Я смотрел, как они вошли в мой офис. Очень привлекательная пара. Конечно, они оба не выглядели особо счастливыми; счастливые пары редко ходят к консультанту по вопросам брака. Но я внимательно следил за языком их тела, ища ключи к разгадке специфической природы их проблем. Они сели на два одинаковых стула напротив моего стола, и мы представились.

— Добро пожаловать, я доктор Том Эверетт, пожалуйста, зовите меня Том.

После взаимных взглядов первой заговорила жена.

— Я Линн Зайдлер.

Она остановилась, и через мгновение ее муж сказал:

— А я Марк Глисон.

— Приятно познакомиться с вами обоими, — сказал я и снова встал, чтобы пожать им руки. Затем наступило несколько минут тишины. Линн была эффектной женщиной, примерно 5 футов 8 дюймов, с волнистыми черными волосами чуть ниже плеч и темными выразительными глазами. На ней был достаточно узкий свитер, чтобы показать, что у нее впечатляющая грудь, ноги ее были стройными… большая часть из них были видны в ее относительно короткой юбке. Я бы не назвал, что Линн красивой, точно — не модельной внешности, но она была очень привлекательной и обдавала чувственностью. Однако, помимо этого, она казалась разочарованной и защищающейся, сидя в моем офисе, она держалась замкнуто и настороженно. Она ощущала вину или с гнев? Или оба чувства? Я не мог ответить себе. Марк был очень красивым мужчиной, ростом около 6 футов 2 дюйма. У него были песочные волосы, голубые глаза и несколько грубоватая внешность, которая, как мне показалось, должна была привлекать к нему большое женское внимание. У него была сильная челюсть и он был хорошо сложен. Я задался вопросом, играл ли он в футбол в колледже. В отличие от Линн, его несчастье проявилось в скорее в смиренном, несколько подавленном взгляде. Его поза резко контрастировала с напряженной позой Линн.

— Что ж, — сказал я через несколько секунд, — позвольте мне задать вам всего пару вопросов, чтобы начать, если вы не против. Марк, какой работой вы занимаетесь и как долго вы с Линн женаты?

— Я архитектор, но еще и строитель. Это немного сложно. Сначала я получил диплом инженера, затем какое-то время работал в строительстве, строил дома. Я вернулся к учебе, чтобы получить степень архитектора около десяти лет назад, и теперь я проектирую дома, но я все еще участвую в строительстве, — он говорил тихо, без особой энергии, будто его ответы не имели большого значения. — Мы с Линн женаты чуть меньше четырех лет. Это второй брак для каждого из нас. Я был женат на женщине всего пару лет, сразу после колледжа; но оказалось, что у нас не было мало общего.

Он остановился, и я повернулась к Линн.

— Линн, ты тоже работаешь?

Она подарила мне улыбку, которая была бы весьма привлекательной, если бы она не была в этот момент такой напряженной.

— Да, я агент по недвижимости в Century 21. Я работаю с жилой недвижимостью в районе Эванстона и Виннетка, где мы живем.

Потом снова тишина. Первые встречи с парами обычно проходят по двум направлениям. Иногда муж и жена рвутся рассказывать свои истории, и мне приходится их замедлять и не давать им сразу говорить или кричать друг на друга. При ином варианте, как в случае с Марком и Линн, никто не хочет выходить и говорить, для чего они здесь, и мне приходится тащить это из них клещами.

— Хорошо, — сказал я, — ну, как вы знаете, я лицензированный психотерапевт, и у меня обширная практика по вопросам брака. Я получил докторскую степень в Северо-Западном университете, и я практикую здесь, в Чикаго, около 15 лет. Я с удовольствием расскажу вам больше о моем прошлом, если вы хотите, но почему бы нам не выяснить причину, по которой вы пришли ко мне. Чем я могу помочь?

Когда Марк и Линн переглянулись, возникло неловкое напряжение. Ни один из них, похоже, не хотел говорить. Наконец, Марк сказал:

— У нас, — он замялся, — проблемы в браке. Я имею в виду, сексуальные. У меня как бы вам сказать, проблемы с выступлениями, — он уперся взглядом в ковер перед моим столом. — В последнее время я спал в комнате для гостей. Просто иногда мне слишком сложно быть с…

Он неопределенно махнул рукой в ​​сторону Линн, но позволил своему голосу затихнуть, не закончив предложения. Я посмотрел на Линн и увидел, что ее напряжение возросло.

— Было ли это проблемой на протяжении всего вашего брака или это началось недавно? — Я говорил сухо, пытаясь передать отношение, будто мы говорим о чем-то не особо серьезном. Теперь он посмотрел на меня.

— Совсем недавно. Около шести или семи недель назад. Я поймал, — он остановился, откашлялся и продолжил. — Я рано пришел домой из поездки и застал, то есть увидел свою жену с другим мужчиной.

Линн практически взлетела со стула.

— У нас была договоренность. Марк знает, что я, — она замялась и продолжила, собравшись с мыслями, — иногда встречаюсь с другими мужчинами.

Снова сохраняя мягкое и нейтральное лицо, я кивнул Линн и вновь посмотрел на Марка. Он выглядел еще более огорченным, но согласно кивнул.

— Да, мы, — мужчина смутился, — перед браком договорились, что Линн может. Но это всегда было очень осторожно, чтобы я никогда этого не видел, никогда не слышал об этом».

И снова Линн вмешалась.

— Это было своего рода «ничего не вижу, ничего не слышу». Я знала, что Марк не хотел бы ничего об этом знать, поэтому я старалась, чтобы это никогда вообще не пересекалось с нашим супружеской жизнью.

Я еще раз посмотрел на Марка, чтобы узнать, был ли он таким же взглядом на вещи. Он неохотно кивнул.

— Линн была она очень скрытной, держала свои дела в тайне от меня. Я ничего не знал о деталях. До того самого дня.

Повисла тишина, я ждал, пока один из них продолжит, но разговор не клеился. Марк выглядел замкнутым в себе, в то время как Линн буквально кипела от напряжения.

— И с тех пор всё тало сложно? — Подсказал я, и Марк, коротко взглянув на меня, кивнул, явно не желая больше ничего говорить.

Линн взорвалась:

— Я делала все, что могла! Мне нравится заниматься любовью с Марком, и я, — она остановилась на мгновение, возмущенно глядя на своего мужа, — Я подбадривала, я был терпеливой, я помогала ему орально. Но иногда кажется, что Марк, он даже не ХОЧЕТ.

— Это не правда! — Марк внезапно ожил, впервые, с тех пор как он вошел в мой офис, выказав эмоции, — Я действительно хочу. Я люблю Линн, но я, — он замолчал, и энергия вновь испарилась из него. — Я просто продолжаю видеть их, и это, — Марк горестно вздохнул, — Это просто лишает меня всей уверенности.

