Незнакомая высокая женщина в синем форменном платье вошла в дортуар быстрым шагом, шелестя накрахмаленными юбками. Девочки оторвали от подушек головы и смотрели на нее сонными глазами, как на чудо.

- Быстро вставайте, умывайтесь и на завтрак!

Весь институт благородных девиц разъехался на каникулы, и только три институтки, которым некуда было поехать, жили впроголодь, перебиваясь с "хлеба на воду" , как тюремные, потому что обслугу тоже распустили. Их свели в один дортуар, или, иными словами, в спальню. Остались только сторож и судомойка, которая готовила скудную еду, как умела.

Маша Птицына, "отчаянная" , протерла кулачками глаза.

- Вы кто?

- Я - ваша новая классная дама. Зовусь Анна Ивановна. Сейчас встанете, помоетесь, а за чаем познакомимся лучше. Ну же, быстрее, а то рассержусь!

Девочки быстро вскочили, надели башмаки и побежали в моечную по пустому коридору. Анна Ивановна поспешила за ними. Младшей девочке рубашка была слишком велика, и то и дело сползала с плеч из-за слишком широкого выреза у шеи. "Гадкая рубашка, гадкая!" , - на ходу повторяла маленькая девочка, семеня за большими институтками.

Но вот и моечная. Девочки разделись до пояса и сгрудились у большого медного умывальника с двумя кранами.

- Так, мадемуазели! - крикнула Анна Ивановна. - Раздеться и вымыться ц с головы до ног!

- Так холодно же! - возразила Маша.

- Ничего! Июль-месяц, да и вода горячая.

- Горячая? У нас никогда не было горячей!

- Теперь будет!

Девочки спустили на пол спальные рубахи и старательно мылись, помогая друг другу.

Хорошо, что они такие разные, подумала Анна Ивановна, разновозрастные и разновеликие.

- Так, хорошо! - сказала она. - А теперь между ног!

- Но это же стыдно! - возразила средняя девочка Лидочка, прикрывая срам ладошкой.

- Стыдно этого не знать! Нужно мыть ТАМ каждый день! И не только, когда месячные. У кого из вас уже были месячные?

- Ой, мы об этом не говорим! - наперебой заговорили девочки. - Это тоже стыдно!

А младшая, Наташенька, белокурая и синеглазая, при этом зарделась, как ягода земляника на жарком июньском солнце.

- Стыдно об этом не знать, - повторила Анна. - Разве вам, мамзели, никто об этом ничего не говорил?

- Нет, - тихо ответила Маша. - Мы вообще об ЭТОМ мало знаем.

- Ах, незнайки вы мои милые! Ну, смотрите, как надо мыться.

Анна быстро разделась, сняв синее платье и белье и повесив их на спинку стула.

- Какая она красивая! - шепнула Маша Лидочке.

- Да! - восхищенно ответила Лидочка. - Как Венера на картинках!

И на самом деле голая Анна могла бы произвести сильное впечатление. Большие, чуть отвислые груди с розовыми, смотревшими вперед, сосками, плоский живот, выпуклый подтянутый зад, пышный лобок, заросший кудрявыми волосами, могли свести с ума не одного мужчину. Анна широко расставила ноги, изогнулась в виде латинской буквы "S" , выставив живот, намылила руки и, медленными плавными круговыми движениями покрыла промежность мыльной пеной.

- Повторяйте за мной!

Девочки старательно повторили все движения Анны, но у маленькой Наташи получилось не так изящно, поэтому она просто откинулась назад. Но Маша в точности повторила позу и принялась тереть лобок и толстые губы, покрытые густыми светлыми волосами. Обе младшие девочки и классная дама уже закончили процедуры, ополоснув друг друга из ковшика, и теперь внимательно рассматривали Машу. А та все натирала набухшие губы правой рукой, а левой принялась теребить покрасневшие соски то одной грудки, то другой. Застыла и Анна, не ожидавшая такой реакции от скромной воспитанницы института. Сдавленные, гортанные звуки полетели из широко открытого рта Маши, и она упала на каменный пол моечной, извиваясь как змея, с криком: "Да! Да! Да!". О, да это тебе, похоже, не впервой, моя девочка, подумала Анна.

- Что это с ней? - закричала напуганная Наташа. - Она умирает?!

- Ну что ты! Она получила большое удовольствие и теперь отдыхает.

- А мне так можно?

- Сейчас нельзя, а вечером - поговорим. Хорошо?

Маша, между тем, совсем оправилась, и сидела на полу, посматривая кругом недоуменным взглядом.

- Машенька, как ты себя чувствуешь?

- Очень хорошо! Так было сладко! Можно мне еще?

- Подожди до вечера.

- Хорошо.

Анна подхватила Машу под мышки и поставила на ноги.

- Вытирайся, и пойдем пить чай.

Девочки оделись и, построившись, двинулись в столовую.

Чай был густой, крепкий, а в сахарнице белой горкой лежали наколотые крупные куски сахара. Рядом в большой кастрюле ароматной кучей лежали горячие пироги. Маленькая Наташа недоверчиво посмотрела сначала на пироги, а потом - на классную даму.

- Ой, это нам?

- А кому же? - рассмеялась Анна. - Я одна столько не съем!

Голодные девочки быстро расправились с чаем и пирогами и взяли с собой по куску сахара, завернув в носовые платки.

- А это зачем? - поинтересовалась Анна.

