Жили мы в коммунальной квартире. Если кто не в курсе, это большая квартира, поделённая на несколько комнат и в них живут разные семьи. Туалет и ванна общие, общая кухня, общий огромный коридор. На кухне у каждой семьи свой столик. Примерно такую же коммуналку показывали в фильме "Покровские ворота". Плохо, когда соседи не находят общего языка и очень хорошо, когда живут дружно. Когда проблемы одного становятся проблемами всех. Когда в любое время тебе окажут помощь. Когда готовы поделиться куском хлеба.

Нам с мамой повезло в том плане, что нашими соседями, когда мы переехали в эту квартиру после маминого развода с отцом, оказались две незамужних женщины. Тётя Лида и тётя Галя, лет за тридцать, как и мама. Они оказались очень компанейскими, быстро сблизились с матерью. Возможно, что их роднило одиночество. Обе бездетные, а потому быстренько приняли полнейшее участие в моём воспитании. Если мать была на работе, встретят, накормят, проверят, как успехи, могут и за уши оттаскать, если что не так. И катался я, как колобок из комнаты в комнату, от одной женщины к другой. Они привыкли ко мне и уже не замечали различия полов, принимали за подружку. Устраивая посиделки, не замечали, что ведут разговоры о том, что вовсе не предназначено для ушей пацана. Но когда надо было чем-то помочь, вспоминали, что я ношу брюки, что я мужчина.

Тёте Лиде надо было повесить шторы. Окна большие, потолки высокие, дотянуться до гардин сложно. Она позвала меня на помощь. Придвинули к окну стол, на него поставили стул и полезла, акробатка, вешать шторы. Моей задачей было страховать её от падения, придерживая за мягкие места. Как раз по моему росту. Вцепился в живот руками, прижался лицом к заднице и страхую. Та переступает с места на место, халат и распахнулся. В отсутствии мужиков в доме, женщины привыкли обходиться минимумом одежды. То есть ношение трусов считали не обязательным. Халат распахнулся, руки скользнули от её переступаний и оказались на лобке. Почувствовал под рукой жёсткие завитки волос, замер и обмер: что она скажет? А она тоже замерла. Так и стоим перед окном, благо этаж приличный и окна выходят на парк. И не знаю, что же делать дальше. Отпустить и сделать вид, что ничего не произошло просто не могу. Руки как будто прилипли. И она не шевелится и ничего не говорит. Уткнулся носом в задницу и молчу. Ну точно язык в жопу засунул. Только не в свою. Чую, что её мягкая ладонь накрыла мою руку и проталкивает её меж ног, туда, где горячо и сыро. Даже переступила слегка на стуле, не побоявшись упасть, расставила ноги. Да чего бояться? Такое сокровище я теперь ни в жизнь не упущу, не дам упасть. Она руку мою протолкнула, подождала немного, и так, как я ничего не делал, сама начала двигать моей рукой, лаская промежность. Врубился, осмелел, начал помогать. Ёпть, я же мацаю настоящую пизду! Вот же она, горячая, мокрая, ароматно пахнущая. Тётя Лида немного оттолкнула меня.

— Поддержи, я слезу.

Какой облом! С каким сожалением я убирал руку от объекта моих вожделений, моих снов и желаний. А она со стула слезла, повернулась ко мне лицом, в глаза смотрит, а сама ко мне в штаны руку запускает. А чего не запустить, коли старенькое трико на резинке еле держится. Нашарила хуй и сжала его. Титьками об мою грудь трётся, прижимается, дышит глубоко и часто. Язык меж губ порхает, беспрестанно их облизывая. Подождала от меня чего-то, не дождалась и сма вновь мою руку себе на лобок толкает. Так и стоим, щупаем друг дружку. Сзади щупать было не в пример лучше, а спереди руке неудобно. Просунул руки под халат на задницу, тискаю тугие ягодицы. Тётя Лида вдруг рывком мои триканы вместе с трусами спустила почти до колен. Что-то сказала, я даже не понял что. То ли: А иди оно всё! То ли ещё что-то, только задрала полы халата, за пояс их заткнула и развернулась задом, наклонилась.

— Иди ко мне.