На глазах у Линн стояли слезы. Она протянула руку, чтобы взять Марка за руку, но он очень неохотно протянул ей свою. Длилось это примерно минуту, затем она отпустила его. Хотя я, как правило, предпочитаю работать с обеими половинами пары вместе, было совершенно ясно, что в данном случае это не сработает. С обеих сторон были глубокие переживания, но ни Марк, ни Линн не могли раскрыться, выражая их друг перед другом.

— Хорошо, — сказал я, надеясь, что моя улыбка была обнадеживающей. — Я думаю, что лучший способ двигаться вперед — это вначале лично встретиться с каждым из вас, а уже потом мы все встретимся вместе. — Я говорил уверенно, внушая им уверенность, что все время использую этот подход. — Возможно ли каждому из вас запланировать две одночасовые встречи со мной на этой неделе и еще две на следующей?

После некоторого колебания они согласились, Линн вновь выказала больший энтузиазм, чем ее муж, и мы обговорили детали. Когда они выходили из моего офиса, я снова изучал их язык тела. Линн обняла Марка за пояс, но он не отреагировал. Дела явно были в очень плохом состоянии. Я был рад, что Марк и Линн пришли ко мне, но совсем не был уверен, что смогу помочь им восстановить отношения.

ИСТОРИЯ МАРКА ГЛИСОНА

На наших частных встречах без Линн в комнате было гораздо легче заставить Марка выговориться. Он был также несчастен и разочарован, но его язык тела и уровень энергии были менее удручены. Я был рад видеть, что он доверял мне в определенной мере, чтобы рассказать свою историю достаточно правдиво. Я видел перед собой крепкого, здорового и сильного человека, чем он, должно быть, в первую очередь и привлек Линн. Марк вырос в Огайо, был старшим сыном плотника и школьного учителя. Он всегда был высоким, спортивным и красивым, этакий вариант Золотого Мальчика. В качестве полузащитника в лакроссе он последние два года обучения в средней школе прошел олимпиаду штата, а затем начал играть в лакросс в Университете Майами в Огайо, где он три года выступал на всех конференциях. Он был не выдающимся, но хорошим студентом, получившим высшее образование со специализацией «Инженерное дело» со средним высоким уровнем B. Летом, во время каникул, он постоянно участвовал в строительных работах, поэтому, после переезда в Чикаго по окончанию учебы, у него не было проблем с поиском хорошего места в домостроительной компании. Сочетание практического опыта и инженерного образования вскоре привлекло к нему внимание главного архитектора. После шести лет работы в компании Марк вернулся к учебе, чтобы получить степень в области архитектуры, а затем вернулся к работе в качестве архитектора и руководителя строительства. Эта смесь интеллектуальной и физической работы подходила ему и поддерживала его в отличной форме. А что касается его романтической и сексуальной жизни?

— Думаю, я всегда казалась привлекательной для девочек, даже в старшей школе. Статус звезды лакросса этому способствовал, потому всегда были девочки, которые умирали, лишь бы пойти со мной на свидание. Даже самые симпатичные, чарлидерши. Первой у меня была Элли Хармон, в первый год обучения. Она была моей девушкой около года, и мы много занимались сексом. Мы расстались в середине последнего года обучения, и к тому времени, когда я закончил учебу, уже переспал с дюжиной других девушек. В колледже было почти то же самое. Иногда у меня были отношения, иногда просто встречи. Но всегда вокруг были женщины, которые хотели заняться со мной сексом, и я готов был осчастливить их! Я не был донжуаном — я определенно не ставил целью соблазнять и отказываться от девушек. Но я любил девушек и любил секс, и, если они хотели лечь со мной в постель, я был готов, желал и рвался.

В старших классах Марк влюбился в однокурсницу Екатерину Кубек, и они поженились сразу после выпуска. Брак продлился менее двух лет, и Марк, похоже, не сильно об этом сожалел.

— Я думаю у нас просто не было мало общего, и как только сошло возбуждение, то и вся страсть утихли. Мы даже не много ссорились, просто разошлись. Это был дружеский развод, никаких обид. Она снова вышла замуж и переехал в Калифорнию, я думаю, недалеко от Сан-Хосе. Это было довольно давно.

В 25 лет Марк снова стал холостяком и несколько лет счастливо играл на поле в большом городе Чикаго. Заинтересованных женщин по-прежнему было много, одни превратились в подруг, другие забылись. Здесь он остановился и посмотрел на меня.

— На самом деле это весьма иронично. Всегда успешный с женщинами я всегда чувствовал себя уверенным в постели, ну, знаете, в сексуальном плане. Дело не в том, что я мастер сексуального искусства, но женщины, с которыми я занимался сексом, всегда вели себя так, будто это было здорово, и поэтому я никогда не задумывался о том, был ли я хорошим любовником. Просто предположил, что был. Но теперь, с этой с штучкой Линн все стало так сложно. Всю жизнь, я был уверенным в себе, а теперь, — Марк помолчал, и горестно продолжил, — теперь кажется, что это ушло навсегда.

— Расскажи мне о том, как ты и Линн познакомились.

Когда он говорил об их первых днях вместе, энергия и волнение немного вернулись в его голос. Было ясно, что он вспоминает счастливые времена, более счастливые, чем те, которые он переживает сейчас. То, что они встретились было неудивительно, ведь именно она занималась маркетингом некоторых домов, построенных его компанией. Когда впервые вышли выпить после работы, Марк почувствовал проскочившую между ними искру.

— Она не была самой красивой женщиной, с которой я когда-либо встречался, хотя она очень красива. Но в ней столько энергии! Линн настолько полна жизни — ее смех, ее жесты, то, как она флиртует. — Он немного горько засмеялся. — Она много флиртует — всегда и везде. В то время меня это ничуть не беспокоило. Как я уже говорил, я был весьма уверен в себе, и было довольно интересно быть с женщиной, которая так щеголяла своей сексуальностью. Нет, это никогда не было чрезмерным, я никогда не видел, чтобы она подходила к другим парням и троллила на свидания, пока мы были вместе. Просто она знала, что она сексуальна, знала, что мужчины хотят ее, и не возражала позволить им увидеть, что она знала это.

Марк сказал, что, вероятно, мог бы уложить ее в постель после их первого свидания, но сдержался. У него уже было ощущение, что Линн особенная, и он не хотел спешить с этим. На их второе свидание, в пятницу вечером, он приготовил ей ужин в своей квартире.

— Я старался изо всех сил, нужно сказать, что довольно хорошо готовлю, и мне очень хотелось произвести на нее впечатление. Поэтому я приготовил несколько нетривиальных блюд, подготовил бутылку хорошего вина, ну, вы понимаете, о чем я.

Это свидание закончилось тем, что они сидели, прижавшись друг к другу перед камином, а затем продолжили в постели Марка. Линн оставалась с ним весь следующий день и ночь, и уехала только, чтобы зайти домой за сменой одежды. Он сказал, что почти мгновенно они оказались в центре бурного любовного романа.

