Было прекрасное морозное зимнее субботнее утро. За окном сверкал снег. Выходные я обычно проводил у бабушки с дедушкой. Мама же была дома у себя. В эти дни дед сильно простыл и заболел. Я читал книгу. Дома было тепло и уютно. За входной дверью послышался звук каблучков маминых сапожек и щёлкнула ручка двери (мы не звонили друг другу, а щёлкали), Я подбежал к двери и открыл её. Раскрасневшаяся от мороза, мама вошла в прихожую. В руке у неё был бидончик с молоком… Зимнее пальто, меховая шапка, сапожки, но с первого взгляда в сотую долю секунды показалось, что чего-то нет. Я перевёл взгляд чуть ниже и опешил. Её ноги были голые. Голые в такое морозное утро. Нет! Этого не может быть! Наверное, это тонюсенькие капронки - до последнего надеялся я. - Т-ты что, с ума сошла - слабо пролепетал я. Она дала мне бидончик. - Неси осторожно на кухню - сказала она мне. - Ты без чулок? - спросил я её. - Да, я с голыми ногами пришла - улыбнувшись ответила она. Пока я вернулся с кухни, она сняла уже пальто и протянула мне. Лёгкая комбинация - это всё, что было у неё под пальто. Голые руки, плечи, спина… Пока я вешал пальто, она сняла с шеи шарфик, шапочку и занялась расстёгиванием сапог.

Её круглые коленки были ярко красными от мороза, Ноги были в пупырышках. Переобувшись в домашние тапочки она прошествовала на кухню. У бабушки тоже отвалилась челюсть и глаза стали квадратными. Как ни в чём не бывало, мама села на своё место за стол, ожидая, пока бабуля даст ей завтрак. - Доця, холодно же - говорила бабушка. Как ты могла так пойти? - Да ничего страшного, там лёгкий морозец - спокойно отвечала мама, поглаживая свою замёрзшую коленку… - Это даже полезно, как закалка, такая пробежка утренняя, бодрящая, приятная. - Смотри, вон и ножки у тебя красные от холода - не унималась жалостливая бабуля, прикоснувшись к её ногам. - Боже, какие же они холодные. - Да, покраснели слегка - небрежно ответила мама. - Ничего, я и назад так пойду… Выходя из кухни я тоже, набравшись смелости, прикоснулся к её коленке. Она была холодна, как лёд. Позавтракав, мама вышла из кухни и направилась в спальню дедушки. - Как ты, пап? - с такой заботой в голосе спросила она. - Я молочка тебе принесла, выпей горяченького. - Да я уже лучше, вот как ты так пришла, ты же замёрзла - отвечал дедушка. - Ничего, я быстро шла. Не успела замёрзнуть. Ты выздоравливай, спи - и мама вышла из его спальни и пошла в мою комнату. Однако этот поступок не оставил равнодушными старичков, и дед с бабушкой начали наперебой осуждать её. - Вот дура - говорила бабушка, как же так можно? Ей же нельзя с её здоровьем, яичники простудит. По всему городу идти с голыми ногами, красными, как флаг. Люди оборачивались, думали, что дура идёт, не понимает, что зимой так никто не ходит! Ну ладно, выбежать, занять очередь. А потом вернись, оденься тепло и купи спокойно молоко. И уж тем более, когда купила, зачем не одеться тепло и тогда уже пойти к нам? - Что они там говорят про меня? - спросила мама. - Говорят, дура с красными коленями - честно сказал я. Мама лишь улыбнулась, как мне показалось, грустно. - Ну и зачем ты так вышла, мам? - спросил я. - Понимаешь, сына, ради своих близких иногда нужно пойти на подвиг - ответила она. - Прям, подвиг - переспросил я. - Да, маленький подвиг. Я не думала о себе, я знала, что мне будет холодно, что я смогу простудиться, не думала, что подумают и скажут люди. Мне было нужно принести дедушке молоко, чтобы он выздоровел. Поэтому, когда во двор привезли молоко, я не стала тепло одеваться, а поскорее выбежала, чтобы мне его хватило. Тем более, что очередь была длинной. Но бабушка говорит, что можно было вернуться и одеться - не сдавался я. - Я могла потерять очередь. - ответила мне мама. - Ну а когда уже купила молоко, тем более, что один бидончик ты занесла себе, тогда-то уж можно было одеться - пустил я самый главный козырь против её подвига, такого неразумного, как мне казалось. - Я хотела поскорее принести. Чтобы ни минуты не задержаться - был её ответ. - Холодно тебе было? - спросил я её. - Это всё равно, что бы ты в шортах сейчас вышел - ответила мама. - Выйди сейчас в шортах, пройдись, я посмотрю, как тебе будет. - Ну, а пальто разве не греет - поинтересовался я. - Нет конечно - ответствовала она. Мне было очень холодно. - Но почему же ты дедушке с бабушкой говорила, что ты не замёрзла, что это закалка? - Чтобы они за меня не переживали. А с тобой я могу посекретничать, ты же моя подружка - доверительно сказала мама. Это на самом деле опасно. Ногам-то что? Ноги просто мёрзнут. А вот письку можно простудить. - Да, я слышал, бабушка там говорила, что ты яичники простудишь - донёс я. - Яичччники - сделав смешную рожицу, передразнила мама. - Представь, а мне ещё и назад так идти. Это было для меня уже слишком. - Но почему же ты не попросишь чулки у бабушки - не выдержал я. - Из гордости - ответила мама. - Я гордая. И не хочу за свой поступок что-то просить взамен. Это был последний аргумент. Который перевесил всё. Конечно, дедушка с бабушкой были правы, незачем рисковать своим здоровьем. Тем более, что мамочка моя - обычный человек, очень теплолюбивый, никакой не морж. На снегу не спит, в проруби не купается и приходит в ужас, когда я бывало выходил зимой без шапки. Гораздо практичнее тепло одеться, чем так мёрзнуть. Но она открыла мне свою душу. Она показала, что для подвига, всегда есть место. А самое ценное, самое святое в нашей жизни является самопожертвование. Мог ли я осудить её, как-то высмеять этот поступок? Конечно же, нет. - Ты настоящий герой, мама, - сказал я ей. - Я горжусь тобой. Как же мне хотелось отогреть её от того зимнего холода. Показать своё восхищение и преклонение перед её подвигом. Слиться с ней и почувствовать то, что чувствовала она там на улице, когда шла по снегу с голыми коленками, когда наглый Дед Мороз, воцарившийся в декабрьском городе нагло лапал её за беззащитные ножки. А она отважно шла. Мне хотелось говорить ей самые тёплые и ласковые слова. Но от волнения у меня пересохло горло. Никогда мне не было так хорошо, неимоверно стыдно и одновременно я испытывал огромную нежность. Понимая всё и без слов, мама нежно прижала меня к себе. Я просто поцеловал её. Наши губы встретились. Сердце моё бешено колотилось, а член стоял колом. Словно в беспамятстве я гладил её прекрасные упругие замёрзшие голые ножки. Именно в этот момент я понял, что хочу её, как женщину. Но, как вы и сами понимаете, в той обстановке тогда ничего дальше последовать не могло.