И они, взявшись за руки, пошли к себе. В номере Настя сама предложила сыну перейти со скрипучего дивана на свою широкую кровать. Долго отмывала лицо от подсыхающей спермы сына. Когда забралась в кровать, тот уже дышал глубоко и спокойно. Поэтому тихо улеглась на свою половину и, повернувшись к сыну спиной, решила, что на сегодня приключений достаточно. О том, что произошло она решила пока не думать, а выспаться и вернуться к этому на свежую голову. Настя почти уснула, когда на её талию легла рука сына. Она затаила дыхание, пытаясь сообразить, что это, случайное движение засыпающего парня или… додумать ей не дали. Рука не долго оставалась неподвижной. Сзади раздался шорох и к её спине прижалось тело сына, а прямо за ухом она почувствовала его дыхание. А рука, одним небрежным движением, оказалась на её груди.

Пока Настя раздумывала, что допустимо в отношениях матери и сына, а что нет, учитывая, что во рту до сих пор ощущался вкус его спермы, рука Макса огладила ладонью грудь матери, нащупала сквозь тонкую ткань её импровизированной ночной сорочки, сосок и принялась за него. Так и не придя к конкретному решению, мать сделала вид, что крепко уснула и не чувствует поползновений сына. Вот только её тело думало совсем по-другому. Она прямо физически чувствовала, как кровь в ней начала бурлить, подступая к щекам, выпячивая соски и заставляя вагину трепетать и самопроизвольно сокращаться. Тело понимало, что застоявшемуся организму женщины, оргазм нужен не меньше, чем подростку и всячески пыталось дать это понять мозгу, до сих пор сопротивляющемуся в оковах моральных принципов. А когда Настя почувствовала, что в её попку уперся снова готовый к использованию инструмент сына, и вовсе растерялась. И текущая вагина, и подбирающийся к ней твёрдый член, были солидарны; они хотели встретиться. Но всё же Анастасия предприняла ещё одну попытку «отделаться малой кровью».

— Оральный секс – это не то же самое, что и секс настоящий, - рассуждала она, - а если она получит оргазм, то сможет всё же начать думать головой и не идти на поводу изнывающего от возбуждения тела.

Макс, чувствуя, что мама благосклонно принимает его приставания, уже не стесняясь тискал грудь, а член соскользнул с булочки её зада и втискивался между ног, ощущая близкий жар женского влагалища. И даже удивился, когда мама вдруг повернулась к нему и заговорщицким тоном спросила:

— А ты когда-нибудь ласкал девушку орально?

— Нет, - похоже мама была слишком высокого мнения о его сексуальном опыте.

— Хочешь попробовать? Мне тоже нужно кончить. Будет всё честно. Я тебе, ты мне.

Оба героя и мать, и сын, несмотря на возбуждение, не окончательно ещё избавились от общепринятых правил. Настя прямо переступала через себя, разводя ноги перед сыном. Сыну этот шаг дался легче, он легко убедил себя, что он сейчас будет пытаться доставить маме радость, а это в его мыслях было достойным поступком. Поэтому хоть и стеснялся, но довольно уверенно расположился перед маминой промежностью.

Благодаря обилию порнографии он уже теоретически знал, что от него требуется. Прекрасно помнил, как герои порнороликов вылизывали эту женскую раковину. Поэтому уткнулся в вагину лицом, выставил язык и принялся водить им, пытаясь нащупать дырочку.

Мамина вагина сочилась соком. Пахла каким-то новым, никогда ранее не испытываемым парнем, ароматом. Даже, ему казалось, пульсировала. Макс водил языком по складке между половыми губами. Проваливаясь в отверстие между ними пытался, как можно глубже проникнуть в маму языком. Мама ёрзала, гладила по голове и как будто бы подталкивала его вверх. Но там вверху не было ни сочащейся соком дырки, ни шелковистых распухших внутренних губок, и Макс упрямо возвращался обратно.