- На вечер, - пояснила Лида. - Мы всегда так делаем.

- Нужды нет, - сказала Анна. - Вечером к чаю будут конфеты и булки со сливочным маслом.

- Разве сегодня праздник какой? - недоверчиво спросила Маша, вставая из-за стола.

- Нет. Так будет каждый день, пока я с вами, - ответила Анна. - Если поели, одевайтесь и пойдем в сад гулять.

В саду было тепло, сквозь зеленую листву светило яркое солнце. Громко пели неизвестные девочкам птицы. Две старшие девочки шли впереди, тихо переговариваясь, а за ним тащилась младшая Наташа, то и дело запинаясь в густой траве большими башмаками. Анна взяла ее за руку, и та с благодарностью посмотрела на воспитательницу.

- Надо будет справить тебе обувь по размеру, - сказала Анна. - А что Маша, как спит, хорошо?

- Наверно. Правда, ночью я слышала, как она стонала.

- Долго?

- Нет, я точно не знаю, я заснула, - пролепетала Наташа, краснея, как маков цвет.

- Ничего, я знаю средство, как сделать, чтобы вы крепко спали, - заверила ее Анна и спросила. - А что там?

Она указала на высокий забор, перед которым остановились девочки.

- Мы не знаем, - ответила Лида. - Нам запрещено подходить к забору вплотную.

- Сейчас посмотрим! - сказала Анна и, ухватившись за верхний край деревянного забора, легко подтянулась.

- О, Вы - ловкая! - восхищенно заметила Лида, а Маша спросила:

- Что там?

Анна спрыгнула вниз и, поправив выбившийся из-под чепца локон, ответила:

- Мальчики. Целых трое, как и вас. Только тихо, а то он нас заметят. Кажется, они что-то затевают. Ищите в заборе дырки и смотрите молча.

Дырки из-под выпавших сучков нашлись быстро, и девочки приникли к "секретным" отверстиям. Рослой Маше досталась "низкая" дырка, и ей пришлось сесть на "пятки" в позе писающей женщины. Лида наблюдала, согнувшись в поясе, а Наташа - стоя. Анна больше наблюдала за воспитанницами, чем смотрела в дырку, потому что знала, на что способны мальчики в этом возрасте. А творили эти мальчики вот что:

Трое будущих мужчин - старший, рослый юноша, средний, еще не юноша, но уже не мальчик, и младший, еще совсем ребенок - вынесли на балкон двухэтажного особняка плетеные креслица, не спеша разделись и уселись лицом к забору, широко раздвинув ноги. Двое, те, что постарше, захватили свои члены в кулак и быстро обратили их в твердое состояние. У младшего так, конечно, ничего не получилось, был мал еще, но он заправил свой вялый детский членик между бедер и принялся ритмично их сжимать.

Все три онаниста, видимо, уже давно занимались мастурбацией "вприглядку" , они жадно рассматривали друг друга, наращивая скорость движений. Средний, видимо, более чувтвительный и сладострастный, закончил раньше, убрал руки, предоставив члену исторгнуть "молочко" без явной помощи судорожными толчками. Старший раза три останавливался на грани эякуляции, и сейчас он отдыхал перед решающим наступлением, поглаживая крупные яички и подергивая членом с блестящей капелькой на конце фиолетовой головки. Младший давно дернулся в детском оргазме и начал снова, энергично сжимая бедра. Внезапно старший сделал знак рукой своим компаньонам, и, как был голый, спрыгнул вниз, махнув в воздухе увесистым членом. Он исчез из поля зрения девочек, но через короткое время снова проявил себя самым неожиданным образом.

Внезапно Лидочка отскочила от своего глазка в заборе и шлепнулась на попку, задрав ноги. В освободившееся отверстие просунулся член с ясно видимой сеткой вен и напряженно замер, слегка подергиваясь в такт пульсу. Потом напрягся еще сильнее, посинел, и обладатель члена застонал, пытаясь вытащить его обратно. Член застрял! Старый забор зашатался, а девочки сгрудились возле члена, внимательно его разглядывая. Обладатель немалой дубинки тяжело задышал и сдавленно произнес: "Я застрял! Помогите, кто-нибудь!". Девочки переглянулись и разом посмотрели на Анну.

- Я сейчас ему помогу! - сказала она и взяла его член рукой. - Вот смотрите, что надо делать в таких случаях.

- Небольшая наука! - задыхаясь, сказал обладатель члена сквозь забор. - Помогай скорее, а то тяжко! Яйца вот-вот лопнут!

- Сейчас, - сказала Анна и двинула рукой вдоль члена к забору, а потом обратно. - У простолюдинов это называется "дрочить".

- Еще! - хрипло потребовал юноша. - Еще давай!

Анна задвигала рукой, то надвигая, то оголяя сизую от застойной крови головку, с которой блестящей струйкой стекал обильный предэякулят.

- Так, так! - захрипел юноша. - Еще, еще! Кончаю! А-а-а-а!!!

Член в заборе задергался вверх и вниз, толчками исторгая жемчужную струю, и девочки едва увернулись, чтобы не попасть под нее. Член дернулся раз десять, обильно извергая семенную жидкость, и стал опадать, но сперма все еще сочилась.

- Спасибо! - глухо сказал юноша. - Я - ваш должник!

Член исчез.

- Понравилось? - спросила Анна у девочек, вытирая руку платком.

Девочки, молча, кивнули.

