Вот так да! Его сестра ведёт дневник, даёт читать из него фрагменты какой-то своей подруге, да ещё и оказывается, что родной брат — предмет вожделения?! Что это? Такая дурацкая первоапрельская шутка?

Никита заёрзал на стуле. Надо бы выяснить. И чем скорее, тем лучше. А поскольку он привык не откладывать всё в длинный ящик, парень схватил со стола ключи от автомобиля, и выбежал из кабинета. Секретарши на месте не оказалось. Да и чёрт с ней. Ему сейчас не до неё. Выскочив из здания, он подошёл к припаркованному «Фольксваген Гольфу», сел в него и рванул с места, направляясь к себе домой. Дома, к счастью, никого не было. Мать с отцом поехали на уикэнд к той самой тёте Вике и дяде Роме, а где находилась в данный момент его сестра — никто не знал. Во всяком случае, горничная, которая работала с недавнего времени у них в доме, ничем помочь не могла.

Парень бросился в комнату сестры и тут же остановился, словно в нерешительности перед закрытой дверью. На двери, кстати, висел знак высокого напряжения с предупреждающей фразой, состоящей из красных букв «Не постучишь — получишь разряд!». И сейчас старший брат боролся с внутренними голосами, один из которых его тормозил, а второй, наоборот, подгонял.

— Да в конце-то концов! — пробормотал он себе под нос. — Будь взрослым мужчиной. Начал — кончи.

И он решился. Уверенным движением Никита распахнул дверь, не обращая внимания на предостережения, и вошёл в комнату сестры. Н-да... Как же давно он тут был в качестве ползающего на четвереньках с машинками в руке. Хотя, казалось бы, сколько тут прошло? Около двадцати лет? А такое чувство, что вот только недавно.

Брат окинул комнату. Те самые постеры «Эминэма», группы «Smаsh» и ван Дамма. Как пять лет назад, так и сейчас. Ничего не меняется. Постояв ещё с минуту, Никита решил первым делом проверить комод. Содержимое первого ящика оказалось не интересным. Фен, три вида плоек, ещё какая-то фигня, косметичка, набор для экзекуций, то есть маникюрный, и остальная мелочёвка. Второй ящик порадовал парня разнообразием нижнего белья. М-м-м, чего тут только не было! Кремовое, персиковое, синее, бирюзовое, красное, белое и конечно же чёрное. Стринги, шортики, вот такие вот кружевные, и вот такие, и ещё...

— Ух ты! — вырвалось в слух у Никиты. — Это что ещё за обруч?

Пальцы парня подняли в воздух какой-то предмет, явно напоминавший стринги. Покрутив вещицу в руках, он положил её обратно. И тут увидел тетрадь в виде блокнота, лежащую на дне ящика без какой-либо подписи. Почему-то дрожащей рукой он схватил дневник сестры и открыв, стал читать. По мере прочитывания ноги отказывались стоять, и Никита, дойдя до кровати, буквально рухнул на неё.

Дневник сестра начала вести третьего марта две тысячи десятого года, то есть четыре года назад. Первые страници Кристина посвятила школьным воспоминаниям, точнее концу школы и начало студенческой жизни.

«3 марта. Впервые в жизни начала вести дневник. Очень волнительно. Недавно я стала совершеннолетней. Почему-то захотелось поделиться своими эмоциями, чувствами, переживаниями. Что меня побудило взяться за перо? Наверное, вчерашний вечер. Если бы мама узнала, она бы точно со смеху лопнула, и сказала бы, что я дурочка. Она ведь столько раз говорила «Кристина веди себя осторожно», «Кристинка, я не хочу так рано становиться бабушкой», «доченька, будь умничкой — предохраняйся». Ой, мамочка, ты зря переживала. Я не просто паинька, я вообще, по-моему, фригидна. А может быть, я лесбиянка? Хотя нет, на девочек меня, к счастью не тянет. Короче, вчера отец Влада дал ему машину. Забыла сказать, что Влад мой парень. Мы с ним встречаемся уже четыре месяца. И вот вчера в машине он конечно же попытался меня трахнуть. Он и до этого был не против, но вчера я поняла, что Влад настроен серьёзно. Да, целоваться с ним классно! И всё же, когда его рука опустилась мне под трусики, меня как током шарахнуло. В итоге наорала на него, вмазала по физиономии, разругалась с ним и вернулась на такси домой. Не понимаю, что на меня нашло? Думала, что завтра одумаюсь, позвоню Владу и попрошу извинения. Фиг там! Не дождётся».

