Голые деревья, присыпанные снегом, холмы и холодный закат. Унылый пейзаж. Я отвернулся от окна, слушая убаюкивающий стук колёс. Поезд, дёрнувшись, замедлил ход.

– Остановка тридцать минут! – сквозь дверь купе, из коридора вагона до меня донёсся разбитной голос проводницы.

Рассовав по карманам самое ценное, я встал на ноги, дёрнув ручку купейной двери…

Втягивая в лёгкие холодный воздух вперемешку с сигаретным дымом, я вышел на перрон. Мудацкий закон о запрете курения в поездах дальнего следования, будь он неладен. Любого говённого полустанка ждёшь как манны небесной… Жадно затягиваясь сигаретой, я побрёл в сторону станционной забегаловки.

Протолкавшись сквозь толпу разношёрстного народа, я взял себе пару бутербродов и стакан спитого чая. Отойдя в угол, сев за свободный столик, собираясь поскорее проглотить свою нехитрую снедь, я раздумывал, успею ли ещё раз покурить перед очередным заточением в этом надоевшем поезде.

Моё внимание привлекла неясная тень справа от меня. Повернув голову, я увидел непонятное чумазое существо, одетое в старое пальто, вязаную шапку и в линялые джинсы. Это была молоденькая девушка, лет восемнадцати, на ногах девчонки я разглядел стоптанные сапожки, на руках – рваные перчатки. Оглядываясь по сторонам, девчонка присела за соседний столик, украдкой подбирая с тарелки недоеденную кем – то сосиску. Жадно сунула сосиску в рот, запила компотом, всё также испуганно оглядываясь по сторонам.

– А ну пошла отсюда, оглоедка! Всю клиентуру нам перепугаешь! – из – за прилавка, размахивая тряпкой, выбежала толстая тётка в белом халате и в таком – же белом колпаке на голове.

Бросив жадный взгляд на мои бутерброды и вытерев руки об пальто, девица опрометью выскочила на улицу.

– Подожди! Ты голодная, да? – я шёл вдоль перрона, держа в руке бутерброды, второй щёлкая зажигалкой.

– Чего тебе, дядя!? – бросила девушка, идя впереди меня, не оборачиваясь.

– Может быть в столицу возьмёшь?! – не спрашивая, а с вызовом произнесла она, остановившись и обернувшись.

– Возьму… – в тон ей ответил я, наконец – то сумев зажечь сигарету.

Девушка моргнула, всхлипнув, и вытерла рукавом нос.

– У меня двухместное купе, второе место свободно. Девушка поедет со мной до Москвы – проговорил я, вытаскивая из кармана две тысячные купюры.

Немного подумал и добавил ещё столько – же…

– Эту блядь я ещё в нашем составе не видела, видать, одиночка. До конечной станции кувыркаться будет – ехидно произнесла проводница, обращаясь к своей товарке, пряча деньги в карман форменной куртки, закрывая дверь служебного купе.

Пройдя по коридору вагона, держась за поручни, я открыл перед моей попутчицей дверь своей скромной обители. Поезд набирал ход, поскрипывая колёсами, за окном заметно потемнело.

– Сейчас эти суки там немного успокоятся – попьём чаю. Ты замёрзла? – проговорил я, усаживаясь возле окна.

– Немного – девушка присела на диван, напротив меня, сняла шапку, поднеся ко рту замёрзшие пальцы, светлые, не вполне чистые волосы рассыпались по девичьим плечам.

Я включил светильник, поезд набрал ход, а мы всё молчали.

– Как тебя зовут? – я нарушил молчание.

– Лена – ответила девушка, не убирая ото рта рук.

– Ты из дома сбежала? – спросил я, обращая внимание на то, как странно сидит девушка, словно бы стараясь приподняться на ногах.

– А что, в полицию отведёшь, дядя? – огрызнулась Лена, сверкнув глазами.

– Во – первых, никакой я тебе не дядя, мне всего лишь немного за тридцать, во – вторых – не отведу. Лен, рассказывай… – мягко добавил я…

… я подставлял лицо и плечи холодному ветру, открыв форточку и высунувшись из окна, и к чёрту этот дуратский закон. Да, Лена, сбежала из дома, но почему – оставалось для меня загадкой. Сжимая пальцами стакан с горячим чаем, девушка упорно молчала, не желая больше ни о чём говорить. Выбросив окурок, я закрыл форточку, сев за столик напротив Елены.

Отставив стакан, девушка, вдруг, закрыла лицо ладонями, уперевшись локтями в стол, и жалобно, протяжно зарыдала.

В тот вечер, вымыв посуду, Лена вышла из кухни, держа путь в свою комнату. Из комнаты отца голос диктора вещал о неудачах нашей сборной по футболу, свет от телевизора, льющийся из дверного проёма, разгонял темноту. Матери у девушки не было.

