Андрей неспешно провел кончиками пальцев по крутому бедру Лены, соседки по лестничной площадке. Она лежала перед ним на боку, опираясь на локоть, и томно глядя ему в глаза, нежно сжала в своей теплой ладошке его твердеющий член. Наконец-то! Он так давно этого ждал, и вот, сейчас все произойдет! Она наклоняется к его паху, он чувствует ее горячее дыхание, и…

Мерзкие гудки будильника вырывают его из этого волшебного сна, восхитительная Лена растворяется, оставляя медленно тающие ощущения возбуждения, предвкушения, неги и каменный стояк. Реальность отвоевывает место в сознании: во рту противно и сухо, голова пустая и тяжелая, рядом на подушке сопит лохматая голова жены Кати.

Хотелось бы ее разбудить и сбросить пар, но нет: с одной стороны, она будет явно недовольна прерыванием сна, и секс, если и случится, будет бледным подобием того, что могло бы произойти во сне. Во-вторых, ему хотелось, как и во сне, начать с минета, а уж его-то он точно не получит – живо представил недовольный голос жены, бурчащей о том, что с утра она сосать не любит. Ну и в-третьих, он тогда обязательно опоздает на работу, что чревато, потому что сегодня в офисе будет планерка, и лишний негатив Андрей в преддверии квартальной премии плодить не хотел. С кряхтением перебравшись через спящую супругу, он быстро умылся и оделся. Сонная Катя, с торчащей во все стороны копной сбившихся во сне волос, шлепая босыми ступнями по полу, вышла в коридор, где он, кряхтя, завязывал шнурки, и слегка охрипшим после сна голосом пробормотала: – Ты всё, пошел?

– Да, золотце, пока, – и, чмокнув ее в щеку, и бросив взгляд на часы, вышел. Она закрыла за ним дверь, и отправилась обратно в постель. Укрывшись одеялом, Катя начала было проваливаться обратно в сон, но резкий звон дверного звонка заставил ее буквально подскочить на кровати от неожиданности.

– Да блииииин!.. – выпутываясь из одеяла, и егозя к краю кровати, проныла она, - Ну что там такое то! Телефон что ли забыл…

Заглянув в дверной глазок, она увидела за дверью вовсе не мужа. Торопливо открыв дверь, она радостно пробормотала: – А ты чего вдруг се…, - но Дима, ее любовник, не дал ей договорить, впившись поцелуем в губы, подхватил ее под бедра, и внес в квартиру, закрыв за собой дверь.

– Я отгул взял на сегодня, не мог больше терпеть! Черт, как же я хочу тебя! – он стиснул ее ягодицы в ладонях, и снова горячо поцеловал ее. Катя тесно прижалась к нему всем телом, крепко обняв руками и обхватив ногами, но затем все таки отстранилась, и прошетав: «Я в душ!», быстро прошлепала по коридору к ванной.

Обычно Дима приходил к ней в субботу, когда муж отправлялся за город, где у них вовсю шло строительство дома, поэтому его сегодняшний приход, в понедельник, был для нее полнейшей неожиданностью. Она, честно говоря, не успела особо соскучиться, так как позавчера они довольно мощно покуролесили – Дима был в ударе, и кончил аж четыре раза, и к 17 часам, когда он обычно уходил, оба были изрядно вымотаны.

– Хорошо хоть месячные не начались, задумчиво пробормотала она, и опустив взгляд вниз, горестно воскликнула: – Да бля!..

– Что такое? – раздался сзади участливый голос. Голый Дима, незаметно зайдя в ванную, стоял во всеоружии, вероятно, собираясь замутить секс под струями воды.

– Погоди… не залезай… У меня тут… эти дни!.. – горестно проныла Катя из-за душевой шторки.

"Да бля… приперся, называется. Отгул впустую просру, что ли…", - подумал Дима, сказав нарочито бодрым голосом: – Ну и ладно, не страшно! Не всё ж трахаться, проведем вместе время!

"Да ну нафиг, тягомотина, чего я с ним тут целый день делать то буду – сериалы обсуждать?" – пронеслось в голове у Кати. При всей ее симпатии к Диме, она могла назвать среди его черт лишь одну, привлекавшую ее – член, который всегда был готов, как советский пионер. Ни его круг интересов, ни его жизнь решительно ее не интересовали, поэтому перспектива совместного досуга вызывала резкое отторжение.