Наконец мама решила, что нужно попытаться объяснить сыну:

— Малыш, у женщин в верхней части, там, где губки сходятся, есть такая маленькая твёрдая горошинка. Ты почувствуешь. Там самое чувствительное место. Попробуй язычком водить по ней. Или можно перекатывать из стороны в сторону. Или вокруг неё попробуй водить. Разным женщинам по-разному нравится, но ты должен знать про это место.

— А тебе как? – оторвался от мамы Макс.

Настя какое-то время размышляла, можно ли в такой ситуации упоминать другого мужчину, но ответила:

— Папа умеет быстро-быстро по нему языком ударять. Я от этого почти сразу кончаю.

И Макс снова приник к маминому бутону пытаясь разобраться с новым знанием.

Тут мама, как оказалось, поскромничала. То, что она назвала маленькой горошиной, оказалось наполовину скрытой складками кожаного капюшона, крупной фасолиной. И Макс принялся экспериментировать прислушиваясь к мамины стонам, то вылизывая, то посасывая, а то и по её совету, пытаясь отбивать на этой торчащей фасолине барабанную дробь.

Мама металась на кровати, непрестанно издавая стоны. Язык немел и уже начинал побаливать от непривычной работы. Стоящий член, придавленный лежащим на животе Максом, тоже болел. Макс уже хотел оторваться от этого не такого уж и простого дела и передохнуть, как вдруг мама завыла на одной ноте, схватив за голову, впечатала его лицом в вагину. Макс даже успел испугаться, что ему нечем дышать. Но мама несколько раз вздрогнула всем телом, и вдруг обмякла, затихнув и отбросив в стороны руки.

Макс привстал и оглядел результаты своих трудов. Мамина вагина сочно блестела. В нижней её части темнел, раздраконенный его языком, приоткрытый и манящий зев. Член стоял. Мама никак не отреагировала, когда он приблизился вплотную и нацелил головку члена. Она лежала закрыв глаза и тяжело дышала. Тогда Макс приставил член и толкнул. Глаза мамы распахнулись:

— Макс, нет! – но ноги матери, вопреки своим словам, не сомкнулись, пытаясь вытолкнуть проникающую между ними головку, а наоборот разошлись в стороны и как бы приглашая входить глубже. И Макс толкнул снова:

— Максимка, - томно простонала мама и протянула руки навстречу сыну. Сейчас в голосе матери не было и намёка на то, что она хочет прекратить его движения.

Сын подался навстречу, зависнув над ней на локтях и прижимаясь грудью, к такой притягательной, груди матери. И до основания погрузился в глубину. Настя охнула. Её, забывшая мужские ласки, дырочка оказалась не готова к такому агрессивному вторжению. Муж прекрасно знал, что входить в Настю нужно постепенно, плавно растягивая лоно. Сын был далёк от этого. Почувствовав горячую глубину, он поддался зову природы и принялся накачивать свою милую мамочку с такой горячностью, что у неё глаза полезли на лоб от гаммы ощущений. И что самое странное, даже в этой боли Настя находила какое-то новое для себя приятное чувство.

Макс всё долбил. Всё тело его было напряжено. Капельки пота стали проступать на коже. Но ощущение члена, вставленного в настоящую женщину, настолько превосходило его ежедневный онанизм, что должно было произойти что-то очень невероятное, чтобы он остановил эти движения. Мамины руки скользили по телу сына, её губы что-то тихо шептали ему, но слов он сейчас не понимал. И это событие, которое остановило парня произошло. Он сам ещё не осознавал, но яички подтянулись к члену. Сам член ещё более раздулся - стал гиперчувствительным. Включился внутренний насос и принялся перекачивать содержимое яичек в мамины недра.

Макс замер, закрыв от полноты чувств глаза. Когда член перестал пульсировать, он плавно вышел из мамы и, довольно улыбнувшись, посмотрел той в глаза. Смутился, увидев испуганный мамин взгляд:

— Ты в меня кончил? – спросила Настя пытаясь вспомнить, когда прекратила пить таблетки и какой день цикла у неё вообще.

Макс непонимающе уставился на мать. О планировании детей он пока не задумывался, а в порно, которое смотрел, актёры куда только не кончали, и никто из актрис таких вопросов не задавал.