«4 марта. С Владом так и не разговаривали. Какая-то задница, блин. Попыталась понять, почему позавчера так поступила. Ломала голову полдня. Рассказала Юльке. А, ну да, Юлька — это моя лучшая подруга. Она мне как вторая мама. Или папа. Или как сестра, что ли. Юлька естественно ржала, как лошадь, и назвала меня монашкой. Сама коза! Получился разговор ни о чём. Матери я такое точно не расскажу. Стыдно. Может, разве что брату? А, забыла. Вчера начала вести дневник!».

«6 марта. Ходили всей семьёй в планетарий. Это просто нереально КРУТО! Брату пока не рассказала. Боюсь. Хотя когда у меня впервые пошли месячные, именно он стал свидетелем того, как я стала девушкой. Как сейчас вспомню — так саму в дрожь бросает. А Ник тогда не растерялся. Сразу подхватил меня на руки и понёс в ванную. Никогда этого не забуду! Он поставил меня в ванную, раздел до гола, и стал смывать кровь. И конечно же успокаивать. Как я была ему за это благодарна!».

Никита оторвался от чтения и перед глазами возникла та самая картина столетней давности. Как же он тогда сам перепугался! Но, правда, быстро пришёл в себя, и помог сестре пережить этот процесс. Кстати, тогда он видел Кристину последний раз абсолютно голой. Причём на расстоянии вытянутой руки. Тот случай стал первым взрослым секретом его и Кристины. Всё же брата с сестрой связывает нечто большее, чем просто родственные узы.

Вернувшись к дневнику, Никита пролистал несколько не интересующих его страниц, и наконец, наткнулся на то место, которое было отправлено в электронном виде.

«3 января. Мне кажется, я спятила. Хожу по дому и ловлю себя на мысли, что думаю о брате. Почему именно о нём? Ну вот не знаю я. Просто он по сравнению с другими моими бывшими парнями какой-то мужественный, надёжный что-ли. Блин, ну не знаю я!».

На тетрадном листке были видны следы от слёз. Никита тяжело вздохнул. Пора прекращать это всё, пока не зашло слишком далеко. Тут и до психической травмы рукой подать. Тем более, что об этом уже уведомлён посторонний человек. Ещё не известно, каким порядочным окажется этот человек.

Вернув аккуратно дневник на место, парень вышел из комнаты и отправился на поиски сестры.

***

Оказалось, что искать сестру уже не нужно. Скинув у порога прихожей свои босоножки, Кристина ляпнулась на диван возле домашнего кинотеатра, и закрыв глаза, откинула на спинку голову.

— Я молодец! Я просто нереально крута! — высказалась Кристина, отмечая свои, судя по всему, боевые заслуги.

— И кому на этот раз не повезло?

Не меняя положения, сестра ответила, растягивая слова:

— Я-я прошла-а со-бе-се-дова-ние... Вот. Кстати, а где Рита?

Никита сел рядом с сестрой, и как бы случайно коснулся ладонью бедра девушки. Кристина даже глаза не открыла, но брат успел за то короткое мгновение почувствовать, как тело девушки дрогнуло. Слегка так, еле заметно. Но всё же дрогнуло.

— Риту я отправил домой. На сегодня её рабочий день закончился. А родители...

— Знаю, мама звонила, — сестра открыла глаза и посмотрела на брата.

И насторожилась.

— Ник, у тебя всё в порядке?

Брат как-то неуверенно пожал плечами.

— Да вот пока ещё не знаю.

— А что такое? — сестра заметно напряглась и подалась вперёд, ощутимо приблизившись к лицу брата.

От неё пахло хорошими дорогими духами. Какая-то нотка персика вилась вокруг шеи Кристины. На мгновение Никита подумал задней мыслёй, что перед ним сидит просто восхитительное и прелестное создание. И тут же вторая мысль — это моя родная сестра, дурак!

— Нам надо серьёзно поговорить, — банально начал брат, заёрзав на диване, от чего ещё больше приблизился к сестре.

— Ты влез в долги? — забеспокоилась Кристина, развернувшись всем телом к

Никите, и подбирая под себя ноги.

— Не в этом дело... В смысле нет, я не влез ни в какие долги! — спохватился парень.

Чёрт, вот как со своей сестрой заговорить о... Короче, об этом самом. Даже и слова где-то застряли по дороге к языку.

— Я это...

— Ты это? — продолжила Кристина, взмахнув рукой.

— Э-э, в общем, я это сделал.

— Сделал что? Трахнул Виолетту свою?

В голосе девушки прозвучал металлический оттенок, но парень из-за колотившегося сердца не заметил его.

— Кого? — Никита закашлялся.

— Курицу эту двухметровую, — пояснила сестра, и принялась разглядывать свой маникюр.

Совладав с горлом, Никита отмахнулся от неё, как от назойливой мухи.

— Ай, блин, перестань! Я тебя прошу. Она просто работает вместе со мной. Да мне сейчас, если честно, не до неё.

— До кого же, позволь полюбопытствовать? — поинтересовалась сестра.