– Котик, я знаю, как ты меня сильно хочешь – не могу лишить тебя секса! Давай помогу, как смогу! – нежно пропела она, выйдя из ванной. – А насчет вместе провести время – сегодня вряд ли получится, есть дела неотложные, не получится перенести, прости…

Дима, изобразив вселенскую грусть, «вынужденно согласился», и быстро метнувшись в ванную по делам гигиеническим, с готовностью лег на кровать, закинув руки за голову, и довольно наблюдая за тем, как Катя, смочив его член слюной, принялась энергично кивать, поддрачивая ствол рукой – она явно стремилась поскорее его разрядить, что Диму вполне устраивало. Спустя пять минут ее усилия увенчались успехом, и он, ухватив ее руками за затылок и сильно прижав ртом к паху, со стонами наполнил ее горло спермой. Покорно сглотнув, она выдавила улыбку, и пробормотав: – Надеюсь, тебе понравилось! – умчалась в ванную, сполоснуть рот.

Когда она вернулась, он уже стоял одетый.

– Солнышко, побегу! Раз у нас всё отменилось, то пойду на работу - перенесу отгул на другой день! – чмокнув ее в губы, он обулся и выскочил из квартиры. Катя, вздохнув, облегченно закрыла дверь, и принялась собираться на маникюр.

Офис

Выйдя из лифта, Дима подошел к стойке ресепшен, и лучезарно улыбнулся Свете, секретарше: – Здравствуй, Светочка. Шеф тут?

– Да, в переговорке он. Спрашивал тебя, я сказала, что ты отошел ненадолго… - она выгнула спинку, старательно выпятив свое декольте над стойкой. Посмотреть там было на что, и вся мужская половина офиса это с удовольствием делала, но подобные томные движения и взгляды доставались немногим. Дима Свете нравился, но дальше, чем легкий флирт, она не заходила: ее трахал шеф, а рисковать хорошо оплачиваемым рабочим местом она не хотела.

Дима отправился в переговорку, сопровождаемый взглядом Светы. Его подтянутая фигура погружала ее в вереницу эротических фантазий, главное в которых было – не подумать невзначай о шефе, чье рыхлое тело с пивным животиком мгновенно распыляло радужные сцены в ее голове.

– Эх, блин, как хочется секса нормального!.. – подумала она.

Шеф был в том возрасте, когда добиться огня трением невероятно сложно, и обычно, когда она таки выжимала из него результат, у нее гудели от усталости ноги, руки и губы. К счастью, он вызывал ее в кабинет «на разговор» не так уж и часто, а компенсировал моральный ущерб ежемесячно и щедро.

В конце рабочего дня она запрыгнула в свой красный смарт, который нежно называла божьей коровкой, и поехала домой, в Царицыно.

Зайдя домой, она столкнулась с кузеном, Пашей, своим ровесником, который выходил из кухни с миской чипсов и пивом.

– Ты опять? – горестно воскликнула она.

– Ну блин, что мне остается делать? – виновато затараторил он, – У всех критерии такие, что непонятно, кто им нужен, киборг, инопланетянин или бог!

Паша был закоренелым разъебаем. Он устраивался на работу на самые доступные и не требующие особой квалификации вакансии, начинал работать, получал первую зарплату, и снимал койко-место в одной из бич-квартир на окраине, сдаваемых студентам, где в одной комнате могли проживать до 6 человек. Это прилежное и бедное существование продолжалось пару месяцев, после чего Пашу «срывало» - он принимался тратить свой немногочисленный заработок на всякую ерунду прямо в день зарплаты (утреннее кино, дешевое вино, чужое домино), после чего принимался ради еды каждый день ходить в гости ко всем (а точнее, к тем, кто еще мог терпеть эти визиты) своим знакомым, и с тоской ждать неотвратимого – дня оплаты койко-места, а точнее, дня выселения из своего временного прибежища. После этого он неизменно шел к кузине, просить деньги взаймы, с клятвенным заверением, что скоро вернет.

