Поехали отдыхать на реку с дочерью. Чего ей, никого нет. С бывшим мужем даже детей не завели. Птица вольная, гуляй-не хочу! А надо сказать, что с детства привыкла она к папе, привыкла его не стеснятся. лет до восемнадцати все спинку ей в ванне мыл. Да и сейчас, как в дом вернулась, нет-нет, да позовет. Только вот если раньше была она для меня просто доченькой, то теперь стал глядеть на нее как на бабу.

Ну и мысли пошли соответствующие. Ходит по квартире в одной маечке, даже трусы не наденет. Сядет, ногу под себя подвернет, все и наголо. А папе хоть дрочить беги. Блудила в голове мыслишка завалить ее, да дочь же. А тут на отдыхе, да вдвоем. А она, стерва, хоть и дочь, не стесняясь купальник переодевает, вечером в кустике помочиться надо сбегать-папу зовет. даже подмыться одна не ходит.

Сторожить ее надо. Кто украдет-то? Правда отдыхала рядом компания: муж с женой, ребятишки, еще с ними бабенка какая-то. Вот и положил я глаз на ту бабенку. Чем черт не шутит, вдруг даст. А она глазки строит, а пизду прячет. Который день без бабы. Вот и мучаюсь.

Сидели вечерком с соседями у костерка. Душевно выпивали, разговоры вели разные. Баба его погнала детишек в палатку спать, поздно уже. вскоре и мужик уполз, отяжелел. Остались я, дочь и эта бабенка, что глазки мне строила. И уломала она меня пойти искупаться. вода, говорит, что молоко парное. Да когда она его пила? Уж и вкус забыла. Дочь отказалась, спать собралась, так что пошли вдвоем. А эта шленда говорит, что не хочется ей купальник мочить, что если я не против, она голышом искупается, никого посторонних нет. Я, значит, не посторонний, свой, значит. Или не мужик уже.

Я, знамо дело, не против, я полностью за. Зашла она за кустик, разделась. А какой там кустик? Вроде рядом растительности другой нет. А этот ей и задницу не прикрыл, вон как заблестела. Прожектор слабее светит. И меня торопит, мол, чего встал, раздевайся да смело за мной. Ну и я трусы снял, на кустик повесил. А она уж к реке бежит, задницей сверкает. Ну и я занырнул вслед за ней. Накупались.

В воде раз несколько ухватил ее за титьки - письки, вроде как в догонялки играли, что твои детишки. А когда из воды выходили, споткнулась она, ойкнула, ну а я-то рыцарь, ити его мать, подхватил ее. Она за шею уцепилась и на руках у меня обвисла. Пробовали бабу мокрую из реки тащить? Вот и не пробуйте. Выскальзывает, того и гляди уроню. Но донес до травки, положил, стал ногу смотреть. Вроде как ничего и нет.

Очухался, когда уже пизду ее ощупывал на предмет повреждений. А она лежит , губенку закусила, вздрагивает. Ну и проверил я все, что положено. Навалился, целовать начал, титьки мять. Стонет, сама просит взять ее. Культурная. Сказала бы просто: Ебаться хочу! Раз женщина просит, надодать. Ну и дал. Елда-то у меня та еще, бабы в восторге. Засадил, ебу. Что-то, чувствую, не так. Огляделся, а из-за кустиков доченька следит, как ее папенька тетку дрючит. Повернулась и пошла.

Наеблись, помылись в реченьке,оделись и к палаткам. По дороге, хоть идти пару шагов, обнимались, что детишки, целовались. Пожелал спокойной ночи и к себе в палатку. Дочь сопит, спит значит. Только сопит неестественно. Осуждаешь, спрашиваю. А ты сама подумай: я мужик в силе, мне бабу надо, да ты еще тут голой задницей сверкаешь, да эта телка. Вот и не сдержался. А вместо того, чтоб судить, сама поразмыслила и поняла бы, что не от любви то большой, просто ебаться хочется. А она говорит, что мог бы давно сказать, что ей вот тоже мужика надо, да терпит, не показывает вида и не блудит по ночам.