- Ну, тогда завтракать!

Завтрак был хорош! Нет, он был великолепен! Вместо черного хлеба было вволю свежего белого, нарезанного крупными ломтями, желтое сливочное масло, ноздреватый голландский сыр, ветчина со "слезой" , горячая картошка и, на выбор, чай, кофе, какао или горячее молоко. Нет, все-таки сегодня праздник, подумала "отчаянная" Маша.

После завтрака Анна спросила девочек:

- Ну, чем займемся?

- Будем скучать? - предположила Лида.

- Предлагаю навести порядок в моей комнате, - сказала Анна. - Все согласны?

Девочки лениво кивнули. От сытного завтрака они слегка "осовели".

: В комнате классной дамы было тихо и темно. Анна распахнула тяжелые шторы и посмотрела на остановившихся на пороге комнаты девочек.

- Проходите смелей. Ну?

- Нам нельзя, - пояснила Лида. - Это комната Варвары Петровны. Она не разрешала к ней входить ни под каким видом.

- Теперь можно. Это же моя комната. Займитесь книжным шкафом, а я посмотрю в письменном столе.

- А что Вы ищите? - пропищала Наташа.

- Не знаю. Моя предшественница заболела, и меня назначили на ее место.

- А что с ней? - полюбопытствовала Маша.

- Она сошла с ума.

- Вот как!?

- Попытаюсь разобраться, что к чему. Я не психиатр, но все же: Шкаф не заперт?

Маша дернула дверцу шкафа, и тот распахнулся.

- Ого, сколько книг! - восхитилась Лида. - Можно посмотреть?

- Конечно! А я пока займусь столом.

Анна подошла к столу, подвинула удобное кресло поближе, села и открыла обе дверцы большого двухтумбового письменного стола. Ничего особенного. А вот широкий ящик под столешницей не открывался, видимо, был заперт на встроенный замок. А где же ключ? Анна присела и увидела, что у задней стенки был вбит маленький гвоздь, а на нем висел ключ. Хитрая "синявка" , подумала Анна, отпирая ящик. Там лежала большая тетрадь с надписью неровным дерганым почерком: "Дневник классной дамы. Исповедь онанистки". Вот то, что надо, подумала Анна, запирая ящик вновь.

- Нашли что-нибудь, Анна Ивановна? - поинтересовалась бойкая Маша.

- Есть кое-что. А у вас?

- Легенды и мифы Древней Греции с иллюстрациями и еще одна. Там такие картинки!

Это было самодельное издание знаменитого иллюстратора эротических произведений Эдуара Анри Авриля. Маленькие, с ладонь, почтовые карточки были любовно наклеены на толстые картонные страницы и проложены тонкой папиросной бумагой. Всюду подъятые, напряженные члены, разверстые волосатые влагалища, слившиеся в экстазе страсти тела.

- Хороший альбом! - сказала Анна. - Надеюсь, все понятно?

- Мне не понятно, - потупившись, ответила Наташа.

- А еще что интересного нашли?

- А вот! - Маша повертела в воздухе длинным, в половину руки, полированным стержнем из красного дерева, покрытым поперечными канавками.

- Ну, а это для чего, кто догадался?

- Понятно, для чего, - ответила Маша. - Варвара Петровна вставляла эту штуку себе... В минуты душевной тоски, так сказать. Правильно?

- Я тоже так думаю, - сказала Анна. - А кто слышал ночью какие-нибудь звуки из этой комнаты?

- Я слышала. Варвара Петровна иногда так стонала: ах, ах! Мы раз хотели доктора звать, но передумали:

Лида подошла к Анне, держа в руках большую коробку.

- Что это? Здесь по латыни:

На крышке была надпись: "Различные снадобья для любви" , а внутри - различные стеклянные флаконы с рукописными этикетками.

- Похотное зелье. Для мужчин, - прочитала Анна. - А это - "для женщин". Забавно. Как-нибудь попробуем?

- На ком? - засмеялась Маша.

- Да хотя бы на стороже или посудомойке, - предложила Анна. - Или на тех забавных мальчиках за забором. Заманим их сытным обедом или, что еще лучше, ужином. А это что?

Анна вытащила из коробки большой флакон с надписью: "Opium".

- А это что? - спросила Лида.

- Наркотик, - ответила Анна. - Берут сок мака, разводят спиртом и принимают внутрь по нескольку капель.

- Зачем?

- Для сна. Как обезболивающее. А в больших дозах - для видений. Наверное, это и довело нашу Варвару Тимофеевну до сумасшедшего дома. А, скорее, было так - она смешала несколько зелий и все:

- Анна Ивановна, - спросила Лида. - Для чего все это нам?

- А вот для чего, - ответила Анна. - Когда-нибудь вы все окончите институт и столкнетесь с натуральной жизнью. Не с теми жалкими картинками в старых книжках, по которым вас обучали, а с настоящей, жесткой, а, иногда, жестокой, безжалостной жизнью, о которой вы не имеете никакого представления. Я после института была вроде вас, робела, краснела по пустякам при словах "роды, менструация" и еt cetera. И что же? Закончив институт, я вышла замуж. По любви. Он оказался порядочным человеком, но ждал от меня слишком многого в любви. Я вся была словно сосновое бревно с дыркой, из которой иногда текла смола. (Маша прыснула при этих словах) .