– Ленка, пойди сюда – девушка услышала хмельной голос отца.

Заглянув в комнату, девчонка увидела своего родителя, здоровенного детину, сидящего в полутьме на диване перед работающим старым телевизором.

– Принеси – ка ещё пива, тарелку захвати и включи свет – не отрываясь от телевизора, отец поднял руку с зажатой в ней пустой бутылкой.

Девушка щёлкнула выключателем, приняла бутылку, подхватила стоящую на бедре отца тарелку с крошками и вышла из комнаты. Голос диктора оповестил про очередной гол в ворота нашей команды, отец грязно чертыхнулся.

Вытащив из холодильника бутылку пива, Лена подцепила крышку открывалкой и понесла напиток в комнату отца. Хотелось поскорее уединиться в своей комнате, девушке всегда было немного страшно, когда отец пил пиво и смотрел футбол.

– Посиди немного со мной – мужчина принял пиво, берясь второй рукой за запястье Лены, усаживая девушку на диван рядом с собою.

– Жопоногие выродки! – отец приложился к бутылке, запрокинув голову.

С глухо бьющимся сердцем девушка смотрела на мокрые подмышки отца, не зная, что делать дальше. Ополовинив бутылку, мужчина щёлкнул пультом, выключая телевизор.

– Будешь? – отец протянул бутылку девушке.

– Нет, пап, спасибо, я пойду… – Лена встала с дивана, повернувшись спиной к отцу.

– А ну стой… – мужчина поставил бутылку на пол, ухватившись пальцами за резинку голубых Лениных спортивных штанов.

На миг показалась белая ткань девичьих трусов. Взявшись второй рукой за бедро девушки, отец усадил Лену себе на колени. Просунул ладони под девушкину футболку, сомкнув пальцы на чашечках лифчика.

– Пап, отпусти! – дрожащим голосом зашептала девушка, чувствуя, как пальцы мужчины грубо мнут грудь.

– Нет времени с отцом посидеть? – дыша перегаром, прошептал мужчина в самое ухо Лены.

Что – то упругое и крепкое ткнулось в девичьи ягодицы, пальцы мужчины задрали под футболкой чашки лифчика, обхватив соски дочери.

– У твоей матери на меня тоже никогда времени не было… – отец положил ладонь на оголённый живот девушки.

Просунул пальцы под резинку Лениных штанов, оттянув в сторону ткань трусов. Пальцы коснулись лобковых волосков, прошлись по клитору, юркнули между плотно сведёнными ногами, задержавшись на половых губах.

– Папа, отпусти! – прокричала девушка, пытаясь встать, ощущая, как пальцы отца трут половые губы, и член его нагло впивается в ягодицу.

Тяжело задышав, мужчина резко встал на ноги, впечатав дочь в спинку дивана. Толкнул девушку коленом в ягодицы, разводя в стороны её ноги, и навалился всем весом на девичью спину.

– Все вы, бляди, такие! – прорычал он, отстранившись, и резко сорвал с ягодиц девушки штаны с трусами.

В ужасе вскрикнув, Лена ощутила ладонь отца между своими ногами. Мужчина ухватился пальцами за половые губы, просунув большой палец между ягодицами девушки, ткнувшись им в девичий анус.

– Папа!!! Что ты делаешь?! – в панике выкрикнула Лена, ощутив на своём рту вторую ладонь отца.

Зажав девушке рот, грудью прижимая её к дивану, отец принялся грубо лапать промежность дочери, вжимая подушку большого пальца в девичий анус, скрытый между ягодицами. Мыча в ладонь отца, Лена с ужасом ощущала, не имея возможности двинуться, вжатая в спинку дивана чудовищным весом, как грубые мокрые пальцы разводят в стороны половые губы, тянут за лобковые волосы, норовя забраться глубже. Как большой палец пьяного отца скребёт и давит на анус, царапая его ногтем.

Выпучив глаза, дрожа и ревя в ладонь, девушка, вдруг, почувствовала, как рука мужчины покинула её промежность, послышался шелест одежды и в следующее мгновение что – то горячее и влажное проникло между ягодицами. Раздувая вены на шее, девушка в ужасе закричала…

Продолжая зажимать ладонью рот дочери, наваливаясь на неё всем телом, мужчина оттянул свои штаны, вынув торчащий кривоватый член. Приставил головку между ягодицами Лены, нащупав отверстие ануса. Девушка забилась всем телом, неистово крича в его ладонь. Криво улыбаясь, поддерживая рукой пенис, отец подался вперёд, грубо тыкаясь членом между девичьими ягодицами. Девушка изогнула спину, дёргая го

ловой, брызжа слезами, тряся мокрыми волосами. Головка члена упёрлась в невидимый, но осязаемый кружок ануса, края сфинктера поддались, с трудом пропуская в себя пенис.

