Всего лишь совпадение, чистая случайность. Всего лишь пересечение миров. Всего лишь наложение реальностей. Всего лишь аномалия, когда два человека на разных концах мира открыли дверь и вошли в комнату… в одну комнату.

Глазами Ифин

До концерта остается полчаса. Захожу в гримерку, чтобы проверить макияж. Сажусь в кресло перед зеркалом, но руки не поднимаются что-либо делать. Сижу и смотрю на свое отражение… такое же, как я, но другое… Оно свободно, но в то же время навечно заперто по ту сторону миров.

Слышу чье-то дыхание за спиной.

— Грег, это ты? — спрашиваю и оборачиваюсь, но никого не вижу. Странно… возможно, померещилось. Снова смотрю в зеркало, но отчетливо слышу чье-то частое дыхание…

— Кто здесь? — осматриваю всю гримерку, пытаясь найти источник своего страха.

Глазами Давида

Сижу в гримерке, а точнее, валяюсь на диване, стоящем в углу. Концерт уже закончился, и я расслабленно вспоминаю самые лучшие моменты прошедшего выступления, улыбаясь своим мыслям. Щелчок дверного замка и тишина. Кто бы это мог быть? Неужели Тимо удрал от своих фанаток? Смотрю в сторону двери, но никого не вижу. Становится немного не по себе, холодные мурашки пробегают по спине, дыхание учащается. Скрип стула, стоящего около зеркала, и чей-то тяжелый выдох. Пульс зашкаливает, дыхание рваными клочками вырывается из легких.

— Грег, это ты? — тихо спрашивает незнакомый женский голос. Ответить? Промолчать? Сердце бешено бьется, пытаясь выскочить из груди.

— Кто здесь? — снова этот голос. Теперь он звучит резче, но все равно, в нем столько безысходности и печали…

— Кто ты? — спрашиваю я.

Глазами Ифин

— Кто ты? — спрашивает таинственный голос.

— Нет, сначала скажи, кто ты, — отвечаю я.

— Давид Бонк.

— А я Ифин Миддельхауве.

— Как ты сюда попала? — напряжение и страх постепенно уходят, потому что голос парня кажется дружелюбным и менее напуганным, чем у меня.

— Это моя гримерка. А ты что здесь делаешь?

Смешок:

— Это и моя гримерка тоже.

— Почему я тебя не вижу? — на смену страху приходит любопытство.

— Потому что и я тебя не вижу, — снова сдавленный смешок.

— Ты где? Где ты сейчас стоишь?

— Я не стою, я лежу на диване в углу.

Медленно подхожу к этому дивану и смотрю на него — пустота.

— Это ты? — слегка подрагивающий голос Давида.

— Да…

Аккуратно сажусь на диван, пытаясь нащупать своего собеседника. Провожу рукой по дивану и наталкиваюсь на его руку — он вздрагивает. Чувствую, как его тело пронзает дрожь от неизвестности, непонятности, страха.

— Ты боишься? — спрашиваю я, сжимая его руку.

— Нет, — еле выговаривает он, — просто все это очень странно.

— А может, это судьба?

— Ты веришь в судьбу? — чувствую, что его заинтересовала эта тема.

— Нет, я просто так это сказала…

Тишина, повисшая в воздухе…

— Опиши себя, — внезапно попросил он.

— Как?

— Словами. Какая ты?

— Хм… У меня длинные черные волосы, карие глаза, бледная кожа… Хватит?

— Вполне.

— А ты? Какой ты?

— Я? Я веселый, добрый…

Наш заливистый смех.

— А если по-серьезному? — твердо спрашиваю я.

— Сама посмотри…

Он берет мои руки в свои и начинает показывать — рисовать себя. Проводит моими руками по своим волосам. Они у него гораздо короче, чем у меня. Проводит руками по своему лицу — четкие скулы, небольшая ямочка на подбородке. Дальше шея, грудь, ноги… Он невысокий и субтильного телосложения.

— Увидела?

— Не совсем…

Скольжу руками по его телу к лицу, нахожу его губы и изучаю их, сначала лишь прикосновениями, а потом приникаю к ним, пытаясь понять их вкус: они сладкие с небольшой кислинкой. Такое странное сочетание несочетаемого. Отстраняюсь от его губ, делая глубокий вдох.

— А теперь увидела? — спрашивает Давид, переводя дыхание.

— Да, — довольно отвечаю я.

Глазами Давида

— Теперь моя очередь…

Покрываю поцелуями лицо этого хрупкого создания, а её руки скользят по моей спине. Дрожь пронзает наши тела, перерастая в страсть. Неистово терзаю её губы, пытаясь уловить малейшее их движение. Ифин стонет, выгибает спину, сильнее прижимаясь ко мне. Ладонями скольжу по ее разгоряченной спине и проникаю под блузку, обтягивающую ее тело.