И через некоторое время поняла, что мой муж "ходит на сторону". К какой-то деревенской рябой девке, жившей на отшибе. Которая родила от него ребенка. Мы отдалились друг от друга, жили на разных половинах дома и неделями не встречались. А потом он дал мне развод: и женился на деревенской. А я, погоревав немного, пошла на Бестужевские курсы и решила узнать все о семье, женщинах и мужчинах. И узнала. И вот я здесь. Чтобы рассказать вам все, что знаю я. И что умею. И чтобы вы были счастливы. Да, и вот еще, чтобы вы больше не удивлялись обильным завтракам и обедам. Я - одна из самых богатых дам нашего города, и для меня досыта накормить трех девочек - сущий пустяк. Пока вопросов нет?

- Нет! - нестройно ответили девочки.

- Тогда пойдемте в класс. У нас будет урок анатомии.

В классе было тихо и пустынно. Девочки уселись было на привычные места, но классная дама усадила их вместе за один стол.

- Сначала я хотела бы узнать от вас, что вы знаете об отличиях в строении тела мужчины и женщины, - сказала Анна Ивановна. - Начнем с мужчины. Кто что знает? Наташа, прошу! Расскажи нам про мальчиков.

Наташа встала за партой и промолвила птичьим голоском:

- Мальчики кричат и дерутся.

Анна Ивановна сначала хотела рассмеяться, но потом досадливо закусила губу.

- И все? Лидия, пожалуйста!

Лида встала.

- Что Вы хотите услышать?

- Чем мальчики отличаются от девочек. Прошу к доске! Бери мел и рисуй!

- Ой, я не знаю:

- Но вы сегодня видели за забором:

- Я нарисую! - вскочила со своего места "отчаянная" Маша.

Она схватила мел и принялась рисовать на доске. Рисовала она плохо, и "мальчик" у нее получился, похожий на девочку широкими бедрами и длинными волосами. Правда, она изобразила между ног у этого мальчика здоровенный член до колен и яйца размеров с голову того же мальчика. Когда же она отошла в сторону, любуясь на свое произведение, девчонки прыснули в ладони, а Анна Ивановна заметила:

- Да, Маша, ты явно не Тициан! Придется рисовать с натуры. Натурщик, войдите!

По ее команде в класс вошел сторож. Обнаженный и отвратительный! Да, он обладал несомненными мужскими достоинствами немалой величины, но они сильно отличались от того, что сегодня видели девочки за забором. Сторож был пузат, кривоног и весь зарос кудрявым черным волосом. Его член был крив, и сильно загибался влево, а правое яйцо - заметно больше левого. По сравнению с ним "зазаборные" кадеты выглядели ангелами.

- Прямо сатир какой-то! - заметила "отчаянная" Маша.

- Ну что ты, Маша! - шепнула Анна Ивановна. - Он просто старый.

Сторож по-хозяйски уселся на стул и растопырил ноги.

- Девочки! - повысила голос классная дама. - Вам теперь все хорошо видно, так что рисуйте!

И только институтки приступили к рисованию, как в коридоре раздался пьяный женский голос:

- Семеныч! Проказник! Ты тут? Норкой побаловаться не хочешь?

- Норкой? Норкой? - зашептали девочки. - Может быть, Нюркой?

- Ну, что же Вы, Семенович, идите! - громко сказала Анна. - Вас дама ожидает!

Сторож, как-то боком, прикрывая руками срам, выбрался из класса. Девочки остались в некотором недоумении. Они только-только начали рисовать разные яйца и кривой член сторожа. Сеанс рисования с натуры, мягко говоря, не удался. Придется позвать мальчиков из кадетского корпуса, подумала классная дама, но это, пожалуй, завтра. А договориться с ними, пожалуй, надо сегодня. Прямо сейчас!

- Девочки, идите в столовую, а я посещу кадетский корпус.

Девочки согласно кивнули и побежали обедать, а Анна Ивановна вышла в сад и направилась к забору, сквозь который она с девочками наблюдала за развлечениями кадетов. В том месте Анна еще утром приметила лестницу, прислоненную к забору, темную от времени, но на вид достаточно прочную. Забравшись на нее, классная дама помахала в воздухе белым зонтиком, стараясь обратить на себя внимание. Разумеется, кадеты заметили этот условный знак. Двери распахнулись, и троица выскочила на балкон, поправляя панталоны. Неужели опять рукоблудили, подумала Анна, какие страстные мальчики. "Сейчас, сейчас! - крикнул старший кадет, ловко спрыгивая с балкона.

- Мадам, Вы снова почтили нас своим присутствием! - галантно произнес юноша, подбегая к забору и сгибаясь в поклоне.

- Нет ли у вас такой же лестницы? - спросила Анна Ивановна, оседлав забор, как амазонка лошадь.

- К сожалению, нет!

- Тогда я спрыгну!

И Анна спрыгнула прямо на юношу, который стоял, задрав голову, но успел отойти в сторону, и классная дама шлепнулась в высокую траву, застонав с деланной мукой в голосе, задрав юбки и картинно расставив ноги. Смежив веки, она думала: "А что этот юноша, окажет мне помощь или: ?". Оказалось, что или! Зашуршала материя, и Анна, приоткрыв глаза, с удивлением обнаружила, что кадет не только не убежал в здание корпуса за помощью, а по-прежнему стоит рядом и, сжав губы в линию, яростно онанирует восставший член! Не прошло и двух минут, как он запыхтел и выплеснул светлую струю прямо на лицо Анны!