— Я был без ума от нее, не только в сексуальном плане, но и общаясь с ней, просто держа ее за руку. Мы делали типичные вещи неразлучника, например, бродили по антикварным магазинам или сидели в парке на пикнике. Она была умной, забавной, такой сексуальной, и бесконечно интересной.

По словам Марка, их сексуальная жизнь с самого начала была потрясающей. Линн была весьма опытной, но его нисколько не беспокоило, раз уж он был тоже не новичком, и она была энергичной и изобретательной. Иногда занимались любовью нежно, долго, а в других случаях выносили друг другу мозги.любимым. Мы заснули на некоторое время в объятиях друг друга. Я думаю, это был самый счастливый момент в моей жизни. Все казалось идеальным, хотя я смутно припомнил, что она все еще не согласилась выйти за меня замуж. Проснувшись, они вместе приняли душ, и Марк с улыбкой напомнил Линн о своем предложении. К его шоку, у нее выражение лица стало серьезным, и она сказала, что им нужно поговорить. Они вытерлись, оделись, и она повела его к дивану. «Марк, — сказала она мне, — это самое трудное, что мне приходилось делать за всю свою жизнь. Пожалуйста, просто послушай меня, хорошо, прежде чем ты что-нибудь скажешь? Боже, я так боюсь, что ты можешь просто встать и уйти из моей жизни! Я люблю тебя очень-очень. И я так хочу замуж за тебя. Но тебе нужно сначала кое-что узнать обо мне. И после того, как ты это узнаешь, я не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь хочу увидеть меня снова».

— Я понятия не имел, что она собиралась сказать, и я начал протестовать, что ничто не может изменить мои чувства к ней, но она прервала меня. «Просто сначала послушай, хорошо? Я, Господи, я не знаю, как всё это сказать. Всю свою жизнь я нуждалась в, — Линн замялась, — в разнообразии. Разные люди, я имею в виду, в сексуальном плане. Я давно узнала, что полная сексуальная моногамия просто не срабатывает для меня. Я никогда в жизни никому не изменяла — но во времена, когда я пыталась оставаться верной одному мужчине, моему парню в старшей школе, а потом и Адаму (ее первый муж), я был глубоко несчастна».

— Я смотрел на нее в полном шоке, — продолжил Марк, — спала ли она с другими парнями, пока мы гуляли? Подумал я и начал закипать, но понял, что мы никогда не обсуждали это. Я никогда не просил ее быть эксклюзивной со мной и не говорил, что буду с ней эксклюзивен, хотя и был. — Да я даже не думал о другой женщине с нашего второго свидания. Оказалось, что Линн думала, назовем это именно так, да, черт возьми, она трахала других парней, пока у нас с ней был роман. Она очень расплывчато сказала об этом, ни количества, ни иных подробностей. По её словам, что это было просто для секса, ради острых ощущений, связанных с этим с кем-то новым. Сколько их было, за те восемь месяцев, что мы были вместе, я не знаю. Пять? Десять? Сорок? Я понятия не имел — она ​​не сказала, и я же почти сразу понял, что не хочу знать. Линн видела, как я ошарашен и уязвлен. Она неоднократно говорила мне, как сильно она меня любит, что никогда и никого не чувствовала так глубоко. Снова и снова объясняла, что ее сексуальные контакты с другими мужчинами были пусть забавными и захватывающими, но поверхностными, что они совершенно не связаны с ее эмоциональной жизнью, и лишь, восполняли некоторые важные для нее потребности. Потребность в волнении, я думаю, или потребность чувствовать себя привлекательной. Я думаю, она расскажет вам все об этом яснее. Как бы то ни было, она заверила меня, что она хотела бы провести со мной свою жизнь, но ей понадобится свобода, чтобы продолжать трахать других парней. «Только время от времени, детка!» она сказала мне. «Никогда ничего постоянного, никаких любовных связей, ничего серьезного. Только чистый секс, физический секс, никаких эмоций». Я сидел ошеломленный и, наверное, смотрел на нее, как будто у нее две головы. И она тихонько плакала, держа меня за руку и постоянно твердила, как сильно меня любит. «Я буду совершенно осторожна точно так же, как я была до сих пор, дорогой. Это никогда не будет кто-то из тех, кого мы знали в социальном плане, никто с работы — просто что-то лично моё и далёкое от нашей совместной жизни. И ты никогда об этом ничего не узнаешь, как не узнал бы, если бы я не тебе сейчас не рассказала». В конце концов у нее закончились слова. Она выглядела ласковой и невероятно встревоженной, я, вероятно, выглядел как мешком ушибленный. Когда я собрался с силами, чтобы заговорить, возможно, это прозвучал довольно глупо. Я сказал что-то вроде: «Ты имеешь в виду, что встречалась с другими парнями с тех пор, как мы вместе?» Она кивнула и сказала: «Да, детка. Но ты никогда об этом не догадывался, верно? И ты никогда не чувствовал ни капли неуверенности в моей любви, или как сильно я хочу тебя? Боже, ты должен знать, как безумно хорошо с тобой в постели!» Она наклонилась и крепко обняла меня, поцеловав в щеку и шею. Я все еще был в шоке: «И ты хочешь, ты хочешь, чтобы я согласился позволить тебе, хм, трахаться с другими после того, как мы поженимся?» Она просто посмотрела на меня с грустью, а затем кивнула. «Я не могу, просто не могу проявлять абсолютную верность, Марк. Я достаточно хорошо знаю себя, чтобы знать, что я не смогу быть счастливой таким образом. Но ты бы никогда не узнал! Клянусь, я никогда не сделаю ничего, чтобы тебя смутить! Это будет только тогда, когда мы не вместе, а когда мы будем рядом, у тебя буду вся я, без остатка. Точно так же, как я была вся целиком с тобой каждую минуту, когда мы были вместе, с той первой ночи, когда ты приготовил мне ужин». Я знал, что мне нужно убираться оттуда, я чувствовал себя как в кошмаре, из которого не могу выпутаться. Я сказал Линн, что мне нужно подумать, и что я буду на связи. Она попыталась уговорить меня остаться, чтобы поговорить об этом дальше, но я просто быстро поцеловал ее и свалил оттуда к черту.

Я был в полном шоке. Неудивительно, что откровение Линн полностью поставило Марка в тупик.

Прошло несколько дней, прежде чем он смог заставить себя даже позвонить ей, хотя она оставила ему несколько ласковых и озабоченных сообщений. Он едва мог сосредоточиться на своей работе, мысли метались голове. И прежде всего одна мысль: «Мог ли я так ошибаться насчет Линн? Неужели я совершенно не понимал, что за она человек?» Беспорядочный образ жизни, на котором настаивала Линн, полностью расходился со всем, что он видел о ней раньше: что она любила, была внимательна, и казалась предана ему. Марк просто не мог сложить противоречия вместе, и это сводило его с ума. Наконец, спустя почти неделю, он позвонил Линн, и они встретились за обедом.