– Почему для всех критерии одинаковые, и только для тебя – завышенные? – в который раз риторически спросила Света, - может, дело не в работодателях? Вдруг, неожиданно, ах-ах, как я могу такое думать, в тебе?

– Ну хорош, у меня и так время тяжелое, а ты еще издеваешься, - снова заныл Паша.

– У тебя тяжелое? Я пришла с работы, уставшая, а тут ты…

– Ну ложись, отдыхай, я тебе сейчас чаю сделаю – он всеми силами стремился расположить к себе кузину перед разговором об очередном займе.

– Ну сделай. Блин, ноги гудят… - она плюхнулась на диван, закинув ноги на журнальный столик.

– Давай массаж ног сделаю! – крикнул с кухни Паша.

– Не нужно, я лучше в душ, - горестно простонала она, отправившись в ванную. Постояв минут десять под струями воды, попеременно поливая гудящие ступни то холодной, то горячей водой, но не добившись хоть какого-то облегчения она, завернувшись в халат, вернулась в комнату.

– Ну как, полегче? – участливо спросил Паша, вручая ей кружку чая.

– Да нифига. Гребаные шпильки…

– Ходи в удобном чем-нибудь, в чем проблема то?

«В удобном чем-нибудь!» - передразнила его Света. – Нахрен нужна кому секретарша в удобном чем-нибудь!

– Да ладно, не кипятись, - ответил он, и ухватив ее ногу, принялся массировать стопу.

– Отстань, блин, - возмутилась она, но выдернуть ногу не удалось – Паша крепко ее зажал, и переждав брыкания, продолжил массаж.

– А, черт с тобой, - пробормотав, она расслабилась, и прикрыв глаза, замерла. Удивительно, но массаж помогал. Постепенно гудящяя боль в ноге унялась, сменившись расслабленностью и теплом. Кузен положил ступню обратно на столик, подложив под нее подушку, взял в руки вторую, и Света облегченно простонала: – Ой, какой кайф!..

Чуть приоткрыв глаза, она посмотрела на старательно массирующего ее стопу Пашу, но его взгляд был прикован к ее бедрам, а точнее, устремлен между них. Он поднял взгляд на нее, она тут же прикрыла глаза. «Бля, я же без трусов!» - она никогда не была стесняшей, но сейчас ее отчего-то бросило в жар. Света полулежала с закрытыми глазами, не зная, как поступить. Она чувствовала, как и без того распахнувшиеся полы халата с каждым шевелением ее ног сдвигаются в стороны всё больше. Паша, до этого старательно сопевший, массировал ее ногу в полнейшей тишине.

Она буквально кожей чувствовала его взгляд, устремленный ей между ног. Нежданное возбуждение, волнами расходясь по бедрам и животу, повергло ее в легкую панику.

– Только не это, блин! Он же брат мой, пусть и двоюродный! К тому же, бесящий меня своей бичёвостью! Стоп! Стоп!

Но у ее тела были свои представления о происходящем, и когда Паша вдруг внезапно принялся всё выше и выше массировать ее ногу, поднимаясь к бедру, она не стала ни протестовать, ни препятствовать, ни открывать глаза, решив: «будь, что будет», и совершенно не удивилась, почувствовав его жаркие губы на своей киске, к этому моменту совершенно промокшей.

Громко застонав, она вцепилась ему в волосы, побуждая его старательнее работать языком.

Паша старался. На кону были деньги, и поэтому язык его работал без устали, отрабатывая грядуший займ сторицей.

То ли от долгого отсутствия нормального секса, то ли от экзотичности ситуации, то ли под действием искусных движений рук и языка кузена, но она довольно быстро кончила, судорожно застонав, и оттолкнув от себя беспокойную голову Паши, когда удовольствие стало нестерпимым.

Облегченно повернувшись набок, она наслаждалась утихающими волнами удовольствия, как вдруг почувствовала, что ее внезапный любовник, забравшись на диван, прицелил свой член к ее мокрой от слюны и смазки киске, намереваясь ее трахнуть.

– Ты охренел?! – взвилась она, подскочив на диване. – Мы вообще-то родственники!

– Ну раз уж начали…

«Начали!» - передразнила она. – Одно дело… э

то, а другое дело трахаться! Чего хотел то? Денег?