Вместо ответа Никита наклонился к Кристине, и поцеловал её в губы. Внутри него словно кто-то нажал на кнопку, которая буквально перевела весь организм в возбуждённое состояние. Будто произошёл впрыск в кровь адреналина. Мощные толчки доносились в области сердца, скорее всего подготавливая его к тому, чтобы оно выпрыгнуло из груди. В висках застучало, как молотком по наковальне. Разум затуманился, отметая все сомнения и убивая моральные преграды в виде принципов, этики и ещё какой-то белиберды.

Поцелуй получился взрослым, серьёзным, горячим, с тем чувством, с каким опытный любовник целует свою изголодавшуюся по нему любовницу. Лёгкое покусывание, нежное ласкание, медленное посасывание — совсем не родственный поцелуй. Самый настоящий французский.

Девушка оторвалась от губ парня. И, посмотрев на него слегка ошарашенным взглядом, спросила:

— Что это было?

Никита вскочил с дивана и снял с себя футболку, обнажая красивый торс.

— Ты этого хотела? Да? Ты же об этом мечтала?

Тем временем, избавившись попутно от штанов, он опустился на диван, и неожиданно поник.

— Чё-ёрт! Что же мы делаем? А? Кристина, так не должно быть. Мы родственники...

— Ты всё-таки читал, — с грустью произнесла сестра. — Не сдержал своего слова.

Наверное, глупо было бы сейчас оправдываться, подумалось Никите. Да он, собственно, и не хотел говорить ненужные слова, нелепые отговорки. Сейчас, в данную минуту его волновало только одно — поцелуй. Этот сладкий, взрослый, осмысленный поцелуй с его сестрой. Господи, да он же сидит перед ней раздетый! Он только что чуть было не кинулся заниматься сексом с Кристиной!

— А знаешь, — продолжала девушка, — я даже рада, что ты всё узнал. Я больше так не могу, слышишь!

Девушка закрыла лицо руками и уткнулась в спинку дивана.

— Крис, гм-м, послушай... Давай мы успокоимся оба, и всё расставим на свои места.

До чего же ему больно смотреть, как плачет сестра. И куда-то исчезло то трепетное ощущение чего-то неизведанного, нового, которое до недавнего времени селилось в груди. Теперь только жалость, с примесью грусти.

— Что... слу-у-ушать, — всхлипывала Кристина, и подняв голову, посмотрела на брата. — Я давно пыталась разобраться в себе. Ты... ты ведь знаешь, что я пробовала встречаться с... с парнями. И что? Меня от них...

И сестра с новой силой залилась слезами. Никита встал, оделся, и сев возле Кристины, обнял её.

— Успокойся, красавица. Успокойся. Ты же знаешь, я рядом. Я всегда буду рядом. Ты моя маленькая глупенькая сестричка.

Перестав всхлипывать и подняв заплаканные глаза, она встретилась с ним взглядом. Почему он ничего не понимает? Почему он, который всегда и во всём ей помогал, вдруг отказался её понять?

***

Кристина лежала на кровати у себя в комнате, свернувшись калачиком. Уже в который раз она мысленно возвращалась к их с Никитой поцелую. Это было что-то потрясающее, невообразимое. Казалось бы, что тут такого? Простой хороший поцелуй взрослого мужчины. Но ведь нет же! Она тысячу раз целовалась с другими парнями, но такого обжигающего, такого непередаваемого чувства она не испытывала никогда в своей жизни.

Кристина встала с кровати. Хрен с ним. Она всё прекрасно и давно поняла. Она просто воспринимает Никиту как красивого молодого человека, а не как своего родного брата. Ей не будет так же хорошо с кем-нибудь ещё, как с ним.

Сев за дневник, Кристина покрутила в пальчиках ручку, и уверенно начала писать.

«1 апреля. Сегодня в моей жизни произошло то, чего я уже давно так хотела. То, чего я желала. Я поняла, что я счастлива. Меня поцеловал в губы Никита. Мой старший брат. Но я хочу большего. Я хочу, чтобы он стал моим первым мужчиной. Первым и единственным. Потому, что я так ХОЧУ!».

Закрыв тетрадь и бросив ручку, Кристина подошла к комоду.

— Сегодня ты меня трахнешь, братик. И я постараюсь...

Так и не договорив, девушка стала выбирать наряд на свою первую взрослую ночь.

Спустя почти час, который понадобился ей на то, чтобы привести себя в полный фэн-шуй, Кристина в розовом, ну очень коротком лёгком халатике, который полностью открывал взор на её стройные и красивые ножки, обтянутые чёрными чулками, стояла перед дверью в спальню Никиты, на которой, кстати, не было никаких дурацкий табличек.

Повернув ручку и открыв настежь дверь, она увидела, что комната была пуста.