Как сомнамбула подошёл. Она меня за конец ухватила и меж губ водит головкой. А мне очень хорошо видно пухлые губы, слегка раскрытые, тёмно-розовую внутренность и складки малых губ. И видно, как головка скользит меж губ, раздвигает их, а потом, направленная тёти Лидиной рукой погружается во внутрь. Это что? Это я ебу женщину? И это не сон? А тело само начало двигаться. Так и стоим перед окном. Она наклонилась, упираясь руками в колени, я в задницу вцепился. Долго ли можно продержаться при таком возбуждении? Нет же. Вот и я спустил. Тётя Лида разочаровано вздохнула, постояла в наклоне и начала выпрямляться. Только вот ни она, ни я не знали особенности моего организма. Одного раза всегда мало. Хуй и не подумал падать, выплюнув излишки спермы. И тётя Лида это почувствовала, поняла, что ещё ничего не потеряно, что можно продолжать.

Вытирая меня полой халата, стоя там же, на столе и повернувшись голой задницей к окну, приговаривала.

— Какой же ты хороший. Ты ведь никому не расскажешь? А я тебе ещё дам.

Да я что, идиота кусок, рассказывать такое, если мне обещана ебля? А тётка присела немного, подтёрлась тем же халатом, засмеялась.

— Накопил, так накопил. У тебе что, никого не было?

Отрицательно замотал головой. Откуда?

Она рот открыла от удивления.

— Так я первая? Господи, я теперь твоя должница: парня раскупорила, целяк сломала. Хорошенький ты мой! Сними меня со стола.

И как мы не навернулись во время ебли, даже не представляю. Спрыгнул сам, помог спуститься тётке. Она соскочила, обняла меня, прижалась.

— А ты целоваться умеешь?

Тот же вопрос: откуда?

— Ладно, на сегодня хватит, перебор будет. Ты завтра ко мне заходи, когда я одна дома буду. Зайдёшь?

Ещё бы не зайти. Зашёл. Тётя Лида надела красивое бельё, платье. Бельё я после рассмотрел

, когда она платье сняла. Усадила меня за стол, накормила и даже налила немного вина. С непривычки в голове зашумело, но быстро прошло. А потом мы на её кровати обнимались, целовались. Она позволяла мне залезать за пазуху, тискать титьки. В трусы тоже можно было лезть. А когда сняла платье, попросила помочь снять бельё, а то сама бы не смогла, легла на кровать и положила меня на себя, я улетел в космос. Куда там Гагарину с его "Поехали!"Он летал всего ничего, а мы катались по кровати пару часов точно. И лишь скорый приход матери разлучил нас.

Всю неделю, может больше, мы с ней при любой возможности еблись. Особенно было азартно ебаться, когда за тоненькой перегородкой была мама, уже вернувшаяся с работы. А я под предлогом помощи уходил к тёте Лиде. Тогда на кровать не ложились, чтобы та не выдала нас своим скрипом. Раком еблись.

Пришёл в очередной раз, а тётка меня огорчила

— Мне несколько дней нельзя. Писька нос разбила. Демонстрация у меня.

И объяснила некоторые вопросы женской физиологии. Понурился, а она успокаивает.

— Галка просила тебя помочь. Ну что, пойдёшь? Только ты будь мужчиной: действуй решительно, антимоний не разводи. Ну всё, иди, а я полежу. Живот крутит, просто сил нет.

Постучал в двери к тётке Гале. Та кричит

— Открыто!

Зашёл. Она перед зеркалом сидит, в халате явно на голое тело, научился уже определять, начёс на голове делает.

— Ой, ты пришёл? Я сейчас, мигом.

Вспомнил, что говорила тётя Лида. Нахрапом, так нахрапом. Ну, в крайняк, выгонит. Подошёл сзади, она в зеркало на меня смотрит, будто чего-то спрашивает. А я руки ей запазуху запустил и титьки шараю. Удивилась

— Однако! Сразу так смело!

Сама голову поворачивает. В глазах смешинки. Меня зло взяло: неужто я не мужик? Наклонился и присосался к губам. Она ответила, потом за шею меня обняла, задрав руки. А потом уже было на кровати, когда она задрала ноги в потолок, вскрикивала, при каждом толчке, притягивала меня за задницу, будто стараясь впихнуть в пизду всего без остатка. И раком стояла, куда же без этого.

