Сестра с подругой пришли поздно. Можно считать, что ночью. Студентки, мля! Не знаю, чему их там учат, а вот водочку пить они научились. Не знаю сами ли, науку ли им такую преподают, только пришли в хламинушку. Открыл им двери, впустил. Они перво наперво в туалет. И почему девки в туалет всегда хором ходят? Бабайки там, что ли? Или держат друг друга за уши? И в школе у нас всегда так. А эти и дома парой пошли. Пока они в туалет, я в комнату. Ну их, пьянь такую. Лучше телевизор посмотрю. Слышу, они из туалета на кухню. Чашками гремят, что то говорят, хохочут, ровно идиотки. Ну да пьяному палец покажи ржать будет. Вот и эти чему то радуются. Завтра на вас погляжу, когда будете зелёненькие и в пупырышек, ровно огурчики молоденькие. И голова будет бо бо. Проходили уже. И батя, пока жив был, и матушка все с похмелюги болеют.

А эти чем лучше? А девки чего то притихли. Небось тайны какие свои девичьи обсуждают. Кто кого и кто с кем. Сестра думает, что я ещё ничего не понимаю. Как же! То я не знаю, что тянут потянут уже её. Они же с подружками не стесняясь об этом говорят. А у молодого, то есть у меня, уши, как у эльфа. Не в том смысле, что острые и вытянутые, а в том смысле, что слышат очень хорошо. Даже врач на приписной комиссии сказала, что слух и зрение у меня сто и более процентов. Я слышу даже когда маменька с подругами обсуждает что то, стараясь отправить меня в свою комнату. Так что зря они думают, что ничегошеньки я не знаю и не понимаю. В таком возрасте быть совсем уж одуванчиком это перебор. Да и общаюсь я далеко не с ботанами. А уж от них такое узнаешь!

Притихли девки не потому, что обсуждали тайное. Просто Каьтка, подруга сестры, спеклась. Как сидела за столом, так и заснула, уткнувшись лбом в столешницу. Потому и тишина. Сестрица покрепче оказалась. Либо выпила меньше. А вот и она на пороге

Братик! Помги, пожалуйста. Катьку надо перетащить на кровать.

Прямо мёд голимый. Сладость так и течёт. А когда не надо, так и братиком хрен назовёт. На сраной козе не подъедешь. Надо же студентка. Как ты учишься, так и людей будешь лечить. Только гулянки на уме. Жалеет мать, что выдрать её уже нельзя, вон какая кобыла вымахала. Я и то еле справляюсь. А было время, так драла. Ну и меня тоже, куда же деваться. Не ангел же я. Батя до этого не опускался, предоставляя процесс воспитания переложить на мать. Легче так. Чуть что: твоё воспитание. Но это пока нас не хвалят. Тогда он главный воспитатель. Это я отвлёкся. Воспоминания, конечно, вещь хорошая, да Катька всё одно сама до кровати не доползёт. Предложение оставить её на кухне, подстелив половичок и прикрыв покрывалком, сестра отмела, как не серьёзное.

Пришлось впрягаться. не то, чтобы такая уж тяжёлая была подруга. Просто пьяный и уснувший, что кисель. Такого тащить намаешься. Из рук выскальзывает. Но донесли, как ни старались уронить. Точнее я старался. Думал: Вот проснётся завтра, а вся жопа в синяках. И пусть гадает, откуда это. Завалили на сетрухину кровать. Мы с ней одну на двоих комнату делим. Была бы квартира побольше, каждый свою бы имел.А так, что есть, тому и рады. Толян с матерью вообще в однушке живут. Ну завалили Катьку, на пузяку её повернули. А вдруг рыгать начнёт. Я на кухню. Надо и мне подкрепиться, поесть чего, чаю попить. Сгрёб со стола посуду грязную в раковину. Это на завтра сестре трудотерапия.

Следом сестрица выползла. Вроде как слегка протрезвела. Вон и переодеться успела в халатик. Села в любимой позе, подогнув одну ногу под себя, а вторую поставила на стул. Нравится мне, когда она так сидит. Особенно если без трусов. Можно много что увидеть. И знает ведь, что рассматриваю я в это время её, а не прячется, будто ей нравится показывать запретное. Хотя какое это запретное, если спим в одной комнате? Видел кое что и не раз. А всё одно тянет посмотреть. Сегодня в трусах. Так правильно, жопу мыть ещё не ходила. Села, сидит, чего то соображает. А чего там соображать. Матушка оставила её за старшую, меня блюсти, а она вместо этого по гулянкам и пьянкам шатается. Боится, что расскажу. Нет, драть то её мать не будет, а вот морали читать, довольствия денежного лишить, это может. И не угадаешь, что лучше: то ли чтобы отодрали и забыли, то ли без денег остаться. Да ещё выслушивать, что вот она в наши годы, а вот у соседей дети, а вот если бы мы хоть чуток ей сочувствовали…По мне так лучше по сраке порку получить. Всё одно на жопе синяки никто не видит. Сидит сестрица, соображает.И я соображаю, что же можно у неё за молчание выциганить. Прикидываю, на что могу рассчитывать.

