Прошло уже более двенадцати лет, сейчас мне уже хорошо за тридцать. И тот случай сейчас кажется совершенно смешным. Вспомнился, и не могу с него "сорваться", не поделившись хоть где-то… Тогда у моей мамы случился просто лютый запор. Любые слабительные, хоть естественные, хоть лекарства, были что мёртвому припарка. И тогда мама решилась на крайнюю меру - сделать клизму. Дома у нас из такого инструментария имелся баллончик с мягким носиком, грамм на 300-350. Делать его следовало неоднократно, минимум раз пять, а то и шесть. Мама, несмотря на свои тогдашние 39 лет, из-за своей прямо жуткой полноты просто не могла, лёжа на боку, несколько раз вставлять и затем снова набирать баллончик, сжимая его всякий раз. Вряд ли она мне хотела доверить себя в этом деле, побаиваясь, поскольку я в эти свои 19 лет уже восемь раз (пять с половиной лет) успела побывать в психиатрической больнице, хоть и не подолгу, месяц-два каждый раз.

Но тут кажется, она готова была воспользоваться услугами хоть обезьяны. Тем более, что мягким носиком невозможно что-либо там повредить. - Яночка, - сказала она мне - помоги мне пожалуйста сделать клизму. Понимаешь как тут надо делать? Надо будет выдавливать воду мне в попу, затем вынимать, набирать заново, и снова вставлять и выдавливать. И чтобы до конца! - Неужели не справлюсь? Почему ты меня считаешь за дурочку? - обиделась я. На широком диване я расстелила клеёнку, сверху положила нестиранное полотенце. Принесла пластиковый таз, около изножия дивана поставила табуретку, на неё - алюминиевый тазик с примерно двумя литрами тёпой воды, ну, и саму грушу. Пока я всасывала в неё воду, мазала кремом для лица носик, мама, тяжело пыхтя, спускала до колен свои белые бумазейные трусики, которые были несколько уже малы ей - в последние лет восемь полнела она непрерывно. Затем она села на диван, стянула их полностью, развязала пояс на халате и раскинулась его полы. Откинулась на спину, задрала бельё по самый подбородок, затем повернулась кое-как на живот, и я помогла ей поднять подол почти до затылка. Поправила по бокам. Тогда она присогнула правую ногу, и слегка завалилась вперёд. Я с трудом приподняла ей правую половинку попы, чтобы было видно и доступно анальное отверстие… В больнице я не раз видела, как ставят клизмы. Там их делали прямо в палатах, не думая об их удалённости от туалета. Прямо на глазах у всех. Медсестра приносила стойку с огромной резиновой кружкой, и зычно орала так, что было слышно по всему отделению: "(имярек), тебе клизма! А ну, ложись живей!". Тут же находились и две кобылы-санитарки, на случай сопротивления. Но их физическое воздействие требовалось чаще либо незадолго до окончания процедуры, когда больная уже извивалась как змея, или когда следовало заставить её держать в себе воду. Ну, ещё и в самом начале, когда медсестра обычно грубо и резко вдевала наконечник в нежную дырочку. Наконечники использовались длинные и толстые, с "оливкой" на конце, с "дождиком", и при вталкивании обычно бывало очень больно. Я помню, как кричали больные при этом, а санитарки "увещевали" их тапком по голой попе или ляжке. Тащить же кого-то на кровать и связывать приходилось очень редко, достаточно было властного окрика "Завязать?!", да хорошей плюхи, чтобы больная сама бы раздела попу и легла. Плохо приходилось лишь тем, кто не мог выдержать всю клизму - 2 или даже под 3 литра воды, и пускали фонтан с наконечником в попе. Санитарки начинали буквально с озверением хлестать виновную тапками (а я скажу, это очень больно, обжигает как огнём), бить по лицу, осыпая самыми мерзостными оскорблениями и названиями, уснащая потоком матерщины. Примерно то же ждало и ту, которая не успевала донести воду до туалета, выплеснув часть по длинному коридору. После туалета её в наказание надолго, иногда на сутки и более, клали на вязки. Привязывали за кисти, локти, лодыжки и колени, по груди и животу. Часто хлестали по лицу той самой тряпкой, которой затирали за нею дорожку воды, выливавшуюся из попы, а потом тряпку кидали на лицо или даже заталкивали в рот. В психоневрологическом интернате, где я проживаю сейчас, если и делают клизмы, то только по неоднократной просьбе самого больного, да и то в отдельном помещении с туалетом. Итак, я постаралась вставить носик груши в мамину дырочку. Но то ли от того, что я волновалась, в голове шумело, или потому, что тряслись руки из-за инъекций галоперидола, которые я получала ежедневно в диспансере, но вставить его не