на меня лучистыми глазами и стала раздеваться. Раздевшись догола, она развязала на мне пояс халата, скинула его с меня, обняла за плечи и, не говоря ни слова, потянулась губами к моим. И наши губы соединились уже не для искусственного дыхания, а для поцелуя. Она сама увлекла меня к дивану, легла на спину, разведя ноги. Без единого слова мы предавались сексу несколько часов, меняя позиции. То она сидела на мне сверху, то поворачивалась ко мне задом, стоя на четвереньках. Мы кончили раза четыре, потом я, утомленный, уснул. Проснулся уже поздним вечером, девушки в доме не было. Я так и не выяснил даже, как ее зовут. Больше я не встречал незнакомку на озере. Как-то дождливым осенним вечером я ехал на дачу в электричке. Напротив меня была свободная скамья. На одной из остановок её заняли мужчина и девушка. В девушке я узнал свою купальщицу. Они сидели и разговаривали жестами на языке глухонемых. Воспользовавшись моментом, когда спутник девушки отвернулся, она улыбнулась мне, одарив взглядом лучистых синих глаз, и, коротко кивнув в сторону мужчины, приложила палец к губам: «Тс-с-с!»