Девушка забилась в конвульсиях, свет померк пред её глазами. Острая вспышка боли обожгла её нутро, чувство дикого стыда довершило дело. Протяжно завизжав, Лена упёрлась руками в спинку дивана, пытаясь скинуть с себя ненавистное тело, но лишь невольно помогла члену изверга проникнуть в себя.

Плотнее прижимаясь к спине дочери, не убирая руки от её рта, отпустив член и оттягивая большим пальцем в сторону девичью ягодицу, мужчина почувствовал, как его член, растягивая кольцо сфинктера, медленно проникает в прямую кишку девушки, скребя мокрой головкой по его краям. Отец тяжело задышал в ухо Лены, чувствуя запах пота и страха, испытывая смесь боли и наслаждения. Сейчас он очень хотел не только ощущать, но и видеть, как его член грубо проникает в задницу девушки, проникает и выходит обратно, повторяя это вновь и вновь. На его руку закапали слёзы дочери, а мошонка коснулась девичьих ягодиц. Осознав, что сам того не замечая, он сумел полностью ввести пенис в прямую кишку девушки, мужчина неистово задвигал тазом, впиваясь зубами в ухо Лены…

Умирая от боли, покорившись своей участи, девушка мысленно молила лишь об одном: чтобы отец не лишил её девственности. Задыхаясь, чувствуя запах потной ладони, девушка почувствовала, как её нутро заполняет пульсация и влага. Отец замер, и вновь последовала вспышка обжигающей боли – мужчина подался назад, вытаскивая из девичьего ануса свой разрядившийся, мокрый член. Отец убрал ото рта девушки руку, и комнату наполнил нечеловеческий, дикий рёв. Когда из красного, безжалостно развороченного ануса дочери с хлюпаньем выскочила мокрая головка пениса, показались пузырьки желтоватой спермы, следом за ними – капли, устремившиеся вниз, блестя на лобковых волосах, прячась между половыми губами девушки. Ухватившись руками за девичьи плечи, мужчина оторвал Лену от спинки дивана…

– …он усадил меня на диван, развёл мои ноги. Смотрел на них, на мою открытую промежность и стряхивал на пол капли спермы со своего члена, сжимая его в ладони. Я рыдала и хотела прикрыться, ощущая, словно я сижу на чём – то очень горячем и мокром, и тогда он ударил меня по лицу… – девушка шмыгнула носом, вытерев рукавом глаза.

– Потом он сказал мне, чтобы я навела порядок. Я встала с дивана, не чувствуя ног, хотела натянуть трусы и штаны, но он не позволил. Наклоняясь за бутылкой, я чувствовала, как по моим бёдрам всё ещё стекает его сперма, а он всё смотрел и смотрел на меня, продолжая встряхивать свой член…

– Ты сообщила в полицию? – тихо спросил я, ощущая стойкую эрекцию от рассказа девушки.

– Нет – тихо ответила она и вновь разрыдалась.

– Три дня я не могла сходить в туалет по большому – сквозь слёзы прошептала девушка, размазывая по лицу слёзы.

– Сначала там всё очень сильно болело, а потом, когда боль утихла, вспоминая, что произошло… тоже не могла. И сейчас всё болит. Ну а отец вёл себя так, как будто бы ничего и не случилось, только иногда смотрел на меня как – то особенно. А потом я убежала из дома – закончила Лена, уронив голову на руки.

Я вновь обратил внимание на то, что девушка как – то странно сидит, стараясь отклониться вбок на бедро.

– Я сейчас – пробормотал я, пользуясь тем, что девушка не смотрит на меня.

Встал с дивана и боком, дабы она не заметила моей эрекции, выскользнул из купе. Прошёл по безлюдному коридору и скрылся в туалете. Закрыв дверь на замок, я поспешно расстегнул джинсы, вытащив свой стоячий член. Как же мне хотелось оказаться на месте отца этой девушки! Дёргая ладонью, забрызгивая спермой стальную раковину, держась второй рукой за ручку на стене поездного туалета, я рисовал в своём воображении, как я имею в зад эту самую Лену, как затем лишаю её девственности, а она стонет и кричит, умоляя меня не делать этого… Встав на мыски и тщательно вымыв свой член, ощущая странную лёгкость, я вернулся в своё купе.

Лена уже не плакала, смотря прямо перед собою немигающим взглядом.

– Хотел покурить, да проводницу встретил – с виноватой улыбкой проговорил я, усаживаясь напротив неё.