А сама чутьне плачет. Уткнулась мне в грудь и уже всхлипывает. Глажу ее по голове, как в детстве, а она голеньким тельцем ко мне прижалась, говорит что-то. А у меня уж и мысли в голове посторонние появились, как провел ладонью по ее спине, по попе, а там из одежды только кожа. Ну и реакция организма последовала сразу. Вроде только вот бабу выебал, а хуй подпрыгнул, в дочкин животик уперся. Хорошо в трусах был. А она же не дурочка, почуяла, да еще рукой проверила, да и потянула с меня трусы. шепчу ей, что вроде как не совсем это нормально, а она в ответ говорит, что плевать, что давно хочет и получит, пусть даже небо упадет на землю. Или что-то в таком же духе. Уж и не припомню всего, как хмель в голову ударил. В палатке темно, все на ощупь, но губы друг друга нашли. Целуемся страстно.

Я так в молодости целовался. Ее грудь в меня упирается отвердевшими сосками, руки стянули трусы и хуй наглаживают, теребят. Положил я доченьку на спину и будь что будет. Ласка ее губы, грудь, животик исцеловал. А когда до пизденки добрался, только что не выла. Половину волос выдрала. А я клитор насасываю, губки вылизываю. Такая сладенькая дочкина пизда показалась, такая ароматная! Вылизал всю до самой задницы. И в задницу бы залез, да неудобно лежала. Кончила даже не знаю сколько раз. Прямо трясло ее, кончала раз за разом. Не успеет расслабиться и снова ее бить начинает.

Вот как девка по мужику соскучилась. А когда расслабилась без сил, разложил я доченьку да вошел в ее пизденку сладенькую, желанную. Она задохнулась. Пизда узкая, не рожала, а хуй у меня не шутейный, да приняла всего, ноги на плечи мне закинула да так задом заработала, что только шлепки стоят. И мычит что-то, сама себе рот ладошкой закрывает. Палатка соседей недалеко, особо не расшумишься.

Лежали расслаблено, разговаривали. Гладил ее, целовал ласково. Жену свою когда последний раз так баловал и не припомню.

По утру бабенка эта мне глазки строит, так и вьется рядом. А дочь, как только эта шленда приблизится, папу зовет, что-то ей помочь надо, что-то показать и еще миллион причин. Та покрутилась, видит такое дело и отстала. А дочь глазами победительницы сверкнула, горделиво приосанилась. Вот же бабы, ни за какие коврижки соперницу не потерпит.

Вечером, когда уж все расходились спать, потянула меня дочь купаться. На тоже самое место,в том же самом виде. И этим соперницу уела. И так же вынес ее на руках из воды, так же разложил на травке. Только ту просто выебал да и все, а доченьку ласкал, аж устал, заласкал до изнеможения. И когда попросила пощады, тогда только воткнул в нее орудие главного калибра. Не просто имел дочь, драл ее как последнюю шлюху. А она подзуживает: Еще! Еще! Сильнее! Глубже! Перевернул на живот, поставил раком и сзади засадил. Животом по заднице шлеп-шлеп.

И хуй со свистом, с каким-то причмокиванием ходит туда - сюда, что шатуны паровоза. Зарычал, кончая, упал на ее спину, прикусил кожу. Что со мною происходило - сам не пойму. Не успели до палатки дойти, а у меня уж опять стоит. Ну и вновь разложил доченьку. А той вроде как уже и не надо, да терпит. Потом все же попросила пощадить. Все у нее там пересохло и уже просто больно. Сел на задницу в темноте палатки, сижу как дурак с торчащим хуем, не знаю что и делать. Только чую, что дочкина рука сомкнулась на стволе, потянула его куда-то и вот уж ее губы обхватили головку.

Откуда берется сперма, даже и не представляю, только залил дочкин рот. Она глотает, чуть не давится, а из меня все выплескивается.

Утром соседи съехали. Остались мы одни. Место тихое, мало кто сюда ездит. Разгуливали голышом. Первую страсть утолили и теперь жизнь пошла спокойная. Ну днем когда побалуемся, вечером. Ночью спим спокойно, силы копим. Изучил дочкино строение организма до мельчайшей подробности. Днем, на свету все разглядел, все проверил, все попробовал.

Погода скурвилась, тучи натянуло. Еле успели палатку собрать. Загрузились и поехали. Дождь прихватил уже в дороге, но на асфальт выбрались благополучно.

Дома жена встречает, ворчит, что загулялись совсем, заотдыхались.