– Ну, да, - смущенно пробормотал Паша.

– Сколько?

– Десять. Я верну через месяц, вместе с предыдущими…

– Я знаю, - вздохнула Света, протягивая ему деньги.

– Спасибо! – ликующе подхватившись, он чмокнул ее в щеку и умчался в коридор одеваться, спустя пару мгновений хлопнув входной дверью.

– Ну хоть кончила, и то плюс, - пробормотала Света, укутываясь в теплый халат.

Аренда

От раздумий о произошедшем ее оторвал звонок в дверь. Она заглянула в глазок: пришел хозяин квартиры, Николай Андреевич – у нее совсем вылетело из головы, что сегодня день оплаты аренды. Николай Андреевич был жутким педантом, приходившим в одно и то же время, и требовавшим от Светы пунктуальности и по платежам, и по нахождению ее дома в момент его визита. Приходя, он неизменно проверял состояние квартиры, заглядывая в каждую комнату, и если обнаруживал беспорядок, или грязь, сокрушенно кряхтел, и обращал внимание Светы на недопустимость подобного поведения.

Проведя и в этот раз рейд чистоты, он выжидательно взглянул на нее. Она залезла в сумочку, собираясь достать нужную сумму, и поняла, что ей не хватает до нужной суммы именно тех десяти тысяч, которые она пятнадцать минут назад отдала Паше.

– Николай Андреевич, вы извините, пожалуйста, мне нужно сбегать до банкомата, снять сумму недостающую…

– Светлана, мы же с вами договаривались, что важно соблюдать порядок. Я занятой человек, и…

– Да, конечно, я понимаю, но я быстро!.. – она юркнула в комнату, закрыв дверь, и быстро одевшись, метнулась к выходу, прокричав: – Пять минуточек!

Николай Андреевич, раздраженно хмыкнув, уселся на диван, разглядывая комнату.

Перебежав на другую сторону улицы, Света, процокав по ступенькам, забежала в магазин, в тамбуре которого стоял банкомат. Торопливо набрав пин и нужную сумму на клавиатуре, она выжидательно подставила руку к щели выдачи купюр, и внезапно почувствовала мощный рывок – дверь хлопнула, и она увидела удаляющуюся спину какого-то типа, уносящегося вдаль с ее сумочкой. Она замерла на мгновение, и бросившись ко входной двери, заорала с крыльца: – Стой, сука! Держите вора! Тварь!

Но держать вора и тварь было некому, и Света обреченно наблюдала, как он скрылся с ее сумкой во дворах. Ее привело в себя лязганье банкомата – она судорожно развернулась, чтобы увидеть, как тот безжалостно проглотил обратно оставленные ею десять тысяч рублей, ее последние десять тысяч рублей.

– Да что за хуйня такая! – заплакала она от бессилия.

– Девушка, если карточку зажевало, позвоните по телефону, вон написан, - раздался из-за спины голос охранника магазина.

– Чем, блять, мне позвонить, жопой, что ли, - в сердцах выругалась она.

– Истеричка, - буркнул охранник, и ушел обратно в магазин, а Света поплелась домой.

Кое как попав в подъезд, она поднялась на свой этаж, и позвонила в квартиру. Дверь ей открыл крайне возмущенный Николай Андреевич, заявивший, что ждет ее уже семнадцать минут.

– Меня ограбили.

– Знаете что, Светлана, я уже с таким сталкивался. Были у меня постояльцы, которых грабили, которые принесут, когда займут завтра, которые обещали принести деньги через неделю, но нет! Порядок есть порядок. Мы с вами договаривались? Или платите, или съезжайте с квартиры.

– Но меня и правда ограбили! Я заплачу, просто мне надо теперь карточки восстановить… Или со счета сниму. Но сначала паспорт надо, или справку об утере… - бормоча это, Света постепенно осознавала весь грядущий геморрой восстановления содержимого украденной сумки, и отдаленность перспективы получения денег, - я займу и принесу завтра!

Опешив, она поняла, что произносит фразы, которые только что с негодованием озвучил Николай Андреевич, и что на него они производят исключительно раздражающий эффект, и растерянно замолчала.

–… ну что же мне теперь, на улицу идти?