— Не кончай в меня больше. Мне таблетки надо начать пить, - попыталась разъяснить парню мама.

По расплывшейся довольной улыбке парня, она поняла, что сказала.

— Понял! Когда выпьешь таблетки можно будет в тебя. А пока не начала куда? – Макс просто порхал на крыльях. Мама только что сказала, что это не случайное событие, а будет продолжаться и дальше.

— Нет. Я не…, - попыталась поправиться Настя.

— Мамочка, я так тебя люблю, - перебил её сын и набросился с поцелуями.

Ответив на поцелуи сына, мать всё же ласково, но настойчиво убедила его, что пора бы и отдохнуть. Оставила его в кровати и пошла в душ, пытаясь вымыть кажется целое море спермы, которое сын умудрился в неё залить. Но не преуспела. Когда вернулась, почувствовала, что из неё продолжает сочиться. Тихонько подошла к кровати, любуясь разметавшимся на простыне сыном, укрыла его и легла рядом. Улыбаясь, сама не зная чему, уснула, чтобы проснуться среди ночи от тычущегося в попу члена.

Распаханное, с непривычки, влагалище ныло. Спать хотелось немилосердно. Но сын, почувствовавший сладость мамкиного влагалища, отступать не хотел. Макс и сам был бы рад уснуть, но обняв среди ночи маму и почувствовав мягкость её груди, член вдруг пробудился и больше не успокаивался. Одновременно хотелось спать и успокоить ноющий член. Он решил, что если просто просунет его между сжатых маминых ножек, член успокоится и даст ему отдохнуть. Но мама всё решила за него. Когда он пытался просунуть член, слегка разведя её ягодицы, мать вдруг как-то извернулась, поймав член, и он, вместо того чтобы расположиться между ног, ткнулся в горячую щель, пробурился сквозь неё, раскрывая, и вонзился в скользкое нутро матери.

Надо ли говорить, что планы уснуть, удобно расположив член, провалились. Причём первой начала мама, ёрзая на разместившейся в ней палке. Ну, а потом уже и Макс подключился, ухватившись за сиськи и с силой вгоняя головку как можно глубже.

— Куда кончать? – донеслось до разума плывущей на волнах ощущений Насти.

— В ротик, - ответила Настя, пытаясь собрать разбегающиеся мысли, - Куда хочешь, - добавила она, вспомнив, что всё равно не смогла вымыть даже первую влитую в неё порцию. Впрочем, прикинув, когда у неё были месячные последний раз, она не очень за это переживала.

И сын затопил её матку очередным потоком юношеского семени.

Мать с сыном проспали почти до обеда, пропустив завтрак. Проснулись голодные в обоих смыслах. Посмотрев на часы и стоячий член Макса, мама уже не стала изображать невинность. Сказала, что до обеда всё равно никуда сходить не успеют и предложила немного поваляться, сама при этом сразу же схватившись за член сына. Немного пососав этот отличный образец мужского достоинства запрыгнула на него сверху….

Когда Макс кончил, Настя была практически на грани. Она не дала вздрагивающему под ней парню выйти, а продолжила елозить на начинающем опадать члене и всё же догнала чуть не сбежавший оргазм.

После обеда решили не тюленить на пляже, а устроить экскурсию. Взяли с собой воды. Купили бутербродов и пошли искать в лесу скрытый где-то домик лесника. Где именно, Настя точно не знала, просто помнила, что года три назад, они, гуляя с мужем, случайно вышли к нему.

Чуть только углубившись в лес и отойдя от хоженых троп, Настя уже никак не отреагировала, когда сын положил ей руку на талию, а чуть позже опустил на попку, непрестанно поглаживая. А когда, оказавшись среди кустов он, воровато оглянувшись, прижался к маме и принялся её целовать, она не только не была против. Женщина с удовольствием ответила на поцелуи сына, а опустив руку и нащупав уже напряженный член, тут же опустилась перед ним на колени и припала губами.