— Мое сердце дрогнуло при ее виде, когда я поднял ее на руки. Она была такой красивой, и я снова понял, как сильно я ее люблю. Когда мы ждали, когда принесут нашу еду, она взяла меня за руку через стол и сказала: «Я очень скучала по тебе, Марк». Прежде чем я успел остановиться, я сказал: — Сколько… — и остановился. Я собирался спросить: «Сколько парней ты трахнула за последнюю неделю?» Это уже наполовину вылетело из моего рта, а затем я остановился, так как понял, что не хочу знать.

— Я извинился, пошел в мужской туалет, умылся, попытался успокоиться, а затем вернулся к столу, и мы поговорили о других вещах». После того, как они поели, Марк сказал ей, как много у него было проблем с ее настойчивым стремлением быть с другими мужчинами.

— Откровенно говоря, это возмутило и напугало меня, — сказал он мне. — Я всегда был уверенным в себе любовником, а теперь меня начали терзать сомнения в том, что я могу удовлетворить женщину, которую любил. Меня явно было недостаточно для нее, или зачем ей трахать других?» Все, что могла сделать Линн — это снова и снова его успокаивать. Она уверяла, что ЭТО не имеет к нему никакого отношения, что он был фантастическим мужчиной, полностью удовлетворяющим её, как в постели, так и вне. Это было связано с ее собственными потребностями, в чем-то волнующем, спонтанном и совершенно отдельном от их отношений. Она также спросила Марка, могут ли они и дальше встречаться? «Сделаем шаг назад, вернемся к свиданиям, иногда проводя ночи вместе, и посмотрим, как все прошло?» сказала ему, была уверяя, что он поймет, как глубоко она заботится о нем, и что другие ее «занятия» не угрожают их отношениям. «Пожалуйста, не сдавайся, детка, — умоляла она.

— Каким бы безумным это ни казалось, я решил дать ей шанс. Всю неделю я думал о том, как сильно я люблю Линн, больше, чем любую женщину, которую я когда-либо знал, и я не мог представить, что не буду с ней. Итак, я сказал себе, что мне нужно было терять?

Одно из основных правил Марка для Линн заключалось в том, чтобы они больше не упоминали об ее отношениях с другими мужчинами. Он вообще ничего не хотел знать об этом и рассчитывал, что она будет полностью скрывать от него свои действия. — Мне всегда удавалось отрицать неприятные вещи, отталкивать их и делать вид, будто их не существует. Вероятно, я получил это от своего отца, который поступал точно так же. На первом году обучения в колледже у моей матери выявили грудь от рака, от которого она умерла через полтора года. Я до сих пор помню все эти встречи доктора со мной, моим отцом и моей сестрой. Врач подробно описывал состояние моей мамы и прогноз. И когда мы втроем говорили об этом позже, это было похоже на то, что мы с отцом никогда даже не были в комнате! Моя сестра говорила: «Ты же знаешь, доктор сказал, что ей осталось жить всего три месяца или что-то в этом роде, и мы с отцом качали головами. Я думаю, у нас обоих просто была потребность защитить себя эмоционально, и мы делали это, игнорируя болезненные вещи. И я сделал то же самое с «интрижками» Линн. Я предполагаю, что другой мужчина в такой же ситуации мог бы захотеть все обсудить: установить с Линн всевозможные правила, например, не больше, чем сколько-то интриг в месяц, или никогда в нашем доме, или всегда пользоваться презервативами. Но мне просто не хотелось ничего знать — мне требовалось закрыть глаза и засунуть пальцы в уши. На самом деле, я догадывался о презервативах, так как Линн всегда настаивала на них. Когда между нами стало серьезно, мы решили перестать использовать их вместе, и она начала принимать таблетки. Мы вместе прошли тестирование на ЗППП, и когда оба оказались чистыми, то отпраздновали наш первый секс без презерватива. Так что я знал, не спрашивая, что она, скорее всего, пользуется презервативами и с другими парнями. В противном случае, однако, я настоял бы на этом, и Линн с готовностью согласилась бы — она ​​так стремилась доставить мне удовольствие, была готова сделать все, чтобы мы были вместе. И поэтому мы просто отказались поднимать вопрос.

— На самом деле, — вспоминал он, — всё не совсем так. Я снова поднял этот вопрос с ней, примерно через неделю. Я спросил ее, достаточно ли часто я занимаюсь сексом с ней, и не было ли это причиной, по которой ей нужно иметь других парней. И она посмотрела на меня с любовью, немного грустно и сказала: «Нет, это не имеет ничего общего с этим, мне нравятся наши сексуальные отношения такими, какими они были. Это было больше похоже на массаж, — сказала она, — или на энергичную игру в ракетбол. Просто физическое облегчение, которое не имеет ничего общего ни с любовью, ни к тому, как мы относимся друг к другу».

— Я не могу сказать, что нашел этот удовлетворительный ответ, но ничего не оставалось, как оставить его в покое.

После этого разговора отношения Марка и Линн постепенно восстановились. Они делали это очень медленно, на какое-то время совершая только одно свидание в неделю или две. Сначала Марк не был уверен, что хочет продолжать заниматься с ней сексом прямо сейчас — возможно, из-за сочетания негодования и возникшей неуверенности в себе. Каждый раз, когда они были вместе, он не мог не думать о том, с кем она могла трахаться в те дни, когда он видел ее в последний раз — что они могли с ней сделать, заводили ли они ее больше, чем он, Марк. Но Линн была слишком любящей и сексуальной, чтобы сопротивляться долго, и когда они снова упали в постель, их занятия любовью были такими же страстными и доставляющими удовольствие, как и всегда. К некоторому удивлению Марка, через несколько месяцев он обнаружил, что отношения с Линн стали такими же прекрасными, как и раньше.

— Как я уже сказал, я умел отрицать, и у меня было много опыта. Не то чтобы я забыл, чем могла бы заниматься Линн, когда мы не были вместе. На самом деле сначала я думал об этом все время, каждый день мы были врозь. Она трахала кого-то прямо сейчас? Где она его встретила? У него больше, чем у меня, доставлял ли он ей такое удовольствие, с которым я никогда не смогу сравниться? Но я решительно отгонял эти мысли, и через некоторое время их стало не так много. Линн же никогда не делала ни малейшего намека, что могло бы вызвать у меня ревность или подозрение. Она могла трахаться с другими парнями раз в месяц или три раза в неделю, и я бы понятия не имел. Ты спросишь: как насчет твоей собственной сексуальной жизни? Была ли Линн доступна тебе, когда ты хотел заняться любовью? Она начала заниматься любовью с тобой? Да на все вопросы. И тогда, и позже, когда мы поженились, у нас было много секса, и любой из нас играет ведущую роль. Иногда бывает ночь, когда она говорит, что слишком устала или просто нехорошо чувствует, но это случается нечасто. И в этом никогда не было ничего, что могло бы вызвать у меня подозрения. Иногда бывают ночи, когда я тоже не чувствую тяги к сексу, так что могу её понять.