Сестра то ли ещё не протрезвилась, то ли решила сразу ошарашить призом за молчание, чтобы не мог отказать, только вдруг спрашивает

Ты ебаться хочешь?

Оххххуеть! Это у пацана шестнадцатилетнего спросила. Да у меня из двадцати четырёх часов, что в сутках, стоит двадцать пять. Она бы ещё у путника в пустыне спросила, хочет ли он пить. У меня во рту пересохло, в зобу дыханье спёрло, мысли в голове забегали надихлофосенными тараканами. Неужто это сестричка решила ноги раздвинуть? Да ну на фиг! Такого быть не может! А с кем тогда? Эту мысль и озвучил, едва ли не раньше, чем успел подумать.

Катьку ебать будешь?

Катьку? Так она же спит. И как сестра себе это представляет? Как у Катьки спросить? Разбудить? Нереально. Наверное все эти мысли я, сам того не желая, озвучил.

Ну и что, что спит. Тебе какая разница? Будешь?

Такие предложения по несколько раз не делают.

Буду!

Пошли.

Сестра с моей помощью повернула Катьку на живот, задрала ей юбочку, стянула трусы. Белая Катькина задница приворожила мой взгляд. Слегка расставленные ноги, меж ними темнеет пятнышко задницы, а ниже то самое вожделенное, за возможность проникнуть в которое любой подросток маму продаст. Ну или почти. А сестра заставляят Катьку приподнять, в смысле задницу её, и подсовывает ей под живот подушки. О как! Я бы не допёр до такого. То ли сестрицу саму таким образом ебли, то ли видела где, то ли рассказывали. Ну не суть важно. Всё готово. Я уже взялся за штаны, стянуть их и на Катьку запрыгнуть, только вот сестра и не думала оставлять нас вдвоём.

А ты что, тут будешь?

А где ещё? Не на кухне жемне сидеть.

Ну так…это…я же… мы..

Стесняешься, что ли? Так я отвернусь.

И она демонстративно отвернула мордашку в сторону. Только куда ты её отвернёшь, если сидишь напротив? Плюнул. Пусть смотрит, если нравится. Мне уже терпеть нет мочи. Стянул штаны. Хуй чёртиком из табакерки выпрыгнул из трусов, закачался. Я на кровать, к Катькиной заднице.

Стой.

Что?

А у тебя резинки нет?

Откуда?

Так нельзя. Резинку надо.

Вот так облом. Где же я среди ночи возьму это изделие? А сестрица хитренько лыбится, из своей тумбочки достаёт упаковочку

На, держи. Должен будешь.

Эти слова не означают, что я обязательно должен вернуть ей такую же точно резинку. За долг в любой момент может потребовать что то другое. И обязан отдать.

Взял пакетик, тереблю его, а он открываться не желает. Совсем. Сестра взяла у меня из рук пакетик, надкусила ( и откуда опыт, знать бы?), разорвала

На, надеть то сумеешь?

Ни фига! То есть совсем. Не имел я такой возможности попользоваться сим предметом защиты. Я его и так, и сяк, а всё никак. А та сучка, моя сестра, сидит, наблюдает за моими муками и лыбится во всю харю. У у, дал бы в рожу! Посмотрев на мои муки, встала, подошла со спины

Дай я.

Взяла резиночку, так и стоя сзади меня, приставила этот рклончик к головке чик! И всё. Расправила, шлёпнула по заднице: мол, вперёд, гасконец, тебя ждут великие, в смысле ебать Катьку, дела. И я на кровать залез. Встал над Катькой на четвереньки, что бы не придавить ненароком, начал тыкаться, ровно слепой щенок в материно вымя. Сжалилась сестрица, спасибо ей, направила своей рукой куда надо и в сторонку отошла. Со стороны оно видней.

Сестра на моей кровати сидит, смотрит, аж губёшку прикусила от волнения, а я стараюсь, катькину пизду долблю. В других условиях постарался бы рассмотреть, потрогать, а тут не до того. И так из последних сил держусь, вот вот спущу.

И спустил, задёргавшись и прижимаясь лобком к Катькииной жопе, будто стараясь влезть ещё глубже. Куда уж дальше, если и так чуть ли не по самые яйца всадил. Аж руки ноги затряслись. Сполз еле еле, презик стянул с опавшего конца, в руках кручу, куда деть не знаю. Сестра у меня его взяла, завязала и в тумбочку. Зачем? А кто его знает?А я рядом с Катькой сел, отдышаться не могу.

