Когда я еще был школьником, мы часто выезжали с родителями на реку отдыхать. Родители, когда получалось, брали отпуск одновременно летом и мы с рюкзаками и палаткой, рыболовными снастями отправлялись поездом за 130 км к «глухим» местам, где можно вдали от большой цивилизации отдохнуть недели три.

Место, понравившееся однажды, потом никогда не меняли. Находилось оно на берегу реки Северский Донец в двух километрах от деревни Завгороднее, рядом был луг, лиственный лес. На противоположном крутом берегу, где было наиболее интересно отдыхать, был сосновый лес. Дорога: поезд, пригородные автобусы, пешим ходом километров пять. Зато, когда добирались, устанавливали палатку, выкапывали небольшой погребок для хранения продуктов, радости было не меряно! В то лето мне было уже 18. Все сошлось у родителей и мы выехали к реке на отдых.

Мама занималась готовкой, а мы с отцом заготавливали дрова и ловили раков в норах у берега, которые располагались под водой в 50-70 см от ее поверхности, ловили на удочки окуней, ершей, красноперок, чебаков, попадались сом и щука, даже речные черепахи ловились на хлеб, которых мы отпускали. На заболоченном старом русле ловили карасей. Отец знал все премудрости рыбной ловли и у нас в основном меню было рыбное. Сом и щука шли в уху, караси, окуни, ерши - на жарку, чебаки и красноперки – на сушку.

Вставали мы в четыре утра собирали снасти, макуху, прикорм и приманку, мотылей, червей, белый хлеб, кузнечиков и прочее и шли на свои места. Отец располагался в 50 метрах вниз по течению, а я поднимался метров на 70 за поворот русла, где у берега лежала большая старая упавшая в воду ива, на которой удобно было располагаться. Две удочки я ставил у берега на рогатины, а с третьей ловил со ствола ивы.

День, наверное, на шестой-восьмой после нашего приезда, я как обычно, пришел на свое безлюдное ранее место и увидел на противоположном берегу, в 40, где-то, метрах от меня две большие разноцветные палатки и две машины Нива» и «Жигули». Было очень рано, люди еще спали там. Я оснастил и расположил удочки, удобно разместился сам, бросил прикормку в воду и с головой ушел в процесс рыбной ловли. Было 4-30 утра. Я занимался обычным своим промыслом и часам к семи наловил уже килограмма два рыбы, как, вдруг, увидел, выходящих из палаток молодых мужчин и женщин, которые были раздеты до трусов, женщины были без лифчиков. Всего пять человек, двоих мужчин и трех женщин 25-30 лет, как мне показалось. Они заглядывали друг другу в палатки, что-то громко говорили, потягивались и шли к реке с полотенцами в руках. Когда все пятеро собрались, пошли в воду, которая была еще теплая с вечера, над рекой стоял пар, т.е. вода была теплее утреннего воздуха. Я, немного одуревший от увиденного, все внимание обратил на это, позабыв про рыбу и рыбалку. Компания стала купаться и дурачиться в воде, подбрасывая своих женщин над водой, ныряя. Я с большим интересом смотрел за ними, ожидая продолжения. Голых женщин я еще не видел, кроме нашего тренера по плаванию Тамилы Михайловны и медсестры Марины Сергеевны на море в спортлагере. Но я настолько привык к ним обнаженным в бане спортлагеря, что у меня никаких мыслей и не возникало, а тут сразу три незнакомые голые абсолютно женщины, у которых болтались большие груди и были выстрижены, хоть и не полностью, их прелести.

Они меня увидели, но никак на это не отреагировали, продолжая свои игры на воде. Минут через десять купания, они стали выходить из воды и обтираться полотенцами, после чего удалились к своей стоянке, где, надев трусы, начали разводить огонь костра. Женщины оставались в одних трусиках. Я под огромным впечатлением, с возбужденным своим органом, что тоже доставляло неловкость, доловил до часов девяти и отправился к своей стоянке переваривать увиденное, естественно, постеснявшись рассказать об этом родителям. Но от родителей не укрылось мое возбужденное состояние, отец из деликатности промолчал, а мама спросила, все ли нормально у меня, не беспокоит ли что, слишком, уж, чересчур, выпирал мой мальчишеский орган в трусах.

Вечером я также пошел часов в семь, как обычно, на свое место ловли, и снова стал свидетелем купания голой всей компании. Больше того, одна пара после купания прямо у воды на берегу принялась заниматься сексом, женщина стала на коленки, опершись на прямые руки, а мужчина подошел сзади, вошел в нее и стал делать известные движения. Я не верил, что это на самом деле происходит на моих глазах и жутко боялся, что меня за этим подсмотром застукает мама или отец. Боялся, но не мог оторвать взгляда. Я еще наблюдал за ними из-за кустов, когда они закончили, поднялись, обнялись и вновь пошли к воде, где окунувшись несколько раз, вышли, обтерлись и пошли к своим. Я, получив полное сексуальное удовольствие от созерцания оного забрал свой улов и пошел к родителям. Мама с отцом заметили, что со мной что-то не так, но у меня не хватило смелости признаться в том, что произошло. До утра я не мог заснуть, все прокручивая в голове, события предыдущего дня. Утром меня разбудил отец и мы вновь пошли по своим местам рыбалки.

Так продолжалось изо дня в день дней десять с небольшими отличиями, они занимались сексом при мне, не говоря уже о купании обнаженными. А на одиннадцатый-двеннадцатый день я пошел как обычно утром, но не увидел там палаток, они уехали. Я был полон разочарования, я так привык к этому спектаклю, что наблюдение за ними стало счастливой частью моей мальчишеской жизни. Я был расстроен до невозможности. Это было моим маленьким счастьем и моей маленькой мальчишеской трагедией. Я никому до сих пор не признался в том, что было в то лето, даже папе с мамой, которая меня за взрослого мужчину не считала до окончания мною школы, привычно заходя в ванную комнату меня намыливать и купать аж до самой Армии, и меня не стесняясь при том, часто и сама при мне полностью раздеваясь при переодевании на ночь в пижаму. Отец равнодушно к этому относился, считая, наверное, даже, что хорошо, что ему одной проблемой мытья сына меньше, хотя я мог мыться и самостоятельно, но, ведь, было очень приятно, когда за тобой ухаживает мама.