– Заплатите, и оставайтесь!

– Ну нет сейчас денег у меня, что мне, натурой что ли расплатиться с вами? – обреченно воскликнула Света.

Как оказалось, Николая Андреевича этот пассаж не только не задел, но и полностью устроил, и через пять минут он сосредоточенно пыхтел сзади стоящей на четвереньках Светы, с хэканьем вбивая в нее свой член.

«Может, стоит и в следующем месяце так расплатиться…» - задумчиво глядела она по сторонам, покачиваясь от его толчков. «Да ну нахрен, это совсем уже ни в какие ворота, что я, шлюха какая-то, » - тряхнула она головой, избавляясь от навязчивой мысли, и принявшись наигранно постанывать, чтобы сократить временные затраты на оплату квартиры. Это и правда помогло, суровый арендодатель принялся вторить ей, перемежая сопения стонами – она добавила эффекта, творчески изображая мучительное удовольствие: щипая за сосок, сжимая грудь, всхлипывая и меняя интонации стонов, но, к сожалению Николай Андреевич уже устал, и доводить дело до конца ей пришлось традиционным для предпенсионного возраста способом, привитым ей шефом: через пятнадцать минут ритмичных поклонов ее рот наполнился терпкой спермой, и она, сглотнув, подскочила, и язвительно ухмыльнулась: – Оплачено!

– Светочка, если вы хотите, то в следующем месяце…

– Конечно хочу. Скидку в 70%. Мне кажется, это неплохая цена за небольшой видеоклип с вашим участием, - помазала она смартфоном перед носом Николая Андреевича, – но если вы не готовы на скидку, то не проблема, выручу деньги от продажи видео вашей жене, и передам их вам. Идет?

Он какое-то время оторопело глядел на нее, и затем пробурчал: – Идет. Скидка. Хорошо.

– И не нужно сюда ходить больше. Я вам безналично переводить буду. На карту.

– Договорились, - хлопнув дверью, он вышел из квартиры.

Света ликующе заходила по квартире, периодически вытирая губы, и размышляя, не стоило ли потребовать скидку 100%, но потом решила, что это было бы чересчур, а так каждый оставался при своем.

Расплата

Николай Андреевич судорожно сжимал руль машины, и яростно матерился.

– Сука! Тварь! Блядина! Курва! Паскуда! – выпаливал он с пятисекундной задержкой, мчась домой. Он осознавал всю свою беспомощность в данной ситуации, и это его выводило из себя. Не сказать, что он дорожил браком со своей супругой, Настей – скорее, он дорожил накопленным за годы совместной жизни имуществом, делить которое совершенно не хотел. Не раз он предлагал супруге заключить брачный контракт, но та, прекрасно зная своего мужа, категорически от этого отказывалась, говоря, что подобные вещи разрушают отношения, а она ими крайне дорожит. Будучи домохозяйкой, она не была осведомлена обо всем имуществе своего супруга, но догадывалась, что он, в случае заключения контракта, обязательно постарается ее обмануть. В такой семейной идиллии, не предусматривающей ни интимной жизни, ни совместного досуга в целом, они и жили последние годы. Будучи на двенадцать лет моложе мужа, Настя, как могла, решала проблему отсутствия секса, одним из способов отвлечься было саморазвитие – индивидуальные занятия йогой очень ее выручали, помогая сбросить лишнее напряжение.

Пока Николай Андреевич мчался домой, изрыгая проклятия в адрес Светы, Костя, тренер йоги его супруги помогал ей освоить Уттанасану, позу, требующую изрядной доли концентрации и равновесия, а чтобы отточить технику, слегка шатал ее, придерживая за бедра. Настя сдавленно постанывала, когда его пах упирался в ее ягодицы – Костя неспешно насаживал ее на член, вполголоса расхваливая ее успехи в освоении материала. Запиликал будильник, прервавший их занятие: – Так, Костенька, время, мой скоро вернется, давай, как обычно, по сокращенной программе закончим, - Настя распрямилась, и крепко ухватилась руками за подоконник, и тренер, крепко ухватив ее за бока, принялся резво драть ее сзади, деловито пыхтя. В тот момент, когда он, в голос замычав, принялся кончать в нее, в комнату вошел незамеченный Николай Андреевич, которого увиденное зрелище подкосило окончательно, и он осел на пол у косяка двери, морщась и держась рукой за сердце. Настя кинулась к нему, шлепая на пол сгустками выпадающей из нее спермы, а Костя замер с торчащим членом у окна, не зная, что делать в столь необычной ситуации.