— Ты такая сладкая… — срывающимся от возбуждения голосом шепчу я.

— Ты еще слаще… — выдыхает Ифин.

Снова беспорядочные поцелуи, неровное горячее дыхание, шепот, перемешивающийся со вздохами и стонами.

Наверное, странно выглядит парень, сидящий на диване и целующийся с воображаемой любовницей, но мне сейчас не до этого.

Глазами Ифин

Чувствую, как его ловкие пальцы проникли под мою блузку, беспорядочно гладя и царапая мою спину. Сжимаю ногти на его плечах, вырывая стон, сцеловываю его с губ Давида. Его руки медленно перемещаются на поясницу. Тяну его футболку вверх, негласно предлагая ее снять. Поднимает руки, и я стягиваю её, откидывая в сторону, потом стаскиваю с себя блузку, соприкасаясь с его горячим телом, выгибаясь навстречу его рукам и обжигающим поцелуям. Шепчу его имя, сжимая руки в кулаки, вонзая ногти в ладонь. Давид пробегает пальцами по моим ребрам, будто пересчитывая их, поднимается к моему лицу, находит пальцами губы и невесомо касается их своими губами. Чувствую его неровное дыхание на своей шее, открываю глаза, желая посмотреть на него, но вспоминаю, что его фактически нет, разочарованно выдыхаю.

— Что такое? — озабоченно спрашивает Давид.

— Хочу увидеть тебя, но не могу… — обиженно надуваю губы.

— А разве ты не чувствуешь?

— Нет…

— Закрой глаза, — говорит он, а потом нежно касается подушечками пальцев моих век, — вот я улыбаюсь, — подносит мои пальцы к своим губам и начинает покрывать их поцелуями, — вот я целую тебя, — невесомо касается моей шеи губами, — вот я раздеваю тебя… — нарочито медленно стягивает мои джинсы, — вот раздеваюсь сам, — снимает оставшуюся одежду с себя, — видишь?

— Да… — выдыхаю я, — вижу… тебя… себя… нас… Только не останавливайся… говори…

— Снова целую тебя, — чувствую огненное прикосновение его губ к своему животу, — ласкаю тебя, — его пальцы на бедрах… а дальше слова уже не нужны…

Два тела, переплетающихся между собой. Два сердца, рвущихся друг другу навстречу. Две души, ищущие друг друга в разных реальностях. Пот, стекающий по телам… размазанная, потекшая под глазами тушь… прилипшие к лицу и шее волосы… стоны… крики… ласковые и нежные поцелуи… резкие движения внутри желанного тела… тяжелое дыхание и обволакивающая тишина…

— Не уходи… — шепчу я.

— Не уйду.

Всего лишь совпадение, чистая случайность. Всего лишь пересечение миров. Всего лишь наложение реальностей. Всего лишь аномалия, когда два человека на разных концах мира открыли дверь и вошли в комнату… в одну комнату.

И только потом у Ифин обнаружат галлюцинации, вызванные нервным истощением.

И только потом Тимо заметит, что его друг изменился. И только потом у Давида обнаружат опухоль в голове, которая перекрывает кровоток, из-за чего его воображение рисует картины, героев, события, которых нет. И только потом врачи вынесут вердикт — шансов на жизнь почти нет.

И только потом в дневнике Ифин найдут записи о Давиде, который приходил к ней не один раз.

И только потом, после смерти Давида друзья найдут дневник, откуда узнают, что в последнее время он сильно страдал, мучаясь непрекращающимися галлюцинациями, прося пощады и успокоения, но не получая их.

И только потом, когда Ифин будет целыми днями сидеть в углу своей белоснежной палаты, раскачиваясь из стороны в сторону, как мантру повторяя лишь одно имя — Давид, Грег поймет, что этот человек был для Ифин очень важен.

И только потом в этой самой гримерке найдут надпись на стене:

— Не уходи…

— Не уйду.

И приписка ниже слегка корявым почерком:

— Ты же обещал… а ушел…

И только потом Ифин будет биться в истерике, желая вернуть Давида, отказываясь принимать таблетки, блокирующие галлюцинации.

И только потом Тимо узнает, что Давид умер из-за врачебной ошибки, оказавшейся роковой для его друга.

И только потом вернется реальность и два мира соберутся воедино… а пока…

А пока произошло всего лишь совпадение, чистая случайность. Всего лишь пересечение миров. Всего лишь наложение реальностей. Всего лишь аномалия, когда два человека на разных концах мира открыли дверь и вошли в комнату… в одну комнату. Когда встретились их тела, но души разошлись. Когда они могли касаться друг друга, но не видели лиц. Такое бывает.

Всего лишь аномалия…