- Ах, юноша, Вы меня обесчестили!

Хорошо еще, что не изнасиловал, подумала Анна, размазывая сперму по лицу. А еще, наверное, дворянин:

Кадет достал не очень чистый носовой платок и, как был со спущенными форменными брюками, принялся вытирать спуск с лица классной дамы.

- Извините, - пробурчал он, сконфузившись. - Не смог удержаться. Вы так соблазнительно лежали:

- Помогите мне сесть! - простонала Анна. - Вдруг у меня сотрясение мозга!

Юноша схватил Анну за руки и, потянув на себя, усадил, а Анна, приняв сидячее положение, развела ноги еще больше.

- Спасибо!

Анна медленно оправила юбки.

- Вас как звать?

- Разрешите представиться, кадет выпускного класса князь Георгий Кипиани. Для друзей просто Гога.

- А я классная дама Волобуева Анна Ивановна, графиня, - ответила дама, все еще сидя с разведенными ногами. - Помогите мне встать, князь!

Она, опираясь на крепкую руку князя, медленно поднялась.

- Кажется, у меня нет сотрясения мозга, - слабым голосом молвила Анна. Проводите меня к забору, мне пора!

- Нет нужды верхом лезть, тут, в кустиках две доски выломаны, и можно легко попасть на ту сторону.

Пролезая сквозь дыру, Анна обернулась. Возле князя стояли два других кадета и внимательно наблюдали, как она, высоко задрав юбки, пролезает сквозь забор.

- Да, господа! Совсем забыла! Приглашаю вас на товарищеский ужин завтра к девяти вечера. Форма одежды - парадная! Hasta la vista (до свидания-исп.) ! То есть, Au revoir (до свидания-франц) !

Назавтра вечером после сытного ужина Анна Ивановна не ушла в свою комнату, а осталась с девочками.

- Знаете, девы, я решила рассказать и показать вам, как можно просто и легко получить удовольствие в отсутствии мужчин. Нет, если вам хочется спать, то:

- Нет, Анна Ивановна, не хочется, мы с удовольствием послушаем и посмотрим! - за всех ответила Маша.

- Вот Маша мне будет помогать. Согласна?

- Согласна, - тихо ответила Маша. Она уже не чувствовала себя "отчаянной".

- Тогда бери вместе со мной свободную кровать и поставь ее рядом с другой.

Маша в спальной рубахе взялась за железную кровать с одного края, а Анна - с другого, но кровать двигаться не хотела и упиралась в каменный пол всеми четырьмя ногами. Наконец она подалась и, отчаянно визжа железом по камню, все-таки подвинулась навстречу той, на которой сидели Лида и Наташа.

- Так, мамзельки, теперь встали и сняли с себя унылые рубахи.

Девочки так и сделали. Тусклого света вечернего заката не хватало, и Анна зажгла керосиновую лампу. В ее лучах обнаженные девичьи тела блестели сливочно-желтой свежестью, и только лобковые волосы Анны, Маши и, отчасти, Лиды, нарушали законченность картины. А что, если: , подумала Анна:

- Маша, пойди в моечную и принеси полный таз теплой воды, мыло. и чистые тряпицы, только быстро!

- Зачем? Мы ведь уже мылись!

- Не спрашивай, сделай то, что я прошу. Пожалуйста!

Маша так и сделала, а Анна тем временем сходила в свою комнату и принесла опасную бритву.

- Маша, постели на кровать самую большую тряпицу и ложись на нее поперек постели так, чтобы ноги стояли на полу. И расставь их пошире.

Маша недоуменно повела голыми плечами, вздрогнув грудями, но подчинилась и раскорячилась поперек кровати, подставив промежность под желтые лучи керосиновой лампы. Ее светлые волосы казались золотыми.

- Лида! - скомандовала классная дама. - Возьми, голубушка, мыло, помочи его в тазу и намыль Маше волосы.

Лида повиновалась, и собралась было намылить Маше голову, но Анна Ивановна остановила ее.

- Лида, между ног!

Лида опешила, и тогда Анна выхватила мыло из рук растерявшейся девочки-подростка и сильными движениями намылила Машины лобок и налитые губы.

- Это очень лестно, - начала было Маша. - Но не стоило:

- Подожди, не говори под руку! - остановила ее Анна.

Медленным плавным движением она поднесла острейший Solingen к низу Машиного живота и провела бритвой сверху вниз, а потом - снизу вверх. Такими же точными движениями она сбрила оставшиеся волосы и прополоскала бритву в тазу. Затем, намочив тряпицу, она протерла Машины лобок и губы и сказала:

- Теперь ты, гладкая, как девочка! И у тебя все видно! Лида, Наташа, смотрите сюда!

Анна подхватила лампу и осветила Машину вагину.

- Самое главное отверстие в теле женщины - это влагалище! Видите?

Лида и Наташа дружно кивнули.

- Именно сюда мужчина погружает свой член и извергает семя, оплодотворяя женщину. И именно отсюда появляются дети!

- Не может быть! - возразила Наташа. Дырочка такая маленькая, а младенцы такие большие!

- Может, может! Влагалище очень эластично и хорошо растягивается.

- Это, наверное, жутко больно, - задумчиво сказала Лида, поглаживая свои маленькие грудки. - Когда младенцы оттуда лезут.

- А можно как-нибудь обойтись без детей? - спросила Маша, все еще лежа с раздвинутыми ногами. - Так чтобы не зачать?