– Вызывай скорую! Быстрее давай! На кухне в аптечке валокордин найди! – выпалила Настя, шлепая по щекам мужа, отчего ее груди смешно прыгали.

Костя кивнул, ухватил одежду, выскочил в коридор, но вместо того, чтобы выполнить команды Насти, оделся и выскочил из квартиры.

Спускаясь в лифте, он растерянно бормотал себе под нос: – Нахер надо… Встрял, блять… Ну нахер… Пусть сами разбираются… Нахер мне это…

Выйдя из подъезда, Костя сел в подоспевшее такси, и был таков.

Рыбалка

Катя неспроста не стала переносить запланированный маникюр, несмотря на утренний визит Димы – мастер, к которой она ходила, Женя, стоила того. Записаться к ней на визит было делом непростым – спрос на ее услуги был невероятным, а результат работы – безоговорочно восхитительным. Дополнительной удачей было то, что жила Женя в соседнем доме. Проведя у нее долгих полтора часа, наболтавшись обо всем на свете, и получив ожидаемо крутые ногти, Катя отправилась домой. Зайдя в лифт вместе с соседом по площадке, Костей, она вместе с ним потянулась к кнопке этажа, и засмеявшись, отдернула руку, когда их пальцы соприкоснулись.

– Извини, улыбнулся он.

– Да нет, мне даже понравилось, было приятно, - кокетливо ответила она, прищурившись.

– Я люблю делать девушкам приятно, - спошлил Костя в ответ.

Лифт остановился, они вышли, и направились каждый к своей двери. Обернувшись, Катя поймала его взгляд, и еще раз улыбнувшись и подмигнув ему, зашла домой.

Костя затворил входную дверь, и пройдя по коридору, замер на пороге гостиной.

Андрей неспешно провел кончиками пальцев по крутому бедру Лены, соседки по лестничной площадке. Она лежала перед ним на боку, опираясь на локоть, и томно глядя ему в глаза, нежно сжала в своей теплой ладошке его твердеющий член. Наконец-то! Он так давно этого ждал, и вот, сейчас все произойдет! Она наклоняется к его паху, он чувствует ее горячее дыхание, и вот, головка погружается в ее влажный рот, она нежно ее посасывает, затем заглатывает его до конца, и принимается умело сосать, дразня его неторопливостью своих движений. Он берет ее волосы в кулак, и властно прижимает ее к паху, удерживая так, пока она не принимается вырываться, и со слезами на глазах тяжело дышит, улыбаясь и глядя ему в глаза. Он снова надевает ее ртом на член, и…

– Лена! – Костин крик заставляет их обоих резко дернуться, и в следующее мгновение Андрей с воплями, зажимая в руке окровавленный член, принимается скакать возле кровати. Оторопевший Костя стоит какое-то время в дверях, затем принимается молотить руками по Андрею, по Лене, яростно вопя проклятия и оскорбления, брызжа от злости слюной. Андрей отталкивает его от себя свободной рукой, сбивая с ног и Костя с воплем: «Зарежу обоих, твари, суки!» - кидается на кухню.

Визжа от ужаса, Лена, схватив окровавленную простыню и увлекая за собой Андрея, кинулась к выходу из квартиры, подгоняемая звяканьем кухонной утвари и яростными воплями мужа.

Услышав дикие вопли, Катя открыла входную дверь как раз в тот момент, когда дверь в квартиру напротив распахнулась, и мимо нее пробежал вниз по лестнице ее муж Андрей, зажимая окровавленный пах, следом за ним, капая красной слюной и неразборчиво визжа и стыдливо прикрывая простыней сиськи, мелко просеменила босыми пятками соседка Лена, отчего ее внушительная задница задорно затряслась, приковав на мгновение взгляд Кати, и следом, задрав над головой картофелечистку, как вынужденную альтернативу ножа, ринулся потомок янычар Константин.