Облизывая припухшие губы, говорила

— Ну Лидка! Ну зараза! Научила. И ведь ни соврала ни капли. А ты молодец! Давай я тебя оботру и иди, а то скоро мать придёт, попадёт нам на пару. Ты завтра заглянешь, попроведуешь тётку?

Выпроводила за дверь. А у меня на душе птички поют. Теперь мне можно ебать двух тёток. Одна небольшого роста, пухленькая, с круглой жопой, вторая, тётя Галя, повыше, стройнее.

Так и пошло. Ничто не может быть большим секретом в ограниченном пространстве. Спалились матери. Женщины выясняли отношение на кухне, выпроводив меня на улицу под предлогом сбегать за хлебом в магазин. Когда я вернулся, они уже мирно сидели за столом, распивая бутылочку вина. Меня посадили, даже плеснули немного. Мать попробовала возмутиться, что спаивают ребёнка, бабы заржали

— Да у этого ребёнка в стакан не влезет. Пусть чуток выпьет. Аня, ты бы сама попробовала, век бы не отказывалась. А чо, Ань, рискни.

Мать замахала руками.

— Дуры пьяные! При мальчишке такое. Думайте, что говорите.

Тётя Лида пьяненько улыбаясь

— А что нам думать? За нас думает вот она. - Задрала полы халата, демонстрируя голый живот с растительностью внизу. _ можно подумать, что у тебя не чешется. А тут молодой, чистый, красивый, сильный. Дура ты, Нюрка, как есть дура. Ну да нам больше достанется.

Мать подтолкнула меня из кухни.

— Вовик, сынок, иди в комнату, книжку почитай.

Пошёл, слыша, как бабы заржали

— Что ему те книжки? Ты у него штаны видела? Вот ему какая книжка нужна. - Тётя Лида погладила пизду. - Это полезно на ночь читать.

В комнате и правда взял книгу, читаю. Что-то надоело. Из кухни слышатся громкие голоса, а разобрать ничего невозможно. Женщины орут одна громче другой, стараясь перекричать друг друга. Полежал, полежал и прикорнул, заснул

Проснулся от чего-о приятного. В полутьме комнаты видно, что рядом со мной, притулившись на самом краешке кровати, лежит мама. Трусы у меня спущены ниже колен и она ласкает мне хуй, водит по нему рукой, облизывает и целует головку. Аж выгнулся от удовольствия. Мать тихонечко шепчет

— Тссс! Тихо! Не бойся. Я только посмотрю. - Пьяно хихикнула. От неё резко пахло вином. - И поиграю. Этим сучкам можно, а матери нельзя? Так, что ли?

— Ма, - прошептал в ответ, - рубаху сними.

— Ты хочешь?

— Очень.

— Ну ладно.

Мама села, стянула с себя ночнушку, отбросила в сторону.

— Ну как?

— Ты красивая.

— Красивее этих коров?

— Мам, они не коровы. А ты в сто, нет, в тыщу раз красивее.

Разговариваем шёпотом, будто боясь кого-то разбудить. Мама вновь взяла в руку хуй, играет. Я завладел титьками. Среднее между титьками тёти Лиды и тёти Гали. Конечно, знаю, что нужно с женщиной делать, но это же мама и потому срабатывают тормоза. А мать разохотилась, лезет под меня, стараясь, чтобы я лёг сверху. Ну и ладно. Улеглись как надо. мама ноги согнула, развела их широко. Привычно вставил хуй, попав с первого раза. Ну и кувыркались же мы. Мама кончала, делала передышку, не позволяя вынуть хуй из пизды, начинала снова и снова. Пот льётся градом, оба мокрые. На её животе скопилась целая лужица влаги. Она оботрётся краем покрывала и снова в бой. Вот зачастила, заспешила, крепко схватила меня за задницу, так, что мне казалось, будто хочет меня порвать, придавила к себе и сама прижалась лобком

— Вова! Вовочка!!! Сынооооок!!!