– Лен, у тебя всё ещё болит… попа? – спустя минуту осторожно спросил я.

– Да – тихо ответила девушка, отвернувшись к окну и покраснев.

– Дай я посмотрю – попросил я, ни на что особо не надеясь.

– Ты что доктор?! – Лена обожгла меня взглядом опухших глаз.

– Да – легко соврал я.

Я конечно никакой не доктор, а всего лишь вонючий машинист столичной подземки. Но годы работы машинистом электропоезда научили меня мастерски врать, обманывая диспетчеров и вышестоящее руководство, но это уже другая история…

– Как ты поможешь мне? – уже мягче спросила девушка, перекатившись на другое бедро.

– Сначала мне надо посмотреть что там у тебя – я не верил своей удаче.

Всё ещё сомневаясь, девушка встала на ноги, расстегнув и скинув с себя пальто. Закусила губу, расстегнула молнию джинс. Повернулась ко мне спиною и опустив голову, осторожно приспустила джинсики. Было видно, что это доставляет ей физический дискомфорт. Оставшись в белых несвежих трусах, несмело спустила и их, ухватившись пальцами за резинку.

– Что теперь? – тихо произнесла она, не оборачиваясь.

– Встань коленями на диван – стараясь говорить спокойно, произнёс я, выбираясь из – за купейного столика, усаживаясь по центру дивана.

Смотря на белые ягодички Лены, я не верил своим глазам. Мысль о том, что девушка вот так вот просто доверилась мне, кружила голову, член вновь подал признаки жизни. Лена встала коленками на диван, уперевшись руками в стенку купе.

– Выстави попу – мягко произнёс я, очень надеясь, что мои слова не заставят девушку вспомнить о том, что произошло с нею, и сам встал на ноги.

Лена подчинилась. Опустившись чуть ниже, прогнулась и выставила ягодицы. Я присел на корточки, аккуратно взявшись руками за девичьи ягодички, осторожно развёл их пальцами. Ягодицы словно бы слиплись, не желая расходиться. Я почувствовал специфический запах воспаления. Когда ягодицы разлепились, обнажив анус, я вздрогнул. По всей коже вокруг ануса девушки я увидел красную сыпь, сам анус также был воспалён, выделяя резкий запах и какую – то бесцветную жидкость.

– Ублюдок… – театрально прошептал я, с интересом рассматривая девичью попку.

Удерживая пальцами ягодицы и осторожно растягивая их в стороны, я старался не смотреть на половые губы девушки и тем более не касаться их, дабы не выдать свой интерес и не раскрыть себя. Ведь я же доктор, а не голодный до женского тела мужчина, не обременённый моральными устоями, вторые сутки скучающий в поезде. Ещё раз вглядевшись в воспалённый анус девушки, я осторожно коснулся его пальцем.

Лена вздрогнула, зашипела. Девичья задняя дырочка чуть заметно дёрнулась, сократившись. Изображая из себя доктора, я со знанием дела провёл пальцем по самому анусу, по коже вокруг него, ощущая, как крепнет и наливается силой мой член.

Вам хоть раз едва знакомая девушка показывала свою попку? Нет? То – то же, теперь вы понимаете, какие мысли обуревали меня, даже несмотря на то, что я всё видел своими глазами и сам притрагивался к самому запретному.

– Скоро всё пройдёт – заключил я, развернувшись и вытащив из висящей на крючке сумки пачку салфеток.

Взяв одну из них, я свернул её и приложил к анусу девушки, отпустив ягодицы. Подтянул Ленины трусики, разгладив вздувшуюся ткань. Девушка встала на ноги, принялась подтягивать и застёгивать джинсы. Поезд вновь замедлил ход.

– Сейчас я покурю, вернусь и будем разбирать постель. Ляжешь спать – проговорил я, намереваясь покинуть купе.

Не смотря на меня, Лена едва заметно кивнула, шмыгнув носом…

Когда я вернулся, девушка уже спала, лёжа на нижней полке, лицом к стенке, подтянув колени к груди, подложив под голову своё свёрнутое пальто. Переодевшись в спортивные штаны и футболку, я просто улёгся на свою полку и выключил настенный светильник.

Слушая стук колёс, лёжа в непосредственной близости от спящей, доверившейся мне малознакомой девушкой, я думал о том, а какого, собственно говоря, чёрта, я везу её за сотни километров от её дома? Зачем? Почему? И что я буду с нею делать в столице? Более того, теперь я для неё доктор, осмотревший её самое интимное местечко, а я ведь не доктор. Если я что и осматриваю – так только подвижной состав… Какая – то несуразица!

Отвернувшись к стене, убаюкиваемый равномерной тряской вагона, я, незаметно для самого себя, тихо уснул…