Почти дочь. Я особо не вмешивался в её воспитание, но отношения с ней были ровные. Можно сказать дружеские. Когда мы потеряли её мать, Юле было шестнадцать. Это событие ещё больше сблизило нас. Но с тех пор прошло два года. Тяжёлых года…

Я пил в одиночестве, а она ушла отмечать своё совершеннолетие.

Провал. Просветление. Мы сидим с Юлей на диване перед телевизором и пьём шампанское по очереди из одной бутылки. Громко смеёмся и весело спорим. Она уже ощутимо навеселе.

А ведь ей сегодня восемнадцать, - мелькает мысль.

Словно в ответ на это, девочка вдруг становится серьёзной.

— Дядя Вова, я очень рада, что у меня есть Вы…

Сначала я теряюсь. Не в её правилах делать подобные признания, но это всё же приятно. Не зная, что ответить, я молча погладил её по острому плечику. Видимо Юля расценила это, как поощрение продолжать и проговорила:

— Знаете, какие у меня первые воспоминания о Вас?

Я покачал головой.

— Когда мне было 11 лет и мама уехала в Москву на неделю. И я осталась с Вами.

— Точно! – вспомнил я. – Мы только полгода, как жили вместе.

— Наверное…

И смущаясь почти шёпотом закончила:

— Меня тогда машина обрызгала и Вы меня в ванной мыли.

— Ага. Ты тогда стеснялась ужасно.

Юля улыбнулась.

— Да, я стеснялась. Вы же мужчина.

— Тогда просто выхода не было. После этого, я так никогда не делал.

— А мне приятно было, - совсем тихо прошептала Юлька. - Я потом специально грязной приходила, но Вы только ругались.

— Нуууу, - пьяный мозг долго подбирал слова, - я же не педофил.

Она вдруг резко соскочила.

— Давайте потанцуем. У меня ведь всё-таки день рождения.

— Нет. Извини, но я сейчас не в том состоянии.

— Тогда я сама. Только переоденусь сейчас.

Она выпорхнула из комнаты. В одиночестве я наполнил очередную рюмку и опрокинул в рот. Потом взял веточку винограда и начал не спеша отрывать и есть ягоды.

Юля появилась завёрнутой в плед и сразу выключила люстру. Теперь свет был только от телевизора. Она подхватила пульт и, листая каналы, добралась до муз-тв.

— Дядь Вова, посмотрите. Зря Вы платили за уроки танцев или нет?

Я молча отложил объеденную гроздь и устроился поудобнее. Юля вышла на середину комнаты и наконец, скинула с себя плед. Она действительно переодела уличную одежду на какое-то платьице, вот только я не мог понять на какое. Похожее на длинную рубашку, незнакомое может. Впрочем, перед моими глазами уже двоилось. Она начала танцевать. Я не слишком понимаю в этом, но движения были красивы и грациозны. Танец совмещал в себе и плавность и резкость. Смотреть было приятно и я невольно залюбовался.

— Да, ты недаром тратила время, - проговорил я.

— Правда? – она не прерывалась. – Вам нравится?

— Очень.

Я хотел сказать что-то ещё, но осёкся на полуслове потому, что в этот момент Юля оказалась между мной и телевизором. Платье на ней было абсолютно прозрачным и просвечивало настолько, что от него виделись лишь тоненькие очертания. Но это ещё не всё. Я сразу понял, что на Юле кроме него одежда отсутствует напрочь. У меня пересохло горло. Я как-то совсем не воспринимал её как девушку, но что-то будто щёлкнуло в мозгу и я увидел перед собой свою умершую жену, только помолодевшую на двадцать лет.

А Юля продолжала танцевать. Теперь я неотрывно следил за ней с нетерпением и стыдом ждал момента, когда она снова пройдёт мимо экрана. Она прошла и я вновь увидел прекрасные обводы стройного девичьего тела. На экране появился другой певец, следующий клип был значительно энергичнее. Юля крутанулась на месте так, что её длинные волосы описали широкий полукруг. Она шагнула к экрану и стала танцевать прямо перед ним. Я онемел. Сейчас она смотрелась полностью обнажённой, ткань же виделась словно воздушной, настолько была невесомой и насквозь просвечиваемой. Это было невыносимо. Я дотянулся до стены и щёлкнул выключателем. Удивительно, но при свете Юлькино платье было молочно-белым и, разумеется, совершенно непрозрачным. Я поражённо заморгал, а Юля невозмутимо закончила танец.

— Я в душ, дядя Вова.

И убежала.

Не в силах сдержаться, я засунул руку в шорты. Сколько времени у меня не было женщины? Как раз около двух лет… Внезапно я представил Юльку. Что она сейчас делает? Наверное раздевается. Интересно как? Медленно? Или просто скидывает с себя это необыкновенное платье? А какая она под ним? Юля словно ждала, я услышал, как она зовёт меня. Пошатываясь, я обошёл столик, потом сделал несколько шагов по коридору. Перед дверью я секунду помедлил, собираясь с мыслями, и взялся за ручку.

Юля сидела на пятках в ванной и прикрывалась рукой. Она казалась такой свежей и женственной, что все приготовленные мной слова моментально вылетели из головы. Я просто остановился и смотрел на эту нимфу, не в силах отвести взгляд.

— Дядя Вова, - совсем тихо проговорила она, заливаясь румянцем. – Помойте меня, пожалуйста. Как тогда…

Я молча закрыл дверь и подошёл ближе. Обнажённая девушка подняла головку и посмотрела на меня снизу вверх огромными глазами. Губки у неё слегка подрагивали.

— Боишься?

— Нет, - прошептала она, - только стесняюсь ужасно.

Она опустила голову вниз, теперь у неё покраснели даже уши.