- Конечно, можно! - пояснила Анна. - Надо только не разрешать мужу любить вас перед менструациями, или предохраняться по-другому.

- И как же?

- С помощью презерватива. Это такой растяжимый чехольчик из тонкой упругой резины. Мужчина должен надеть его на член, тогда сперма не попадет во влагалище, и зачатие не произойдет.

- Так просто? - поразилась Лида. - И как же выглядит эта штучка?

- У меня ее нет, - огорченно развела руками классная дама. - Их трудно купить. Деревья гевеи, те, что дают латексный сок, из которого делают резину, у нас не растут, и презервативы везут из-за границы.

- Жаль, - сказала Лида.

- Жаль, - пискнула Наташа.

- Девы, вы что, завтра замуж собрались? - засмеялась Маша. - Меня еще будут брить, или можно вставать?

- Подожди, - сказала Анна. - Теперь у нас две мамзели лысых и две лохматых. Образуем пары: Маша и Лида, Наташа и я. Лохматые будут за мужчин, а лысые - за женщин! Маша, покажи Лиде все, что ты умеешь, а мы посмотрим. Начинай!

- Ух, сложно это: что нравится одной, может не понравиться другой, но я конечно, покажу:

- А я буду объяснять, и начну с клитора.

Лида и Наташа переглянулись, а Анна Ивановна продолжила:

- Клитор для женщины - это центр Вселенной. Если женщину лишить клитора, то она превращается в родильную машину, потому что влагалище - всего лишь мышечная трубка, малочувствительно по определению. Маша, покажи девочкам клитор, а вы, девочки, найдите его у себя.

- А как же соски? - поинтересовалась лежавшая враскидку Маша. - У меня они очень чувствительны. И, когда у меня месячные, я себе места не нахожу, так хочется их погладить, потеребить, потянуть, покрутить:

- Ну, хорошо, начни с сосков! - разрешила Анна. - Вон они как у тебя напряжены! Только мы сделаем вот как. Маша займется клитором, Лида - ее правой грудью, а ты, Наташа - левой. И не забывайте трогать себя.

Не получается у меня половое воспитание, подумала Анна, все пустила на самотек! Как-то неубедительно, не ярко, не образно. Тут действительно нужен мужчина, и, возможно, не один, решила она.

Девушки, между тем, ожесточенно пытались удовлетворить друг друга, но только у Маши Птицыной это получилось в полной мере. Она, вырвавшись из объятий подруг, каталась по кроватям, кричала, рычала, и, наконец, обессиленная, застыла с остановившимся взором, тяжело дыша. Лида, внимательно наблюдавшая за Машей, ощутила лишь слабое желание, а неумелая Наташа, натерев нежные губки до красноты, почувствовала в них только боль.

Анна хлопнула в ладоши три раза.

- Ладно! Что вышло, то вышло! Скоро придут гости, нам всем надо подготовиться!

Девочки немного отдохнули и снова расставили кровати так, как было раньше. Анна нашла в письменном столе набор принадлежностей для лица: тушь, румяна и разноцветную помаду. Она решила немного позабавиться и подкрасить девочек сообразно их природе. И не только губы, брови, веки, но и соски! После небольших трудов девочки преобразились. Они посерьезнели, повзрослели, и даже Наташа не выглядела невинным пухлым ребенком.

- А теперь попробуем снадобье! - объявила Анна. - И первою буду я. Если все будет хорошо, дам его и вам.

- И мне? - пискнула Наташа.

- И тебе. Если захочешь.

Наташа вскочила и обрадовано захлопала в ладоши.

- Я буду как большая!

Ее подведенные синие глаза сияли неподдельным счастьем.

Три почти дамы с неподдельным интересом наблюдали, как Анна наливала в рюмку воду, как капнула туда густо-зеленую каплю снадобья, как помешала раствор деревянной палочкой. Затем классная дама резко выдохнула и, опрокинув в рот содержимое рюмки, проглотила его и отерла пухлые ярко-красные губы салфеткой. Потом Анна улеглась поудобнее и стала ждать, ритмично сжимая ноги и теребя мягкие соски. Поначалу ничего не происходило, только между ног появилось приятное и привычное желание получить внутрь что-то большое и горячее, а соски желанно напряглись.

А вот потом началось что-то необычное. Ей показалось, что ее половые губы, и большие и малые, увеличились настолько, что не помещались в промежности, а влагалище, наоборот, сузилось и слиплось. Анна перестала сжимать ноги и наоборот, их широко раскинула. Ее груди налились, а соски потемнели и каменно отвердели. Каждое прикосновение к ним отзывалось сладостной болью и бешеным желанием быть взятой, проткнутой, изнасилованной каким-то мужским органом гигантских размеров.

- Воткните мне что-нибудь ТУДА! - простонала Анна, не открывая глаз и корчась от непереносимой жажды соития. Она почувствовала, как что-то твердое проникает в ее пылающее лоно, но оно было так мало!

- Больше, больше! - закричала Анна в сладостной муке. - Пожалейте меня!

Некто послушался, и что-то не только твердое, но и огромное проникло во влагалище, растягивая его до бедер.

- Так, теперь двигайся! - снова закричала Анна. - Быстрее, еще быстрее!