получалось. Даже войдя наполовину внутрь, он сгибался и упирался во что-то, не шёл глубже, или я просто тыкала им рядом с самой дырочкой, а в самую точку не могла попасть. Мама кряхтела, охала, морщилась, иногда вскрикивала, и наконец её терпение лопнуло. - Да откуда у тебя вообще руки растут? Или ты действительно полная дура дурой? - крикнула она. - Кажется, с тобой никакой каши не сваришь! Ладно, сбегай на пятый этаж, к тёте Любе. Попроси от меня, может согласится. А то больше не представляю, кого ещё можно о таком попросить! Тётя Люба была одной из старейших жителей нашего дома, маму мою знала с детства. Было ей тогда около восьмидесяти лет, но по энергичности, а тем более по фигуре и бойкости выглядела лет на двадцать моложе. Правда, лицо её и в молодости было очень некрасивым, особенно портили её огромные уши, да и характер у неё был очень норовистый, но ужиться с ней было можно. С мамой она была в очень хороших отношениях, как никто другой из подъезда. Ругая себя последней дурой, я поплелась с нашего второго этажа к ней. На счастье, она оказалась дома и никуда не собиралась уходить. В общих чертах я обрисовала ей ситуацию, как у меня ничего не получилось, и передала ей мамину просьбу. Тут она рассмеялась. - Что? Мелким баллончиом? Да тут вряд ли что-то и получится, при таком запоре! Ладно, есть у меня нормальная клизма, иди, я сейчас следом! Минуты через три она, в ярком халате с подсолнухами, с янтарными бусиками, которые она никогда не снимала, пришла к нам, держа в руках тканевую сумку, из которой извлекла стеклянный сосуд полукруглой формы, спереди снизу от которого отходил длинный коричневый шланг с небольшим коричневым же наконечником, и таким же краником. Мама всё это время продолжала лежать в той же позе. - Что же ты сразу не попросила меня? Хоть бы и по телефону позвонила! Да, Надюша, проблема у тебя серьёзная. Я ведь знаю тебя давно, нечего и стесняться! Ну что ж, будем лечить, заодно и Яна посмотрит, поучится, а может, и потренируется. Оглядевшись и не найдя, куда можно будет повесить кружку, она указала мне: - Придвинь поближе вон тот столик, на него мы поставим табуретку. Видишь, дно у клизмы совсем плоское, думаю, не упадёт, да и ты придержишь. Также ещё надо бы принести какое-нибудь ведро, на всякий случай. Так что, Надя, если уж совсем не сумеешь добежать до туалета, садись прямо тут, в комнате. Не дураки, понимаем. Что там у нас? Воду из тазика перелили в этот сосуд, который и водрузили на стоящую на столе табуретку. Мама тяжело перевернулась на живот и слегка приподняла попу, подведя руки под себя. Тётя Люба взяла на ватную палочку побольше крема, расширила колышущиеся как студень мамины ягодицы, и стала мазать ей анальное отверстие вглубь и кругом. Мама лишь тяжело дышала и слегка морщилась иногда. Затем соседка намазала наконечник клизмы, спустила в таз чуть-чуть воды. Потом опять раздвинула маме попу, и лёгким движением погрузила наконечник клизмы в её дырочку. Мама сдавленно ойкнула и охнула с выдохом. - Ну что, Наденька, так будем делать, или повернёшься как-нибудь? - А, давай развернусь. - И мама стала медленно поворачиваться попой к краю дивана. Тётя Люба крепко удерживала наконечник в её попе, пока она не заняла ту же позу, что и при мне. Затем она повернула краник. Вода в кружке стала медленно оседать. До первой половины уровня мама лежала спокойно. Но после начала проявлять признаки беспокойства. Лицо её стало морщиться и кривиться, она охала, вздыхала, постанывала. Затем начала ойкать и вскрикивать, ёрзать и тереть ногу об ногу. - Знаю, Надюша, как это мучительно, по себе знаю, - поглаживая её по попе, говорила тётя Люба. - Но надо потерпеть, иначе их придётся делать Бог знает сколько. Так что ты уже как-нибудь! В это время из маминой попы вытекла струйка воды, и зазмеилась по левой ягодице. Через несколько секунд брызнуло ещё сильнее. Тётя Люба перегнула шланг, и начала водить ладонью вкруговую по маминому животу. Вскоре, и это было слышно, там заурчало, и даже по маминому телу стало видно, что напряжение отступило. Тётя Люба продолжила процедуру. Через пару минут клизма опустошилась, наконечник был извлечён. - Пять минут, ну хотя бы три, Надюшенька! - тётя Люба крепко свела её ягодицы, буквально запихивая их края в межъягодичный разрез и гладя по животу. К чести мамы надо сказать, что с великими муками, но она продержала эти почти два литра воды едва ли не десять минут. Встала с нашей обоюдной помощью, хоть по клеёнке и потёк