Я переключил воду на лейку и направил ей на голову. Одной рукой поливал, а другую запустил в волосы, чтобы они быстрее намокли. Они у неё тяжёлые, совершенно прямые и по современным меркам длинные, до самой талии. Мыть, наверное, и вправду нелегко.

Я переключил воду обратно на кран, и потянулся за шампунем.

— Не этот, - опять услышал я негромкий голосок, - вон тот, с экстрактом эвкалипта.

Я молча открыл указанный флакон и полил из него на голову. Поставил, не закрывая, на край ванны и начал двумя руками мыть волосы. Это продолжалось довольно долго, я несколько раз добавлял шампунь, волосы были длинные и пены не хватало. Я старался делать всё аккуратно, но когда дошёл до корней волос, Юлина головка всё же болталась под моими ладонями.

— Держи голову прямо, - недовольно проворчал я.

Юля хихикнула.

Наконец я снова взял лейку и принялся лить воду ей на голову. Она смешно отфыркивалась.

Что же дальше? С прошлого раза прошло лет семь как никак. Словно почувствовав моё затруднение, Юля отняла руку от груди, дотянулась до полки и подала мне мочалку в виде мохнатой варежки. Потом снова прикрылась, хотя смысла в этом уже не было, ведь у меня была возможность увидеть, всё, что хочется.

Я надел варежку на руку и налил на неё гель для душа. Несколько раз сжал кулак, чтобы взбить пену и начал аккуратно тереть плечи девушки. Юля опять отняла руку от груди, чтобы собрать волосы и перекинуть их вперёд. Больше она не прикрывалась, а положила обе руки на колени. Я делал вид, что не обращаю внимание на небольшие прелестные выпуклости, хоть и слегка прикрытые мокрыми волосами, а целиком занялся намыливанием спины. «А ведь у неё большая жопа» - промелькнула в голове совсем ненужная мыслишка. Пора это заканчивать, пока не зашло слишком далеко.

— Ну, всё, Юля. Дальше сама.

Я выпрямился.

— Дядь Вова. Ну, кто ж так моет, - всё также тихо и застенчиво проговорила девушка. И не глядя на меня вдруг поднялась в ванной, развернулась ко мне намыленной спиной и упёрлась ладошками в кафель на стене. – А как же остальное?

Я собрался возмутиться, но руки сами потянулись к этому упругому телу. «И попа у неё вовсе не большая. Просто округлая». Она была настолько аппетитна, что едва удавалось сдержаться, чтобы не укусить этот орешек. Я присел, выдавил ещё гель на варежку и принялся снизу вверх намыливать ноги. Они слега подрагивали.

— Ты замёрзла? Давай тёплой водой полью.

— Мне не холодно. Просто ужасно неловко.

Юля переступила пяточками по дну ванной и поставила ножки шире, словно приглашая.

«Я всего-лишь мою человека, ничего больше, » - думал я скользя рукой по внутренней стороне бедра. Наконец я намылил её ножки и поднялся чуть выше. Голова кружилась. Даже через варежку я ощущал насколько между ног мягкая и нежная кожа. «Интересно, она девочка или уже нет?» Неожиданно Юля громко выдохнула и прошептала:

— Ещё…

Я сразу прекратил тереть мочалкой её промежность и ответил тоже шёпотом:

— Хватит. Это будет неправильно.

Она будто опомнилась, развернулась и закрыла глаза. Я опять пошёл сверху вниз. Намылил плечики, потом несколько раз провёл мочалкой по маленьким грудкам. Юлины коричневые сосочки набухли оттопырились и отчётливо ощущались под моей ладонью. Стараясь не увлекаться, я погладил мочалкой живот и остановился. Всё остальное, включая лобок с реденькими волосками, я уже намыливал. Я снял мочалку с руки и потянулся за душем.

— Дядя Вова…

Я обернулся. Юля смотрела пряма на меня и её губки дрожали.

— Скажите, я красивая?

— Да, Юля. Я много раз говорил тебе это.

— Нет, именно сейчас. Меня кроме Вас никто не видел без одежды. Вам нравится?

Я помедлил. Потом повторил:

— Да, Юля.

Я быстро смыл мыльную пену с её тела, не прикасаясь руками к коже, и выключил душ. Потом снял с крючка полотенце и протянул Юле. Она вышагнула из ванны на коврик и принялась вытирать волосы. Потом вдруг замерла и неожиданно прижалась ко мне ткнувшись личиком в плечо. Мы постояли так десяток секунд.

— Дядя Вова, - услышал я знакомый шёпот, - Мне уже восемнадцать. А у меня ещё никого не было. Я хочу, чтоб первым были Вы… Я всегда этого хотела.

Как можно мягче я ответил:

— Ничего не получится. Как бы так выразится. Даже твоей маме было трудновато. А ты ещё девочка.

Юлина ручка проскользила по моей груди вниз и проникла в шорты. Я не мешал. Пусть оценит размер. Юля ойкнула. Потом убрала руку и заговорила быстро, быстро:

— Я поняла. Но я выдержу. Я смогу. Я очень сильная. Можно добавить смазку. У меня получится. Пожалуйста…

— Дело не только в физиологии. Я любил…, люблю Лизу.

— Я знаю. Но мамы нет. Если бы была жива, я бы никогда… А так… Может оттуда она тоже хочет…

— Не перебивай. Ты замечательная. Ты умная и красивая девушка. Но ты мне, как дочь.

Она уже поняла, что всё бесполезно и заплакала. И сквозь слёзы прошептала:

— Но ведь не дочь. Кровно мы не родственники. Ко мне никто так не относился…

— Ничего не выйдет, - с усилием повторил я и вышел.

Тогда я сдержался. Вероятно, это было правильно, но почему-то внутри было очень погано.