Пошли чаю попьём?

Это мне, что ли? Точно, мне.

Пошли, только оденусь.

А ты что, больше не будешь?

Это что, можно и ещё разок? Если вопрос стоит так, то буду, конечно.

А можно?

Сестра пожала плечами

А почему нельзя? Спит же. Да ты не одевайся, видела уже тебя.

Сама так одета.

Так мне раздеваться не надо. Не меня и не я. Ну что, идёшь?

На кухне сели за стол, сестра чаю налила. Есть совсем не хочется, а вот пить очень. И ещё в туалет потянуло. Прямо кажется, что вот сейчас побежит с меня. Бегом полетел. Уф, успел! Вернулся, сел за стол. Стул задницу холодит. Ни разу голой жопой не сидел, всегда хотя бы в трусах был. А сестрица говорит

Прикольно? мне нравится. Попу холодит.

Черти тянут за язык

И брату посмотреть можно.

Сам голову в плечи вжал. Вот, думаю, накаркал. Сейчас пошлёт по матушке и иди дрочи, вместо Катьки. А сестра только улыбнулась

А что, не красивая у меня?

Красивая.

Лучше, чем у Катьки?

Не знаю. Я у неё не рассмотрел.

Ну так пошли, чего сидеть.

Сел рядом с Катькой, рассматриваю, даже руками трогаю. Сестра на моей кровати напротив сидит.

Ну что?

Так это…твою…

Показать?

Всё ясно. Сестра уже отвоевала все позиции. Теперь что бы ни случилось, я буду самый верный её защитник перед матерью. И хорошо, если не припашет на что то ещё. С неё станется. А она не дожидается от меня согласия. Подогнула ноги, ловко, едва приподняв зад, сдёргнула трусы из под себя, потом ловко стянула их до пяток и откинула в сторону. И всё это одним движением. Упёрла ноги стопами в постель, широко расставив их и слегка приподняла зад: смотри и сравнивай. А мне не до смотрин и не до сравнений. У меня только что в подбородок не упирается головка, аж дымит. Срочно надо в Катьку вставить, охладить. Сестрица тут как тут с пакетиком. Уже распечатала и вновь помогла натянуть. И едва я на четвереньки встал над Катькой, говорит

Ты не так. Видя мой тупой вопросительный взгляд пояснила. Ты на коленки вставай и за жопу держись.

И вновь помогла вставить. На коленках и правда оказалось приятнее и удобнее.

На этот раз гонял я намного дольше. Вспотел весь. Пот по лицу течёт на грудь, на живот. Катькину жопу намочил, блестит вся. При толчках, когда её жопа с моим животом шлёпают друг о друга, брызги летят. Сестра сходила в ванну, принесла полотенце, морду, грудь и живот мне вытерла. Спасибое ей. А вот и момент настаёт. Всадил поглубже, прижался и задёргался, кончая.

И вновь сестра завязала резиночку, в тумбочку бросила. Привычка такая, что ли? А я сижу рядом с Катькой на краешке кровати, дышу карасиком на берег вытянутым, пот утираю.

Ещё будешь?

Пока нет

Давай положим её.

Вытянули подушки из под живота, положили удобнее. атька как сопела, так и сопит, даже не проснулись. И правду говорят: Баба пьяная пизда чужая. Да ещё если подруга поможет эту пизду распаковать.

Иди помойся, мокрый весь.

Пока мылся под душем, сестра поесть приготовила. Бутербродов, чаю согрела. Поели, посидели, причём сестра в своей любимой позе, позволяя мне любоваться своей красавицей пиздой. И правда красавица: волосы аккуратно подстрижены, покрывают только лобок, чернея кудряшками. Розовая щель слегка раскрыта, а из неё торчит сикелёчек.

Ешь давай, насмотришься ещё.

А можно?

А маме не расскажешь?

Это сестра вовсе не про свои прелести спросила,а про сегодняшнюю, прошлую и будущую гулянку.

Ни в жисть!

Что и требовалось доказать. За возможность посмотреть на пизду, заполучила молчаливого пособника.

Ты ещё Катьку будешь?

Если бы с часок передохнуть, то и снова бы залез. А пока сил не было. Сестра поняла правильно, даже не дожидаясь ответа. Потянулась, подняв руки, отчего и так задранный халат задрался ещё выше, распахнулся и показал ко всему прочему ещё и титечки. Небольшие, крепкие, с розовыми маленькими сосками. Зевнула сладко

Пошли спать. Завтра вон ещё приборки сколько…

Всё, встрял я по полной программе. Язык, не посоветовавшись с мозгами, ляпнул

Да чё там, я посуду помою и на кухне приберу, а ты в комнате.