ручей коричневой воды. Да и по пути в туалет оставила за собой дорожку воды, выливавшуюся из попы. Но потом даже в комнате было слышно, как хлынула в унитаз мощная струя воды, и следом - тяжёлые шлепки комьев об унитаз. Вышла она минут через десять, тяжело отдуваюсь. - Нет, Любовь Викторовна, кажется далеко не всё выбило. Если вам не трудно, сделайте второй раз. И с доливом. Вот Яночка дольёт. А? - Ну конечно же, лапушка! Но замешаем-ка туда ещё хоть ложку-полторы соли? А под конец клизмы я выну наконечник, и вставлю тебе в попу кусочек мыльца? А потом волью остальное? - Как знаете. И она пошутила: - Моя попа в полном вашем распоряжении! - Тогда может и дадим Яне потренироваться вставлять клизму? - Пускай. Надо будет купить настоящую кружку, и если это первая ласточка, то тогда она и будет потом мне их делать. Первые разы под вашим руководством и контролем? - Разумеется! Следующая клизма, с двумя столовыми ложками соли была приготовлена. Рядом на столе стояла поллитровая банка с водой. - Когда сольётся вот до этого деления, сразу вливай её. А пока делай так: раздвигай маме половинки - и тётя Люба взяла мою руку, держащую наконечник, и стала направлять её. Я и сама удивилась, как легко скользнул наконечник к маме в дырочку; она лишь слегка охнула. - Надюша, можно если Яна вынет клизму, и второй раз вставит уже сама? Я посмотрю. - Разумеется, надо учиться! Уже полностью самостоятельно я сделала то же движение, и вновь мамина попа как всосала в себя наконечник. Ещё и ещё раз… - Вот как всё отлично! Давай тогда ты и придерживайтесь наконечник, а я долью воду. Только вот когда твоей маме станет невмоготу, я лучше сумею её успокоить. Открывай краник! Лишь на последней трети клизмы тётя Люба взяла у меня шланг. Когда воды оставалось чуть больше полулитра, она вынула наконечник, вставила в мамину дырочку заранее приготовленный кусочек мыла, и вновь быстро ввела клизму. В это время мама не просто стонала, она почти что кричала. - Ой-ёй-ёй-ёй-ёй! Ооой, не могу! Ой, боже мой! Ой, боже мой! Ооой-ёй-ёй! - Да вот и всё, Наденька! - тётя Люба бросила наконечник в таз. - Теперь сколько можешь потерпи, с мылом это куда труднее, снова ж знаю по себе, когда мне делала клизмы племянница. И вновь у мамы получилось удержать воду под десять минут. Хотя и не обошлось без потерь по дороге в туалет, но это были лишь мелкие капли. Зато из уборной вышла она улыбаясь. - Огромнейшее вам спасибо, Любовь Викторовна! Огромное спасибо вам! - запахивая несколько мокрые полы халата, почти крикнула она. - Да всё отлично! Если когда надо будет - обращайся хоть тысячу раз! Кстати, клизмы нужны не только при запорах, они полезны и сами по себе, иногда надо чистить себя. Особенно если принимаешь тяжёлые лекарства. Вот Яночке они были б очень нужны! От удивления я даже приоткрыла рот и повертела языком между губами. - Серьезно? Тёть Люб, может, тогда сразу и мне? - Да ради бога, милашечка! Пока ничего не убрано, ложись, дорогая! Я на скорость скинула брючки, уже лёжа на диване на спине, приподняв попу, спустила, а затем и вовсе сдёрнула труселя. Развернулась на бок, поджав ноги, подставила попу. Клизма уже была готова, а тётя Люба, пока мама раздвинула мне пошире ягодицы, усердно мазала кремом анальное отверстие внутри и снаружи. Холодный "поцелуй" наконечника… Разжимая стенки дырочки, он прошёл в меня. Да, это было очень неприятно. Полилась вода. Первое время чувствовался как бы гул внутри живота, лёгкое щекотание. Но потом… Просто взрывом прошёл позыв, немного стихло, затем мне показалось, что либо внутри всё разорвётся, либо фуганёт наружу. Однако тётя Люба одной рукой сжала мои половинки, а другой перегнула шланг. Через несколько секунд внутри меня как бы всё нормализовалось, и процесс возобновился. И пока в меня вливалась вода, я ёрзала, буквально била ногами воздух, мычала и выла… Продержать воду я не смогла и пяти минут. Слетев с дивана, я, поливая пол, метнулась в уборную. Но скажу вам, что всякой дряни из меня вылетело чуть не с пуд! И потому и вторую клизму я, хоть и не без страха, но приняла. И прошла она значительно легче. В дальнейшем мы с мамой ставили друг дружке клизмы. И продолжалось это до тех пор, пока её вдруг не стало. Меня врачи отвезли в больницу, где в лекарственном угаре я подписала какие-то бумаги, которые оказались дарственной на полученную в наследство мамину квартиру, и заявлением о моём якобы желании пойти жить в психоневрологический интернат. Где и обитаю до сих пор…