Через несколько месяцев после того, как Линн рассказала Марку о своих интрижках, он снова сделал предложение, и на этот раз она с радостью приняла его.

— Я знал, что должен показать ей, что понимаю, на что я согласен, но я просто не хотел об этом говорить. Поэтому я сказал что-то вроде: «Я люблю тебя, мне нравятся наши нынешние отношения, и я хочу, чтобы так продолжалось до конца наших дней». Итак, Линн знала, что я принимаю её право на свои интрижки, без необходимости объяснять это мне.

И их брак был счастливым и полноценным для них обоих, вплоть до того момента, когда он увидел ее с другим мужчиной. Они решили не заводить детей и Линн осталась на таблетках. Когда они не работали, то вместе готовили, встречались с друзьями или путешествовали, катались на лыжах по выходным зимой и плавали на Карибах во время летних каникул.

— Я должен сказать, Том, я стал любить ее все больше и больше. Мой отец стал капризным стариканом, с которым мне и большинству других людей трудно ладить. Но когда он приезжает в гости, Линн превращает его в котенка! Она флиртует с ним, а он флиртует в ответ — он совершенно очарователен. Он всегда отводит меня в сторону и говорит, как мне повезло, что у меня есть она. И из-за их прекрасных отношений мы с папой стали ближе, чем мы был в годах. И когда дело касается моих друзей и коллег по работе, Линн также просто замечательная. Сначала я боялся, что она может быть слишком кокетливой, понимаешь, немного неуместной? Но она полностью скрывает свою сексуальную сторону. Для неё совершенно естественно быть преданной, поддерживающей женой, и, опять же, все мои приятели твердят мне, как мне повезло. И ведь дело не в том, что она играет с моим отцом или моими друзьями по работе. Нет, она искренне тёплая, заботливая и знает, как заставить людей чувствовать себя непринужденно. И мы так здорово проводим время вместе! Я имею в виду, когда встал с постели. Я вижу по твоему безымянному пальцу, что ты женат, поэтому я уверен, что ты понимаешь, о чем я. Через некоторое время брак — это гораздо больше, чем секс — это общение, ощущение того, что у вас есть любящий друг, который поддерживает и понимает вас. Это глупые времена вместе, просмотр тупого фильма, покупка продуктов.

Марк внезапно замолчал и закрыл глаза рукой. Затем, не глядя на меня, он снова заговорил нерешительно:

— Что я сделал такого, что было не так? Я просто так сильно ее люблю и не могу представить себя без нее. Но я не могу, просто не понимаю, как мне жить с тем, что она делает.

Некоторое время мы сидели тихо, а затем я спросил его, не расскажет ли он мне о том дне, когда он нашел ее с другим мужчиной. Он кивнул, но затем просидел почти минуту, прежде чем начать.

— Я улетел в Милуоки на два дня, чтобы руководить проектом, который мы там выполняли, рутина, я совершал такие поездки четыре или пять раз за последний год. Я должен был вернуться в четверг во время обеда, но мы финишировал рано во второй день, и когда я приехал в аэропорт около полудня, так что смог занять запасное место на рейсе, возвращающемся в Чикаго в 13:45. Я едва успел в самолет до того, как закрылись двери, поэтому у меня не было времени позвонить Линн, прежде чем мы взлетели. Когда мы приземлились в О'Хара, я позвонил ей на мобильный и оставил сообщение, что буду дома к 15.00. Тогда я тоже позвонил домой, на всякий случай, но она не ответила, так что я тоже оставил там сообщение. — Вы думали о том, может ли она… быть с кем-нибудь? — спросил я его.

— Нет, я… дерьмо, не знаю, наверное. Хотя бы немного. Я хотел бы сказать, что через четыре года я перестал думать об этом, но это чушь собачья. Я НИКОГДА не переставал думать об этом. Я просто думал об этом реже, мне было легче оттолкнуть мысли. Потому что, как я уже сказал, Линн никогда не делала и не говорила ничего, что могло бы вызвать у меня малейшие подозрения. Не приходит в помятой одежде поздно домой, не мчится мимо меня в душ, никто не звонит домой и не кладет трубку, когда я отвечу. Ничего подобного. Я мог бы быть утверждать, что женат на самой совершенной, самой верной жене в мире, если бы я не знал, что это не так. Так что да, наверное, я допускал такую возможность. Не знаю, насколько серьезно я волновался по этому поводу, но, в любом случае, когда я добрался до дома, на подъездной дорожке стояла странная машина. Тогда я действительно БЫЛ обеспокоен. Я сидел там какое-то время, не зная, что делать. Потом снова позвонил на домашний, но Линн не подняла трубку. Возможно, заскочил друг, и они уехали куда-то в машине Линн. Решив, что именно это и случилось, я снова позвонил ей на мобильный и не получил ответа. Тогда я медленно пошел к входной двери, теша надеждой, что она не внутри и не трахает какого-то парня. Я действительно не хотел входить и видеть что-то подобное! Тем не менее, черт возьми, я не собирался сидеть и ждать возле моего собственного дома. Когда я подошел к дому, я услышал звуки с заднего двора, оттуда, где находится бассейн. Наш дом находится в очень уединенном месте, с длинной подъездной дорожкой, уходящей в лес, а задний двор выходит на озеро. И это был действительно жаркий солнечный день. «Как бы то ни было, я слышал мужской голос, говорящий что-то вроде: «О, детка, это так хорошо!» И я, я… — Марк остановился, поморщился, посмотрел вниз и крепко скрестил руки на груди, как бы чтобы не развалиться. Я спокойно ждал.

— Я знаю, что мне не следовало туда возвращаться», — наконец сказал он. — Мне следовало развернуться, вернуться к машине и уехать. Мне все равно пришлось бы поговорить об этом с Линн, но это… это было бы не так… так плохо, как увидеть это на самом деле. Но я просто ничего не мог с собой поделать. Я тихо прошел по дорожке вокруг дома, пока не увидел террасу у бассейна. Они были там Линн и тощий парень, голые Он был молод, лет 28, высоким и него был длинный тощий член, который нельзя было не заметить, потому что он торчал наружу. Она сидела на стуле, а он стоял перед ней, как будто он только что вытащил свой член из ее рта. Она улыбнулась ему, положив руки на его бедра, потом взяла презерватив, порвала обертку и натянула резину на его член. После этого Линн встала, взяла его за руку и повела к надувному матрасу, двойному матрасу, который мы используем, чтобы вместе плавать в бассейне. Тот лежал на траве. Она легла на спину, а он взобрался на нее в миссионерской позе. Когда он стоял на четвереньках, но еще не вошел, то она протянула руку, обняла его и подарила ему долгий нежный поцелуй. Это шокировало меня, настолько, что я чуть не упал. Застыв словно, статуя я смотрел. Парень мягко вошел в нее и положил свое тело поверх ее, и они начали это делать.