Сестра ненавидит мытьё посуды, её аж воротит. А тут добровольная помощь

Правда? Ну всё равно пошли спать, вставать рано.

А куда рано вставать? Завтра суббота, выходной. Но пошли.

Поглядел на Катьку. Она сменила позу, повернувшись на бок и подогнув под себя одну ногу, почти свесив с кровати зад.

Одеть бы её.

Зачем. Сама разделась. Мы при чём?

Сестра мыслит правильно. Сама разделась, сама и оденется. Спать легли на моей кровати. Я у стеночки, сестра с краю. Повернулась ко мне спиной, прижалась

Спокойной ночи.

Приятных снов.

Среди ночи проснулся. Не привык я с кем нибудь делить постель. А тут к моему животу прижалась голая задница. Одежда задралась выше пояса. И почему я с просонья решил, что эта жопа принадлежит Катьке? Сам не знаю. Только вот едва увидел эту задницу, как сразу же ощутил в трусах шевеленье. И потому недолго раздумывая, спустил их до колен и попытался воткнуть хуй промеж ягодиц, что так приятноупирались в меня. Моя соседка по кровати приподняла ногу, своей рукой взялась за хуй и поместила его куда надо. По влажному входу он скользнул легко и свободно, дошёл до упора и двинулся назад. Задница синхронно двинулась в ответ. И мы закачались в полном согласии и взаимопонимании.

Никогда не соглашусь с теми, кто говорит, что у всех баб пизда одинаковая. Отнюдь. И на запах, и на вкус, и по размерам они разные. И по отзывчивости, и по способности принимать гостя. Иногда мне кажется, что природа у разных женщин создала их даже из разных материалов. У одних из шёлка, у вторых из мягкой шерсти, у тритих из синтетики, у четвёртых из замши. И так далее. Если бы в то время я был более опытным, сразу бы понял, что далеко не Катьку ебу. А так мы качались в ритме танго, всё убыстряя и убыстряя наши движения до совсем уж барабанной дроби. И в какой то момент я прижался плотно плотно, вогнал хуй насколько мог и начал выстреливать сперму в эту мягкую, жаркую и влажную глубину. В этот раз никакая преграда в виде резинок не разделяла нас.

Не надо было в меня кончать.

Слова, произнесённые тихим шёпотом прозвучали громом. Ёпть! Это же моя родная сестра! Я сжался. В голове молотками застучали мысли.

Ты что, испугался?

Сетра, повернувшись лицом ко мне и даже полуприсев, смотрела на меня. А у меня всё слова застряли в горле.

Не бойся. Я сама захотела. Только надо было резинку надеть. Ладно, пойду подмоюсь.

С этими словами встала с кровати, одёрнула задравшийся халат и пошла в ванну. А я сел и пустым взглядом упёрся в противоположную кровать, на которой спала Катька. Вот сучка, спит и ничего не думает. А я из за неё свою сестру выебал. В своих бедах всегда легче винить кого то другого.

Вернулась сестра.

Чего не спишь?

Я это…я…ну это…

Да спи ты, что случилось то? Нормально всё. Мне тоже кончить надо было. Я раньше ждала, а ты уснул. И резинку вон приготовила. А ты так. Спи давай. Обними меня и спи. Я правда устала.

Утром Катька и сестра проснулись раньше меня. Когда я выполз на кухню, они обе уже сидели умытые, Катька в сестрёнкином халате, который ей был явно тесноват, вон как титьки выперли. Сестра без слов налила мне чаю, подвинула тарелку с бутербродами. Это единственное блюдо, которое она умеет и любит готовить. Это же надо быть великим кулинаром, чтобы нарезать хлеб, намазать маслом, да ещё сверху сыр или колбасу положить. Я б точно не сумел. Да и никто иной тоже. Я б с дуру начал картошку там, лапшу, либо даже суп какой варить. А это долго. А тут раз, два и готово! идим, едим. Катька чего то внимательно рассматривает меня. Поели, девки стали собираться по делам. Уже на выходе сестра оттащила меня в сторону, когда Катька вышла за двери

Я ей рассказала.

Меня окатило кипятком. И что мне теперь делать? Вешаться?

Да не ссы ты. Я сказала, что через резинку. И показала использованные.

Еле выдавил из себя

И что?

Нормально всё. Если получится, вечером приведу её. Она тебе сама даст. Ну ладно, мы побежали. Ты тут приберёшь?

И сестра, обдав меня запахом духом выскочила за двери. Приберёшь? Да я за то, что было, да за возможность повторенья тут всё языком вылижу. Вы только долго не задерживайтесь, скорее возвращайтесь.