— Ох, прости, мам, я… я забыл, что на мне нет ничего.

— Д… да, ты… ты забыл…

Паша подошел ко мне достаточно близко после того, как поднялся с кровати, и теперь… его член почти касался меня. По крайней мере, мне казалось, что он почти касается меня, настолько он был близко ко мне.

— Эмм… Это…

«Мне не следовало заходить сюда, не следовало заходить в комнату Паши, и уж тем более не следовало оставаться здесь и говорить с ним… Я… У меня не самое хорошее предчувствие относительно всего этого… Мне кажется, что…»

— Но ведь это не такая большая проблема, верно, мам? Ты ведь часто видела меня без одежды, хе-хе. Ты видела меня так много раз.

— Да, но это… это было давно, Паш… Это было еще когда ты был маленьким мальчиком, а сейчас… сейчас ты уже…

— Сейчас я уже большой, да… Ты это хотела сказать?

— Д… да, я… я хотела сказать именно это…

Немного опустив голову, я вновь взглянула на член сына. Он… он был уже в «приподнятом настроении», если вы понимаете, что я имею в виду. Паша был возбужден, и его член… его член стал гораздо дольше и еще на пару сантиметров длиннее, чем был в спокойном состоянии.

«Его член… его член становиться все тверже и тверже… Теперь… теперь я точно уверена, что вчера он мне показался гораздо меньшим, чем сейчас, чем… чем с такого близкого расстояния. Он… он просто огромен, он очень большой… У моего сына… у моего сына просто монстр между ног… Почему тогда… почему у его отца не такой?..»

— Мам? Все хорошо?

— Д… да, милый, все… все хорошо… Я просто задумалась и… О чем ты хотел поговорить, Паш? И почему… почему твой… Эм… Почему ты во…

— Почему я возбужден? Об этом я и хотел поговорить с тобой, мам. О том, почему я в последнее время очень часто возбужден.

Павел сделал шаг навстречу – я отступила назад. Мне не очень повезло, что позади меня была стена, и отступать было особо некуда.

«Что… что он хочет сделать? Почему он?..»

— Я хотел поговорить с тобой о причине моего возбуждения, Елена…

— Паш, ты… ты слишком близко… ты слишком…

Сын приблизился ко мне очень близко, так, что моя грудь уперлась в его грудь, а его член… его член коснулся моего лобка, забравшись под мой короткий халатик, который задрался, когда я неуклюже отступила назад.

«Он… он горячий… он такой горячий… — подумала я, ощутив через трусики тепло, исходящее от члена сына. — И он прижимается к… он так близко к моей киске, так близко… Я еще никогда не чувствовала такого, никогда не ощущала член своего сына так близко к своей промежности… И этот чертов халат… Я уверена, что он возбудился только из-за того, что он такой короткий, что мои ножки полностью открыты, и моя грудь тоже… Если бы я была в привычном банном халате, он бы не… не стал бы таким… таким…»

— Мне кажется, я возбуждаюсь из-за тебя, Елена.

— Чт… что?.. Из-за… из-за меня? Но… но я ведь… Паша, ты…

— Да, мам, я… мне очень стыдно говорить об этом, но я больше… я больше не могу прятать это от тебя… Я… я думал, что мне будет легче, что это пройдет со временем, но… но теперь я понимаю, что я не могу больше… Я должен сказать тебе все это, чтобы… чтобы ты знала, что я…

— Но… но, сынок, я ведь… я твоя мама, пусть и приемная… Как ты… как ты можешь чувствовать такой ко… ко мне… Я ведь… Я ведь старше тебя, я гораздо старше… И я…

«Черт, что я несу? Я должна остановить его, я должна сказать ему, а вместо этого… вместо этого я говорю какую-то чепуху о том, что я слишком стара для него, и что он не может испытывать ко мне тех чувств, о которых он говорит… Мне нужно сказать ему, что это неправильно, нужно заставить его понять, что он не может чувствовать это, что я очень зла на него из-за этого, и что… что он…»

Член Паши двигался под моим халатиком: я чувствовала, как головка его члена время от времени опускается то выше, то ниже по моему лобку. Несколько раз он доходил до самого низа, туда, где находилась моя киска, из-за чего… из-за чего я чуть было не застонала. Он также несколько раз касался своим горячим членом моих бедер и моего животика, что, естественно, не могло не сказаться на моих ощущениях.

— Паша, это неправильно… ты не должен был говорить мне всего этого, сынок, я…

— Но это так, мам… Я ничего не могу поделать с собой…

— Паша, что ты…

Обняв меня, он прижался ко мне еще сильнее, одновременно с этим, не позволяя мне уйти. Теперь я еще отчетливее почувствовала его член, который переместился с моего лобка мне между ножек, проскользнув между моими плотно сжатыми бедрами. Теперь я ощущала его своей киской, ощущала его тепло, его твердость, ощущала его возбуждение… возбуждение моего сына…

— Я думаю, ты уже замечала это раньше, мам… замечала, что я как-то странно смотрю на тебя, что я стараюсь обнимать тебя дольше и сильнее, чем раньше. В последнее время, я… я так часто обнимал тебя, чувствуя, как твоя грудь прижимается ко мне, чувствуя, как мой член… как он прижимается к тебе…

— Паша…

— И знаешь, это… это не моя вина, что я чувствую все это к тебе, что я испытываю такие… такие чувства… — рука сына начала медленно опускаться вниз, к моим ягодицам. — В этом есть и твоя вина, Елена… Причем, ее больше, чем ты думаешь…

— Что… что ты имеешь в виду?.. Я… я никогда не…

— Как я могу… как я могу сопротивляться такому невероятному телу, мам? Как я могу сопротивляться, когда я каждый день вижу такую великолепную, такую красивую и такую сексуальную женщину, как ты? Женщину, которая, к тому же, одевается так откровенно и вызывающе?..