Марк рассказывал историю тихим, почти монотонным голосом, не сводя глаз с ковра перед собой: — Что убило меня, так это то, насколько это было нежно. Она так нежно раздвинула для него ноги, не похотливо, а будто с любовью; и пока они трахались, медленно и нежно, ее руки все время обнимали его за шею, и у них были эти длинные, глубокие поцелуи, борьба языками и все такое. Все эти годы я справлялся с… интригами Линн частично внушая себе, что она, что ее сексуальные контакты с другими мужчинами были чисто физическими, почти как шлюха и проститутка. Просто физическая похоть, понимаете? Обмен жидкостями. Но это было, — он замолчал на минуту, — Мы с ней занимались любовью на заднем дворе сотни раз, медленно, просто наслаждаясь уединением и находясь друг с другом. А здесь она делала то же самое с другим парнем! Это выглядело так нежно и интимно — именно так как я представляю, это выглядит, когда мы с Линн занимаемся любовью. Она полностью отдавалась этому парню. Они что-то бормотали, улыбались и много целовались. Я, должно быть, наблюдал за ними минуту или две, я не знаю, сколько времени, онемев и испытывая невероятную боль. И все, что я мог думать, было: «Это вовсе не ебля — это занятия любовью. Она занимается любовью с ним, так же, как и со мной». И, конечно же, для меня было совершенно очевидно, что это отнюдь не первый раз с этим парнем. Они были такими знакомыми, такими расслабленными и любящими одновременно. В конце концов я отстранился, так как знал, что мне нужно убираться оттуда. Я внезапно понял, что увижу или услышу ее оргазм, и это просто убьет меня. Я даже не подумал о том, чтобы их прервать, сработал, наверное, старый инстинкт отрицания. Я вернулся к машине, поехал в торговый центр, и просто сел в машину на стоянке, запустил воздух кондиционер и взорвал хард-рок станцию ​​настолько громко, насколько я мог выдержать. Полагаю, я пытался выключить свой разум или вышибить образы прямо из моей головы. Излишне говорить, что это не сработало.

Марк снова остановился. Он сидел, глядя в пространство; затем, наконец, он взглянул на меня, одарил меня полуулыбкой, которая больше походила на гримасу, и вытер глаза тыльной стороной ладони.

— Я думаю, ты должен услышать остальное, не так ли?

Я просто улыбнулся и кивнул, пытаясь выглядеть сочувствующим. Он кивнул мне в ответ и продолжил.

— Я не подходил до 18 часов, когда я должен был вернуться домой. Я бродил по торговому центру, рассматривая женскую одежду, компакт-диски, оборудование. Я увидел дюжину вещей, которые я мог бы купить Линн в качестве подарка, но я не стал я ничего не покупать. Не то чтобы я был зол, я был просто ошарашен, ошеломлен. Как будто меня сбил грузовик и отправил в полет, но я еще не упал на землю. Скоро будет больно, очень. Я хотел бы сказать, что я все обдумал и понял, что делать дальше, но все было как раз в точности наоборот. Мой разум раз за разом возвращал меня к тому, видению, когда они вместе так нежно трахались, и я просто не мог успокоиться. Я не могу пройти мимо этого. Когда я вошел в дом, там меня ждала Линн с бутылкой Сэма Адамса в руке. Это была шутка, между нами, так она ​​всегда так поступала, когда я возвращался из поездки, но ее лицо было напряженным и встревоженным. Она, конечно, была полностью вычищена и собрана, но проверила автоответчик и знала, что я прилетел раньше. Ей было нетрудно сложить два и два, и она должна была быть очень обеспокоена тем, что я мог видеть или слышать. Думаю, как только она увидела мое лицо, она поняла, что все плохо, потому что она даже не пыталась весело сказать: «Добро пожаловать домой, дорогой» или что-то в этом роде. Она просто посмотрела на меня и сказала: «О, Марк, ты в порядке?» И я покачал головой и сказал что-то вроде: «Нет, вообще-то я не такой», и прошел мимо нее, игнорируя пиво и ее попытку обнять меня, прямо в спальню и запер дверь. Подумал, придет ли она за мной, но на время оставила меня одного. Я скинул туфли и лег на кровать, и, прежде чем я понял это, я плакал, рыдал, как ребенок, мой разум снова и снова повторял видения того дня. Я никак не мог остановиться. Я должен был плакал почти двадцать минут, может больше. В конце концов я просто заснул на час или около того.

Проснувшись, Марк принял душ и спустился вниз. Линн ждала с обедом на столе и выглядела еще более обеспокоенной, чем раньше.

— Я знал, что должен ей хоть что-то сказать, поэтому сказал: «Я видел тебя с ним сегодня днем ​».Она выглядела испуганной и начала говорить: «О, Марк, мне так жаль!» Я просто остановил ее и сказал: «Я не хочу об этом говорить». Я подошел к столу и подставил ей стул, а когда она села, я взял ее руку и сжал ее, просто чтобы сказать что-то вроде: «Я все еще здесь с тобой», и мы ели в полной тишине. Каждый раз, когда она пыталась поговорить об этом дне, я останавливал ее, просто смотрел и прикладывал палец к губам. Это был довольно странный ужин, десять минут просто есть, не говоря ни слова. В конце концов она спросила: «Как же все прошло в Милуоки?» И я понял, что она понимает, что я просто не могу говорить с ней о том, что видел на заднем дворе. Поэтому я рассказал ей о своей поездке и о том, как продвигается проект — приятный безопасный разговор о другом. — А потом я вошел в гостиную, плюхнулся на диван и включил телевизор. Понятия не имею, что было, но это не имело большого значения. Линн принесла нам кофе, и она осторожно села рядом со мной, опасаясь, очевидно, что я её оттолкну ее. Но я этого не сделал, а просто обнял ее, она вздохнула и положила голову мне на плечо, и мы просидели там пару часов, смотря глупый телевизор, вообще не разговаривая. Когда мы легли спать, было то же самое. Мы прижались друг к другу, как всегда. Линн начала целовать меня и скользить рукой вниз по моей груди к моему члену, как она иногда делает, когда хочет секса, однако, я просто отодвинул её руку и покачал головой. Она с тревогой посмотрела мне в глаза, но мне удалось ей улыбнуться, после чего она перевернулась и снова вошла в меня, и, как ни странно, мы заснули. Я боялся, что больше никогда не усну, но через несколько минут меня не было.