Столб плоти задвигался в бешеном ритме, и огонь похоти охватил все тело классной дамы, окрашивая его в ярко розовый цвет. И она поняла краем сознания, что сейчас произойдет что-то невероятное! И оно свершилось! Невероятное чувство освобождения охватило Анну, и она забилась в судорогах, орошая постель жидкой слизью, извергнутой бешено вибрирующей маткой:

Когда Анна совершенно очнулась, девочки ее окружали, омывая ее разгоряченное тело губками, полными прохладной воды.

- Кто меня совокупил? - еще тяжело дыша, спросила она.

- Я, - ответила Маша.

- А чем?

- Рукой. Начала одним пальцем, потом тремя, а затем - кулаком. Вы так стонали:

- Я вас напугала?

- Немного.

- Вам было хорошо?

- Очень. Райское блаженство!

- А нам можно так?

- Завтра посмотрим. Теперь всем спать!

Девочки, тихо переговариваясь, улеглись рядом на приставленных кроватях. Анна не знала, что было потом, потому что она провалилась в глубочайший умиротворяющий сон совершенно без сновидений. Последней мыслью ее, посетившей Анну до забвения, была: "Не стоит, пожалуй, давать зелье девочкам. Они еще не готовы" :

На следующий день Анна проснулась поздно. Девочки уже помылись, позавтракали и ожидали ее пробуждения возле тумбочки, уставленной блюдцами и тарелочками.

- А мы уже помылись и позавтракали! - радостно доложила Наташа, тряхнув светлыми кудрями.

- И Вам завтрак принесли! - добавила черноволосая коротко стриженая Лида.

- Как Вы себя чувствуете после вчерашнего? - спросила внимательная Маша.

Девочки, умывшись, смыли весь вечерний макияж и снова выглядели молоденькими институтками.

- Спасибо, мои дорогие! Чувствую, как после бани, расслабленно и обновлённо. Только хочется потянуться. Вот так!

Анна встала и сладко, до хруста в суставах потянулась. Ее полные груди поднялись и, тяжело вздрогнув, опустились.

- Какая же Вы, красивая, Анна Ивановна! - кротко вздохнув, молвила Лида. - Нам с Наташей еще расти и расти.

- Ах, не торопите жизнь, девочки. Она и так проходит быстро, - ответила Анна. - Один поэт сказал: "Детство длится легко, беззаботно, и кончается, и не вернуть". А потом девочка превращается в старушку, а потом: "Белым днем тянет в сон отчего-то, ну, а ночью порой не заснуть".

- Ой, у меня бабушка такая! - воскликнула Наташа. - Вяжет, вяжет, а потом, бах, и спит.

И добавила совершенно без перехода:

- А когда мы будем снадобье пробовать?

- Думаю, оно вам пока не нужно. Оно для старушек, которые за спицами засыпают. А теперь о главном. Вечером к нам придут мальчики-кадеты! И, возможно, они вам все о себе расскажут и все покажут.

- Ой, как интересно! - затарахтели девочки. - А они нас будут смотреть? А они с нами будут танцевать?

А Маша спросила:

- А они с нами будут, ну, как с женщинами?

- Возможно. Об этом я с ними не говорила.

А Наташа обрадовалась:

- Если будет тот маленький мальчик, я с ним в дочки-матери поиграю! А то девочки не хотят.

- Конечно, поиграешь! - ответила Анна, а сама подумала, как бы он с тобой не поиграл во что-нибудь еще. Она задумала капнуть кадетам в ужин другое снадобье, для мужчин. И посмотреть, что будет. А потом на Бестужевских курсах сделать доклад об двух зельях сразу.

- Поэтому подготовьтесь, а я поеду в город и куплю вам платья. Бальные.

Девочки запрыгали и захлопали в ладоши, и даже Маша обрадовалась, как седьмушка, младшая институтка. "Какие же они еще дети!". - подумала Анна, одетая по-дорожному, забираясь в экипаж.

Дсвочки, оставшись одни, бродили по дортуару, как неприкаянные, пока Лида не предложила:

- Маша, а ты не можешь сделать нам, ну, как вчера Анне Ивановне?

Маша посмотрела на Лиду с сомнением:

- Как, кулаком?

- Ну, хоть пальцем. Интересно же!

- Ладно. Раздевайтесь!

Девочки быстро скинули форменные платья и рубахи и улеглись, как Анна вчера, поперек одной кровати и широко раскинули ноги. Маша села на скамеечку и приблизила лицо к промежностям институток. С Наташей обстояло все хорошо. Вход в ее влагалище прикрывало белесое колечко с довольно большим отверстием в середине. Маша осторожно потрогала его пальцем, и поняла, что девственная плева легко растягивалась. А с Лидой все обстояло не столько радужно. Ее гимен представлял собой плотное мясистое образование с несколькими мелкими дырочками, что напомнило Маше сетку в мясорубке, через которую выходил фарш для котлет. А вот тебе, Лида, я совать палец повременю, подумала Маша, подожду Анны.