— Ты должен… должен сопротивляться этим желанием, Паша, они… они неправильные… Ты ведь знаешь, что ты не должен… не должен возбуждаться из-за своей… из-за своей мамы… Ты ведь…

— Ты не родная мама, Елена, поэтому… поэтому, наверное, я не могу противиться всему этому… Ты приемная, и я знаю, что между нами нет кровного родства…

— Паша, ты…

— Но я все равно отношусь к тебе как к своей матери, но… но в то же время…

— Ты должен сопротивляться, сынок… Ты не можешь… не можешь возбуждаться…

— Я… я правда пытался, мам… Я пытался, пытался заставить себя не думать о тебе, но…

Рука Паши, которая уже достигла моей попки, начала несильно массировать мою ягодицу. Обхватив ее своей ладонью, он несильно сжимал ее.

— Я пытался, мам, но теперь… теперь я знаю, что больше не могу… не могу сдерживать это… Я должен… должен увидеть твое тело, мам… я должен увидеть твое восхитительное тело без одежды, должен увидеть его, прикоснуться к нему… иначе… иначе я просто сойду с ума, мам… Я сойду с ума, если не сделаю этого…

После этих слов он немного отстранился от меня, и его руки переместились к ремешку от моего халатика, которым он был подвязан.

— Что… что ты собираешься сделать, Паша? Что ты…

— Я делаю свою давнюю мечту реальностью, — ответил он, начав развязывать его и раскрывать халат. — Я просто… просто исполняю свое очень старое желание…

— Паша, я… я не думаю, что тебе стоит…

— Прости меня, мам, но я… мне очень нужно сделать это… мне очень нужно увидеть твое тело…

— Пожалуйста, сынок, ты должен… ты должен остановиться прямо сейчас… Ты зашел слишком далеко, это… это все неправильно… Ты…

К этому моменту он уже развязал мой поясок и мой халат успел открыться, обнажив почти целиком мою грудь и все остальное мое тело. Сын мог видеть мои соски, мои трусики, мой животик – он мог видеть практически всю меня. Я очень пожалела о том, что решила не надевать лифчик после того, как мы закончили с Димой, и я пошла в ванную.

— Паша… Ты…

— Я не могу, мам… Я так долго мечтал об этом, так долго ждал этого…

Он полностью снял с моего тела халатик, оставив его висеть на моих ручках. Теперь он видел все: мою большую грудь, мои красные сосочки с большими ареолами вокруг них, мое в меру стройное тело, мои черные полупрозрачные трусики-стринги – все это предстало перед его глазами.

— Ооох, мам…

«Это неправильно, это все неправильно… Почему… почему я ничего не делаю с этим, почему я позволяю ему делать такие вещи со мной? Моя грудь… он не должен был увидеть мою грудь… Он ведь мой сын, ему двадцать два года, а мне… я взрослая замужняя женщина… Даже если учесть, что мы не родные друг другу, что между нами нет кровной связи, я… я не должна позволять такому молодому парню смотреть на меня, смотреть на мое тело… Что со мной не так, черт возьми? Почему я просто продолжаю стоять, как будто… как будто все происходящее – нормально. Почему я продолжаю стоять и ничего не делаю?»

— Паша, пожалуйста… Я ведь твоя мама… я ведь твоя мама, Паш…

— Да, Елена, ты моя мама… но ты еще и доктор, и женщина… Я уверен, что ты превосходно понимаешь, что в моем возрасте у меня… у меня очень сильные сексуальные потребности и очень сильное сексуальное влечение… Ты ведь знаешь это, верно?

— Да, я знаю… я знаю, но ты должен, — произнесла я в ответ, замечая, как рука сына тянется к моей груди, — ты должен найти себе девушку, Паша… девушку твоего… твоего возраста… Ты не можешь… Мммммм…

Я приглушенно застонала, когда его рука обхватила низ моей большой груди, когда он слегка сжал ее. По всему моему телу словно бы пробежали молнии. Одновременно с этим его член продолжал прижиматься к моему лобку и моим бедрам, я продолжала чувствовать его жар своей кожей и через тонкую ткань трусиков.

«Мы делаем… мы делаем неправильные вещи, но я… я не могу остановить его… я не в силах остановить его… Я… я плохая мама… я очень плохая мама, раз не смогла приучить сына к тому, что он не может… не может трогать меня так, что он не может…»

— Мммммм…