По мере того, как Марк продолжал свой рассказ, я все больше и больше поражался тому, насколько силен его инстинкт отрицания. Мне казалось очевидным и, вероятно, было очевидно для всех, что следующим шагом должен был стать долгий разговор между ним и Линн — обсуждение их чувств по поводу того, что произошло, и попытка понять, как двигаться дальше. Но он сопротивлялся всем попыткам Линн завязать такой разговор и вел себя так, будто все, чего он хотел, — это «вернуться к нормальной жизни». На следующий день после своего возвращения Марк делал все возможное, чтобы вести себя так, как будто ничего не произошло. Он был весел и ласков, что должно было быть огромным облегчением для Линн, но он отклонял все ее упоминания о событиях предыдущего дня. Похоже, через пару дней она поняла, что «притвориться, что этого никогда не было» — это то, что он хотел сделать, и согласилась с ним. Беда, в том, что ничего не получилось. И место, где уловка явно не сработало, была постель. Марк и Линн ранее забронировали столик на следующие выходные в маленькой гостинице в городке на берегу озера примерно в часе езды к северу от Чикаго. Они уже несколько раз бывали там в романтических поездках и всегда прекрасно проводили время. Они гуляли по озеру, загорали у бассейна и много занимались любовью. Марк сказал мне, что в предыдущие выходные они занимались сексом вплотную, может быть, шесть или более раз за 48 часов. Но на этот раз все пошло не по плану. Когда Линн подошла к Марку в постели в первую ночь, он сначала сопротивлялся, но затем все же отреагировал на ее любовную игру. Однако всего через несколько секунд Марк потерял эрекцию.

— Я понимал, что происходит, но я ни черта не мог с этим поделать. Мы лежали в миссионерской позе, и мой разум был заполнен образами Линн и того парня на нашем заднем дворе, тем КАК это происходило. Все, что я мог подумать, было: «Она так любит всех своих мужчин? Со сколькими парнями она занимается любовью? Вхожу ли я хотя бы в первую десятку?». Я знал, что это глупо и нелепо, я ощущал, что Линн любит и лелеет меня, но это не имело никакого значения. Мой член совсем опал. Линн сильно взволновалась, потому что со мной этого буквально никогда не случалось раньше, но я не хотел об этом говорить. Не говоря ни слова, я соскользнул вниз и начал ласкать её языком. Картинки, что роились в моей голове не давали мне насладиться процессом, столь любимым мною. Возможно, и для нее это было не очень весело, но она кончила через несколько минут, или сделала вид. А потом мы просто прижалась и легли спать. Она продолжала гладить мою щеку рукой, целовать меня и говорить: «Я люблю тебя, детка». И я знал, что в действительности она говорила: «Не волнуйся, все в порядке». Но, разумеется, со мной было вовсе не в порядке.

За выходные они попытались еще трижды. Марк позаботился о том, чтобы избежать миссионерской позы, и однажды, с Линн в позе наездницы, ему даже удалось продержаться достаточно долго, чтобы они достигли оргазма, хотя это было мучительно для обоих. По мере того, как шли выходные, Марк становился все более и более несчастным и замкнутым, а Линн все больше и больше встревоженной. Но он продолжал молчать о своих чувствах. Марк замолчал, а я ждал продолжения, но, похоже, он больше не хотел говорить. В конце концов я спросил:

— А что происходит с тех пор?

— То же самое, — он вздохнул. — Днем мы делаем вид, что все в порядке, я знаю, что Линн хочет поговорить со мной о том дне, но я просто не могу решиться на это. Мы улыбаемся и целуем друг друга на прощание утром, а затем за ужином болтаем о том и о том, о планах на лето или о том, как продвигается работа. Но приходит ночь и пора в постель. И все повторяется, у меня все та же проблема. Линн всегда очень терпеливая и любящая, она ​​помогает своим ртом, и это иногда срабатывает, на некоторое время, но когда мы добираемся до… На самом деле, трахаясь, я почти всегда сразу теряю эрекцию. Все чаще она даже не подходит ко мне — мы просто прижимаемся друг к другу и ложимся спать. Однажды ночью две недели назад я заснул, а затем посреди ночи я проснулся, потому что слышал рыдания Линн. Она отвернулась и уткнулась лицом в подушку, но я все равно слышал ее и чувствовал себя ужасно! С тех пор я почти всегда сплю в комнате для гостей. Я не ложусь спать допоздна, смотрю телевизор или делаю что-то еще, пока она не ложится спать, а потом просто иду в гостевую, а не в нашу комнату. Я ненавижу это делать, но это слишком унизительно, чувствовать себя полным неудачником в постели с Линн.

— Как вы думаете, — осторожно спросил я, — может имеет смысл начать разговор, который хочет Линн? Поговорить о том дне?

— О чем именно поговорить? — в глазах Марка было недоумение, — о том, что я видел, как она так нежно, так ласково занимается любовью с другим мужчиной? Что я не в силах вынести, что она может быть такой любящей с ним? Что меня это полностью уничтожило? Что она дарила ему то, чем должна быть делиться лишь со мной? Или то, что я не знаю, смогу ли я когда-нибудь снова доверять ей, поверю ли, если она снова скажет мне, что наша любовь особенная, что я единственный мужчина, которого она действительно любит? Или что я не могу представить, вернусь ли когда-нибудь к моей уверенности в себе, и вообще, что мне интересно, смогу ли я КОГДА-ЛИБО заниматься с ней любовью, как раньше? Господи, Том, какой смысл вникать во все это? Как какие-то слова могут сделать что-нибудь лучше? — К этому времени Марк почти кричал, и его руки крепко сжали подлокотники кресла.

— По крайней мере, она будет знать, что вы чувствуете. И у нее будет шанс ответить на эти чувства — успокоить вас.

Он фыркнул:

— Правильно! О, милый, это не было занятием любовью, это просто ВЫГЛЯДЕЛО таким образом! Неважно, что я одарила его глубокими любовными поцелуями, улыбалась ему и шептала ему в ухо, как я делаю с тобой — я не на самом деле это с ним не так! Как ты думаешь, это принесет пользу? Все это только подтвердит ей, какой я гребаный слабак, что я не тот мужчина, за которого она думала, что вышла замуж.

— Нет, — сказал я, — думаю, это заставит ее понять, что договоренность, на которой она настаивала до того, как вы поженились, и которую вы вроде бы смогли принять, больше не является договоренностью, с которой вы можете жить.

Он уставился на меня, его гневное выражение медленно превратилось в более задумчивое. Я продолжил:

— Ты задумывался о том, чего хочешь в будущем, Марк? Для себя, для своих отношений с Линн? Ты хотя бы представляешь себе, в чем ты хочешь, чтобы я вам с Линн помогал?