Маша старательно намазывала средний палец лампадным "деревянным" маслом и, пока она это делала, маленькая Наташа наблюдала за ней, прижав кулачки к плоской детской груди с маленькими сосками, воспринимая предстоящее событие, как некую игру. Лида же смотрела на блестевший от масла палец, ощущая смутную тревогу и вожделение, ибо ее полудетские органы уже налились кровью, а низ живота покраснел. Она не удержалась и погладила то место, где сходились вместе ее нижние губки, и это действие немедленно отозвалось легким удовольствием. Лида замерла, прислушиваясь к ощущениям, было хорошо, но мало. Она бы сказала, как чай с маленьким кусочком сахара. И она решила добавить "сахару в чашку" , натирая маленькие красные губки ребром ладони. Стало намного приятнее. Но почему Машка кричала и каталась, неужели это так хорошо? Лида бродила рукой по половым органам и искала источник наибольшего удовольствия:

Кадеты откровенно скучали. Дрочить надоело, да и видение членов друг друга изрядно приелось. А тут еще младший кадет Ленечка разнылся, видите ли, у него не стоит член. Гога уже, кажется, в тысячный раз объяснял ему, что в таком возрасте можно дрочить, лишь сжимая ноги, но Ленечка его не слушал. Гога разозлился.

- Ладно. Есть один способ! - торжественно объявил грузинский князь. - Снимай панталоны и ложись животом на койку. Будет немного больно! А, может, и нет. Э?

Столбовой дворянин Дементьев Василий Львович, а проще, Васенька, заинтересовался предложенным способом. Он подошел и шепнул Гоге на ухо:

- Только налей ему в жопу чего-нибудь скользкого. Маленький еще!

Гога кивнул и, достав с полки баночку с гусиным жиром от простуды, принялся старательно мазать свой жилистый длинный, но нетолстый член густой смазкой. "Так расход меньше!" , - пояснил князь сие действо Васеньке.

Между тем классная дама, обремененная коробками с покупками, решила заглянуть к кадетам ненадолго. Зайдя в спальню, она увидела такую картину. Младший кадет лежал ничком без панталон поперек койки, застланной серым солдатским одеялом, а князь Гога использовал его задний проход, как женский, пронзая его длинным жилистым членом. Он храпел. и пыхтел, и говорил что-то не по-русски. Средний кадет стоял с другой головы постели и неистово теребил тоже длинный, но куда более толстый, чем княжеский скипетр, член, закатив глаза и готовясь излить семя на кадетика. Он закричал: "Ох, ты! Хорошо-то как!" и выпустил длинную струю спермы на золотые кудри пронзаемого херувимчика. Тут же князь прильнул к заднице мальчика и замер. Сильные мышцы на его животе задергались, и он долго стонал, говоря: "Ых, ых!" в такт выплескам спермы.

- О. какой у вас Содом! - с удивлением заметила Анна.

Она сложила покупки в угол и подошла ближе. Средний кадет отдыхал в плетеном кресле, помахивая ослабевшим членом, а Гога перевел взгляд, затуманенный оргазмом, на Анну.

- А, это Вы, мадам! А мы тут попросту, по-мужски!

Он вынул член из заднего прохода мальчика и осмотрел его. Крови не было, и это его порадовало, но дерьмо:

- Ну-ка, Васька, подай какую-нибудь тряпку! - скомандовал Гога. - Настоящий князь не должен ходить со сраным членом.

Анна подала свой батистовый носовой платок, и Гога с видимым наслаждением обтерся.

- Никогда не понимал этих гомосексуалистов! - ухмыльнувшись, сказал князь и, с отвращением на носатом лице понюхав загаженный платок, отшвырнул его в сторону. Златокудрый херувим Ленечка перевернулся и с удивлением ощупал свой членик.

- Ой, господа, стоит, стоит!

Но тут радостное выражение его розового лица сменилось озабоченным, он схватился за живот и, оглушительно пукнув, убежал, оставив светлые панталоны на полу.

- Ваша сперма, дорогой князь, подействовала на него, как хороший клистир, - сказала Анна и добавила:

- Зашла напомнить, что вы приглашены на дружескую вечеринку. Мы вас ждем. Думаю, будет интересно. Фанты, танцы, в общем, импровизированный бал.

Чтобы я тебя ебал, подумал князь:

Не знаю, понравятся такие обновы девочкам, думала Анна, управляя одноколкой и подъезжая к закрытым воротам института благородных девиц. Из сторожки выскочил сторож и, запихивая кривой, как ятаган, член в панталоны, принялся отворять скрипучие створки. Из окна сторожки высунулась растрепанная голова кухарки-посудомойки и снова скрылась в глубине. Вечером я буду без партнера, подумала Анна, если пригласить его? Но сатир, настоящий сатир! Впрочем, как говорил приятель отца седоусый гусар, после третьей стопки не бывает некрасивых женщин. Посмотрим, посмотрим:

Обновки девочкам понравились. И изящные шляпки, и легкие туфли-лодочки, и нежных оттенков бальные платья. Правда, во время примерки обнаружились странные клапаны: два на уровне грудей и два на уровне гениталий, спереди и сзади. Если отстегнуть одну застежку, то можно в такой карман погрузить руку, а если отстегнуть вторую, то и совсем снять клапан.

- Зачем это? - недоуменно спросила Лида, отстегнув клапан-карман.

- А вот зачем! - ответила Маша, тоже отстегнув клапан.

Она выставила в отверстие грудь и потеребила сосок:

- Поняла?

- А теперь - нижний!

Она отстегнула нижний клапан спереди и сквозь отверстие выставила наружу пухлый голый лобок.

Анна отвела девочек в малый танцевальный зал, села за пианино, и остаток дня они придумывали, обсуждали и репетировали номера до самого ужина.

После легкого ужина девочки, одетые и накрашенные сообразно моде, уселись у окна, чтобы не пропустить появление гостей. И они не заставили себя ждать.