Макс в этот раз не кончил от первого прикосновения. Анастасии хотелось произвести на сына впечатление и показать сыну насколько она искусна в оральных ласках. Она на самом деле неплохо научилась управляться с членом мужа и считала себя в этом неплохим специалистом. Но с членом сына столкнулась с неожиданной проблемой. Во-первых, у мужа он хоть и стоял, но достаточно легко гнулся. Этот же был настолько жестким, что не было никаких шансов, что он сможет мягко изогнувшись пройти в горло. Настя читала, что женщины используют какие-то особые позы для этого, но с мужем такой надобности не было. А во-вторых они даже по форме отличались. При общих в общем-то сопоставимых размерах, головка сына была очень массивной. И теперь Настя достаточно долго мучилась, давясь крупной головкой сына. А Максим то ли научился управлять своим возбуждением, но что более вероятно, просто наконец насытился и не терял головы от маминой близости. Парень долго мучил её, пытаясь впихнуть свою невпихуемую головку в горло, не привыкшей к этому женщине. Настя уже подумывала встать и пустить сына по другому маршруту. Её основная дырочка хоть и возмущенно ныла с непривычки от переизбытка секса, но всё же справлялась с членом сына. Но всё закончилось по-другому:

— Мамуль, достань сиськи, - то ли попросил, то ли приказал Макс.

Настя задрала футболку, оголяясь.

— Красивые, - прокомментировал сын, берясь за голову матери и нанизывая на член.

Что происходило в это время в голове сына, Настя не знала, но почти сразу же член напрягся и принялся брызгать в рот. Сперма после нескольких оргазмов стала жиже, но вот в объеме почти не потеряла. Ей снова пришлось сглотнуть несколько раз, прежде чем поток прекратился.

Настя несколько раз чмокнула начинающую опадать головку сына. Встала и хотела было оправить одежду, когда сын вдруг предложил:

— Мам, ты же говорила, что здесь никого не бывает. Давай ты так останешься? Ты такая красивая.

Опешившая от такого предложения Настя даже не успела придумать ответ, как сын начал стаскивать задранную на шею длинную футболку. Она думала, что сын хочет просто полюбоваться ею или погладить грудь, к которой был явно неравнодушен, и не стала противиться. Однако Макс аккуратно сложил одежду и посмотрел на шортики.

— Ну не знаю. Может шортики не надо? А вдруг кого-нибудь всё же встретим, - с сомнением спросила мама.

— То есть без футболки ты готова встречаться в лесу с чужими людьми, а без шорт – нет? – резонно уточнил Макс.

Тут сын был прав. Она и так стояла практически голой.

— Время не грибное. Охота тут запрещена. От домов отдыха ушли прилично, - мысленно успокаивала себя Настя и потянулась к своим миниатюрным шортикам. За ними в рюкзаке Макса исчезли и трусики.

Настя всё ещё сомневалась в верности принятого решения. Когда они вышли из огораживающих маленькую полянку кустов, она оглянулась по сторонам, прикидывая насколько далеко её видно в этом редком лесу. Хотела даже попросить Макса вернуть одежду: «Побаловались и хватит». Но он восхищенно глядя не неё, прошептал: «Какая ты у меня красивая, мамуль!»

Взял её за руку и хотел было уже двинуться дальше, когда Насте пришла другая мысль.

— А чего это я голая, а ты одетый? Так не честно!

Она думала, что Макс, также, как и она, сейчас почувствует себя не в своей тарелке и откажется от своей идеи гулять голыми по лесу. Но, к удивлению, Макс принял эту идею с энтузиазмом. Он тут же полностью разделся. Одежда отправилась в рюкзак к воде и бутербродам. Надев рюкзак, он даже попрыгал на месте, проверяя насколько хорошо тот сидит и смешно тряся членом.

— Ну пойдём, - весело сказал он, и Настя, ещё раз оглянувшись на пустынный лес, пошла за сыном.