— Нет, я не знаю, — сказал он, медленно покачивая головой. — Я пытался думать об этом, Боже, я провел часы, пытаясь подумать об этом, но мои мысли просто кружатся и кружатся, никуда не попадая. Я не могу избавиться от картинок в моей голове. Я знаю, что люблю Линн. Это не изменилось. Я никогда в жизни не был так счастлив, как с ней и не хочу отказываться от этого. Но я также знаю, что не вынесу ту ситуацию, в которой мы оказались. Я просто не смогу быть одним из ее верных приятелей. Даже если я первый секс-приятель, что бы это ни значило. И я не знаю, смогу ли я, ради всего святого, я не знаю, смогу ли я вообще когда-нибудь вновь стать тем мужчиной, которым я был с ней раньше! Как я могу с этим постоянным образом в моем голове о ней и о том засранце на моем заднем дворе? А если я не могу, — Он молчал, наверное, целую минуту, затем посмотрел на меня. — Если я не смогу, знаете ли, снова стать с ней мужчиной и вести привычную половую жизнь, ну, тогда я просто не могу представить, чтобы мы оставались вместе. Это будет адская жизнь для нас обоих.

В следующий раз, когда Марк вошел в мой офис, его поведение резко изменилось. Он вошел свободно, расслабленно и непринужденно. Сел в кресло и легкая улыбка появилась на лице. Когда я спросил об этом, он усмехнулся.

— Извини, Том, я думал о том, что случилось со мной сегодня во время обеда. Я был в закусочной на южной стороне, просто ел гамбургер и чашку кофе по дороге сюда с места работы, и официантка попробовала закадрить меня.

Я выглядел заинтересованным, и он продолжил.

— Ей не могло быть больше 22 или около того! Симпатичная блондинка, немного стройная, но с красивой фигурой. Она была очень внимательной, понимаете? «Как этот гамбургер? Могу я принести вам что-нибудь еще? Еще кофе или вишневый пирог, он сегодня великолепен, хочешь кусок?» И у нее была уловка, чтобы наклониться чуть дальше, чем необходимо, и я мог заглянуть под ее блузку. Я просто продолжал улыбаться, наслаждаясь этим всем. Затем, когда она принесла чек, то широко улыбнулась мне и подмигнула. Когда я взял его, внизу была визитка из ресторана, на обратной стороне у нее было написано: «Я выхожу в 6 часов вечера и большую часть ночей я свободна, Лиз», и номер телефона.

— Есть ли у вас искушение что-то с этим сделать?

Он покачал головой:

— Не интересно. Я имею в виду, она была хорошенькой, и я уверен, что было бы весело прыгнуть с ней в постель, но, не сейчас, когда я все еще женат на Линн. — Он выглядел задумчивым.

— Хорошо, но вы можете себе это представить? Как вы думаете, что произойдет?

Что интересно, его ответ был очень уверенным. Он описал, как позвонил Лиз, отвел ее на ужин, а затем в постель.

— Судя по тому, как она вела себя в ресторане, она, горяча, и очень увлекается сексом. Думаю, мы сделали бы это 3—4 раза, проведя так большую часть ночи. Я просто вижу ее, визжащую и хватающуюся на меня, когда она подходит. Господи, размышления об этом заставляют меня у меня шевелиться!

— С тобой такое часто случается? — спросил я, — имею в виду, женщины пытаются к тебе вот так подкатить.

— Вообще-то, — сказал он, немного смущаясь, — не тогда, когда я с Линн, конечно, но нередко, когда я один, или даже иногда с некоторыми парнями с работы.

Со смесью гордости и смущения Марк рассказал мне несколько похожих историй. Судя по всему, он был объектом женского внимания почти везде, где появлялся: продуктовые магазины, бары, рестораны, иногда в метро.

— В то время, когда я был одиноким, я был более чем готов завалить в постель некоторых из этих женщин. Я помню время, когда две девушки из Северо-Запада начали болтать со мной и в итоге мы вернулись в их квартиру и чертовски отрывались с вечера пятницы до полудня воскресенья. Оказалось, что они делали это время от времени, они были би, и им действительно нравилось делиться парнем. Когда они на время выматывали меня, они на какое-то время переходили в позицию 69 и это весьма стимулировало меня.

Когда Марк делился со мной несколькими своими приключениями, его тон голоса и язык тела показали его расслабленную, уверенную сторону, ту что я раньше не видел. Ближе к концу сеанса он начал замедляться, и я сказал:

— Что приходит на ум, Марк, когда ты думаешь об историях, которые ты рассказывал мне сегодня? Через мгновение он сказал:

— Думаю, теперь я чувствую себя неловко, почувствовал себя большим хвастуном, пытающимся произвести на тебя впечатление всеми красотками, которых я трахал. Мол, были и мы рысаки не из худших.

— Убедить меня или напомните себе? — Я спросил.

— Я не… ну, может быть, и то и другое.

— Что меня поражает, Марк, так это то, что ты рассказывал эти истории вовсе без хвастовства, буднично. Я думаю, ты вспомнил, что на протяжении большей части своей взрослой жизни ты был не только привлекательным для женщин, но большим ценителем женщин, тем, кто удовлетворяет их и доставляет им много удовольствия. А теперь подумайте, почему вы, как мне кажется, чувствуете необходимость напоминать себе об этом прямо сейчас?

— Это до банальности просто, док!» — саркастически ответил он, — потому что с тех пор, как я увидел Линн с… этим парнем, я чувствовал себя сексуальным неудачником.

— Но ваши рассказы рисуют убедительную картину того, что вы вовсе не неудачник, не так ли?

Он медленно кивнул:

— Да, я полагаю, это так. Думаю, что в каком-то смысле я как бы поддерживал себя, не так ли?

— И вполне понятно, что вы чувствуете потребность в ней, в свете того, с чем вы боретесь. Но факты очевидны, Марк. Ты — очень привлекательный парень, тот, у кого нет проблем с общением с женщинами, и тот, кто делает их счастливыми в постели. В том числе Линн, судя по всему, что ты мне рассказывал. Теперь мы должны остановиться. Но я хочу, чтобы ты подумал о том, к чему мы только что пришли. То, что ты увидел в тот день на заднем дворе, было ударом по твоей мужественности, это верно для практически любого мужа. Но это не было смертельным ударом. История, которую ты рассказал мне ранее, представляя ночь с Лиз из ресторана, это история, уверенного в себе мужчины, успешного любовника, того, кто смог привлечь и доставить удовольствие своему партнеру. Это и есть то, кем ты являешься, Марк, кем ты себя все еще чувствуешь.

Он пристально посмотрел на меня, слегка кивнув головой.

— Я верю в это, на самом деле, да, к своему удивлению, я верю в это. Единственный вопрос: могу ли я по-прежнему быть тем парнем с Линн? Или мне придется найти кого-то еще, чтобы заново обрести эту уверенность?

И, прежде чем я успел ответить, он поднялся и направился к двери, сказав только «спасибо, Том», когда уходил.