Очень быстро настороженное настроение улетучилось. Сына она теперь не стеснялась, а других людей в лесу действительно не было. Было даже весело наблюдать, как колбаска сына прыгает из стороны в сторону долбясь о ноги. Ветерок обдувал непривычное к полному обнажению тело, вызывая странные ощущения. Через каких-то пол часа Настя и не думала о том, что они идут с сыном абсолютно голые. При этом они вели себя настолько непринуждённо, что Настя и поверить не могла. Перескакивая с темы на тему, легко прикасаясь друг к дружке или даже на ходу целуясь, и не чувствуя никакого смущения.

Они могли обсуждать школьные предметы и говорить о близком начале учебного года, а через минуту Макс вдруг просил маму облокотиться о дерево и приподнять ножку, потому что не запомнил, где у женщин расположен клитор. А разглядев и даже лизнув его разок, как ни в чём ни бывало, брал её за руку, и они шли дальше.

Или наоборот, абсолютно не стесняясь обсуждали прошедшую ночь, выспрашивая друг у друга о ощущениях. И тут же, без пауз и неловкости, вдруг начинали любоваться скачущими белками или необычным цветком, забыв об этой волнительной теме.

Настя, оглядываясь на свою жизнь не могла вспомнить ни одного собеседника, с кем бы ей было так легко в общении. «Сразу видно родной человек» - думала она.

Голый отросток сына всё также спокойно болтался у него между ног, и женщина, привыкшая к уже не молодому мужу, и подумать не могла, насколько быстро он может воскреснуть у подростка.

— Сынок, смотри! Ты знаешь, что это такое? – воскликнула женщина, глядя на небольшой кустик, пробивающийся из земли.

Она нагнулась над растением, чтобы понюхать его листья и окончательно удостовериться, что не ошиблась:

— Это мирт. Раньше его называли цветком наслаждения, - продолжила Анастасия, разломив лист и принюхиваясь.

— Цветок наслаждения? Почему? – голос сына почему-то раздался позади неё. Он не спешил оказаться рядом присоединиться к маминому открытию.

— Ну да. Это из-за того, что из него добывали эфирные масла и использовали для приготовления благовоний. Иди сюда. Понюхай, как вкусно пахнет.

— Нет. Сейчас. Замри.

И Настя поняла почему сын так и не появился рядом с ней. В её щёлку уперлась уже твёрдая головка. Губки тут же подались в стороны, и женщина поняла, что её дырочка достаточно возбуждена, чтобы принять прибор сына.

— Сколько времени прошло с тех пор, как сын стоял рядом с ней и его инструмент не подавал никаких признаков жизни? Десять секунд? Двадцать? – думала она.

Эта юношеская горячность, так льстила её самолюбию, что она и не подумала возмущаться. Лишь выпятила попку, чтобы сыну стало удобнее.

— Я нашла цветок наслаждения и почувствовала его или наоборот, благодаря тому, что вкусила наслаждения с сыном, этот цветок попался мне? – думала женщина, чувствуя, как жесткий стержень проламывается в её внутренности.

Насте, как и большинству женщин, была не чужда некоторая вера в приметы и знаки. И теперь, этот редкий, в их местах, куст с тяжелым, кружащим голову, запахом, убеждал её в том, что всё, что между ними произошло было правильно или, как минимум, предопределено. Последние сомнения в том, что секс с сыном не должен был возникнуть в её жизни, улетучились с вбиваемым в неё, с упорством отбойного молота, членом и приятным запахом цветка, в который Настя практически уткнулась носом.

Спустя каких-то несколько минут она уже билась в ярчайшем оргазме, сотрясавшем всё её тело и нежно доившем член сына, и понимала, что её жизнь теперь уже не станет прежней. Как бы не повернулась их судьба после возвращения в город, Анастасия не сможет не думать об этом приключении.

…

Макс сидел в своей комнате и перечитывал эпиграф своего доклада:

«Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». - А почему, собственно счастливые семьи должны быть похожи друг на друга? - думал он, - Счастье тоже очень многолико.

И принялся за доклад. Сейчас мысли в его голове не метались. Он отлично знал, что хочет сказать своей работой и был уверен, что сможет доказать свою точку зрения, даже если Анна Васильевна будет с ним спорить.